Развод. Девичья фамилия

Гости устроились на ночь. День выдался тяжёлым. Все устали и хотели немного покоя и отдыха. Вечер был тихим, и казалось, что завтра уже всё станет потерянным прошлом, и жизнь закружится по привычным спиралям, порой стирая образы тех, кто был когда-то рядом. Была бы она всесильной, и многое было бы забыто. Капитан Кучики часто провожал кого-то в последний путь, но редко к кому приходил на могилы и редко хранил в своём доме чей-то прах. Теперь урн стало две. И поводов прийти в эту комнату тоже два. Бьякуя шёл длинными коридорами, привычно смотря куда-то вдаль. Он хорошо знал расположение комнат и дверей, чувствовал, что охрана наблюдает за домом, стараясь не нарушать покой его обитателей. Ему, однако, это не приносило привычного спокойствия сегодня. В доме были те, кого он на самом деле не хотел видеть. Жизни с младшей сестрой, её мужем и их дочерью ему вполне хватало. И теперь от этого «хватало» отломился маленький кусочек, без которого становилось не по себе. Но заполнять пустоту не было желания. Это было место для очередной боли. В бараках шестого отряда всё было как всегда, но только кабинет капитана стал будто бы шире, ведь место лейтенанта пустовало до сих пор. Год прошёл, а глава великого клана Кучики не мог выбрать нового помощника. Обычно все были уверены, что решения Бьякуя принимает быстро и сознательно. Но на данный момент именно сознательность мешала быстроте. Абарая Ренджи было уже не вернуть. Слёзы младшей сестры капитана Кучики было уже не стереть. Раны на сердце Ичики было уже не загладить. Время лечило не каждого, Бьякуя хорошо это знал. Его жена давно покинула его, но сердце болеть меньше не стало. Оно лишь превратилось в сосуд для боли, который всё ещё можно было закрыть на день тяжёлой крышкой безэмоциональности, чтобы жить дальше. Ведь ещё были долги. А боль оставалась на вечер. И время это не могло исправить. Хисаны не было, как бы не было велико его желание встретиться с ней снова. Её просто не было. «Как жаль, что Рукия и Ичика теперь понимают меня», - подумал Бьякуя, входя в комнату, где теперь стояли две урны с прахом. Этот пепел вызывал в его сердце куда больше чувств, чем всё остальное в недавно вернувшейся на свои круги обыденной жизни. Приготовив благовонья, мужчина прошёл вглубь комнаты, чтобы поменять старые на новые. С одного портрета ему улыбалась Хисана, с другого Ренджи. Он скорбел перед их образами, не меняя выражения своего лица. Плакать перед их улыбками он не смел. И слёзы были не его уделом. - Ты можешь войти, я ещё не начал, - проговорил Бьякуя, продолжая стоять неподвижно перед поминальным алтарём. - Прошу прощения, - Ичика вышла на свет, боязливо ступая в его полоску. Не свет пугал её, а дядя, который мог заметить её заплаканные глаза. Возможно, он и заметил, но ничего не сказал. Как и полагается, она оставила свой меч в комнате и переоделась в подобающую её статусу одежду. Ичика не знала, порадует ли это её дядюшку. Ведь она и сама не особо радовалась этому. И даже тому, что сейчас остатки её семьи собрались вместе, но почему оставались не склеенными осколками в чьих-то руках. - Ты можешь встать рядом, - слегка обернувшись, сказал Бьякуя. - Благодарю, - кивнула она, подходя ближе. Так мужчина и девочка встали напротив тех, с кем желали поговорить сейчас. Ичика никогда не знала Хисану, но помолилась и за неё, не зная, может ли обратиться к ней за помощью. Скорее всего, это было невозможно. Они были незнакомы. «Надеюсь, что папа расскажет ей о том, что с мамой всё хорошо. И про Бьякую тоже,- печально подумала Ичика, держа сложенные друг к другу ладони перед собой. - Надеюсь, что папа видит нас всех и не злится на меня и маму. Если бы он был рядом, то сказал мне, почему я не понимаю её! Совсем не понимаю! Мне нечего ей объяснять. Как я могу начать что-то говорить, если она даже не слушает? А если слушает, то слышит лишь то, что хочет услышать! Как такое возможно? Папа? Папочка? Скажи, почему она стала такой? Почему никто, кроме тебя не мог ей объяснить?» Ичика невольно задышала аккуратнее, чтобы не начать нечаянно всхлипывать. Нос щипало, а в горле что-то онемело и казалось комом. «Папочка... мне так не хватает тебя». Кривясь от попытки сдержаться, Ичика почувствовала, как по её щекам потекли горячие слёзы. Такие же громадны и жаркие, как и в тот день, когда она поняла, что её отца больше нет. Наверное, такие же горькие и чистые, как слёзы её матери, которая едва могла поверить, что её муж больше не вернётся домой. Стыдясь своих эмоций рядом с Бьякуей, который как всегда оставался спокойным и молчаливым, Ичика силилась подавить в себе боль и слёзы. Но ей никак это не удавалось. - Нам придётся быть сильными, Ичика, - проговорил Бьякуя. - И тебе, и мне. И особенно твоей матери. Всхлипнув, девочка посмотрела на Бьякую. Он начинал разговор как всегда неожиданно, но, казалось, очень вовремя. - И её, и меня одолевает страх, что мы потеряем тебя. Твой нрав такой же неуправляемый, как и у твоего отца. И Рукия боится больше всех из нас, что это доведёт до беды. Ичика не нашлась, что ответить. Эти слова были понятными и простыми, но что-то внутри неё не принимало их. Она не верила в то, что с ней может что-то произойти. - Твой отец не верил, что такие случайности могут стать проблемой для него, - будто читая её мысли, продолжил Бьякуя. - Победив столь сильных врагов, пасть от клыков чего-то более слабого. Это не поражение. Это стечение обстоятельств. Поэтому ты должна уметь избегать подобного, чтобы быть моим лейтенантом. Через несколько секунд Ичика осталась одна. С портрета ей улыбался её отец, будто желая ей удачи. Девочка наскоро размазала слёзы по лицу, ругая себя за то, что показала себя размазнёй перед лицом капитана Кучики. Она вытерла нос рукавом кимоно и сделала шаг вперёд, намереваясь, как следует помолиться и сказать своему отцу, что всё у неё получится. «И с мамой мы всё поймём. Я попробую ещё раз всё ей рассказать», - пообещала она папе, чтобы он не беспокоился за них. *** Рукия видела, как её дочь выходит из комнаты, где обычно молился Бьякуя. Она и сама направлялась туда, чтобы убрать последние цветы, принесённые теми, кто хотел навестить её усопшего мужа сегодня. - Капитан Кучики, я помогу Вам, лучше отдохните, - Ханатаро возник из темноты, словно вырастая из неё. В росте он так и не прибавил. Как и Рукия. Однако её тело немного изменилось после родов. Правда, её мало это заботило. - Спасибо, Ханатаро, - поблагодарила она, понимая, что на самом деле очень устала. - Если тебе понадобится помощь, позови слуг или меня. - Это всего лишь цветы, с таким я справлюсь и один, - он улыбался, немного щурясь от собственной искренности. - Это память, Ханатаро, - поправила его Рукия. - Память других о моём муже. - Прощу прощения, - улыбка исчезла в один миг. Рукии стало жаль, что она стёрла её своими нечаянными словами. - Нет, всё нормально, не за что извиняться, поэтому забудем об этом, - рассеянно она провела рукой по волосам, несколько минут назад высвобожденных из высокой сложной причёски. Ренджи нравилось, когда она так закалывала волосы. Но вместо того, чтобы отправиться к себе, она пошла в другую сторону. Миновав сад и мост, ведущий через пруд к комнатам Бьякуи, она вошла в одной из помещений, которое вело в другое, а из него в следующее. После четвертой двери с бамбуковыми росписями показался свет. - Прошу прощения, вы желали меня видеть, Нии-сама. Бьякуя сидел за низким столиком и пересматривал отчёты своих подопечных. Среди бумаг лежала копия доклада членов двенадцатого отряда. - Завтра на собрании капитанов мы будем обсуждать результаты последних исследований капитана Куротсучи, - Бьякуя читал быстро строчку за строчкой скучного описания места встречи его бойцов с пустым. - Я видела аналитические сводки, - кивнула Рукия. - Его предположения оправдались. Как и год назад, реацу Яхве ощущается в Сообществе Душ так же чётко, будто он среди нас. И это так. - Да, Нии-сама, я тоже чувствую это, - она не могла отрицать очевидное, но почему-то хотела. Сама не знала причин, но уже думала, что что-то не так. - Куросаки уже знает об этом? - Почему Вы спрашиваете это у меня? - Рукия пыталась уйти от ответа, ведь Ичиго так и не сказал о своём отношении к тому, что его тайну узнает ещё кто-то. Однако молчать тоже не просил. - Ты была последней, кто общался сегодня с Куросаки. И судя по всему, вам ещё есть что обсудить. Твой муж был дорог вам обоим. Рукия осталась спокойной после такого напоминания, но внутри неё что-то заныло. - Да, это так. Мы говорили о Казуи. Ичиго сказал, что он не его сын. Это реинкарнация Яхве, короля квинси. Повисло молчание, итоги которого было трудно предугадать. Но Рукия не могла молчать. Она говорила со своим братом, практически единственным близким ей, с которым она могла обсуждать проблемы их семьи. Нечестность или недомолвки могли разрушить эту связь. А она была ей очень дорога. - Если ты мне расскажешь подробности этого, то мне явно придётся принять меры и сообщить о нашем разговоре собранию капитанов? – Бьякуя не оторвал взгляд от листа бумаги. - Да, Нии-сама. При этом я не хотела бы доводить всё до этого. - Помнит ли сын Куросаки своё прошлое? - Этого я не знаю. - Тогда, ты ничего не знаешь, Рукия, - капитан Кучики на секунду стал старшим братом, ровно смотрящим в глаза своей сестры. - Когда-то давно Куросаки уже научил нас тому, что можно ужиться рядом с любыми грехами. Если мы примем поспешное решение, то он точно решит повторить тот урок. - Если этот ребёнок опасен, должны ли мы принять меры? - Опасен он или нет, расскажет нам капитан Куротсучи. Пока что из его доклада можно понять только то, что это одна и та же реацу. А память ли это, мы узнаем позже. Рукия почувствовала, как ей снова стало легче дышать и держать себя в руках. - Я бы хотела выразить свою просьбу на собрании капитанов. Но сначала обсудить это с Вами, Нии-сама. Он промолчал, давая ей возможность говорить дальше. - В любом случае это касается Ичиго. Каков бы ни был результат, он должен узнать об этом. Поэтому я внесу предложение пригласить его на собрание. - Об этом я уже говорил с капитаном Кьёраку. Куросаки уже допущен на правах шинигами. Все будут благодарны, если ты возьмёшь на себя ответственность подготовить его к этому. «Научить его не выкрикивать с места?» - ухмыльнулась про себя Рукия. - Будет достаточно даже того, что он не будет выкрикивать с места, - Бьякуя снова будто читал чужие мысли. - Я сделаю всё, что смогу, - Рукия слегка кивнула головой. - Я прошу прощения за свой вопрос, Нии-сама, но что Вы думаете по этому поводу? Показалось, что это застало мужчину врасплох, ведь ответить было трудно в спешке. - Пусть у меня нет детей, но я глава клана, поэтому знаю, что такое любовь к близким, вырастающая из долга ответственности, - он снова отвёл взгляд. Ему не было приятно говорить о своих чувствах. – Твой путь к пониманию этой любви был иным. Поэтому ты сможешь понять меня, спросив себя, относится ли Куросаки Ичиго к своему сыну так же, как ты к своей дочери. И если это так, то мы имеем дело с ещё одним ребёнком, который не виновен в том, как сложились обстоятельства. Ни Ичика, ни Казуи не выбирали ни судьбу, ни родителей. Женщина поджала губы, чувствуя, что слёзы слишком легко стали приходить последнее время. Облака висели в ночном небе, скрывая луну, поэтому её свет не проникал в окно. Но Рукия могла видеть лицо брата, освещённое пламенем свечей. Она подумала, что это лицо самое прекрасное и благородное, как лик того, кто имеет право смотреть на всех с высоты своей собственной любви к тем, кого оберегал. - Благодарю, Вас, Нии-сам, - она склонилась перед братом. Он же не обратил на это внимания, продолжив говорить: - Я говорил сегодня с Ичикой. Скоро она закончит академию шинигами. Бьякуя вовсе не напоминал о возрасте девочки, речь шла о другом. Рукия молча слушала дальше. - Наша потеря многое смешала в нашей семье. И это может помешать Ичике в дальнейшем. Она желает занять место своего отца. Но я не выберу её своим лейтенантом, пока она не будет к этому готова. - Я не хочу, чтобы она была шинигами, - не выдержала Рукия, открываясь перед старшим братом. Её материнское сердце можно было понять, но не каждый разделял его мнение. - Именно это и мешает ей, - проговорил Бьякуя. - Ты и твой муж приняли это решение вместе. То, что ты теперь несёшь за это ответственность в одиночку, не даёт право забирать это решение назад. Если ты сделаешь это, то в нашей семье всё запутается ещё больше. - Я понимаю это, - Рукия отвернулась. Она давно не плакала так много, как сегодня. Поэтому сдерживалась, пусть слёз ещё было достаточно. - Если Ичика решит переступить через моё решение, мы потерям друг друга навсегда. Это не то, чего бы желал Ренджи. Но я не могу найти ответ на вопрос, что делать мне, когда я живу в страхе, что потеряю свою дочь так же, как и мужа. Это всё, что у меня осталось после него. Это единственная возможность ещё раз посмотреть в его глаза. - Разве ты хочешь видеть в них обвинение? Рукия отрицательно покачала головой: - Мне просто нужно время. - Прошёл год, Рукия. Тишина. - Уже поздно. Постарайся отдохнуть. - Спасибо, Нии-сама. Женщина тихо покинула комнату капитана Кучики. Тот отложил в сторону кипу бумаг и посмотрел на дверь, которую Рукия закрыла за собой. «Может, оно к лучшему, что мы стоим на пороге решений. Это заставит её снова подумать о других». *** Судя по тому, как спокойно вёл себя Ичиго на собрании капитанов, можно было решить, что Рукия справилась с поставленной перед ней задачей. Куротсучи выглядел как всегда пугающе, рассказывая о тех исследованиях, которые были проведены. Ичиго молча слушал эту часть. Как и все остальные. Всё равно никто ничего умного сказать бы не смог. Но Сой Фонг периодически высказывалась на тему того, что её отряд тщательно следит за всеми, кто вступал в контакт с ребёнком. Она принесла извинения капитанам Кучики за такую необходимость, но раскаявшейся не выглядела. - Если подводить всё к вопросам памяти прошлой жизни, то мы в затруднительной ситуации, - проговорил Кьёраку. - Если Куросаки Казуи не является сыном Куросаки Ичиго, то вопрос состоит лишь в том, что мы прибегаем к насилию, подвергая ребёнка опытам. - Официально он мой сын, - быстро вставил Ичиго. За это Рукия хотела дать ему подзатыльник или чего похлеще. Бьякуя говорил о выкриках с места. Но все остались спокойными, поэтому бить никого не пришлось. - Спасибо за напоминание, но только давайте не будем забывать, что законы мира людей здесь не действуют, - напомнила Нанао, поправляя очки. - Примерно так, - пожал плечами Сюнсуй, будто тут он ничего поделать не мог, такие вот обстоятельства, а он вообще не капитан первого отряда. Так, в гости зашёл, кимоно своё проведать. Ичиго напряжённо замолчал. - Мы не хотим показаться животными, поэтому выберем нормальный мягкий путь. Как отец, думаю, тебе, Куросаки Ичиго, это будет более приятное, если ребёнок даст своё согласие на проведение исследования. Поэтому и говорить об этом с ним тебе. - В чём заключается это исследование? - Бьякуя опередил вопрос Ичиго, задав его более корректным способом, не назвав его разделкой мяса в железной деве. - В этом нет ничего особенного, - развёл ручками Куротсучи. Но почему-то именно этот жест словно доказывал обратное. «Не темни», - хотел было ляпнуть Ичиго, но Рукия быстро пихнула его в бок. Куротсучи немного расстроился, он-то думал, что будут возражения и можно будет сыграть на чувствах родителей. Но даже Кемпачи молчал сегодня на пару с зубастым воображалой. - Мы просканируем реацу объекта, а затем доставим его к дворцам нулевого отряда, чтобы пронаблюдать, как реагирует объект на место своей прошлой смерти. В розарии времени будут вызваны события прошлого. И реацу, оставшаяся после войны, послужит дополнительным фактором давления. Но сработает это только в том случае, если розарии памяти Яхве и Казуи связаны. Или другими словами, это одна и та же, - довольный собой гениальный учёный весьма широко и немного пугающе улыбнулся. - Ну, хоть к Айзену решили его не водить, - процедил Ичиго сквозь зубы. - На твоём месте, Ичиго, я бы рассматривал это, как прогулку по Сообществу Душ для сорванца, - Шинджи Хирако перестал улыбаться. В конкурсе улыбок он всё ещё проигрывал капитанам одиннадцатого и двенадцатого отрядов. В сравнении с ним ему как будто бы зубы жали. - Ещё одного нападения Яхве даже без его отряда Sternrittern нам просто так не пережить. К тому же, героев в наших рядах заметно уменьшилось. Нам стоит пошевелить серым веществом и приготовиться к худшему, потому что говориться к лучшему довольно-таки глупо. - Я не вижу ничего особенного в этом эксперименте, - Тоширо сложил руки на груди, будто остался один и говорил со своим отражением в зеркале. - Если это Яхве, который помнит, что он Яхве, то речь не может идти о нём, как о сыне Куросаки. Надеюсь, ты хоть это понимаешь? - внезапно обратился он к Ичиго. - Ещё бы, - обозлённо ответил молодой отец. - Против логики не попрёшь, - добавил масла в огонь от себя Шинджи. - Значит, мы можем рассчитывать на содействие, Куросаки Ичиго? - Кьёраку всё же подвёл дискуссию к этому моменту. Ичиго молчал из-за своего элементарного упрямства. - Я сделаю, как вы просите, - в итоге сказал он, взглянув сначала на Рукию. Да, в её понимании он искал поддержку. И явно нашёл её. Бьякуя слегка поднял руку, желая высказаться. - Да, капитан Кучики, - Кьёраку хотел пошутить, что надо дать прозвища обоим Кучики, но ситуация не располагала к юмору. - Я обращусь к тебе при всех, Куросаки Ичиго. Если ты подумаешь о побеге ради спасения сына, то нам всем придётся забыть о тебе, как о герое Сообщества Душ. Спасение нашего врага будет непростительным. И закончится твоей смертью на этот раз. - Я не настолько идиот, - выговорил Ичиго в лицо капитану. - На это все надежды, - Шинджи не смог сдержаться.