Развод. Девичья фамилия

Рукия снова проводила взглядом свою дочь от светлой комнаты с прахом её сестры и её мужа до темноты садовых деревьев. На этот раз у женщины не было планов, и никто не спешил ей мешать. Ичиго пришлось отвести сына к баракам исследовательского отряда капитана Куротсучи. Эту ночь Казуи должен был провести там, а Ичиго не мог оставить его одного. Занпакто, понятное дело, он взял для красоты, а не на случай, если кому-то придётся оторвать голову. Или же отрубить её. Бьякуя уже ушёл отдыхать, завтра он собирался сопроводить Куросаки старшего и Куросаки младшего к нулевому отряду. Рукия не желала посещать это место снова, но Ичика хотела пойти с дядей. Она старалась больше времени проводить с ним. И ей было просто интересно увидеть то место, где когда-то погибло такое количество шинигами и квинси. Узнать, где пролегал путь её отца. Возможно, причина так же заключалась ещё в том, что Казуи был её другом. Она не хотела оставлять его одного. Рукия уверенно вошла в комнату к дочери, замечая то, как мало в ней вещей. Конечно, девочка большую часть времени жила в академии. И чтобы ей там было комфортно, даже кое-что из мебели Ренджи тайком перетащил туда. «Обеспечил свою дочурку. А потом нам высказывали за это, якобы плох пример подаваемый нами, балуем будущего шинигами», - усмехнулась Рукия. - Ичика? Ты не спишь, родная? - позвала она ласково, не замечая света в комнате девочки. Приятные воспоминания смягчили её голос и убавили в нём усталости. Ответа не последовало. Рукия слегка обеспокоилась и прошла дальше вглубь комнаты, так и не найдя на аккуратно заправленном футоне своего ребёнка. А ведь время было уже позднее, сейчас полагалось спать даже некоторым взрослым. - Ичика? - женщина подошла к окну и посмотрела вверх, чтобы проверить свою догадку. На одной из веток старого садового дерева сидела её дочь, погружённая в свои мысли. На этот раз к её поясу были прикреплены не ножны от Соде но Шираюки. На самом деле не той Соде но Шираюки, которой владела её мать, просто так именовала свой меч юная шинигами. Все знали, что Ичика придерживалась какой-то собственной философии. Она упорно называла свой занпакто именем меча матери, скрывая его настоящее. Когда-то давно ей кто-то сказал, что, зная имя врага, ты управляешь его жизнью. Ичика предположила, что именно поэтому мама и папа так ловко ею порой манипулируют. Сделать подобное со своим прекрасным мечом она позволить не могла. Сейчас её драгоценный занпакто лежал на своём месте, а на поясе девочки были закреплены ножны меча её отца. Забимару давно покинул этот мир вслед за своим хозяином. Меч стал просто мечом. Но для Рукии и Ичики это был меч Ренджи. И в этом было больше смысла, чем думали другие. - Ичика, зачем ты взяла меч отца? - Рукия не хотела быть строгой, но строгость всё больше и больше становилась частью её голоса. Об этом было поздно сожалеть. - Я всего лишь хотела услышать его, - ответила девочка с неохотой. У неё не было дурной привычки игнорировать родителей. И даже если бы она хотела этого, позволить себе не могла, потому что это бы расстроило отца. - Я думала, что ты не можешь слышать Забимару, - Рукия облокотилась на подоконник. Ей не хотелось говорить прямо, что более никто в этом мире не сможет услышать голос этого меча. - Не могу, - согласилась Ичика. - Совсем ничего не чувствую. - Год назад я ещё могла ощущать реацу Ренджи, но с каждым днём она становилась всё слабее и слабее, - женщина смотрела куда-то вниз, словно ей тяжело было поднять взгляд вверх. - Честно говоря, я не думала, что это будет так тяжело. - Ты носила меч папы с собой? - удивилась Ичика, зная, что капитанам запрещено носить мечи в обычное время. Ни свои, ни, тем более, чужие. Рукия кивнула, не зная, может ли Ичика это видеть, ведь было уже темно. Но девочка видела всё, а так же то, какой усталой и даже немного замученной выглядела её мать. Ей стало немного её жаль, но сказать по этому поводу всё ещё было нечего. - Я понимала, что не смогу услышать Забимару, что не смогу его почувствовать или использовать. Мои действия и поведение выглядели глупо, - Рукия подпёрла голову рукой. В темноте белел её хаори. - Но почему-то взяла его занпакто, думая, что мне так будет немного легче. Правда, стало только хуже. Пусть я и была рада тому, что всё ещё могла ощущать реацу Ренджи под своими ладонями, будто держала его за руку. Но она таяла, словно он отпускал мою ладонь. А потом всё исчезло. - Ты ведь скучаешь по нему, мама? - Очень, - подобрала Рукия верное слово. Повисла тяжёлая тишина. Это было не в первый раз, но сейчас Рукия не хотела молчать вот так, ведь это было похоже на хождение по кругу. Поэтому она заговорила снова: - Я постоянно думаю о том, что было бы, будь он сейчас рядом. Иногда я перестаю понимать некоторые вещи. А потом осознаю, что понимала их раньше только благодаря ему, ведь он смотрел на всё куда проще, чем я. - Например, меня? – предположила Ичика, пытаясь не слишком ярко поднимать тему о непонимании. - И это тоже. Мне порой приходила в голову мысль, что я понимаю всё слишком поздно, - призналась женщина. - Когда-то давно я должна была танцевать на празднике. Но в танцах я совсем плоха. Тренировалась целыми днями, а толку было никакого. Нии-сама прислал мне кимоно для праздника, а я от одного только взгляда на него приходила в ужас и отправлялась тренироваться, заведомо готовясь к тому, что мои попытки окончатся полным провалом. Не самая верная мыслительная позиция для воина. - Это точно, - согласилась Ичика, удивляясь новости, что её мать когда-то могла сомневаться в своих силах. Это казалось чем-то невозможным, ведь она всегда была сильной и уверенной во всём женщиной. - И в один прекрасный день Ренджи пришёл меня навестить, пообещав мне помочь научиться танцевать. - Папа и танцы? - хихикнула Ичика. - Это как папа и кухня. - Я тоже ему тогда не поверила. Но выбора не было. И в итоге несколько дней мы занимались откровенной ерундой. Даже не вспомню всего. Закончилось всё тем, что он заставил меня рисовать канджи, а когда моё терпение кончилось, я накричала на него. - Мне трудно это себе представить, - смутилась Ичика. При ней её мама никогда не повышала голос из-за таких пустяков. - Ну, мы разлили тушь для письма на моё кимоно. - А, тогда да. - В общем, папу я выставила за дверь, а сама принялась представлять себе то, как разозлится Нии-сама. - Я бы сразу покончила с собой, - Ичика сделала характерный жест, перерезающий шею ладонью. - Такие мысли тоже были. Но Нии-сама пришёл раньше, чем я основательно об этом подумала и начала искать способ это сделать. К моему удивлению он подари мне новое киномо, в котором когда-то танцевала на празднике моя сестра. А потом сказал, что я не разглядела то, как отчаянно мне пытались помочь. И когда я вошла на сцену, то поняла, что все эти глупости, которыми мы занимались, помогли мне отвлечься от собственного страха и сомнений. Не знаю, танцевала ли я плохо или хорошо, но я получила удовольствие. А твой папа, не смотря на то, что я так повела себя, пришёл посмотреть на меня. Я видела его улыбку и никак не могла отвести взгляд от его счастливого лица, - Рукия говорила это с нежностью, которой научилась после того, как вышла замуж. Возможно, она отчасти сожалела, что не умела так раньше. - Конечно, мне потом надо было извиниться, но он избавил меня даже от этого, сказав, что всё в порядке. - Ну да, в этом весь мой папа, - Ичика улыбнулась, но тут же погрустнела, вкладывая Забимару в ножны. - Я всегда переживала, что Ренджи заслуживает большего, чем я, - Рукия поздно опомнилась после того, как сказала эти слова. Это было не то, что она собиралась когда-либо поведать своей дочери. - Извини, я не должна была этого говорить. Но, возможно, в этом кроется множество моих проблем. Только, Ичика, не думай о том, что ты одна из них. Твоя мама просто боится, что потеряет тебя, полагая, что ты принадлежишь только ей. Ичика спустилась с дерева на подоконник и теперь стояла перед своей матерью в полный рост. Она не знала, насколько взрослой казалась сейчас. Но именно это немного пугало Рукию. Любимая дочь словно покидала её прямо сейчас. К счастью, это было лишь иллюзией, но иллюзией будущего. - Конечно, мама, я теперь только твоя дочка. Папа больше не с нами, так что мне не к кому сбегать, - она села и свесила ноги вниз. Лунный свет выбеливал полоску её кожи, отображаясь крупными бликами в её глазах. При этом лицо Рукии было полностью в свету, а глаза холодно мерцали подобно замёрзшему до фиолетовой глубины льду. - Я хочу, чтобы ты была со мной, родная. Когда я смотрю на тебя, то отчасти вижу Ренджи. Я не могу отпустить его. Ни тебя, ни его. Но ты – это ты, Ичика. И твоей маме придётся это понять до конца, пока не стало поздно. Ичика податливо потянулась к матери, принимая её объятья. - Мам, - позвала она. - Я тоже скучаю по папе. - Я понимаю, родная. Я понимаю, - Рукия почувствовала, как по её шее текут слёзы. Это плакала её любимая маленькая дочь. Этим слезам пора было иссякнуть, но для начала пролиться до конца. *** Казуи и Ичиго вернулись рано утро в поместье Кучики, слегка удивляясь тому, как из-за усталости всё начинает казаться другим. Трава и деревья оставались травой и деревьями, но что-то стало более ярким в их зелени. И Рукия, казалось, ждала их уже очень давно. Ичиго принял поднос с чаем. День был тёплым, рядом созревали ароматные травы. Хотелось услышать журчание воды, но в пруду была лишь застывшая вода. Ночь выдалась для Ичиго бессонная. Маюри Куротсучи не спал всю ночь, пытаясь дождаться какого-нибудь момента Х, чтобы закричать и сказать, что, о ужас, Яхве среди нас, давайте я его исследую. Но так и не дождался, лишь заставив Ичиго изрядно понервничать, ведь ничего хуже ожидания неизвестности ещё не придумали. Особенно рядом с таким беспокойным и небезопасным шинигами, как капитан двенадцатого отряда. Ичиго клевал носом над чашкой с чаем, не замечая того, как всё приходит в движение вокруг него. Ароматы трав усиливались. Через некоторое время глаза его отяжелели настолько, что закрылись сами по себе, а сон тут же овладел сознанием. Мысли закрутились почему-то вокруг клиники, Юзу и Карин. «Как они там?» - было последними мыслями Ичиго перед тем, как его беспокойство полностью улетучилось. Чай остывал в чашке, а солнышко припекало рыжую макушку, однако ветер был холодным. Отвернувшись от солнца, Ичиго дальше спал в удобном кресле, оставшись один. Снилась ему какая-то ерунда, из которой он смог различить лишь клубнику на торте к своему пятнадцатому дню рождения, а ещё отца, кричащего рядом с плакатом матери, что сын их вырос и охамел. - Ну, папа, - прошипел Ичиго сквозь сон, из-за чего чуть приоткрыл глаза, едва различая, как Рукия и дети накрывают его одеялом и раскрывают небольшой зонт на длинной ножке над его головой. Ичика поправила одеяло, а Казуи и Рукия умело справлялись с подставкой для зонта. - Тише, дети. Дайте ему отдохнуть, - голос Рукии был успокаивающим. Её интонации и нотки ласки вымещали тревожные чувства. Это не являлось чем-то новым, просто раньше не было этой прекрасной нежности в её словах. Глаза Ичиго снова закрылись, и он погрузился в продолжение своего сна. «- Они сказали, что я отвратительная мать, - жаловался прежний голос Рукии на что-то. Ичиго знал, что она точно хмурила брови, говоря это таким тоном. - Пришли ко мне такие и говорят, что это у Вас, капитан Кучики, дитя орёт весь день, будто Вы ему пустого в няньки оставили. А я что? Не дала ей сварить кошку, отобрала церемониальное саке, выловила из пруда, когда она туда плюхнулась рыб ловить, и спрятала занпакто Ренджи куда-подальше. И я после этого плохая мать! - Ну да, Ичика растёт очень активной, - с гордостью произнёс Ренджи, разводя руками. На его шее дочка явно сидела особенно активно. - Эй, Ичиго? А ты чего вялый такой?» Последнее, что запомнил Ичиго, было улыбкой до ушей его друга. Ренджи стоял посреди гостиной Куросаки, упирая руки в бока. Он так и не снял эту дурацкую футболку, на которую Карин пролила сок. Чёрную, как форма шинигами. - Потому что всё совсем не так, как я этого нам желал, - пробормотал Ичиго. - А теперь и тебя нет больше с нами. Ни с ней, ни со мной. Окончательно проснувшись, Ичиго несколько секунд ждал, когда его расплывающееся зрение придётся в норму. Он стал различать, что неподалёку от его места сна на траве сидела Рукия и дети. «Наши дети так выросли», - с лёгкой грустью подумал мужчина. Казуи что-то рассказывал Рукии, погружённый в её объятия. Женщина слегка приобнимала его с одной стороны, а с другой свою дочь. Ичика доедала рисовый пирожок, периодически улыбаясь. «Она похожа на тебя, Ренджи. Как я рад, что могу увидеть тебя хотя бы так ещё раз», - в груди что-то защемило. Ичиго плохо переносил эти чувства, но должен был перетерпеть. Ни крик, ни слёзы тут не могли помочь. Только собственные силы смиряться. Ичика внезапно вскочила с места, зажав остатки пирожка в зубах. Девочка выставила какую-то ветку в сторону и приняла боевую стойку. На это Рукия лишь указала жестом руки, что стоять надо прямее, а руки держать выше. Даже Ичиго это научился понимать. Позже на ногах был и Казуи. А Рукия теперь стояла напротив них, показывая, что она имела в виду. Плавно двигаясь с веточкой орешника, капитан Кучики показывала движения, призывающие шикай Соде но Шираюки. Казуи вооружился такой же палкой и зачем-то повторял их. - А тебе зачем? - не поняла Ичика. Хотя и ей в этой науке толка было мало. Разве что над собственным равновесием поработать. - Ой, не переживай, я тебе папин шикай тоже покажу, - отмахнулся мальчик. Он на самом деле мог это сделать, особенно ту часть, где можно было пафосно хмурить лоб. - Тише вы, Ичиго разбудите, - напомнила детям Рукия. - Слышал, тише давай, - зачем-то шикнула на Казуи Ичика. - Прожуй сначала, - отреагировал он. - А теперь плавно... Ичиго не двигался уже несколько минут, наблюдая за тем, как дети учат новые приёмы с ветками вместо мечей. И в этой картине гармонии ему хотелось остаться навсегда. С ней. И с ними. *** - Ты не пойдёшь с нами? - удивился Ичиго, понимая, что Рукия остаётся в поместье. Здесь было скучно, но спокойно. А ещё странно, что Рукия желала сейчас именно этого. - У меня, конечно же, выходные, пока Ичика здесь, но я совсем не хочу идти в то место. Там всё изменилось, понятное дело, но всё равно. Присмотри за детьми, пожалуйста. - Конечно, - Ичиго невольно легко улыбнулся. - А ты приготовь им побольше веток. Длинных таких. - Ты подсматривал? – её голос резко повысился от неожиданности такого заявления. - Вы сами мельтешили перед глазами, не так ли? - Подготовка нового поколения тоже входит в обязанности капитана, если ты не знал, - Рукия не намеревалась краснеть. - У тебя всё отлично получилось. А теперь она покраснела. И Ичиго тоже. Он и сам не знал, зачем сказал это, но удержаться не смог. - Тебе пора, - чтобы не молчать, сказала Рукия. - Ага, - зачем-то согласился Ичиго. - Мама Рукия! Я правильно завязал? - Казуи вынырнул из-под Ичиго подобно рыжему мышонку, отправляясь практически прямиком в руки Рукии. - Давай посмотрю, - она наклонилась к ребёнку, чтобы проверить, как он справился с накидкой Ренджи, которую вчера отыскала Ичика в вещах отца. - Они решили немного поиграть и надеть нашу одежду, в которой мы тогда путешествовали по нулевому отряду, - объяснила женщина, перевязывая шапку на Казуи. С подобной одеждой он ещё не сталкивался. - Ма! Оно мне большое! - влетела в комнату Ичика, демонстрируя то, как неуклюже на ней сидят вещи её отца. Дети поделили яркие обновки между собой, так и не поняв, что из них женское, а что мужское. Всё было хорошим и ярким. - Вообще-то, я думала, что вы поменяетесь, - проворчала по-доброму Рукия. - Ичика, почему на Казуи моя одежда, а на тебе Ренджи? - Нам всё равно всё большое, а шапка ему очень понравилась, - объяснила всё девочка. - Ладно, завяжи здесь потуже, может, не свалится по пути. И вообще, если капитан Кучики скажет, что это лишний маскарад, то мигом всё снимите, - женщина поправила накидку на ребёнке. - Поняли мы, поняли, - отмахнулась Ичика, явно наслаждаясь своим гардеробом. Казуи практически сиял от счастья, подставляя руки и голову, чтобы ему перевязали все завязки и поправили воротник. «Так вот, чего ему так не хватает», - подумал Ичиго. - Ичика, очки с головы свалятся, - заметил мужчина. - Давай застегну. Немного помешкав, Ичика протянула очки Ренджи. Она явно не доверяла вещи отца посторонним. Но Казуи никогда для неё таковым не был. Осталось только понять, что на счёт этого здоровенного рыжего дядьки. - Мы забыли ботинки! - вспомнил Казуи. - Это те, которые вы принесли с собой? - Ичика метнула короткий взгляд на мальчика. Ботинки были отдельной темой, которой никто особо касаться не хотел. Просто Ичика обожала обувь из мира живых. - Ага. - Мы за ботинками, мам! – поспешила Ичика. - Эй! Не задерживаетесь! - крикнула им вдогонку Рукия. - Мы мигом, мама Рукия! - крик Казуи отдалялся. Ичиго перевёл взгляд с убегающих детей на женщину напротив себя. Впервые за эти дни он видел улыбку на её лице. - Что это ещё за мама Рукия? - осторожно поинтересовался он. - Хм, ну, дети решили, что пока они здесь, я побуду мамой им обоим, - она пожала плечами. – Ичика не жадная, даже мамой поделилась. - Это что теперь, мне папой Ичиго для всех сделаться? - А вот это решать уже тебе с детьми. Не думай, что они так запросто удостоят тебя этого звания. Мне пришлось сделать лохань охаги и рисовых пирожков, чтобы меня провозгласили матерью, - она лукаво вздёрнула бровями. - А я думал, что для этого достаточно родить, - предположил Ичиго. - Ичиго! Ну, ты и болван! Болван! - Чего это ты ругаешься? - смеялся мужчина, чувствуя, что он снова будто стал молодым и очень даже глупым. *** Преодолев неблизкий путь к нулевому отряду, капитаны и их помощники осматривали местность, которая напоминала каждому лишь о тех лишениях и боли, что они перенесли. Понятное дело, что не все были здесь во время войны, но значение битвы, произошедшей здесь, понимали все. Когда несколько лет назад разбирали развалины, искали погибших, ничего грандиозного на ум не приходило. Но время изменило эту реальность, заставляя многих испытывать гордость за то, что Сообщество Душ преодолело и это беду. Бьякуя смотрел куда-то вдаль, стоя рядом с Ичикой и Казуи. Дети напоминали попугаев в своей разноцветной одежде. И ещё они напоминали своих родителей. Несмотря ни на что, а Казуи был похож на Ичиго, конечно же, начиналось это всё цветом волос. Однако было ещё что-то, что бросалось в глаза всё чаще и чаще. Мальчик перенимал манеры отца. Его взмахи, жесты рук, повороты головы и манера держать себя очень напоминала Куросаки старшего. Однако Бьякую радовало, что хамство ещё не начало зреть в юном шинигами. Чего о Ичике он сказать не мог. Пусть при нём она и была послушной девочкой, но вне дома только и приходилось слышать о том, какая она порой грубиянка. «Вся в отца», - спихивал вину за всё на отцов Бьякуя, предпочитая не думать о том, что Рукия тоже порой не была образцом хороших манер. Но раз он этого не видел, то это не считается. - Ичика, когда начнётся эксперимент, ты можешь не смотреть, - предупредил Бьякуя. - Меня всё равно там не было, - напомнила она, вместо того, чтобы промолчать. - Казуи будет смотреть, поэтому я тоже должна. - В чём причина твоего решения? - Бьякуя пытался общаться с ребёнком чаще, понимая, что они редко видятся. А без Ренджи ответственность за Ичику легла на его плечи большим грузом. Как мужчина, он должен был быть хорошим примером и отчасти отцом. - Казуи - мой друг. И я обещала, что разделю с ним всё, даже если это будет неприятно. - Ты понимаешь, что можешь увидеть в воспоминаниях того дня своего отца? - Да, - ответила она тише. - И я этому даже рада. - Куросаки Казуи, я извиняюсь за то, что тебе придётся увидеть, - Бьякуя посмотрел на мальчика рядом с Ичикой. - Надеюсь, что твой друг поможет тебе справиться с этим. И верю, что ты сможешь защитить его уверенность помогать тебе. - Мне не страшно, - ответил мальчик. – И я обязательно позабочусь о Ичике. Капитан шестого отряда коротко кивнул в ответ, чувствуя, как сильно ему не нравится происходящее. Дети были детьми, прошлое не должно было их касаться таким образом. Бьякуя оставил юных шинигами одних, отправившись проверять, всё ли готово. - Ты же наврал, - заметила Ичика. - Немного, - согласился Казуи. - Это испытание, так я думаю обо всём. Сегодня мы встретимся со своими родителями. И я надеюсь, что тебе не будет слишком больно, Ичика. - Главное, сам не захнычь, - предупредила она его, понимая, что без видений с участием Иноуэ не обойдётся. - «Мамочка» кричать не буду, - Казуи явно бросал вызов Ичике своим взглядом. - Я тоже кидаться за «папочкой» не собираюсь, - она принимала. Но как бы они не были настроены, никто из них не подозревал о том, как будет ужасно то, что им предстояло увидеть. - Всё готово, - потёр ручки Куротсучи. - Сейчас мы окажем в сфере, которая исказит это время и спроектирует прошлое в этом отрезке пространства. Всё, что мы увидим, будет неосязаемым для нас. Вреда физического не причинит. А затем всё вокруг накрыло тьмой. Казалось, что это всего лишь ночь, но звёзды так и не появились. Ичиго стоял рядом с детьми, готовый забрать их из этого места в любой момент. Из темноты один за другим стали вырисовываться образы. Все начали оглядываться, с сожалением и удивлением взирая на развалины Сообщества Душ. Крики и стоны раздавались повсюду. Грохот битв закладывал уши. Белые россыпи силы квинсы слепили глаза даже из воспоминаний, которые так и не обрели должную плотность, чтобы не просвечиваться через реальность. Яркие пятна крови казались чёрными. И их было много. Как следы от шагов смерти. Но смерть была повсюду, смысла искать её следы не было. А затем появились главные герои представления. Но слов их никто не слышал. Только грохот. Ичиго увидел себя, а затем Иноуэ, сопровождающую его. Тогда давно лестница к дворцу Короля Душ казалась бесконечной, но теперь стала лишь лестницей, за которой ждали воспоминания о боли и ещё раз о боли во имя будущего, во имя мужества перед лицом врага. Мужчине было странно наблюдать себя со стороны. Он видел своё волнение, свои страхи и уверенность, которая заставляла двигаться вперёд. Ему невольно стало казаться, насколько хаотичны были его движения из-за нетерпения. Он со смущением наблюдал за тем, как трансформируется его тело, как меняется его облик, как небрежно смотрит на это его противник. И на Яхве Ичиго не мог взглянуть даже вот так, со стороны. Ведь это было его ночным кошмаром много лет. И Ичиго знал, что сегодня его сны будут ужасны. Никто не видел того, что тогда познал он в своей голове. Весь тот ужас, который стал реальностью в мыслях каждого, кто находился рядом. Но сейчас, к счастью, это не вернулось в воспоминаниях в плотной сфере временного разлома, но задрожало в воспоминаниях в голове Ичиго. Битва была в самом разгаре, но какой-то защитный механизм Ичиго отключил его чувства, связанные с боем. Это было в прошлом. Сейчас он почему-то больше всего понимал Ичику, стоящую перед ним. Она ждала появления своего отца. И Казуи ждал вместе с ней, не подозревая о том, что его прошлое воплощение прямо перед ним. Красный хвост длинных волос не заставил себя ждать. И сердце Ичики колотилось быстрее. Она не смотрела на монстров вокруг себя, не пыталась понять то, о чём они говорили. Это было неважно, ведь её родители были уже совсем близко. Сейчас она вновь видела, как её отец двигался, идя к своей цели. Видела, как он бросается в битву. И дрожала от страха, видя, как кто-то ранит его. Она не могла найти силы, чтобы понять, что это всего лишь видение, не могла решиться, чтобы кричать или молчать. Ей было трудно видеть всё это и продолжать верить в уверенность отца. Трудно понять мать, которая верила в него и во всех остальных даже в те кошмарные моменты, которые должны были сломить волю и уничтожить мужество в сердцах воинов. - Па-па, - Ичика закусила губу, чтобы не закричать, что она здесь. Однако тело предало её, потому что девочка сделала шаг вперёд. Остановила её рука Казуи. - Всё хорошо, Ичика, - он внимательно посмотрел на неё. - Я с тобой рядом. Ичика сдерживала слёзы, осознавая, какая она слабая перед своими чувствами. Силы опускались вниз, ноги становились тяжелее и мягче. Видение заканчивалось, а ведь им предстояло ещё несколько. Казуи крепко держал руку Ичики, не давая ей уйти или упасть в бессилии. - Я так хочу... побыть с ним снова, - всхлипнула Ичика. - А говорила, что звать не будешь, - проговорил Ичиго, беря девочку на руки. Она поспешила отвернуться от всех и заплакала на его плече. - Пап, она не звала, - защитил свою подругу Казуи. - И я тоже не звал. Если мы с Ичикой так решили, то держим слово. - Конечно, так оно и есть, - он потрепал сына по голове, спеша увести детей в другое место. - Эй, малышка, ты в порядке? - поинтересовался он. Ичика кивнула, демонстрируя своё заплаканное личико. Какой же маленькой и беззащитной она выглядела сейчас, совсем не той бойкой девочкой, которая ещё недавно с зажатым в зубах пирожком отрабатывала движения вызова шикая матери, подбадривая немного неловкого Казуи. Её хотелось защитить, сберечь и помочь. Помочь стать сильнее перед тем, что делало её такой печальной. - Если ты не хочешь, то тебе не надо смотреть всё со мной, - Казуи внимательно следил за девочкой, предлагая то, что только что хотел сказать Ичиго. Она мотнула головой. - Я сказала тебе, что буду рядом, - её голос немного сел, но был таким же сильным, как всегда. - Ичика, если будет трудно, то папа поможет нам. Ведь он победил того странного человека очень давно. У папы хватит сил. - Казуи, а тебе никого не напоминает тот странный человек? – поинтересовался Ичиго, пользуясь возможностью задать этот вопрос. Мальчик отрицательно покачал головой. - Я узнал только тебя, маму Рукию и папу Ичики. Ну, и мама тоже тут была. - Это хорошо, - не подумав, проговорил Ичиго, но тут же замолчал, потому что понял, что ничего хорошего в грусти его сына нет. «Я верю, что мы все выдержим этот день», - мужчина посмотрел на Бьякую, выясняющего подробности анализа этого эксперимента. Куротсучи настаивал, что всё надо будет ещё раз проверить в лаборатории, но было ясно, что ожидаемых негативных результатов не выявилось. Последующие эксперименты дети вынесли стойко. Ичика справилась со своими чувствами, а Казуи закрыл свои в себе. О матери он говорить не хотел, пусть и знал, что без этого не обойдётся. Однако ему помогала улыбаться дальше его уверенность, что его друг всегда выслушает его и поймёт. В итоге мальчик сказал то, что являлось достаточным основанием для Бьякуи, чтобы всё прекратить: - Наконец этот странный человек погиб. Мне кажется, что он это заслужил. - Собирай детей в обратную дорогу, - предупредил Бьякуя Ичиго о возвращении домой. Когда все вернулись в поместье Кучики, на дворе стоял глубокий вечер, и небо темнело ежеминутно.