Развод. Девичья фамилия

Куротсучи шёл вдоль просторной лаборатории, в которой только вчера закончили уборочные работы, слыша, как малышка Нэмури бежит за ним, ловко перебирая маленькими ножками. Капитан широко улыбался чему-то, что не скрылось от его искусственной и, к какому-то сожалению, очередной дочери. В этой ситуации оставалось исключительно радоваться тому, что Нэмури быстро росла и развивалась по какому-то там идеальному плану великого гения после Урахары Киске. Можно было подумать, что Куротсучи улыбался именно тому, что его искусственное дитя так радовало его. Но можно было подумать и о другом, о том, что в скором времени в руки весьма злобного, пусть и невообразимо умного, учёного должен был попасть весьма и весьма интересный образец. Был повод для некоторой радости, которую мог разделить только такой же любопытный учёный. - Ты представляешь Нэмури, весь Готей полон сплетен и слухов. Мы живём в очень интересное время, - он забыл добавить, что они живут вообще во все времена, если их не убить намеренно. И даже в таком случае существует вероятность, что «смертожизнь» всё же продолжится. Куротсучи знал, как это делается. Девочка молчала, едва поспевая за широкими шагами своего капитана. Недавно он сменил свой чудесный наряд, и теперь был менее похож на подсолнух в полоску, но более на четырёхрогого динозавра. Кто-то уже пошутил на тему того, что это маскарадный костюм, чтобы порадовать малышку Нэмури. За это милая девочка чуть не отрезала шутнику руку. Она ещё не привыкла к тому, что не у всех они растут подобно волосам. - В одиннадцатом отряде все слишком весело шутили, что представители клана Кучики активно захватывают власть в рядах капитанов. А потом к ним присоединился Куросаки, которого будто только и ждали. Сдался он нам! – выразил недовольство Куротсучи, скрежетнув своими идеально квадратными зубами, которые в скором времени должны были претерпеть очередные изменения. – Только проблемы с собой притащил. А последнее? Ты слышала последнее? - Нет, господин Куротсучи. - И какая от тебя польза, если ты даже не слышишь ничего? - фыркнул он презрительно. - К нам направляют через пару месяцев Казуи Куросаки. А Ичика Абарай вступает на должность лейтенанта в шестом отряде. Вот и все причины активных слухов, что клан Кучики начал завоевание правящей верхушки, - со стороны могло показаться, что капитан весьма охотлив до сплетен. Отчасти оно так и было, просто те, кто знал об этом, тщательно скрывали ценную информацию. А ценной она была потому, что стоила их жизней. - Господин Куротсучи, но у Вас уже есть лейтенант. Верхушка занята, - напомнил Нэмури. - Посмотрим, сместит ли его этот юнец. Или он отправится потом капитанничать в четвёртом отряде? Может, изобретёт новый способ очистки канализации, - мужчина нахмурился ещё больше. - Мда, все эти сочувствующие медицине и науке личности. Ни минуты покоя. Надеюсь, это не второй Урахара Киске. К счастью, первый уже давно не показывался. - К счастью, - подтвердила Нэмури. *** Весь день Казуи говорил практически одну и ту же фразу, лишь иногда меняя местами слова в ней: - Приятно познакомится, Куросаки Казуи, надеюсь, что мы сработаемся. Он так устал от этого, что собирался переделать адскую бабочку в звукозаписывающее устройство, а потом пустить её по отделам исследовательского отряда, чтобы она провела со всеми знакомство вместо него. Но шинигами должны были стойко справляться с поставленными задачами. Хотя рутина – это не махание мечом. Здесь любой может слегка двинуться разумом. Примерно так выглядели члены двенадцатого отряда. Рыжеволосый паренёк следовал за лейтенантом капитана Куротсучи, стараясь запомнить расположение лабораторий и исследовательских камер, где сейчас были законсервированы некоторые эксперименты. В том числе и аранкары, которым лишь иногда давали «погулять», чтобы узнать, как дела у их органов. Мельком глянув на некоторые двери, Казуи понял, что скоро и сам попадёт за одну из них. Это понимание не вызывало чувств отторжения, пусть со стороны реальность могла показаться жестокой и неприглядной. Но Казуи желал использовать свою силу на благо. И если это поможет сделать Готей сильнее перед будущими проблемами, приближение которых он чувствовал всё сильнее и сильнее, то он был готов на любые опыты. Тем более что им всем надо было поторопиться. В академии Казуи узнал имя своего меча, в который юный шинигами вложил ту силу, что отыскал в себе. Прорицание не подходило для боя, поэтому Казуи знал, что пришёл в нужное время, в нужное место. Здесь ему предстояло пустить в ход весь потенциал его силы. И он был готов. Пусть из-за этого приходилось реже улыбаться. Ведь он знал, что будущее совсем скоро настигнет их всех. И пощады не будет. - Эй, на тебе лица нет, - отвлёк его от собственных неприятных мыслей знакомый голос. Да, всё менялось. И сам Казуи, и этот голос, который был так дорог ему. - Ты чего здесь делаешь? Разве у тебя сегодня не первый день? – удивился юноша, вспоминая то, сколько времени у него ушло только на приветствия. Неужели эту процедуру можно было сократить? - Капитан направил меня сюда за отчётами, и я решила воспользоваться возможностью увидеться с тобой, - Ичика несла в руках стопку с отчётами, как доказательство своих слов. И при этом не выглядела замученной долгими знакомствами. Конечно, ведь Бьякуя сразу представил её перед всем отрядом, не собираясь организовывать посещение каждого барака своему новому лейтенанту. Ей там не жить, так что и делать нечего. - Превышаешь свои полномочия, - заметил Казуи, слегка ухмыляясь. - Это в случае, если ты никому не расскажешь, - тут же напомнила девушка о том, что всегда можно хранить молчание. - Значит, будем видеться чаще, - улыбнулся шире рыжеволосый парень. – Это как условие нашего маленького секрета о том, что лейтенант Абарай превышает. - Мы и так в одном доме живём, нечего тут мне условия ставить, - состроила она несчастное лицо. - Бывать бы там ещё чаще, - Казуи на минуту забылся, ощущая себя снова в академии шинигами. За год, проведённый там, они практически не виделись с родителями. И последующая практика в мире живых отняла ещё несколько долгих месяцев, которые стали полугодием, а затем «чуть меньше года». В итоге всё изменилось настолько, что стало казаться, будто жизнь поделилась на прошлую и настоящую. И эта прошлая стала неправдой. - Хочешь перекусить? Скоро обеденный перерыв. - И чем вас тут кормят? - Этого я ещё не знаю. Но верю, что над едой особо ещё не экспериментировали. - Я бы не была так позитивно настроена. Может, вызовешь свой шикай, чтобы быть уверенным, что меня никто не отравит? – предложила девушка. - Не переживай, тут есть комната с противоядиями. Я найду нужное, - он знал, о чём говорил. Казуи Куросаки всегда находил верный путь, верную коробку, верное лекарство и прочие верные вещи. Такой уж была его сила. - Утешает, - загробным голосом произнесла Ичика, делая вид, что до сих пор не верит в его чудесный талант прорицателя. – А тебе идёт. - Что? – не понял парень. - Халат. Умнее выглядишь. - Раз тебе нравится, буду дома его тоже носить. «Дорогая моя, Ичика», - мысленно добавил он. *** Казуи вернулся в поместье Кучики незадолго до того, как вечер настиг бараки двенадцатого отряда. В первый день редко давали серьёзные задания, а если и давали, то к их исполнению следовало приступать следующим утром, так объяснил отец. Но в случае Казуи «немедленность» растягивалась ещё на несколько дней, потому что для захватывающей верхушку власти семьи начинался непростой месяц, который Ичика, казалось, ненавидела больше остальных в году. И дело было лишь в том, что все они потеряли дорогих им людей. В этом месяце должны были быть дожди. Просто дожди, а не слёзы. Но это было не так. Пройдя по знакомой дорожке через сад и войдя на мост, Казуи увидел неяркий свет в комнатах Ичики. То ли свет, то ли понимание того, что девушка уже дома, заставили его мимолётно улыбнуться. Казуи засунул руки в карманы белого халата, который резко отличал его от остальных шинигами, будто говоря, мол, вот я из двенадцатого, со мной лучше не связываться, а то… Молодой человек вошёл в первую комнату, прислушиваясь к звукам за дверями перед ним. Голос Ичики был тихим и напевным: - Склони голову, и я спою тебе колыбельную, которая унесёт тебя назад в моё детство, где память жива о тех, кто был дорог мне. И песнь моя убаюкает тебя, а если ты пожелаешь, то я спою ещё раз, чтобы мы вернулись вместе к любимым и родным. Унесёмся далеко, к тем светлым просторам, в которых живёт моя мечта. И пусть будешь ты благословлён на этом пути со мной. Пускай ушедшие следят за тобой с далёких границ миров, ведут нас по дороге этой, охраняя и защищая от всякого зла. Пускай на тебя снизойдёт любовь, приносящая счастье. И эта мечта пусть вернётся к тебе, когда ты пожелаешь. А сейчас просто засыпай. Баю-бай. Казуи осторожно приоткрыл одну из раздвижных дверей, тихо просовываясь в образовавшийся проход. Как можно тише он закрыл дверь за собой, замыкая пространство, в котором теперь их осталось трое. Подсев к девушке, он лишь слегка махнул рукой, показывая, что вернулся домой и не собирается шуметь. Ичика прошептала ещё несколько слов над ухом едва погрузившегося в сладкие грёзы ребёнка. Казуи, не отрываясь, следил за выражением её лица, угадывая лёгкую боль на нём, но так же и успокоение. Он верил, что и на сердце у его любимой Ичики так же стало спокойно, как и на его. Но боль – от неё они не смогли избавиться, даже рядом друг с другом. Для этого им нужно было время. Однако боль не вызывала прежнего горя. Она была частью памяти о тех, о ком пела Ичика сейчас. - Спи, малыш, и смотри мои мечты, - она легко припала губами к крохотному лобику младенца. - Зачем ты заплела Ренджи эту луковицу на голове? – спросил Казуи, понимая, что мягкие рыжие волосы малыша пока что невозможно было уложить во что-то вроде причёски. Этот пушок на голове и волосами-то было сложно назвать. Но Ичика всё равно умудрилась отыскать в шкатулках со своими безделушками крохотную заколку-палочку, с двумя малюсенькими зубчиками. Этого вполне хватало, чтобы изобрести подобие хвостика из мягких волосюшек ребёнка. - Так мы с ним больше похоже. А то он весь в отца, - объяснила она с таким видом, словно рассказывала что-то до невозможности очевидное. - А мне всё же кажется, что в маму. - Ну, глаза у него синие. И большие. Но с волосами полный провал, - оставалась откровенной до конца Ичика. Казуи знал, что она ничего не имела против рыжего цвета волос, просто ей хотелось, чтобы у малыша они были красными, как у неё, как у её отца. - Если папа это увидит, он точно из нас масло сделает, а потом намажет на что-нибудь своим тесаком. Сними лучше, не к добру это, - поморщился Казуи. – И шапочку надень на него, а то простудится. - Это тебе твой шикай подсказал такое развитие событий? – Ичика говорила шёпотом, но нотки насмешки Казуи улавливал чётко. Даже если бы эта девушка просто шевелила губами, он бы их услышал. Не с помощью слуха. Здесь подобное было лишним. Ичику он слышал своим сердцем, зная, что и её сердце слышит его всегда. - Это мне подсказала объективная реальность, - съязвил он в ответ, протягивая детскую шапочку. - Ладно, ему всё равно не идут девчачьи заколки. Да и хватит того, что я достаточно сильно похожа на папу, - девушка аккуратно высвободила рыжие волосёнки из не без труда устроенного им плена. Теперь Ичике предстояло натянуть шапочку так, чтобы ребёнок не проснулся. – А тебе, Ренджи, хватит и того, что тебя называли в честь моего папы, - рассудила юная шинигами, обращаясь к спящему младенцу. Всматриваясь в его крохотное личико, Ичика не видела никаких сходств ни с собой, ни с Казуи. Наверное, так и должно было быть, ведь они не были сестрой и братом. И это позволило им совсем недавно вздохнуть с облегчением, ведь их родители приняли очень важное решение. - Ты всё же решила пойти? – осторожно спросил Казуи. - Я думала, что это очевидно, – ушла она от ответа, но в то же время дала его. - Честно говоря, я бы не назвал это очевидным, - возразил парень. – Я не знал бабушку. И дедушку тоже. Не то что тебе, а даже мне нет причины идти в мир людей. - Но ты же идёшь, - напомнила она. - Понятно дело, ведь это родители моего папы. Разве может быть иначе? - Вот ты и ответил на свой вопрос, Казуи, - Ичика внимательно посмотрела на него. – Это родители нашего отца. И даже если я ничего о них толком не знаю, мне есть за что благодарить их. - Это сложный месяц, - зачем-то проговорил Казуи. – Сначала папа навещал только бабушку. Затем дедушку. Потом он узнал, что теперь будет приходить к своему другу, - в его глазах застыли блики. Он не хотел давать волю эмоциям, но они рвались наружу. – В прошлом году мне казалось, что этот месяц не кончится никогда. Ведь даже моя мать покинула нас. Я знал, что мы потеряем её навсегда среди живых. - Мёртвые стали ближе, Казуи? – не поддавалась его печали Ичика. - Да, поэтому мне кажется, что в этот раз и в следующий, и через много лет, этот месяц не будет уже таким тяжёлым. Нам больше не надо страдать в одиночестве, - Казуи легко погладил крохотную ручку ребёнка, сжатую в кулачок. – Хорошо, когда у тебя есть семья, когда все дома, - он осёкся. – А где мама с папой? - Ну, великий прорицатель Казуи? Тебе ли задавать такие вопросы? – заворчала наигранно Ичика. - А, конечно. Если Ренджи у тебя, значит, у родителей выдалась свободная минутка. Они у Ренджи Старшего и госпожи Хисаны? Ичика кивнула. - Вместе с Бьякуей… ммм капитаном Кучики, - девушка пыталась выработать в себе привычку называть своего дядю должным образом, чтобы не уронить его достоинство в глазах других. Приходилось себя контролировать. – Он решил первым завтра почтить память папы. - Знаешь, Ичика? – Казуи не смотрел на неё, но чувствовал её взгляд на себе. - Чего? - Эта колыбельная в твоём исполнении мне нравится куда больше. - Даже не вздумай это сказать маме. - Знаю-знаю. Папа сделает из нас масло и намажет на что-нибудь своим тесаком, - хихикнул Казуи. - Тише ты, Ренджи разбудишь, - шикнула на него Ичика сквозь смешок, покачивая недовольно засопевшего малыша. *** - С тех пор, как я спас тебя, прошло так много времени, - он вздохнул. - И за это время я забыл кое-что важное для меня. Это чувство, почему я пошёл за тобой в Сообщество Душ. Думаю, всё началось с того, что я не мог просто забрать тебя и уйти. - Ну да, тебе надо было обязательно со всеми передраться, - она снисходительно улыбнулась. - В общем, может, так и выглядит. Но на самом деле меня тревожил Бьякуя. Он задел во мне что-то, - ему не хотелось этого говорить, но с ней можно было обсудить и не такое. Ведь она всегда понимала. - Гордость? - Воинскую доблесть и честь. Я хотел спасти тебя больше всего на свете, не думая ни о ком и ни о чём. Все мысли были заняты только тобой. Я волновался, переживал, не находил себе места и спешил, чтобы просто спасти тебя, - ему показалось, что он снова куда-то торопится. Пришлось глубоко вздохнуть. - Но Бьякуя вырвал из этого всего громадный кусок. Я бы не смог успокоиться, не найди я встречи с ним снова. Я не хотел показывать ему, что стал сильнее. Мне надо было понять это самому через битву с ним. И с тех пор, как он показал мне, что во мне есть силы, способности развиваться и расти, я не упускал эту возможность и становился сильнее, думая лишь о силе. И поэтому я кое-что потерял. Ичиго мягко взглянул на Рукию. - Я потерял тебя, Рукия. И упустил тот шаг, ту возможность, быть с тобой не как друг, - он смотрел в её глаза, не отрываясь. - И ты верила в меня всё это время, помогая мне достичь моей цели – стать сильнее, чтобы всех защитить. Я защищал и защитил. Но мне понадобилось так много времени, чтобы понять, как я был слеп и неаккуратен. - Мы не страдали от этого, Ичиго. Мы прошли мимо того момента, когда могли стать ближе, - её голос был спокойным. Рукия всегда принимала данность с внешней лёгкостью. Никто не знал, с каким грохотом ломается лёд её спокойствия внутри неё самой. Но теперь Ичиго знал об этом, веря, что сможет уберечь её от этой боли. - Мы были вместе. И, честно говоря, я никогда бы и не подумал, что это изменится. Но это изменилось. А все годы без тебя заполнились чем-то, что занимало всё моё время, так и не дав мне задуматься, чего мне не хватает. Что-то было не так в каждом дне. Я улыбался, пережил много счастливых моментов. Но было что-то не так. И причина... - Другая семья, Ичиго, - подсказала Рукия. - Да, - подтвердил он. - Из-за того, что я не довёл дело до конца, не сделал этот шаг к тебе, образовалось две семьи. И обе распались. - Но взамен осталась одна. - Лучше, чем ничего. И в нашем случае – это самое лучшее, что только могло быть, - Ичиго не спрашивал, он утверждал. - Я верю, что Орихимэ счастлива. Ведь Урюу прекрасный человек. Он друг, который всегда будет скалой, чтобы не случилось, как бы сильно не дули ветра перемен. - И я тоже верю, что Ренджи знает то, что я позабочусь о тебе и детях. - Несомненно, Ичиго. Ренджи всегда знал, что ты силён. Мы верили в тебя. И ты никогда не подводил нас. - Как и вы меня, - улыбнулся мужчина. - Но знаешь, - внезапно взгляд Ичиго наполнился чем-то странным, вроде смущения и лёгкой хитрости. - Вот всё это время меня прям скребло изнутри кое-что. - Э? Пустой? - Ну да, я о жизни, а ты о пустых, - состроил он недовольное лицо обиженного рыжего лебедя. - Ну, а что там ещё скрестись может? - не поняла Рукия. - Чувства неприятные, как пример, - он боролся со смущением. - Э? - Вот каждый раз. Каен-доно, Каен-доно, - бас Ичиго не слишком хорошо подходил для имитации голоса Рукии, поэтому получилось забавно. - Или это: Нии-сама. И постоянно кричала: Ренджи! Ренджи! - О чём это ты? - Рукия не видела в том, как обращается к определённым шинигами, ничего такого. А имя покойного мужа так вообще было свято. Как и остальные два. - О том, что ко мне «идиот», а к ним нормально! У меня из-за этого, между прочим, слово «идиот» сравни уменьшительно ласкательному. Ты хоть понимаешь, к чему меня приучила? – Ичиго смело предъявлялся накопившиеся в молодости претензии. - Я? Ну, знаешь ли! Это получается, что если бы тебя девушки почаще звали идиотом, то случилась бы любовь с первого взгляда? - Вот глупая, - цокнул Ичиго. - Это значит, что мне этого не хватало. Потому что только твоего идиота я согласен терпеть. Он отвернулся, демонстрируя свою глубокую обиду. Лебедь не в настроении, балета не будет! - Ичиго? - позвала Рукия слегка заискивающе. - Ну, Ичиго. Не заставляй своего капитана прибегать к крайним мерам. Или мне придётся использовать статус твоей жены. - Тьфу, не говори такого, - заворчал он. - А, покраснел, - тут же поспешила озвучить женщина то, что заметила. - На себя посмотри, да. - А вроде уже взрослые. Трое детей. И в кабинете капитана тринадцатого отряда не посторонние, - Рукия чувствовала, как горят её щёки. - Но у меня странное ощущение, что этих десяти лет не было, и никто из нас двоих так и не повзрослел. Если не считать, что мне уже перевалило за сотню лет. - Кстати, о детях. Ренджи до сих пор у Ичики, - опомнился Ичиго, понимая, что опять увлёкся обществом своей жены и не заметил времени. - Ей же рано вставать, - спохватилась женщина. - Я схожу за Ренджи, думаю, что она ещё не легла. - Я с тобой. - Отдохни лучше. Тебе завтра тоже рано вставать. У вас завтра с Ичикой день отчётов, - напомнила Рукия, помня обо всех обязанностях своего лейтенанта, о которых он иногда предпочитал забывать. - Хорошо быть капитаном, - усмехнулся Ичиго. - Вам с Бьякуей завтра можно поспать подольше. - Будто мы используем эту возможность, - нахмурилась Рукия. - Брат всегда рано встаёт, а мне Ренджи поспать не даст. Ладно, я сейчас вернусь. Легко дотронувшись до его руки, она вышла из комнаты. Несмотря на желание дождаться Рукию, Ичиго сменил позу, устраиваясь на футоне удобнее. Усталость тут же обернула тяжёлым шарфом его плечи. Свет в комнате был мягким и рассеянным, ласкающим взор. Рукия уже покинула эту комнату, но то место, которого коснулась её рука, мягко пульсировало, будто она до сих пор держала Ичиго за руку. Мужчина медленно закрыл глаза, чувствуя потребность в отдыхе. Ренджи точно будет просыпаться ночью от голода, поэтому стоило ценить каждую минуту сна. Ичиго задышал глубже, чувствуя, как погружается во что-то мягкое. Свет стал нежнее, наливаясь молочными оттенками. На небосклоне открывалась луна, важно стоящая среди редких облаков. Но света было слишком много. Будто это был день, где луна стала солнцем. - Эй, и долго ты ещё здесь будешь сидеть? - спросил Ичиго, засовывая руки в карманы штанов. Но никто ему не ответил. Спина его лучшего друга осталась молчаливой и напряжённой. Казалось, что его что-то беспокоит, что его мысли почему-то стали тяжелы. - Рукия ждёт нас, хватит тут рассиживаться, - попытался расшевелить Ичиго молчаливого шинигами. - Если мы опоздаем, то я опять буду идиотом, а ты кем-нибудь ещё. - Я говорил тебе, Ичиго, что благодарен тебе, - и даже голос показался более густым, когда он заговорил. Что-то было не так. Что-то заканчивалось сегодня. Потому что он принял решение. Окончательно решение. - Ты мне уже за многое наговорил хороший слов, так что тебе нет нужды благодарить снова, - Ичиго смутился. Мало кто мог смутить его, разве что только эти двое: Рукия и Ренджи. - Я благодарен, что ты вернул мне её. А сейчас я хочу сказать, что я благодарен тебе, за то, что ты, наконец, понял меня. - О чём это ты? - Ичиго сел рядом, краем глаза замечая напряжённое лицо Ренджи. От этой сосредоточенности ему стало не по себе. А ещё пришло понимание, что Ренджи уже нет среди них, а вся эта обычная одежда – джинсы, футболка – всего лишь плод его сновидения, которое непременно кончится к утру. Поэтому Ичиго хотел видеть улыбку своего друга, а не это хмурое лицо. Словно больше не будет возможности встретиться вновь. На самом деле, её давно уже не было. - Я говорил тебе, что она ценит тебя. И повторял, что ты дорог ей так же, как и я. Просил тебя, быть с ней аккуратнее, ведь она постоянно беспокоится о тебе. Убеждал тебя, быть осторожнее, чтобы ей не надо было ждать тебя, - Ренджи повернулся к Ичиго лицом. Спокойствие отразилось в его глазах подобное затихшему морю. - Я просил тебя, быть с ней, позаботиться о ней и защитить её. - Да, так и было. Ренджи отвернулся. - Но ты был недостаточно сильным, чтобы сделать это. Ты же понимаешь это сейчас? - Это моя вина, я понял это очень давно. Я упустил это. И её тоже, - Ичиго потупил взгляд. Ему не было стыдно перед другом за то, что теперь Рукия была его женой. Не было стыдно за то, что Рукия была когда-то женой Ренджи. Неприятно было лишь от того, что он упустил нечто важное, поэтому всё зашло так далеко. Отчасти именно из-за этой причины. Другая семья. Не та, в которой он должен был оказаться. Но та, где родился его любимый старший сын. Глупо было искать вину. - Поэтому я стал сильнее тебя и был с ней все эти годы. Но теперь, Ичиго, я больше не могу быть с ней. - Я понял тебя, Ренджи. Тогда не понимал, но сейчас вполне. Я не признал бы своей слабости раньше. Но я был слишком слаб, чтобы быть с ней. Но теперь, ты знаешь, что я справлюсь. Ренджи мягко кивнул в ответ. - Спасибо тебе. Наконец мне стало так спокойно. Спасибо, Ичиго. Ичиго видел, как Ренджи улыбается ему, вставая со своего места и уходя куда-то далеко. В какой-то момент Ичиго хотел схватить друга за руку и попросить остаться. Но понял, что не имеет права на это. - Теперь с тобой всё в порядке, да, Ренджи? - прошептал он, провожая взглядом высокого мужчину с красными волосами, тёмной футболке и удобных синих джинсах. В руке Ичиго ощутил ткань. Взглянув, он понял, что это была головная повязка Ренджи. Совсем недавно они с Рукией нашли её, раздумывая над тем, чтобы отдать её потом Ренджи Младшему. Кажется, сомнения были только что развеяны. - Мне так жаль, что ты покинул нас. Но ты можешь положиться на меня и мои чувства. Они сильны, - от собственного голоса Ичиго проснулся. Он сонно огляделся по сторонам, понимая, что вглядывается в темноту. Рукия давно вернулась. Вокруг не было ничего, кроме лунного света. Но за высокими деревьями луны было не разглядеть. Ичиго и не надо было на неё смотреть. У него была своя собственная. Совсем рядом, которой он мог любоваться даже в те часы, когда над Сейретеем стояло солнце. Малыш лежал рядом с Ичиго, которого заботливо накрыли одеялом. Рукия спала неподалёку, приобняв подушку. Она выглядела усталой, но умиротворённой. Ичиго в порыве отцовской любви ласково погладил Ренджи. Голова малыша была слишком крохотной, чтобы гладить её такой большой ладонью. Хватало нескольких пальцев. Ичиго сильно наклонился вперёд, целуя ребёнка. В ответ ему послышалось лишь мерное сопение. Это заставило улыбнуться. Рукия также не отреагировала на лёгкий поцелуй своего мужа. Он задумчиво погладил её чёрные гладкие волосы, нечаянно допуская мысль о том, как много лет желал сделать это, не позволяя своим желаниям взять над ним верх. «У нас у всех была прекрасная жизнь. И даже если что-то пошло не так, то это не повод обвинять друг друга. Надо просто продолжать, прикладывая усилия, чтобы снова вздохнуть полной грудью». Прощальные слова Чада как нельзя лучше подходили к тому, что им всем пришлось пережить. Ичиго лёг удобнее, закрывая лицо рукой. Ему было немного больно. Его друзья... дорогие ему люди и шинигами. Было тяжело осознавать, что кого-то он потерял, поэтому должен был выучить этот урок и держать тех, кто ему дорог ещё крепче. «А ведь Казуи понял это раньше меня», - Ичиго снова улыбнулся, всё же ощущая себя очень счастливым. Облака покинули небо, истая совсем. Ничто более не предвещало грозы.