Восемь килограммов тепла (раб. Осень)

Рихард проснулся второй раз за ночь, резко распахнув глаза и невольно дернув ногой, которую ему только что оторвало во сне. Несколько ночей подряд Рихарда мучили кошмары, и он не знал, с чем именно это было связано. Может, с наступлением холодной и дождливой осени. Или участившимися ссорами. А может и с тем и с другим — в любом случае, теперь он лежал, сверля взглядом темноту, в которой, как ему казалось, плясали недобрые черти, готовые в любой миг схватить его. Он снова почувствовал себя маленьким ребенком, что так безрассудно боится темноты. Шорох листьев за окном казался ему зловещим шепотом. Тьма стояла непроглядная, почти осязаемая, и Рихард готов был поклясться, что в ней что-то есть. Пахло свежим постельным бельем и осенней прохладой с примесью дыма. Круспе ежился, холод щекотал его тело даже под одеялом, от странных шорохов и постукиваний по коже бежал мороз. Не выдержав, он все-таки отвернулся спиной к темноте, забывая детские суеверия. Между ним и Тиллем лежал Ричи — огромный черный мейн-кун, который с недавних пор целиком и полностью завладел Тиллем, оставляя Рихарду лишь «объедки» с царского стола. Тем не менее кот был очень теплым, пусть и не разрешал греться. Любые посягательства со стороны Круспе на сон и комфорт пушистого захватчика карались тем, что тот просыпался, уходил и укладывался не между ними, а на груди Тилля — там, где не так давно спал Рихард. Да, Рихард невольно оказался в пуще боевых действий, направленных котом на отвоевание Линдеманна, и совсем не понимал, каким образом от узурпатора отбиваться. Выгнать наглеца не представлялось возможным — тот был под надежным протекторатом Тилля. Воспитывать кота — вообще дело гиблое, нечего и говорить. Показательно уезжать в Америку тоже не хотелось — он и так провел там больше года, работая над песнями сольного проекта. Среди тиши ночи раздался вздох — Рихард в очередной раз сонно обвел комнату глазами, выхватывая из темноты какие-то ненужные детали. Затем Круспе медленно-медленно поднялся, стараясь не шуметь и не скрипеть предательским матрасом. Босые ноги опустились на ворсистый черный ковер. Рихард старался не думать о темноте и своих старых страхах, он просто шел. Обойдя кровать до стороны Линдеманна, Рихард залез под одеяло и прислонился к широкой теплой спине Тилля. Порой тот напоминал сенбернара — большого, теплого и добродушного. Сразу стало как-то теплее и спокойнее, что ли. Мерные шорохи за окном теперь даже успокаивали, а прохладный воздух приятно щекотал шею. Сон упорно не шел к Рихарду, и тот принялся снова с усердием рассматривать темноту, попутно размышляя о своем. Рихард всю жизнь нейтрально относился к домашним животным — конечно, у него был в детстве котенок, который потом потерялся, но Круспе не мог сказать что коты или собаки ему особо неравнодушны. Хотя, где-то в глубине души он отмечал, что коты ему импонируют. Какое-то время он даже намеревался завести себе такого, но потом эта идея отпала — туры, разъезды, два дома и две страны, две семьи. Ему не хватало времени даже на своих детей, что уж говорить о питомцах. А вот Тилля это, похоже, не слишком беспокоило. Впрочем, Рихард никогда не знал что у Тилля на уме — тот оставался загадкой, несмотря долгие годы дружбы и теперь жизни бок о бок. Где-то совсем рядом послышался шорох, а потом недоуменное тихое мурлыканье. Рихард чертыхнулся про себя, проклиная на чем свет стоит кота и то, что его разбудило, — теперь пушистый бандит разбудит Тилля, и тот станет ворчать на обоих, это как пить дать. Вместо этого Ричи улегся в ногах Линдеманна, уставив блестящие во мраке глаза куда-то не то в угол, не то в стену. Рихард сразу вспомнились расхождение байки о том, что коты способны видеть духов, бесов, чертей и прочую паранормальщину. Конечно, если и был тут бес - то только один, и тот пушистый, наглый и хвостатый. Рихард призадумался. Откуда-то из коридора снова послышались тихие шорохи, скрип половиц. Мурашки пробежали у Рихарда по спине, и на долю секунды стало не по себе. Вспомнилось детство, когда богатая фантазия строила из обычных силуэтов мебели каких-то дивных монстров. Взгляды Рихарда и кота встретились. Минуты две они смотрели друг на друга безотрывно, и Рихарду невольно показалось, будто кот пытается ему что-то сказать. Может, что-то в духе: "Бес тут ты, между прочим!" или "Убери руки от моего хозяина". Мысленно Рихард решил, что пора пить снотворные, а то такие ночные рандеву со страхом и котами ему уже порядком поднадоели. Тут Тилль зашевелился, стал переворачиваться на спину, пытаясь лечь поудобнее. Ричи такая деятельность не понравилась, он гулко спрыгнул на пол, вальяжной походкой удаляясь во тьму, растворяясь в ней, как растворяется в воздухе дым сигарет. Переворачиваясь, Тилль наткнулся на Рихарда под боком. Не открывая глаз, он пробурчал что-то неясное, приобнял Рихарда и чмокнул куда-то в лоб, укладываясь поудобнее. Тёплая грудь Тилля, его мерное сердцебиение и тихое сопение убаюкивало Рихарда, сладкая нега разлилась по телу. Сразу стало как-то невыносимо уютно, невыносимо нежно. Что-то екнуло возле сердца. Все страхи, все бесы, все тревоги и треволнения ушли на второй план, уступая место спокойствию. Он наконец заснул - крепко, тем сном, который приносит самый лучший отдых.