Project: "update"

      – Неужели ради работы?       – Смеёшься? Я пулевой стрельбой занималась с лет двенадцати на недурственном уровне. Таких как я, в снайперы без раздумий отправляют.       – Ладно, не ради неё… Остаётся так же, как и Умку… Да?       – Угу. Ты кофе будешь?       – Если угостишь, буду. – Тарасов отодвигает тарелку на другой конец стола.       – Угощу.       – Ладно… С этим понятно… А как тебя ну это, прищучили?       – В той конторе, частной, было своего рода досье… Когда контору ликвидировали, кто-то стал обладателем ценной информации. И залёг на дно. Появился он сравнительно недавно, год назад где-то… – Лида опирается на подоконник, закуривает: – как я поняла, неудачно засветился у вас, ну и решил откупиться тем, что есть, информацией. А дальше, как вы говорите: дело техники. Нашли, пришли, перевели и вот, пришлось писать код.       – Физик говорил, что учёный всегда остаётся ученым… Тяга к исследованиям и прочее…       Вместо ответа Игла лишь зазубоскалилась. Физик был действительно прав, только это не всегда ко всем относилось.       – Иногда могущество пугает, тут именно такой случай. Это хорошо, когда вы на одной стороне… Ликвидировать бойца с имплантатами то ещё удовольствие…       – Была практика? Можешь не отвечать, вижу, что была. И как?       – Ну вот представь, тебе надо сначала подобраться, хотя бы на дистанцию прямого выстрела, и это сделать так, чтобы у противника чуйка не сработала. Допустим, подобрался. Потом ещё и выцели, потому что убивать надо с первого раза, второго не будет. – Игла продолжает загибать пальцы на руке, – допустим попал… Так вот если ранил, ещё и добивать… Проще конечно ЭМИ включить. Вам ничего…       – А таким как Ума очень больно…       – Да, оглушает, обычно бьёт просто по глазам, имплантат на какое-то время отказывает, есть возможность манёвра.       – Значит, в подвале этом охотились?       – Да. Скорее всего, на Олесю. Да не глазей ты на меня так. Меня «апгрейдили» лет семь назад, тогда делали на совесть, да и редкостью это было.       – То есть про тебя не знают?       – Надо мной исследования не проводились, веду себя как человек, отклонений в повадках и прочем нет.       – Но ведь сама говоришь, информация, база данных… – Начинает было Тарасов, но сам заминается. До него доходит. Говорить о том, кто и что сделал с Иглой просто-напросто некому. Холодный расчёт, можно даже сказать, идеальный.       – Ну вот, сам всё понял.       – А с адаптацией трудно? Ну то есть я вижу Умку… Она себя пытается вогнать в какие-то рамки…       – Потому что ей вбили в бóшку, что если ничерта не выйдет, то будет ой как плохо. Плохо-то будет, только такая мотивация просто никакая. Вообще да, ей трудно. Порой даже очень. Думаешь, кошмарики не мучают?       – Мучают.       – Вот. А сказать некому. Ну вот придёт она к Муре и заявит: Женя, я киборг, мне хреново, напои машинным маслом и уложи меня спать. Не, я, конечно, утрирую, но это именно так. Ей надо идти на контакт, но она не знает, как сделать это так, чтобы никто ничего не просёк. И не понимает, почему просекают. Ты же не единственный вопросы задаёшь.       – Физик ещё… – Вспоминает Борис.       – Сергей уже почти всё понял, но молчит. Ждёт от меня подтверждающего кивка головы. – Игла отставляет кружку с напитком. – Ума боится того, как воспримет её отряд.       – Если бы не её поведение, всё вообще шикарно было бы… Ребята только рады её возвращению, хоть и такому странному. Удивляются её нелюдимости, виду стараются не показывать, но удивляются.       – Ну вот припирайте её к стенке и объясняйте. Она пока сама не увидит и не почувствует, не поверит. И Кошкиной не поверит, и даже мне.       – Но с тобой она другая.       – Верно. Ну так я и была почти на каждом из этапов вживления имплантатов. Ты что, это вообще отдельная история, кружки мало будет, бутылки водки – тоже.       – Ладно… – Тарасов допивает свой кофе. – Коль так… То хочу спросить, как ты видишь?       – А я думала, ты не способен на наивные вопросы. Однако вот, ошиблась. Обычно вижу, то есть, как человек. Вообще человеческий мозг это произведение искусства. Его скопировать это ещё надо постараться. Нет, разумеется, правый глаз оцифровывает картинку, только нейрочип в голове прекрасно переводит восприятие электроникой в приемлемый для человека вариант.       – Ладно, дурость спросил. Да и сложно это, бомбы проще.       – Проще, – легко соглашается Лида.       Когда-то и ей казалось всё это чертовски сложным. Сейчас не так, только на переосмысление пришлось потратить изрядное количество времени.       – Ты долго привыкала? Вообще, как такое получилось? – Тарасов решил идти напролом, особенно если наёмница оказалась сейчас настолько словоохотливой. В прошлый раз, год назад, он сумел кучу всего про прошлое выведать, потом правда долго искал тому подтверждения.       – Получилось просто. Кислотный ожог сетчатки, зрение пытались сохранить и менее радикальными методами, но прогнозы были неутешительны. Тогда и появился этот вариант, оказалось, он вполне реален.       – Только это не слишком влияет на личность.       – Тарасов, – в голосе вновь слышится акцент, а глаза зло косятся на мужчину, – лучше занимайся акклиматизацией Умановой. – Лида резко встаёт и указывает в коридор. – Разговор окончен.