Учиха Сумико. Другая история

      Сознание возвращалось тяжело. Голова гудела, но самым страшным я считала то, что в ней обнаружились новые знания о техниках. Защитная, подчиняющая, атакующая и… не знаю, на этом сведения обрывались. Впрочем, уже имеющегося хватало для раздумий. Слишком сильные, сложные техники и ни одну из них мне не удастся продержать даже пять секунд, ибо слишком чакрозатратные. Дзюцу, которые совершенно бесполезны для меня, ведь после их использования я свалюсь с чакроистощением. Смешно. Получить Мангекё и осознать, что он абсолютно бесполезен. Разве что использовать его, как обычный шаринган, для усиления гендзюцу и копирования техник, так как тот видит куда больше стандартных трех томоэ, а для его поддержания тратится почти столько же чакры. Только вот и цена за его использование выше. Если простой шаринган я спокойно держу пару часов, то после Мангекё я и пяти минут не продержалась, глаза обожгло болью и если бы меня не вырубил Мадара-сама, могла навредить сама себе. Ибо не контролировала свои порывы, да и сейчас дико хочу все разрушить. Уничтожить любое упоминание о тех, кто посмел убить моих учениц, но вначале докопаться до правды. Спросить — за что?       Пытаюсь открыть глаза и приподняться. Ни то, ни то, не выходит. Тело сковала дикая слабость, а глаза видели только черноту. Запаниковать не успеваю. Рядом ощущается знакомая чакра и мне помогли приподняться, позволяя облокотиться на сильную грудь. Сразу стало спокойнее, холод и подсознательный страх темноты, отступил.       — Пришла в себя, Суми-чан? — голос Изуны-сама звучит негромко.       — Изуна-сама… — и пусть позже я посчитаю это слабостью, но сейчас, я просто вцепилась в руку мужчины.       — Ничего не говори, я уже все знаю, — в мои ладони осторожно ткнулось что-то шершавое, ощупывание показало, что это небольшая походная фляжка (чем-то похожая на коньячную). В таких я обычно стимуляторы собственного производства держала. Они были слабее тех, что удавалось перекупить у Акимичи, зато быстрее действовали, да и воздействие было не таким разрушающим. Жаль, что мне так и не удалось сделать их твердыми, как пилюли, зато научилась выжигать простенькие фуин на металлических пластинках (в том числе и на стенках посудины), которые позволяли увеличить количество переносимой жидкости в десять раз… итого получалось около трех литров. — Выпей, Кагами-кун сказал, что этот отвар поможет тебе восстановить силы.       — Спасибо, — осторожно проверяю, закручена ли крышка и, не обнаружив ее, с интересом принюхиваюсь. Укрепляющий сбор, который восстанавливает силы, обычно дается при чакроистощении, которое у меня наличествует, причем, не в самой слабой форме. Хотя опыт подсказывает, что рецидив уже прошел и организм пошел на поправку. Вовремя меня Мадара-сама вырубил, очень вовремя. Я и без того потратила на дорогу часть сил, а учитывая общую нестабильность моего состояния, удивительно, что сейчас почти нет боли.       — Ты прошла по грани, Суми-чан, твой организм был не готов, — он аккуратно забрал фляжку, дождавшись, когда я выпью отвар. — Да и еще Мичи-сан… — недовольное цоканье, — Суми-чан, тебе придется разбираться в особенностях шарингана. Клан не может позволить себе полное отсутствие специалистов. Ни-сан уже распорядился открыть доступ в нужный раздел библиотеки.       — Позже, вначале я хочу найти виноватых, — руки невольно сжимаются в кулаки. Да, я прекрасно понимаю, насколько важен Клану ирьенин разбирающийся в шарингане, но я не смогу сосредоточиться на этом, пока не совершится моя месть.       — Ты была без сознания сутки, Суми-чан, — чужой голос звучит напряженно. — Твои неко и Кагами-кун нашли убитых котов-защитников…       — Изуна-сама? — чужое молчание меня напрягало, сразу становилось страшно.       — Ответ тебе не понравится, Суми-чан, — голос молодого мужчины звучит глухо, а обнимающие меня руки напрягаются.       — И все же, я бы хотела его услышать, Изуна-сама, — невольно напрягаюсь, ощущая, как от кучи догадок стынет кровь.       — Это была беременная наложница одного из сыновей старейшины, — вздрагиваю. Рассказывать о том, кто же эта женщина мне нет нужды. Я знаю всех беременных в Клане, абсолютно всех. Если не лично, то через учениц, которые присылали мне подробные отчеты, а иногда в своих посланиях задавали вопросы. Черт! Я не смогу убить носящую ребенка женщину, да и мне не дадут этого сделать. Это… ужасно, чувствовать беспомощность. — Неизвестно, как она узнала о том, что она выходец из Клана Хагоромо и откуда ей стали известны некоторые тайны ее семьи, но именно она убила неко и Харуку-чан с Котоне-чан. К сожалению, знания включали в себя защиту от гендзюцу, а подвергнуть девушку пыткам, чтобы ее ослабить, мы не можем, по понятным тебе причинам.       — Я…       — Суми-чан, ты сможешь убедиться в расследовании сама, — перебивает меня Изуна-сама. — Но ты должна понимать, что мы не можем терять потенциально сильного Учиха, в чьих жилах течет кровь и Хагоромо. Не для того, то-сама позволил взять к себе детей поверженного Клана.       — Жизнь этой женщины принадлежит мне, как и жизнь ее ребенка, — голос звучит холодно, а внутри… пустота. Я прекрасно понимаю, что он прав. Прав во всем! Учиха осталось слишком мало, чтобы позволить потенциально сильному соклановцу погибнуть в утробе. Не для того почти пятнадцать лет назад были уничтожены Хагоромо, а девочки моего возраста и младше, были разделены между участвовавшими в облаве Кланами. Не для того. — Кровь за кровь, смерть за смерть, жизнь за жизнь.       — Справедливое требование, — седзе открывается и я слышу негромкий голос Мадары-сама. — Я решил так же. Старейшина, чья семья не оправдала доверия и вырастила из отданного им на воспитание ребенка мстителя, не может оставаться моим советником.       — Ни-сан! — возмутился Изуна-сама и я ощутила, как меня быстро заворачивают в какую-то тряпку. Судя по ощущениям, это было что-то вроде пледа.       — Не обижайся, Изуна, я просто хотел убедиться, что с ней все нормально, — судя по интонациям, Мадара-сама улыбался. — Все же я действовал слишком грубо, хорошо, что с ней был Кагами-кун, он показал себя очень хорошо, как ирьенин.       — Кагами талантлив, — негромко соглашаюсь я. — Но путь ирьенина ему будет тесен, Мадара-сама, его призвание гендзюцу.       — Вот как… — непонятно тянет мужчина и замолкает. Мои глаза закрыты плотной повязкой и я не вижу, что происходит снаружи, но в душе царит уверенность, что братья сейчас ведут молчаливый диалог. Причем, я не уверена в том, что полностью понимаю его, но внутри присутствует железная уверенность, что все это касается меня.       — Ни-сан, Суми-чан нужно отдохнуть, — с намеком заметил Изуна-сама.       — Хорошо, но после я бы хотел с ней серьезно поговорить, — удивительно, но Мадара-сама отступил и, прежде чем я услышала звук закрываемых седзе, добавил. — Хорошенько отдохни, Суми-чан.       — Я постараюсь, Мадара-сама, — поворачиваюсь в сторону, где он, предположительно, находился, подавляя рефлекторное желание поклониться. Все равно, пока я завернута в плед, как в кокон, это не получится.       — Спи, Суми-чан, — тихий смешок Изуны-сама над ухом и он осторожно распутывает одеяло, укладывая меня не на кровать, а себе на грудь. Я не возражаю. Находиться в полной темноте — страшно. Ощущение беспомощности заставляет дрожать. Я давно не была так уязвима, да и… больно. Не только телу, но и душе. Я была не готова терять…       Удивительно, но я умудрилась пригреться на груди Изуны-сама и быстро уснуть. Впрочем, в отвары, которые помогают восстановиться после чакроистощения, входит компонент, оказывающий схожее с обычным снотворным воздействие. Другое дело, что перебороть его может любой шиноби, особенно погруженный в мрачные мысли. Однако присутствие Изуны-сама чудесным образом меня успокоило, я почувствовала себя защищенной, пусть разумом понимала, что все эти ощущения эфемерны, но сердце говорило о другом. Слишком долго он меня защищал, чтобы это осталось без внимания. Подспудно, я привыкла к нему и то, что раньше вызывало внутренний протест, перестало мешать. Он стал полностью своим, чем-то привычным, неотделимым от меня.       Проснулась я в одиночестве, ощущая себя уже не такой разбитой, даже боль от потери учениц притупилась, став не такой острой, но продолжая пульсировать где-то внутри. Я больше не могла сидеть на месте, душа требовала действия, но вначале следовало убедиться, что со мной все в порядке. Изувеченная или слабая, я не смогу наказать причастных к их смерти, как и узнать, кто стоит за той беременной дурехой. Ну, не верю я, что она действовала одна! Не верю! Девочке пятнадцать, когда был уничтожен ее Клан ей было чуть больше двух лет, даже клановую защиту еще не установили! Ей мозги тогда почистили основательно, а сильная чакра обеспечила теплое местечко, ее даже немного подучили на шиноби, чтобы она не загнулась после первых родов, да и восстановилась быстрее для новых. И все это вкупе с пропагандой! Ей просто не на что было жаловаться.       Чувствую, как в груди поднимается раздражение и пытаюсь себя отвлечь, внимательно (даже чересчур) сканируя свое тело, изучая глаза и изменившийся шаринган. Внимание сразу же привлекают слишком слабые для увеличившихся чакроканалов: зрительный нерв и артерия с веной. Точнее, они просто остались прежними, а вот чакроканалы изменились, стали более крупными и, как я подозреваю, увеличилось количество микро-каналов. С одной стороны хорошо, а с другой… ни к чему хорошему, скачкообразное увеличение одного параметра не приведет. Не удивительно, что даже сильнейшие Учиха слепнут, а я так вообще могу словить откат от одной техники на месяц, ибо несмотря на все мои старания, тело у меня слабее, чем у большинства. Сказывается нехватка Ян-энергии.       Заканчиваю исследования и, не обнаружив ничего страшного, аккуратно снимаю повязку. Все же проблемы мне не нужны, хотя предосторожности оказались излишни, глаза спокойно восприняли полумрак комнаты. Комнаты Изуны-сама, не моей. Похоже, пока я была в бессознательном состоянии, о месте моей дислокации заботился совсем не Мадара-сама, тот бы отправил меня к себе. Интересно, когда вернулся Изуна-сама? Неужели, он уже был в деревушке, когда прибыла я? Странно. Хотя нет. Смерть моих учениц, это не просто удар по мне, это откровенная демонстрация пренебрежения нынешнему Главе и его брату. Такое не прощают. Не удивлюсь, если вся провинившаяся семья будет отправлена на передовую, «искуплять» свою вину.       — Сумико-сэнсэй, вы очнулись! — стоило выйти из комнаты, как ко мне кинулся Кагами. Бледный, с темными кругами под глазами.       — Да, со мной все хорошо, — попытка улыбнуться проваливается, но это и не надо. С трудом подавляю грустный вздох, когда мальчик прижимается ко мне, ища обычного человеческого тепла. — Кагами, когда ты последний раз ел? — мальчик моментально от меня отстраняется и смущенно отводит взгляд. — Понятно. Пошли на кухню, надо восстановить силы, они нам понадобятся.       — Хай, сэнсэй, — чужой голос звучит без особого задора, совершенно не привычно. Качаю головой. Если для меня стало ударом потеря учениц, то каково было десятилетнему (почти одиннадцатилетнему) мальчику?       — Расскажешь о расследовании? — ласково треплю непослушные вихры. Его рассказ нужен больше ему, чем мне. Я уже примерно представляла, как и что он нашел, да и все остальное тоже. В конце концов, у меня было уже достаточно данных, а главное опыт, чтобы делать выводы.       Мой вопрос заставляет Кагами приободриться и он охотно начинает рассказывать все, что ему было известно. Правда, как я и ожидала, ничего нового услышать не удалось, просто информация, что мне дали Изуна-сама и Мадара-сама, обросла подробностями. Впрочем, я не жаловалась, тщательно запоминая все, ведь в таких случаях мелочей нет. Хотя я не сомневалась, что неко нашли убийцу верно, ведь от вездесущих кошек нельзя спрятаться, они найдут тебя везде. Другое дело, что за беременной идиоткой должен был кто-то стоять и этот кто-то убил Мичи-сама, иначе не сходится. Нельзя убить троих сразу, да и старуха была куда сильнее моих учениц, прожив долгую жизнь и поучаствовав не в одном сражении. Однако выведать «мягкими» способами имя сообщника не получалось, а жесткие пока применять не хотели.       — Я должна ее увидеть, — перебиваю ученика на полуслове. Впрочем, он уже начал заговариваться, сам не заметив, как смолотил все, что перед ним поставили расторопные слуги. — Кагами, где сейчас Мадара-сама или Изуна-сама?       — Сэнсэй, я не думаю, что это хорошая идея, — тихо раздалось в ответ.       — Кагами, — голос резко похолодел.       — Они скоро придут, Сумико-чан, — в помещение резковато вошла Така-сан. Сильно сдавшая после смерти Таджима-сама, но по прежнему красивая и хозяйничающая в доме Главы Клана.       — Спасибо, Така-сан, — кланяюсь, я всегда уважала эту женщину. За внутреннюю силу и доброту.       — Сумико-чан, позволь дать тебе совет, — женщина внимательно посмотрела на меня и, дождавшись кивка, продолжила. — Не пытайся устроить самосуд, тебе этого не простят. Да и не справишься ты напрямую с теми, кто посмел бросить вызов через тебя Изуне-сама.       — Вы правы, — говорю холодно, но на лице жесткая усмешка. Да, с сильнейшими бойцами Клана я поспорить не могу, но показать зубы у меня получится и в этом мне поможет ново-обретенная сила.       — Я надеюсь на твое благоразумие, Сумико-чан, — в ответ тихий вздох и она садится рядом. Спокойно дожидаясь, когда вернутся братья и я скажу свое слово. Даже странно это чувствовать.       Продолжение следует…