Альбус Поттер и Запретное зелье

      Яркие лучи солнца заглянули в уютную комнатку в тёплых, но не резких красно-золотых тонах. Сначала солнце скользнуло по чем-только-можно заваленному письменному столу. Чего там только не было! Свитки пергамента, перья, чернила, книга, на которой можно было прочесть название «Квиддич сквозь века», и учебники с заклинаниями, видимо, уже кем-то использованные. Затем золотистый луч неуверенно, будто боясь разбудить спящего на кровати мальчика, упал на его лицо. Тот слегка поморщился во сне, но не проснулся. У мальчика были чёрные как смоль и вечно растрёпанные, торчащие в разные стороны волосы. Выглядел он лет на десять-одиннадцать, был несколько худощав и чуть ниже положенного в этом возрасте; на самом деле ему уже через полгода исполнялось двенадцать. По лицу мальчика можно было понять, что он чем-то встревожен: под глазами виднелись тёмные круги, и он то и дело переворачивался с боку на бок.       Внезапно дверь в комнату отворилась, и в неё впорхнула маленькая девочка лет девяти. Солнце весело заиграло зайчиками в её огненно-рыжих волосах. Она, словно маленький реактив, подбежала к брату и начала тормошить его.       — Ал! Вставай, Ал! — девочка трясла его за плечо, но безуспешно: Альбус Поттер (а мальчика звали именно так) не открывал глаз. — Ну же! — возмущённо прикрикнула она и начала стягивать с него одеяло.       На самом деле Альбус проснулся, как только его сестрёнка вместе с громким хлопком двери влетела в комнату, и просто хотел ещё немного поваляться в постели. Но вскоре стало ясно, что с Лили эта попытка бесполезна.       — Ли-ил! — сонно протянул Альбус, пытаясь вернуть себе одеяло. — Что я тебе такого сделал, что ты будишь меня с самого утра? И вообще, который час?       Лили звонко рассмеялась.       — Вставай, соня! Для тебя одиннадцать часов — раннее утро?       — Сколько?! — Альбус тут же сел в кровати, уставившись на сестру округлившимися ярко-зелёными глазами. Хотя в том, что он встал так поздно и не выспался, не было ничего удивительного. Вчера вечером Альбус долго не мог заснуть и плохо спал ночью из-за тревоживших его мыслей.       — Ты спрашивал, зачем я тебя разбудила? — Лили скрестила руки на груди и хитро прищурилась. — У нас для тебя сюрприз. А ну быстро спускайся в гостиную! — с этими словами она до конца стянула с него одеяло и выбежала из комнаты, припрыгивая на ходу, отчего её огненно-рыжие волосы в лучах солнца на мгновение ослепили Альбуса, и тот невольно поморщился.       Альбус быстро оделся и перед тем, как выбежать из комнаты, бросил взгляд на свой стол. Прошлогодние учебники старшего брата он взял, чтобы немного почитать программу перед отправлением в школу, ведь в этом году он должен был ехать в Хогвартс. Даже некоторые задания попытался сделать. Теоретические, конечно же: волшебной палочки у него пока ещё не было. Этим он пытался отвлечь свои переживания о том, что он вообще никогда, может быть, и не получит своей палочки. Была уже середина лета, одиннадцать Альбусу исполнилось ещё полгода назад, а письма из Хогвартса он так и не получил. Хотя, конечно же, для этого ещё было время, но Альбус хотел как можно скорее убедиться в том, что он действительно волшебник. И вот теперь у него, кажется, появилась одна догадка насчёт того, чем может быть этот «сюрприз». Поэтому Альбус как можно быстрее сбежал по ступенькам вниз, в гостиную.       Поттеры жили по адресу площадь Гриммо, 12 в старинном доме, некогда принадлежавшем древнему и чистокровному роду Блэков. Сейчас здесь было гораздо лучше, чем в то время, когда юный Гарри Поттер впервые переехал сюда. С тех пор Гарри и его жена Джинни изрядно поработали над этим домом, чтобы украсить его, сменив холодные оттенки стен на тёплые гриффиндорские тона и развесив повсюду картины, чтобы дать обитателям этого дома больше уюта и комфорта. Над лестницей, ведущей на третий этаж, уже не было отрубленных голов домовых эльфов. Единственное, что осталось неизменным, — это портрет Вальбурги Блэк, который по-прежнему выкрикивал проклятия вслед каждому, стоило только издать какой-то слишком громкий звук; как Поттеры ни старались, им не удалось снять заклятие Вечного Приклеивания, возможно, и потому, что оно не снимается в принципе. Хотя кое-что, чтобы хоть на время заглушить миссис Блэк, сделать они всё же могли: заклинание Немоты заставляло её лишь беззвучно открывать и закрывать рот, яростно брызгая слюной, и поднимать когтистые руки, будто пытаясь расцарапать лицо каждому обитателю дома. Чары заклятия, однако, через некоторое время истощались, и их приходилось поддерживать снова и снова.       Но Альбус вырос уже в этом вполне уютном доме, так и не застав его мрачных и неуютных голых стен. И сейчас, во всяком случае, он не мог себе представить, как бы себя чувствовал, если бы его комната и этот коридор были «украшены» этим «блэковским» стилем.       Так вот, Альбус бежал по ступенькам, размышляя на ходу, сменяя одни мысли другими, чувствуя лёгкое и даже какое-то радостное волнение… Но всё же, если это не то, о чём он думает, Альбус снова почувствует разочарование, пойдёт к себе в комнату, желая побыть наедине… Ох уж эта Лили! Не могла сразу сказать, что его ждёт? Неужели, всё-таки, наконец-то…       — Ал! — Джеймс, долговязый мальчишка лет двенадцати с точно такими же, как и у Альбуса, взъерошенными чёрными волосами и конечно же, не кто иной, как его старший брат, с хитрой улыбкой встречал его у лестницы. В одной руке он держал вскрытый конверт, а в другой — письмо. Но это было письмо Джеймса, быстро догадался Альбус. — Угадай, что тебе пришло?       В гостиной все, видимо, собрались именно ради этого. На окне сидела бурая сова пёстрого оперения, а к её лапке было привязано письмо. Наверное, все решили, что лучше будет, если Альбус возьмёт его сам. Он быстро рванул к сове, на ходу ответив родителям на приветствия. Его распирало волнение: неужели, неужели, неужели, наконец-то… Да! Это оно, письмо из Хогвартса! Этот же жёлтоватый пергамент, пурпурная восковая печать и герб с изображенными на нём львом, орлом, барсуком и змеёй, а также с большой буквой «Х» посередине, и адрес написан красивыми изумрудно-зелёными чернилами. Такое же, как и сейчас в руках у Джеймса. Альбус даже подпрыгнул от радости.       — Мам! Пап! Это письмо из Хогвартса!       — Мы и не сомневались в тебе, — ласково улыбнулась мама.       Если быть честным, только Альбус сомневался в том, что ему не придёт письмо. Именно эти тревожные мысли и волновали его ночью, именно поэтому он весь вечер корпел над прошлогодними учебниками брата, чтобы хоть как-то отвлечься и убедить себя в том, что они тоже ему пригодятся. Дело в том, что Джеймсу в прошлом году письмо пришло ещё где-то в начале июля, а сегодня уже было двадцать восьмое число. Поэтому Альбус так сильно боялся, что не получит приглашение учиться в Хогвартсе, хотя с ним и случались разные странные вещи, которые могут происходить только с волшебниками.       Альбус тут же вскрыл конверт. Быстро пробежав глазами по тексту, он с надеждой спросил у родителей:       — А мы пойдем завтра в Косой переулок?       — Конечно, — улыбнулась мама и с нежностью взъерошила его и без того лохматую шевелюру. — У нас с папой завтра и так выходной.       Альбус радостно улыбнулся и подумал, что сегодня один из самых счастливых дней в его жизни.

***

      Альбус глубоко вдохнул свежий летний воздух, переполненный шумом и голосами вокруг. Волшебники в длинных мантиях разных цветов и фасонов ходили туда-сюда по Косому переулку, стуча каблуками по вымощенной булыжником дорожке, громко переговариваясь друг с другом и делясь последними новостями. Многие держали за руку детей разных возрастов — от тех, кто еле умел ходить, до школьников с разбегающимися от восторга глазами. Громко ухали совы, возмущённо мяукали коты, кое-где можно было услышать кваканье жабы. На свету яркого полуденного солнца блестели пёстрые витрины волшебных магазинов, где красовались самые разнообразные товары: то котлы — от оловянных до золотых, то новейшие модели летающих мётел, то складные медные телескопы и много чего другого.       — Думаю, сначала нужно купить тебе школьную мантию, — вывел Альбуса из созерцания Косого переулка мамин голос.       — Эй, я думал, сначала мы купим мне волшебную палочку! — слегка возмутился Альбус.       — Потерпишь немного, — хитро улыбнулась мама.       — Ну, а можно хотя бы метлу сначала?       — Да, мам, — подхватил Джеймс, — почему бы не купить нам с Алом мётлы прямо сейчас?       Мама некоторое время колебалась, но, увидев умоляющие взгляды сыновей, улыбнулась:       — Ладно, так и быть. Пойдёмте.       Альбус с Джеймсом издали радостный возглас и со всех ног помчались к входу в магазинчик, находившийся поблизости от них. Родители пообещали им обоим купить в этом году лучшие мётлы. Дело в том, что с тех пор, как директором Хогвартса стала Минерва МакГонагалл (сейчас она уже была на пенсии, а новым директором была профессор Вектор, преподаватель нумерологии), она ввела новое разрешение по просьбе многих учеников: брать в квиддичную команду на роль ловца можно было и с первого курса. Но только на роль ловца, потому что на эту позицию брали, в основном, лёгких и юрких, а кто уж может быть легче первокурсника? Главное, чтобы он был изворотливым и ловким: тогда проще будет поймать снитч и не пострадать от бладжера. В этом году Альбус хотел пробоваться на роль ловца: больше всего ему нравилось стоять именно на этой позиции. Джеймса же особенно привлекала роль охотника, и, так как он уже второкурсник, в этом году тоже хотел принять участие в пробных испытаниях. Поэтому родители согласились купить новые мётлы обоим сыновьям.       Альбус с Джеймсом восторжённо смотрели на их мечту — новую вышедшую модель летающей метлы — «Световую молнию». Альбус прочитал про себя табличку рядом с метлой; по беззвучно движущимся губам Джеймса он понял, что тот делает то же самое.

«Световая молния» Недавно вышедшая, самая новая, из всех гоночных спортивных мётел. Вам сразу же покажется, что вы летите со скоростью света, как только испробуете её. И это неудивительно — ведь метла развивает скорость 200 миль в час всего за 10 секунд…

      Там много чего ещё было написано об уникальных и тщательно подобранных прутьях, о встроенном в метлу неломающемся волшебном тормозе и так далее, но Альбус не стал продолжать читать. Он с широкой улыбкой повернулся к родителям, словно бы напоминая им об их недавнем уговоре. Мама вздохнула и слегка обречённо спросила:       — Вы хотите именно эту метлу?       Нужды в ответе и дальнейших уговорах Альбус не видел, поскольку, говоря это, мама уже доставала кошелёк из сумочки. Конечно, это была самая дорогая метла, но родители никогда не жалели ничего для своих детей. А вот Джеймс не удержался, чтобы не заметить наигранно важным тоном:       — Мама, ты, как бывший профессиональный игрок в квиддич, должна понимать, насколько важно нам иметь именно эти метлы.       Альбусу купили новую, с иголочки, школьную мантию, а затем Поттеры разделились: мама с Джеймсом и Лили отправились за учебниками для старшего брата (младшему не нужно было покупать книги для себя — он взял прошлогодние Джеймса), а отец с Альбусом — за оловянным котлом в «Котлы Потаж», после чего приобрели складной медный телескоп и красивые точные весы в «Волшебном оборудовании для умников». Затем Джинни, Джеймс и Лили встретились с Гарри и Альбусом, и все вместе заглянули в аптеку, где стоял ужасный запах тухлых яиц и гнилых кабачков, зато всё было заполнено интересными волшебными ингредиентами.       После посещения аптеки Поттеры наведались в «Торговый центр "Совы"», где воздух был наполнен уханьем и криками сов, а глаза пестрило от их разнообразия. Серые, белые, бурые; маленькие, средние, большие… Альбус очень хотел иметь сову, но больше всего на свете мечтал о фениксе. Эта птица так нравилась ему своим ярким рыжевато-красно-золотистым оперением, полезными магическими свойствами, да и вообще всегда завораживала Альбуса своим нравом и характером, а ещё — чем-то неизведанным и непостижимым, чего он так и не мог понять: он просто чувствовал прилив привязанности именно к этим птицам. Но, когда он попросил у родителей купить феникса вместо совы, те только улыбнулись, сказав, что у них нет такой возможности: фениксы — достаточно редкие птицы, к тому же, скорее всего, очень дорогие. И так или иначе держать его с собой в школе они ни в коем случае не разрешат. Альбус немного приуныл, но Гарри и Джинни подбодрили его тем, что купят ему ту сову, которую он захочет.       Вдруг взгляд Альбуса упал на самую необычную и единственную своего вида здесь сову, каких раньше он нигде и никогда не видел — огненно-рыжую, с еле заметным золотистым отливом. Сначала Альбус подумал, что ему показалось: у сов ведь не бывает золотых перьев, — но, приглядевшись, понял, что именно так оно и есть. Еле заметные и очень маленькие, но самые настоящие золотистые пёрышки иногда проскальзывали в ярком рыжем оперении. Хвост у совы был немного длиннее, чем надо. Внезапно Альбус понял, насколько она похожа на феникса — и не только ярким оранжевым оперением с золотистым отливом, но и тем неизведанным и непостижимым, что всегда так завораживало его в этих птицах.       — Я хочу эту сову, — прошептал Альбус, восторжённо глядя на это чудо природы и даже немного… магии?..       — Эту? — переспросил отец, с интересом разглядывая похожую на феникса птицу.       Альбус усиленно закивал головой, давая понять, что ни на какие другие варианты не согласится. Гарри поинтересовался у продавца, что это за вид сов, пока сын продолжал заворожено глядеть на птицу.       — О-о, — загадочно протянул продавец, — это новейшее открытие, очень редкий вид. Эта сова необычная, и существует она только в волшебном мире. Имеет некоторые магические свойства, кроме как разносить почту, подробно они описаны в этой книге, — продавец протянул Гарри небольшую брошюрку под названием «Новейшие открытия в мире магических существ», — но предупреждаю: стоит достаточно дорого.       Альбус строгим взглядом посмотрел на родителей, будто мысленно напоминая им: «Вы же обещали!» Переглянувшись друг с другом, мама с папой уверенно кивнули, словно о чём-то безмолвно договорившись между собой. Альбус просиял: как же родители его любят!.. И уже через пару минут он с довольной улыбкой на лице выходил из магазина: с клеткой, в которой, добродушно ухая, сидела на жёрдочке сова по имени Феникс (насчёт того, как назвать своего нового питомца, у Альбуса не было ни единых сомнений) и книгой под названием «Новейшие открытия в мире магических существ».       Ну и наконец, чуть ли не припрыгивая от восторга в ожидании чего-то нового и действительно волшебного, Альбус в сопровождении родителей и брата с сестрой чуть ли не влетел в магазин волшебных палочек Олливандера. Но внутри он вдруг утихомирился, как только где-то в глубине магазина прозвенел колокольчик. Здесь было так тихо и спокойно, что, казалось, это умиротворение приглушило возбуждённое чувство у Альбуса внутри. Небольшое и практически пустое помещение, тысячи узеньких коробочек и почти застывшая в воздухе, переливающаяся на свете солнца пыль так сильно создавали впечатление чего-то волшебного и необычного, что хотелось затаить дыхание и ждать, что сейчас что-то произойдет…       — Добрый день, — послышался тихий голос, заставивший Альбуса вздрогнуть. Перед ним стоял старичок с седыми волосами и большими серыми глазами — сын самого Гаррика Олливандера (который продал волшебную палочку его отцу).       — Здравствуйте, — произнесли почти одновременно все пятеро Поттеров. Старичок улыбнулся такой дружной реакции и, предварительно поинтересовавшись, какой рукой Альбус держит палочку, приказал линейке самостоятельно измерять его правую руку. Затем он отошел к полкам и начал доставать оттуда узенькие коробочки, одновременно обращаясь к Джеймсу:       — Как работает ваша палочка, мистер Поттер, которую я продал вам в прошлом году?       — Очень хорошо, спасибо, — ответил Джеймс с некой ноткой гордости в голосе, которая была вызвана тем, что мистер Олливандер обращается именно к нему и у него, в отличие от младшего брата и сестры, уже год как есть волшебная палочка.       — Красное дерево и сердечная жила дракона, одиннадцать дюймов, верно? В точности такая же, как та, которую мой отец сделал вашему покойному дедушке… Достаточно! — неожиданно приказал мистер Олливандер линейке, и та упала на пол.       — Что ж, мистер Поттер, попробуйте вот эту, — сказал он, обращаясь к Альбусу, и протянул ему красивую волшебную палочку. Но как только Альбус взмахнул ею, старичок сразу же выхватил её из рук мальчика.       — Нет-нет, эта не подходит… — пробормотал он себе под нос и протянул Альбусу следующую палочку, которая, как оказалось, тоже не хотела выбирать его.       Но Альбус пробовал снова и снова — и каждый раз следующая волшебная палочка отказывалась ему подчиняться. Он чувствовал себя немного неловко перед старшим братом, поскольку тот ухмылялся в надежде на то, что интрига протянется подольше, и перед младшей сестрой: она всё время жадно поглощала глазами очередную палочку, ожидая, что из неё вот-вот посыплется сноп искр. Но этого не происходило. Альбус уже начал допускать ужасную мысль — хотя и понимал, что она совершенно абсурдная: а что, если ему не подойдет ни одна из тысячи волшебных палочек в этом магазине? Хотя нет, конечно, что за глупости, он и испробовал-то всего лишь горку палочек, сложенных на стуле, а она не такая уж и большая… Альбус так был поглощен своими мыслями, что не сразу сообразил, как мастер волшебных палочек сунул ему в руку следующее свое изделие, и, к приятному изумлению Альбуса, из палочки тут же вырвались яркие красно-золотые искры, когда он ею взмахнул.       Лили издала восторжённый визг и даже слегка подпрыгнула на месте, лицо Джеймса просияло на этот раз не ухмылкой, а подбадривающей дружеской улыбкой, и Альбус почувствовал приятное, разливающееся по телу тепло — наконец-то у него есть своя волшебная палочка!       — Весьма интересно… — пробормотал мистер Олливандер. — Бузина и перо феникса, одиннадцать дюймов… очень хорошая палочка. Насколько мне известно, владельцам бузинной палочки уготована особая судьба, поэтому даже не знаю, чего мы можем от вас ожидать, мистер Поттер… И перо феникса, которое способно на высшую магию… У вас ведь такая же сердцевина, верно, мистер Поттер? — обратился Олливандер к Гарри и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил, немного прищурив глаза, словно оценивая Альбуса: — Видите ли, бузина — самая редкая древесина из всех мною известных, а самой редкой сердцевиной для волшебных палочек является перо феникса. Поэтому такое сочетание кажется мне весьма необычным и невероятно любопытным…       Когда они выходили из магазинчика, Джеймс восторжённо сказал:       — Здорово, Ал, у тебя теперь есть настоящая бузинная палочка — почти как Старшая палочка!       — Существует поверье, будто бузинные палочки приносят несчастье, — неуверенно сказал Альбус, слабо в веря в то, что говорит, но явно опасаясь, что это так. — «Палочка из бузины доведёт до беды». Разве не так?       — Ой, Ал, это всё глупые предрассудки, — сказала мама. — Не верь этому, у тебя отличная палочка.       — И правда, Ал, — поддакнул Джеймс, — вспомни: ведь из бузины сделана самая могущественная палочка в мире!       Альбус кивнул, размышляя, хорошо это или плохо, однако возбуждение, вызванное тем, что у него теперь есть его собственная волшебная палочка приглушило некоторое беспокойство из-за сходства его палочки с Бузинной.       — Да, вот только сердцевина Старшей палочки — не перо феникса, а волос из хвоста фестрала, — попыталась урезонить Джеймса мама, однако это не успокоило его возбуждённый пыл.       После этого Альбус с братом, сестрой и родителями отправились во «Всевозможные волшебные вредилки», где встретили дядю Джорджа и дядю Рона. У детей разбегались глаза от всего того разнообразия, что было в магазине. В конце концов Альбус купил себе Порошок мгновенной тьмы, поскольку посчитал его очень полезным, Лили — карликового пушистика, так как находила его невероятно милым, а Джеймс набил полные карманы всякой всячины, начиная от Блевательных батончиков и заканчивая Великолепными взрывчатками. И, наконец, пятеро Поттеров, довольные и счастливые, отправились домой.

***

      Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Альбус шёл рядом с Джеймсом и с легким волнением разглядывал всё вокруг. Он уже был тут в прошлом году, провожая Джеймса, а сейчас и сам отправлялся в Хогвартс. Семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители, которые шли позади них с Джеймсом, толкали перед собой по нагруженной тележке с громыхающими поверх остальных вещей большими клетками. Совы в тех возмущённо ухали. Лили, чуть не плача, плелась позади братьев, крепко вцепившись в отцовскую руку.       — Погоди, осталось недолго, скоро и ты поедешь, — сказал ей отец.       — Два года, — всхлипнула Лили. — А я хочу сейчас!       «И куда подевалась эта всегда жизнерадостная и весёлая младшая сестрёнка?» — подумал Альбус. Хотя, с другой стороны, он прекрасно понимал Лили, ведь ей действительно приходилось ждать целых два года до своего первого отправления в Хогвартс. Так же грустно было и Альбусу в прошлом году, когда он провожал Джеймса, едущего в Хогвартс, а ему приходилось оставаться дома и ждать своего отправления ещё год.       Маглы, проходящие мимо них, с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой.       Вдруг Джеймс подпихнул его локтем и ехидно спросил:       — Ну что, Ал? Уже не боишься попасть в Сли…       — Не буду! Не буду я в Слизерине! — тут же перебил его Альбус, пронизывая брата злобным и одновременно обидчивым взглядом, с явным нежеланием продолжать развивать эту тему.       — Джеймс, прекрати! — вмешалась мама, и Альбус был этому рад: он не хотел портить поездку всё время беспокоящими его мыслями.       — Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин, — Джеймс улыбнулся Альбусу. — Что тут такого? Он правда может попасть в Сли…       Но мать бросила на него такой взгляд, что Джеймс замолчал.       Тем временем они уже подошли к барьеру. Какой-то долговязый мальчишка лет одиннадцати с непослушными курчавыми каштановыми волосами топтался на одном месте с тележкой перед собой, явно чувствуя неуверенность, что ему нужно пройти именно сквозь барьер. Альбуса удивило то, что рядом с мальчиком никто не стоял — ни родители, ни старшие братья и сестры, ни дедушка с бабушкой, ни дядя или тётя, — никто. Значит, он сам сюда добрался и никто его не провожает. За мальчиком уже выстроилась небольшая очередь едущих в Хогвартс учеников и их родителей, среди которых было и семейство Поттеров. Многие из стоящих сзади уже начали подгонять его, возмущаясь, что он задерживает проход. Вдохнув в легкие побольше воздуха и зажмурившись, мальчик побежал и у самого барьера вздрогнул, но тут же исчез за ним.       Самодовольно покосившись через плечо на Альбуса, Джеймс взял у матери тележку и побежал вперед. Спустя мгновение он тоже исчез из виду.       — Вы мне будете писать? — тут же спросил Альбус родителей, пользуясь отсутствием старшего брата.       — Каждый день — хочешь? — спросила мама.       — Нет, каждый день не надо, — поспешно сказал Альбус. — Джеймс говорит, что большинство ребят получают письма из дома примерно раз в месяц.       — В прошлом году мы писали Джеймсу три раза в неделю, — сказала Джинни.       «Нет, я всё-таки когда-нибудь убью этого вруна Джеймса», — подумал про себя Альбус.       — Ты, пожалуйста, не верь всему, что он наговорит тебе о Хогвартсе, — добавил отец. — Твой братец любит шутить.       Все вместе они толкали вперед вторую тележку, набирая скорость. У самого барьера Альбус вздрогнул, но столкновения не произошло. Они с семьёй просто вдруг оказалась на платформе девять и три четверти, окутанной густыми клубами белого пара от ярко-алого «Хогвартс-экспресса». Повсюду в тумане виднелись неясные фигуры, и Джеймс уже исчез среди них. Но Альбус выискивал глазами ещё одну семью, в которой в один год с ним в Хогвартс ехала его любимая кузина Роза.       — Где они? — с тревогой спросил Альбус, глядя на туманные очертания, мимо которых они проходили.       — Мы их найдём, — успокоила его мать.       Но разобрать лица в густом дыму было трудно. Голоса, чьих обладателей не было видно, звучали неестественно громко.       — Ал, вот они, по-моему, — вдруг сказала Джинни.       Из тумана возникла группа людей, стоявших у последнего вагона. Лишь подойдя совсем близко, Альбус, Лили и родители смогли ясно увидеть их лица.       — Привет! — сказал Альбус с огромным облегчением в голосе.       Роза, уже переодетая в новёхонькую с иголочки форму Хогвартса, встретила его сияющей улыбкой.       — Ну что, припарковался нормально? — спросил дядя Рон отца Альбуса. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придётся применить Конфундус к инструктору.       — Неправда, — сказала тётя Гермиона. — Я в тебе нисколько не сомневалась.       Отец вместе с дядей Роном поднимали в вагон чемодан и сову Альбуса. Сам он присоединился к своим кузенам и Лили, что-то бурно обсуждающим. Как оказалось, Лили и Хьюго, младший брат Розы, оживлённо спорили о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс. Это снова напомнило Альбусу о его переживаниях, и он попытался отвлечься, разглядывая ярко-алый поезд и людей, снующих туда-сюда, хотя из-за густого тумана видно было лишь неясные очертания.       — Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон Хьюго. — Так что делай свой свободный выбор.       — Рон!       Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьёзность.       — Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры ярдах в пятидесяти от них. Альбус тоже туда оглянулся. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчетливо видно.       — Смотри, кто там стоит!       Это был Драко Малфой, о котором Альбусу рассказывал как-то его отец, с женой и сыном, в наглухо застёгнутом чёрном пальто. Сын был похож на отца не меньше, чем Альбус на Гарри. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся.       — А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушепотом сказал дядя Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава Богу, умом ты пошла в маму!       — Рон, прошу тебя, — сказала тётя Гермиона полушутливо-полусерьёзно. — Дети ещё и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!       — Ты права, дорогая, — ответил дядя Рон, однако удержаться не мог. — Но ты всё-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!       — Привет!       Это вернулся Джеймс. Он уже отделался от чемодана, совы и тележки и явно горел желанием сообщить новость.       — Там Тедди, — запыхавшийся Джеймс показывал через плечо назад, в густые клубы дыма. — Я его только что видел! Знаете, что он делает? Целуется с Мари-Виктуар! — Джеймс был явно разочарован сдержанной реакцией взрослых. А вот Альбус усмехнулся про себя, но этой новости почти не удивился. Он давно подозревал, что у этих двоих явно что-то завязалось, хотя они никому и не рассказывали о своих отношениях.       — Наш Тедди! — продолжал добиваться хоть какой-то реакции от взрослых Джеймс. — Тедди Люпин! Целуется с нашей Мари-Виктуар! Нашей двоюродной сестрой! Я спросил Тедди, что он тут делает…       — Ты им помешал? — сказала Джинни. — Ох, Джеймс, до чего же ты похож на Рона!       — …а он сказал, что пришел её проводить! А потом сказал, чтобы я катился отсюда! Он с ней целовался! — добавил Джеймс, словно опасаясь, что его не поняли.       — Вот будет здорово, если они поженятся, — восторженно прошептала Лили. — Тогда Тедди правда будет членом нашей семьи.       — Он и так обедает у нас четыре раза в неделю, — заметил Гарри. — Почему бы нам просто не пригласить его жить у нас, и дело с концом?       — Да! — с энтузиазмом откликнулся Джеймс. — Я не против жить с Алом в одной комнате, а мою можно отдать Тедди.       — Нет, — твердо сказал Гарри. — Вы с Алом не будете жить в одной комнате, пока я не решу, что дом пора сносить, — он взглянул на помятые старые часы. — Почти одиннадцать. Вам пора заходить в вагон.       — Не забудь поцеловать от нас Невилла, — сказала Джеймсу мама, обнимая его.       — Мама! Я не могу поцеловать профессора!       — Но ты ведь знаком с Невиллом… — Джеймс закатил глаза.       — Так то дома, а в школе он профессор Долгопупс! Представляешь, я приду на зельеварение и скажу… — покачивая головой над материнской глупостью, он дал выход своим чувствам, пихнув Альбуса. — Ал, пока! Берегись, не просмотри фестралов!       — Но они же невидимые? Ты говорил, что они невидимые! — Альбус снова почувствовал обиду на брата. Нет, с этим Джеймсом нельзя разговаривать серьёзно.       Джеймс в ответ только рассмеялся, подставил щёку под поцелуй матери, на бегу обнял отца и вскочил в быстро заполняющийся вагон. Он помахал им из окна и побежал по коридору отыскивать друзей.       — Фестралов нечего бояться, — сказал Альбусу папа. — Они очень добрые и совсем не страшные. И потом, вас повезут до школы не в каретах, а на лодках.       Мама поцеловала Альбуса на прощание:       — Пока, до Рождества!       — Пока, Ал, — сказал Гарри, обнимая сына. — Не забудь, что Хагрид пригласил тебя на чай в пятницу. Не ругайся с Пивзом. Не затевай поединков, пока не научишься сражаться. И не давай Джеймсу тебя морочить.       Альбус вдруг почувствовал, что должен сделать это сейчас или никогда. Тем более что-то ему подсказывало, что отец должен понять. Он набрал в грудь воздуха и неуверенно спросил:       — А если меня распределят в Слизерин?       Это было сказано тихим шёпотом, чтобы не слышал никто, кроме отца. Только миг разлуки мог вырвать у Альбуса этот вопрос, выдававший неподдельный и глубокий страх.       Гарри присел на корточки, и лицо Альбуса оказалось чуть выше его головы.       — Альбус Северус, — сказал Гарри тихо, так что слышать их могла только Джинни, а у неё хватило такта увлечённо махать в этот момент глядевшей из поезда Розе, — тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был выпускником Слизерина, и он был, пожалуй, самым храбрым человеком, которого я знал.       — Но если…       — Значит, факультет Слизерин приобретёт отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая шляпа учтёт твоё желание.       — Правда?       — Моё она учла, — сказал Гарри.       На лице Альбуса отразилось сразу несколько чувств: изумление, удивление, недоверие и, наконец, облегчение; теперь он точно решил, что обязательно попросит Шляпу не распределять его в Слизерин. Но в этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперёд с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Альбус вскочил в вагон, и мама закрыла за ним дверь. Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри.       — Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и оглядывая соседей, хотя и догадывался: другие дети-волшебники часто не могли поверить своим глазам, когда видели самого Гарри Поттера.       — Не беспокойся, — сказал дядя Рон. — Это все из-за меня. Я страшно знаменит.       Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Поезд тронулся, и Альбус увидел, что отец пошёл рядом с ним по платформе, глядя на его лицо. Альбус усиленно махал ему, маме и Лили рукой, только сейчас полностью осознав, что расстаётся с ними почти на пять месяцев. Наверное, отец тоже это понял, подумал Альбус, потому что заметил в его ярко-зелёных глазах какую-то грусть, хоть он и улыбался.       Перед тем, как поезд свернул, Альбус увидел, как мама что-то сказала папе, тот что-то ей ответил, а его рука почему-то потянулась ко лбу.