Дорогая игрушка. Предательство совести

Шейн не бросался обещаниями впустую, хоть и понимал, что отыскать двух графов и одного герцога и застать их врасплох практически невозможно. Но Шейн не собирался отступать. Для него это было не просто недостижимой целью, но и единственным способом оправдаться в своих глазах. Признание Тори потрясло. Омега, которого он любил и считал предателем, попал в западню и нуждался в его помощи. Шейн же, вместо того чтобы подумать о причинах его пропажи, жалел себя и винил Тори во всём. Теперь ему нужно было наказать ублюдков, что издевались над его любимым и погубили их сыновей. Шейну это нужно было для себя, чтобы было не стыдно смотреть Тори в глаза и не думать, как он поступал с ним. Ему нужно было извиниться за жестокие слова, за обвинения, и за то, что он несправедливо его наказывал. Его слуга Нил, до того как попал в рабство за долги, занимался проектированием систем безопасности, и его навыки помогли выйти на след одного из насильников. Чейз Алансон держал серьёзную охрану и редко появлялся в общественных местах. Но имел пристрастия, на которых его можно было подловить. Раз в неделю Алансон покупал себе дешёвого раба и увозил на свой космический шаттл, там он развлекался с ним практически в полном одиночестве, оставляя своих слуг на планете. Тело изуродованного и измученного раба Чейз выбрасывал в космос и мог на пару дней остаться отдыхать на орбите. Этим и решил воспользоваться Шейн. На то, чтобы проникнуть в систему безопасности шаттла Алансона, у Нила ушло больше недели. А дальше всё было слишком просто. Небольшой боевой шаттл Шейна пристыковался к кораблю Чейза, и взломанная система открыла ему люки. Не задумываясь, Шейн расстрелял двух охранников Чейза и добрался до самого альфы. То, в каком состоянии он застал графа и его жертву, уверили Шейна, что он поступает правильно. Юный худенький омега, обнажённый и с разодранным задом, уже не дышал, и помочь ему было нельзя. Но Шейн собирался отомстить и за его жизнь ублюдку, что пытал и измывался над Тори. Чейз не ожидал нападения, его охрана не пришла на зов, и Нил с Шейном легко связали его, немного при этом поколотив. Скрученное тело на полу стонало и ныло. Чейз умолял его отпустить, обещал денег. На него не обращали внимания, Нил стоял в сторонке и следил за действиями хозяина, Шейн же осматривал пыточную, замечая весьма жестокие девайсы. Чейз знал толк в извращениях и за это непременно поплатится своей же шкурой. Под конец обыска Шейн отыскал небольшой ящик, в котором были свалены карты памяти. Одна привлекла его внимание – на ней была наклейка с именем Тори, и, не сдержав любопытства, он вставил её в коммуникатор, желая просмотреть. Если Шейн и предполагал что-то из рассказа Тори о боли и насилии, то явно не то, что он увидел на записи. Тори подвергали настоящим пыткам, подобные издевательства тысячелетия назад сделали бы человека калекой. Но графы не жалели качественного регенератора на свою дорогую игрушку, видимо, им нравилось калечить его, восстанавливать и продолжать издеваться заново. Только выкупив его, Шейн заметил, что Тори изменился, стал тише, покорнее. Раньше омега ни перед кем не склонял голову, был ярким, веселым, умело доказывал свою точку зрения и был тверд в своих решениях. А рядом с Шейном любил смеяться, целовался страстно и дарил ему свои эмоции. Просмотрев лишь небольшую часть записей, он осознал, что Тори просто сломали. Разрывая его тело, насильники вырвали его душу, и от прежнего Тори ничего не осталось. На последнем просмотренном видео омегу связали жгутами и, выкрутив в неестественную позу, повесили на крюки. Здоровенный альфа, вероятно, Самуил, втыкал ему в задний проход огроменную дубину, напоминающую бейсбольную биту. Тори лишь тихо постанывал, в то время как насильники смеялись и подначивали Самуила, отчего тот вталкивал палку всё сильнее. На двух третях своей длины дубинка застряла, видимо, дойдя до сигмовидного сфинктера, и насильник стал вдавливать её с силой. Втыкал со всего размаху, нажимал всем телом. Другие тоже присоединились к развлечению, и когда палка вошла, проникая почти до конца, Тори истошно закричал, а потом обвис сломанной куклой, и тихий умоляющий шёпот омеги заставил Шейна задрожать. Тори звал его по имени. Просил спасти. Это стало последней точкой. Шейн настолько озверел, что казнь Чейза растянулась на несколько дней. Под конец то, что осталось от изуродованного тела, Шейн спихнул в отсек своего двигателя и сжёг. Шаттл же насильника они направили к Солнцу, чтобы уничтожить последние следы. Возвращаясь на планету, Шейн казался сам не свой. То, что он сделал с этим пусть и не совсем человеком, было отвратительно. Но то, что ублюдки сотворили с его прекрасным и нежным омегой, требовало и не такого наказания. Тори вынес слишком многое и заслужил его понимания и жалости, а вместо этого Шейн встретил его плетью и насилием. Ему было тошно от себя, и он не представлял, как станет смотреть любимому в глаза. — Ваш омега заждался, — подал голос Нил. — Лиам говорит, он уже несколько дней сидит в прихожей у двери, не уходя оттуда даже на ночь. — Ясно, — коротко ответил Шейн. — Вы могли бы хоть позвонить ему… Шейн бросил недовольный взгляд на слишком много думающего раба и тут же смутился. Нил смотрел в упор, внимательно, и он вспомнил, что так же слуга смотрел на издевательства над Чейзом. — Ты осуждаешь меня за жестокость? — Я бы не посмел осудить вас, — тот покорно опустил голову, но Шейн успел заметить скрываемые чувства. — Увиденное заставило тебя взглянуть на меня в другом свете, — он усмехнулся, внутренне понимая, что и Тори теперь видит в нём что-то другое. От прежнего Шейна мало что осталось, он изменил себя, думая, что Тори разбил ему сердце, а теперь окончательно добил в себе прежнего мягкого парня из бедной семьи, опустившись до уровня ненавистных ему ублюдков. — Да, господин, — раб внезапно согласился, — Тори считает, что его чувства безответны, теперь я понимаю, что он ошибается. Шейн изумлённо замер, осознавая сказанное. — Он ошибается, — повторил он тихо. Тори действительно ждал его у входа, но Шейн не мог себе позволить его коснуться, даже смотреть ему в глаза было стыдно. Он подвёл его, оставил одного и не пришёл на помощь, когда его омеге это по-настоящему было нужно. И сам поступал с ним жестоко и отвратительно. Даже быть с ним рядом, вдыхать его прекрасный запах – всего этого Шейн был недостоин. И чтобы хоть как-то извиниться, вымолить прощение, Шейн должен был довести свою месть до конца и уничтожить всех троих. Пока дело не закончено, он не сможет быть с Тори рядом. И не сможет себя простить. Но спрятаться от омеги не удалось, он сам пришёл к нему в спальню, приполз на коленях как преданная собака, протягивая ему кнут и заглядывая в глаза, словно вымаливая у него внимание. Шейн не посмел его прогнать, хотя чувствовал, что не имеет права быть с ним. Тори просил о близости, просил вновь спуститься в подвал, но Шейн не согласился даже на лёгкие игры, боясь, что ненависть к Айсману и Самуилу ослепит его, и он навредит Тори. Тяжело было слышать, как Тори просит о боли, как пытается объяснить, что это его очищает. Шейну было неприятно признать, что понимает его чувства. Он видел, что с омегой сделали и полученные душевные и физические травмы сломали ему психику. Его жажда боли вполне могла стать защитой для его истерзанной души. Тори стал зависим от этого, и можно было лишь порадоваться, что он зафиксировался на Шейне и принимал его не как наказание, а как освобождение. — Чуть позже, Тори, — пообещал он ему, — я помогу тебе и себе. Мы вместе исправим то, что было сломано, то, что было испорчено в нас. Эти жестокие игры будут нашей тайной отдушиной и спасут нас от саморазрушения. Я буду стараться, чтобы тебе было хорошо, потому что мне безумно хорошо с тобой. Тори спал, нежно улыбаясь и прижимаясь к нему так доверчиво, что у Шейна внутри всё рвалось от удушающих чувств. Его прекрасный Тори, любимый и важный... Он рядом, и Шейн был уверен, что больше не подведёт его. — Я позабочусь о тебе, любимый. Мы поженимся. Пусть спустя четыре года, но наша свадьба должна состояться… только сначала я расправлюсь с твоим дядькой и сделаю так, чтобы он никогда больше не причинил тебе вреда. Утром Шейн вновь рванул с Нилом разыскивать информацию об оставшихся насильниках. Они оба понимали, что с Чейзом им повезло, и на поимку Самуила может уйти не один год, но Шейн был готов потратить на это всю жизнь. К вечеру коммуникатор Нила неприятно звякнул, и бета ответил на звонок. — Хозяин, — произнёс он обеспокоенно, — на Лиама напали, он ранен и ждёт вас дома. Тори похитили, и кажется, это был его дядя.