Долгий путь домой

Утро было тихое, ветер едва колыхал ветви деревьев. Казалось, будто всё было спокойно, дышалось легче. Облака, похожие на разлитое молоко, плыли мягко и ровно. Это было самое настоящее зимнее февральское утро — ленивое и медленное. Квартира Роджерса Норвилла была заполнена различными запахами. Здесь уже не было пустых банок из-под пива, пыли, мусора. Здесь даже не было того грязного дивана, на котором парень часто думал о прошлом и курил. Курение, правда, так и осталось у него злой привычкой. Лёгкие немного изнывали в агонии. Но это было уже неважно. Ведь она лежала где-то под боком, уткнувшись носом в плечо Шегги. Роджерс слегка приоткрыл глаза, останавливая взгляд на своей спутнице, и улыбнулся. Он упёрся взглядом в грязно-желтый потолок, вспоминая последние события. Тело слегка поднывало, синяки цвета груши постепенно сходили с его лица. Шрам на его разбитой брови остался, швы сняла Динкли уже после их задания, в домике Хочкинса. Лечащий врач Норвилла выписал ему новую партию медикаментов, более щадящих. К его удивлению, Роджерс постепенно шёл на поправку. Шегги перевёл взгляд на тёмно-коричневые стеклянные пузырьки, стоящие на тумбочке. Динкли вздрагивает, ёжится. «Замёрзла, наверное» — текущая мысль в голове Шегги заставляет прижать девушку к себе ещё сильнее. Велма морщится, открывает глаза и сонно смотрит на лицо Норвилла: — Ты выпил таблетки? Роджерс виновато улыбается, приглаживает её рыжие растрёпанные пряди и качает головой. — Мог бы не делать лишних движений, — Велма обнимает парня, — я уже по взгляду поняла, что нет. Он слегка толкает её вбок локтём, садится на кровать и выпивает нудные лекарства. Шегги никогда не любил лечиться, и Динкли знала это. Взгляд девушки падает на часы. Время 10:25. — Норвилл, мы проспали! — Велма мчится в ванную, оставляя после себя приятный запах персика и любимого тела. Грохот, шум, доносящийся из ванны, заставляет Роджерса проверить свою теперь уже жену. — Фред? — спрашивает она. — Звонил десять раз полчаса назад. — Что?! Шегги, меня убьёт мой декан за то, что я пропустила важную лекцию по биологии. — Успокойся, — Роджерс притягивает девушку к себе, заставляя бросить красную юбку. Велма по инерции падает в объятия парня и на мгновение расслабляется. — Нет, мне нужно идти! Роджерс смеётся практически до слёз, показывает Динкли дату и день недели на своём телефоне. Воскресенье. Велма бросает свои вещи и дуется на Норвилла. Она даже не взглянет на него. — Ну что ты теперь надула свои щёки? — спрашивает он и улыбается. — Ничего, — Динкли показывает ему язык и наваливается на него всем телом. Звонок в дверь нарушает хохот, исходящий из квартиры. — Интересно, кто же пришёл? — Шегги закатывает глаза, так как знает, кто стоит сейчас за дверью. Норвилл открыл дверь, впуская часть команды внутрь. Ребята улыбнулись валяющейся Динкли в постели, и Велма помахала рукой. — А мы вам тортик принесли, — Фред вручил маленький презент хозяину квартиры и прошёл на кухню. Динкли прошла к ребятам, разрезая торт и наливая всем чай. Фред выглядел умиротворённым, его рана уже зажила, шрама не осталось. Нога Дафны немного побаливала, так как девушка преждевременно сняла гипс и терпела боль во время операции. Возможно, ей предстоит лечь на реабилитацию. Скуби-Ду остался всё таким же беззаботным псом, каким был до этого. — Звонил Хочкинс, — Дафна взглянула на Роджерсов, — Он сказал, что возьмёт опекунство над Оливером. — Это хорошая новость! — Шегги подошёл к открытому окну и закурил, выпуская прозрачный дым в морозный воздух. — А вам назначили дату? — спросил Джонс, задерживая взгляд на животе Велмы. — Седьмое октября. Дафна запищала от радости, ведь это был её будущий крестник. Она со всей силой обняла девушку. — Может, поедем? — Велма оглядывает всю команду, смотря на их реакцию. — Собирайтесь. Морозный день слегка обдаёт холодом команду, заливая их щёки багровым румянцем. Белые хлопья кружатся в воздухе, всё ещё оставляя послепраздничное настроение. Ребята заезжают вглубь леса, останавливаясь около того самого дуба. Того самого домика на дереве. Почему они вообще сюда приехали? Многое связывало их с этим местом. В том числе и Майкл Роджерс. Ребята не стали залазить в старый домик, но они чётко помнили, как выглядело это место изнутри. Может быть, некоторых вещей уже нет — ветер унёс их из домика, оставив только воспоминания. Сюда теперь через семь лет придёт Майкл со своими друзьями. Может у него будет своя «Тайна» и этот домик будет их тайным уголком. А может… Это место навсегда останется заполненным запахами Роджерсов и Джонсов. На лице — мягкая улыбка детства. Норвилл закрывает глаза и падает на белоснежные корни дуба, таща за собой Динкли. Та по инерции берёт за руку Блейк и Джонса. Словно цепочка они лежат на снегу, смотря снизу вверх на домик. Скуби плещется в белоснежном покрывале, закапывает Джонса, подливает масло в огонь. Фред, словно мальчишка, начал пуляться снежками в пса. Роджерс чувствует, как кто-то маленькой иголкой скребет у него по сердцу. Он закрывает глаза и видит своего старшего улыбающегося брата. В голове всплывает семейный дом. Камин. Мать. Отец. Роджерс заглядывает вглубь своего дома. Он открывает глаза и вглядывается в забавные веснушки-островки Велмы Роджерс. Она улыбается и только губами без слов говорит «Спасибо». Он прикладывается к её лбу губами. — Фред, — зовёт он играющегося со Скуби парня, — можешь одолжить свой пикап? — Конечно, спрашиваешь ещё. Роджерс поднимается, протягивает руку Велме, отряхивает её от прилипших снежинок. Дафна уже успела повалить Джонса в скрипучий снег. Динкли только видит перед собой проносящиеся мимо деревья и белые хлопья снега. Велма садится вперед в вишнёвый пикап. Шегги заводит машину, и они уносятся обратно в город, припарковываются около знакомого ей дома. Велма молчала, она всё понимает. Ей не нужно ничего объяснять, говорить. Пара стучит в дверь. Громче. Громче, чтобы было слышно. Дверь открывает светловолосая женщина в очках с несколькими седыми прядями. Бирюза встретилась с бирюзой, и Роджерс опускает глаза. Женщина впускает пару внутрь, говоря что-то про холод и про горячий чай. Норвилл останавливает её, обнимает и говорит: — Здравствуй, мама. Её жилистые руки обнимают худые плечи сына, серая шаль скользит по его куртке. Голубые глаза становятся ещё голубее. В точности как и у него. «Они очень похожи» — Велма невзначай улыбается, глядя на его мать. Шегги шепчет слова извинения, говорит про Майкла, отца, дом, болезнь, Велму, «Тайну». — Значит, ты Велма? — улыбается женщина, кладя свою руку на её кисть, — Норвилл в детстве немного рассказывал про тебя. Но это было так давно… Она приглашает их за стол, и Роджерс рассказывает ей всё, что произошло с ними. Всю правду об их тайне, брате. Во время рассказа женщина менялась в лице, и в конце было непонятно, какую эмоцию оставил после себя Шегги. Она же рассказала свою историю. О том, как вылечилась от депрессии, оправилась от смерти Сэмюэла, его отца. Было очень тяжело. Но ему тяжелее. Ему понадобилось большое количество времени, чтобы простить ей всё. — Знаешь, я бы не приехал сюда, если бы не Майкл и не то дело. — Я знаю. Поужинав, Роджерс решил осмотреть дом и показать его Велме. Ничего не изменилось. Абсолютно. Его с Майклом комната, заполненная хламом. Две односпальные постели, разделенные только тумбочкой со стоящей на ней лампой в форме черепашек ниндзя. Кажется, Микеланджело. Шкаф с вещами братьев. На первый взгляд даже нельзя догадаться, чья одежда это была. Порой братья сами забывали это и носили, что подвернётся под руку. Никто даже не интересовался, чья это футболка. Если её нашел Майкл, то она его. Ну, а если Норвилл, то можно самим догадаться, чья она. Такие дурацкие мелочи, но такие значимые. Так казалось младшему. Наверное, именно этого хотел Майкл. Воссоединить Норвилла с матерью. Ведь больше никого не было. Известив мать о том, что она скоро станет бабушкой, женщина очень сильно обрадовалась и обняла девушку. Когда назвали ей имя и дату рождения, женщина заплакала, обнимая теперь уже семейную пару. - Ну, мы пошли, мам, спасибо за ужин...