Начало пути.

Я снова в больнице. Вчера погиб Андрей. Мне стало плохо, когда об этом рассказали. С утра Андрей проснулся очень рано и разбудил меня. Была суббота, выходной, но ему нужно было на работу. Андрей разбудил меня потому, что захотел близости. Я никогда не отказывала ему в этом. В любые дни, в любом настроении я не могла ему отказать потому, что каждый день, каждая ночь могли стать последними. Я уже давно не думала о будущем. Я думала лишь о том, вернётся он сегодня или нет. И вот вчера он не вернулся. И не вернётся уже никогда. Как Андрей любил меня вчера утром, как он не хотел идти на работу. Как будто знал, чувствовал, что это – его последний день. Дети ещё спали, но Андрей попрощался с ними. Он погладил по голове Витю и поцеловал Светочку. Возле самой двери Андрей крепко обнял меня, поцеловал очень страстно и нежно, долго смотрел мне в глаза и никак не хотел выпускать из рук. Я спустилась с ним по лестнице, вышла из подъезда. Андрей ещё раз поцеловал меня с сумасшедшей страстью, а потом повернулся и ушёл. И ничего не сказал. Бешено завывала вьюга, швыряла снегом в лицо, выбивала слёзы из глаз. Я вдруг вспомнила такую же вьюгу, такую же бешеную и злую. Она унесла навсегда Вадима, а меня бросила в руки Андрея. Тогда я его ненавидела. Только потом, спустя много времени, ненависть прошла, обида забылась. Андрей помог мне успокоиться, пережить потерю. Я заставила себя полюбить его. Но теперь злая вьюга забрала и его тоже. Как мне теперь жить дальше и зачем? Я не знаю. Жуткая боль раздирает сердце. Это новая боль, она лишила меня сил. Я больше не могу справляться со своими эмоциями, у меня нет сил сдерживать эту боль. Но это ещё не всё. Я больше не могу сдерживать и старую боль. Она обрадовалась, выползла, как змея, и тоже начала рвать сердце вместе с новой. Иногда мне кажется, что я скоро сойду с ума, если не умру. Но здесь, в больнице, умереть мне не дадут, это точно. Пришла медсестра со шприцем. Хорошо, хоть на несколько часов забудусь. Хуже всего то, что я даже плакать не могу. Почему-то нет слёз. Со стороны, наверное, я выгляжу спокойной. Только не сразу понимаю, что мне говорят. Я просто не слышу слов. Точнее, слышу ушами, но до сознания они не доходят, боль закрывает всё. Я ничего не чувствую, кроме неё. И ни о чём, почти, не могу думать. Когда я проснулась, было тихо, все спали. Только приборы пищали. Мой, почему-то, пищал чаще других. Потом я поняла, что это моё сердцебиение. Оно очень частое. Я посмотрела на прибор. В уголке экрана увидела цифры, сто двенадцать. Частота пульса, наверное. Здесь меня пичкают успокоительными и сердечными, но это слабо помогает. Сколько я спала? За окном темно, а в палате свет никогда не выключают. Сколько же время? Часов нигде нет, на приборах тоже нигде время не указано. Медсестру позвать, что ли? Да ну её, не хочу. Пусть пока отдыхает. Но медсестра пришла сама. Я не заметила, как она зашла. Я даже не сразу поняла, что она говорит со мной. Только когда она подошла ко мне и повторила вопрос, до меня дошёл его смысл. Она спрашивала: - Вы почему не спите? - Не знаю. – ответила я медленно. Почему-то язык плохо слушался и слова вспоминались с трудом – Только что проснулась. А сколько время? - Семь утра. – ответила медсестра. Она измерила мне давление и поставила градусник. Потом записала показания приборов и градусника и пошла к соседкам. Я снова закрыла глаза, но спать больше не могла. Очень больно. Скорее бы снова сделали укол. Мой прибор запищал ещё быстрее. Медсестра снова подошла ко мне, дала мне капли. Через несколько минут сердцебиение начало успокаиваться. Медсестра покачала головой, вздохнула и ушла. Встали соседки, медсестра уже отключила их приборы, так что теперь пищал только мой. Этот писк меня раздражал. Соседки вскипятили чайник, начали пить чай. Палату залил травяной аромат. Теперь в аптеках продают травяные сборы прямо в чайных пакетиках, очень удобно. Мне ничего не хотелось. На тумбочке стоял вчерашний ужин. Скоро принесут завтрак. Я повернулась к стенке, это не так просто с подключенным прибором. Почему они так громко разговаривают? Меня тронули за плечо. Медсестра. Она пришла сделать укол. Потом пришла врач. Она что-то долго говорила мне, что-то внушала, но когда ушла, я тут же всё забыла. Мой прибор, наконец, отключили. Я повернулась к стенке и накрыла ухо подушкой, чтобы не слышать соседок. *** Сколько прошло времени, я не знаю. Уже приносили завтрак и обед. Соседки даже успели выспаться. За окном снова стало темно. Ветер больше не стучал рамой, но его ещё было слышно. Кто-то снова тронул меня за плечо. Я оглянулась. Рядом с кроватью стояли Витя и Света. - Мама, как ты? – спросил Витя. Я не ответила, не знала что отвечать. Витя сел рядом, взял меня за руку, Света обняла и поцеловала меня. Очень странно, но ни то, ни другое меня не тронуло. Я, как будто, окаменела и дети стали мне безразличны. - Мамочка, выздоравливай быстрее. – попросила Света – Без тебя так плохо. Её волосы были распущены, видимо, некому заплетать ей косы. Я погладила её по голове, чтобы не обидеть, но сама поняла, что абсолютно равнодушна. - Мама, я ещё вчера отправил телеграмму бабушке, - сообщил Витя, помедлил и добавил – и в Ростов тоже. Понятно. Что ж, они тоже имеют право знать. Я вспомнила родителей Андрея, неприязнь, даже ненависть в их глазах, их слова. Андрей много раз писал им потом, но ответа не было. Я потом снова предлагала ему пойти в театральный, но он всё-таки надеялся восстановить отношения с родными, поэтому отказался. А ведь всё могло быть по-другому. Он был бы жив. Боль снова стеганула по сердцу кнутом. Витя почувствовал это и сжал мою руку сильнее. - Не надо было этого делать? – спросил он. - Надо. – тихо сказала я – Они его родители. Наверное, захотят похоронить на родине. - Ты разрешишь им? - Да. - Тогда я поеду на похороны. – заявил Витя. - Хорошо. А паспорт? - Я вчера получил. Витя вынул из-за пазухи паспорт и протянул мне. Я посмотрела на фотографию. Уже совсем взрослый. В паспорте стоял другой год рождения. Это Коротаев подсуетился, чтобы Вите лишних вопросов никто не задавал. Потом получим другой, а пока пусть живёт с этим. А ведь он всего на два с половиной года старше Светланки. Ей две недели назад исполнилось шесть, а Виктор выглядит на все шестнадцать. Я ещё раз внимательно посмотрела на сына. Он очень похож на Вадима, только шире в плечах, сложением крепче на вид. Глаза тёмно-синие, как вечернее небо, волосы каштановые. Какой же он красивый. И умный. В этом году Витя закончит десять классов. Хочет учиться дальше, только пока не решил кем быть. Но ещё есть время подумать. - Мама, а почему ты не плачешь? – спросила Света. - Не знаю. Слишком больно. Даже слёз нет. - Держись, мама, мы с тобой. Мы любим тебя. – произнёс Витя, вымучивая улыбку. От этого стало ещё больнее. Я поцеловала руку Виктора, обняла Свету и прошептала: - Простите, родные, я хочу побыть одна. - Ты уверена? – спросил Витя. - Да. Пожалуйста, уйдите. - Мы придём завтра. Можно? – спросила Света. - Хорошо. Света снова поцеловала меня, Витя крепче сжал руку. - Держись, мам, выздоравливай. Ты нужна нам, очень нужна. – проговорил он – Ну, ладно. Пока. - Пока. – ответила я и отпустила их. Дети тихо пошли к двери. Около неё они обернулись. Виктор попытался улыбнуться, я попыталась улыбнуться в ответ. Не знаю, что получилось. Света заплакала, Витя взял её на руки и унёс. Почему я стала такой эгоисткой? Ведь я любила их больше жизни ещё два дня назад. Что это со мной? Они потеряли отца, им сейчас ничуть не легче, чем мне. А я заставляю их страдать ещё и из-за меня. Так нельзя. Надо взять себя в руки. Виктор отправил телеграммы вчера. Два дня нужно на дорогу. Значит, родители приедут завтра, или послезавтра, если на завтрашний рейс не успеют или погода не наладится. Да, вроде бы, ветер немного стих, и звёзды в окно видно временами. Думаю, должна наладиться. Надо взять себя в руки и подготовиться к встрече. Попрошу у врача побольше успокоительного. Мои родители будут меня жалеть. Это плохо, но пережить можно. Но как поведут себя родители Андрея, предположить просто невозможно. Врачи вряд ли позволят им обижать меня. А, может быть, они, хотя бы теперь, смирятся с его выбором. Я не знаю. В любом случае, это будет очень непросто. Медсестра принесла таблетки. Надо выпить. - А можно ещё успокоительного, в запас? – спросила я её. - Зачем? – не поняла она. - Завтра, или послезавтра приедут родители.- объяснила я. - Я спрошу у доктора. – пообещала медсестра. - Спасибо. Компот, вместе с обедом, стоял на тумбочке. Я выпила таблетки. Потом легла, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Я прогнала все мысли, но боль прогнать не удалось. Принесли ужин. На него даже смотреть не хочется. Но поесть надо, хотя бы немножко. Я заставила себя съесть три ложки каши и почувствовала, что если съем ещё одну, то всё выйдет обратно. Значит, хватит пока. Я снова легла и попыталась расслабиться. На этот раз удалось лучше. Через некоторое время пришёл дежурный врач, сделал кардиограмму, подключил прибор. На этот раз прибор пищал реже. Я посмотрела на цифры в углу экрана, девяносто четыре. - Уже лучше. – сказал врач – Сестра говорила, что завтра Вам может понадобиться дополнительное успокоительное. - Может быть, если они приедут. Или послезавтра. - Вот возьмите.- он протянул пузырёк – Оно безвредно, но, всё же, лучше не злоупотреблять. В особой ситуации одну-две ложки, не более. - Спасибо, доктор. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Врач ушёл, пришла медсестра и сделала мне укол. Я уснула.