Серебряная стрела

Ты подарил мне свою улыбку, Кусочек своего сердца. Ты подарил мне то чувство, которое я искал. Ты отдал мне свою душу, Свою невинную любовь. Ты единственный, кого я ждал, Кого я ждал. Мы потерялись в поцелуе В момент. Вечно молодые, Просто навсегда, просто навсегда любимые. Ты заставил меня мечтать, Смотря в твои глаза, Ты подарил мне чувство, которое я давно искал. Я хочу отдать тебе свою душу, Всю свою жизнь, Потому что ты единственный, кого я ждал, Кого я ждал так долго. Scorpions - "When you came into my life"

От замка вампиров остался только глубокий черный котлован, из-за чего весьма громко возмущался министр. Но им было плевать на его вопли и угрозы. Они с Роном и Виктор вместе со смешанными группами поддержки вернулись в Бухарест, где их сграбастали целители больницы Святого Иореста*. Он даже не реагировал, позволяя водить над собой палочкой, диагностируя. Недовольно поморщился, когда начали сращиваться сломанные ребра, и криво усмехнулся, когда услышал о церемонии награждения и "скромном банкете в честь героев". Ага, конечно, героев, которых они боялись и на которых смотрели с брезгливостью. От некоторых так сильно несло страхом и омерзением, что с его все еще нервными силами хотелось оторвать себе голову. Он не пошел ни на какую вечеринку и велел Рону выкинуть эти медали к мантикоровой матери. Его ждал быстрый душ и полупустой бар в самой вонючей и опасной дыре, которую возможно было найти в магической части Бухареста. Первая часть толкового плана была уже выполнена, и Гарри принялся исполнять вторую. Бар вскоре нашелся в нижнем Исиме. Обшарпанное темное заведение с сомнительной репутацией и убойной выпивкой для магических существ. Самое оно для такой твари, как он. Вот чего он определенно не ожидал, так это того, что на третьем, жутко горючем и плавящем мозг шоте рядом с ним опустится Рон. Тот устало вздохнул и, потерев лицо, оперся о барную стойку. - Только зря выпивку переводишь, - обыденно произнес он. - Не сказал бы, - хмыкнул Поттер. - Для оборотней, но и нам мозги прочищает. - Хм, стоит попробовать, - подозвав бармена, пробормотал Уизли. Когда перед ним оказался точно такой же шот, он, не отрывая глаз от ядерно-голубой жидкости, напряженно спросил: - Гарри, что происходит? - А разве что-то происходит? - невинно произнес темноволосый мракоборец и одним быстрым глотком опустошил свой стакан. - Не паясничай, я тебя не первый год знаю, - потерев переносицу, устало ответил Рон. - Это из-за Малфоя? Хрупкое стекло разлетелось на осколки в его руке, еле успев мазнуть хмелем по губам. Он раздраженно отряхнул руку и, выругавшись, уставился на темное дерево стойки перед собой. - Тебе обязательно было сейчас вспоминать его? - сквозь зубы процедил зеленоглазый мужчина. - Я наложил заглушающие, - закатил глаза Уизли. - Можешь говорить. Если ты забыл, я не слепой идиот. Когда ты влетел в кабинет, на тебе лица не было. Что у вас происходит? - Причем тут это?! Что ты хочешь услышать? Что?! - зарычал Поттер и сжал кулаки. - Я просто слишком размяк. Забыл, что мне нельзя... - Чего нельзя, Гарри? - мягко спросил рыжий мракоборец. - Желать его, - после долгого молчания устало ответил Гарри. - Касаться его кожи, зная, что он позволил мне. Целовать его мягкие губы и днем, и ночью, потому что я теперь не могу без этого. Ведь я уже знаю, какие они сладкие, как спелые вишни. Запустить пальцы в его волосы и почувствовать дрожь его тела. Раствориться в его глазах и знать, что они будут последним, что я увижу, умирая. Любить его тело, его душу, потому что я никогда не встречал таких, как он. Я знаю, как светла его душа, как она хрупка и сильна. В нем столько милосердия и нерастраченной нежности, столько человечного. Забрать себе все его горе, которое он носит столько лет и быть рядом в очередной раз, когда опять надумает сунуться в Мордредову задницу спасать очередного молящегося. Потому что я и так уже тронулся умом и, если с ним что-то случится, окончательно свихнусь. И это к лучшему, что он ушел от меня. - Но почему? - возмущенно произнес Рон. - Потому что его магия невинна, и это только сильнее провоцирует меня - я чувствую его нетронутую никем кровь и уже с трудом сдерживаю себя. - Мать моя, - прикрыв глаза рукой, выдохнул рыжий и прижал к голове уши. - Я даже спрашивать не буду, откуда ты об этом знаешь. - Потому что я единственный, с кем он когда-либо был. Нет! Даже не смей смотреть на меня так, Уизли! Я не долбаный насильник и никогда бы не сделал ничего против его воли. - Кроме того, что уже сделал, - утвердительно произнес друг. - И когда это началось? - До всего этого, до зимы, когда мы разбили лагерь у стены из-за того, что ему стало плохо. Его магия взбесилась настолько, что могла убить всех нас. У меня не было его разрешения или хотя бы зелья. Пришлось разбираться по-другому. Это были всего лишь несколько украденных поцелуев и прикосновений, клянусь. Он даже не помнит этого, а я не рассказывал, потому что знал, что он никогда не простит мне этого. - Ты говорил с ним? - Да, - отрезал Поттер и отвел глаза. - Дорогой, - у Гарри даже зубы свело от этого всепонимающего тона. - А как ты с ним говорил? - Поцеловал. - А нормально объясниться и ухаживать влом?! - Да ухаживал я, ухаживал, - оскалился Гарри. - Почти каждый день посылал подарки и писал... Ответа не было, Рон. - Хочешь, я попрошу Миону поговорить с ним? - положив ладонь на напряженное плечо, тихо спросил рыжий маг. - Это ничего не изменит. А по-другому я не могу, не умею. Он не просто смазливая мордашка на одну ночь. Он... - Жизнь и смерть, да? - Я настолько безнадежен? - Нет, парень. Ты просто полюбил. - Только весь пиздец в том, что он никогда не посмотрит на меня, как на своего мужчину. Рон печально усмехнулся и, подозвав бармена, попросил повторить. Он понимал Гарри так, как никто другой. Ведь в Лантэ его ждала женщина, которая была для него всем и которую он чуть снова не потерял. И если в их случае Гермиона простила и приняла его, то с Гарри и Малфоем была совершенно другая история. - Ты не представляешь, как сильно я хочу порезать на ленточки Дамблдора. Содрать с него шкуру, выпотрошить. За то, что он забрал его у меня. - Этот выродок горит в Аду, - отсалютовав пустоте, пробормотал Рон. - Там ему и место. - Ага, только он и меня с собой утащил. - Все образуется, вот увидишь. Гарри поверил бы в это, если бы тогда Малфой не сбежал от него. А теперь ни сил не было, ни веры. Он осушил новую стопку и налил еще. Ночь была длинной, а выпивки еще очень много. Сегодня он собирался напиться до зеленых чертей. - А ты сделай ему предложение, как делают в Лантэ, - после энной бутылки, собрав разбегающиеся мозги в кучку, пробормотал Уизли. - Сделай дар в присутствии толпы и принеси свою клятву. У него будет три дня на ответ. Если он сделает тебе дар в ответ, то считай его за согласие. Если нет, то ты хотя бы скажешь ему все и будешь точно знать ответ. А так у вас какая-то хрень, дружище. - Что дарить-то? - заблестел глазами уже прилично набравшийся Гарри. - Все что хочешь, - пожал плечами рыжий маг и, пьяно почесав ухо, расплылся в мечтательной улыбке. - Я вот Герми розы подарил. Ну, те, наши. Она отдала лезвие, которое в волосах прячет. И, черт возьми, она моя жена. Клево звучит. Моя жена... - Кажется, с тебя хватит, - беззвучно рассмеялся Гарри и, повертев в руках пустую рюмку, прищурился. - Дар, значит. Он со стуком опустил рюмку на стойку и, спустившись с высокого стула, чуть шатающейся походкой направился к двери. - Эй, ты куда? - чуть не навернувшись со стула, позвал Рон. - За даром, - не обернувшись, помахал рукой Гарри и вышел. Рон довольно хмыкнул и, покатав на дне рюмки выпивкой, тихо произнес: - За жизнь и смерть... * * * - Он ничего не знает, - замораживающим тоном произнес Драко и поднял на Первозданную золотые, полные бешенства глаза. - Он, мать твою, ничего не знает! - Драко, - стушевавшись, пробормотала Великая и отшатнулась, когда он, зарычав, двинулся на нее. - Драко, успокойся. - Я спокоен! - рявкнул он, и кожа на руках начала покрываться черными татуировками. - Ты обманула меня! - Для твоего же блага, - попытавшись скрыться, отрезала она, но дернувшись, недоуменно замерла. - Милый, что ты делаешь? Но Драко не слушал ее, охваченный гневом. Он потянул за невидимую нить, и та, уплотнившись, превратилась в черную прочную цепь, конец которой сомкнулся вокруг полупрозрачного запястья. Он дернул сильней и почти сбросил ее на пол. Магия вскрикнула и попыталась высвободиться. - Драко, - испуганно дернулся в его сторону Сириус, но Северус вовремя перехватил его и задвинул к себе за спину. - Не мешай, - покачал головой Люциус. - Это только между ними. - Но она Первозданная, - выдохнул Том и сжал руку напряженного до предела Фенрира. - А это его любовь, - мрачно отрезала Нарцисса. - Драко будет драться за этого мальчика даже с ней. В комнате обстановка накалилась до предела. Присутствующие медленно отступали, оставляя их один на один. Первозданная напряженно смотрела в злые глаза молодого Малфоя и понимала, что стоит сказать хоть одно неправильное слово, и пробирки Северуса окажутся привлекательней того, что с ней сейчас сделают. - Он мог сегодня умереть, и я бы не узнал! Я бы потерял его! Ты... Ты! За что ты так наказываешь меня?! Разве недостаточно я тебе отдал?! Разве когда-нибудь я желал чего-то только для себя?! Только его жизнь! Неужели я должен отдать и его, чтобы ты, наконец, успокоилась?! - ревел Драко и не замечал, как бледнеют от его слов родные и как рушится дом вокруг. Он весь дрожал, словно в лихорадке, и все глубже уходил в прошлое. В бесконечную череду потерь и глубокого горя. Снова, он терял снова и сходил с ума от понимания, что в очередной раз у него отнимают теперь уже Поттера. Единственного мужчину, которого он когда-либо желал. Того, кто заставил его окаменевшее сердце биться снова, кого он полюбил. Первозданная налетела стремительно. Обрушилась на его сгорбленные дрожащие плечи золотым потоком и, крепко обняв, уткнулась лицом в его шею. Она подвинулась лишь раз, когда с другой стороны на плечо опустился Гидеон, молча и с нежностью положив голову на его склоненную макушку. - Не надо, слышишь, - пробормотала Первозданная. - Не надо, сын мой, сердце мое, душа моя. Как ты мог подумать, что я могу причинить ему зло? Никогда, я никогда не хотела причинять тебе боль, не хотела отнимать и никогда не забрала бы того, кто вернул жизнь в твои глаза. Я не сказала, потому что знала, что ты сорвешься за ним, наплевав на себя. Ты ведь совсем ничего не видишь, когда дело касается его. Он так глубоко в твоей крови, что мне порой страшно. Ты был болен, твоя сила не слушалась, и я побоялась навредить. Но ведь я знаю, что он вернется, я вижу его с тобой. Прости меня, мой Король. Прости за то, что так боюсь потерять и тебя. Я оплакивала твоего отца и мать... Мое сердце не выдержит еще и твоей потери. Он погладил ее ладонь, и цепь исчезла вместе с его татуировками. Драко потер глаза и устало вздохнул. Вместе с ним выдохнули все остальные, а раздавшийся неожиданно из картины четы Малфоев другой, более глубокий голос, вконец разрядил обстановку. - Чудно! - О Мерлин, папа! - вздрогнул Люциус и недовольно посмотрел на отца, вышедшего из тени. - Так же сердечный приступ недолго заработать! - Не драматизируй, сын. Ты давно умер, - закатил глаза Абраксас и ехидно добавил. - И раз уже мы дали свое родовое, так сказать, благословение, то, может, твоя жена вернет подарок моей благоверной? И, собственно, меня очень интересует, что собирается делать мой внук дальше? - Мам, верни меч деду, - потерев глаза произнес Драко и уже Абраксасу: - Твой внук собирается проверить непринятую почту. Он и представить не мог, что письменный стол и столик в его комнате будут завалены посылками. Коробки разных размеров, упакованные в темную бумагу и обвязанные почтовыми веревками, а вместе с ними семь коротких записок. И это Поттер называл письмами? Драко даже не успел развернуть первую посылку, когда вся родня, заполонив комнату, принялась делать это за него. Восхищаясь и воркуя о безупречном вкусе. Поттер, видимо, решил опустошить весь фамильный сейф. Искусное оружие, редкие артефакты и книги, запрещенные и почти исчезнувшие растения. Он словно знал Драко от кончиков волос до пят. Это смущало и льстило. Молодой Малфой долго разглядывал коробку в своих руках и, наконец, взяв за кончик веревки, медленно потянул на себя. Разворачивая бумагу долго и осторожно складывая ее вместе с бечевкой. Крышка выскользнула из рук, и он, прикусив губу, поднял со дна коробки длинное пальто насыщенного винного цвета с черными узорами, окантовавшими рукава и капюшон. Он даже размером не ошибся, и пальто легло на плечи, укутывая теплом и мягкостью. Драко отвернулся от остальных и уткнулся носом в рукав, вдыхая запах шерсти и каких-то трав. Он готов был спать в нем, и плевать на ехидную морду Гидеона. - Пресвятая Салазарова мать! - на вопль Арманда налетела вся семья. - О Цирцея! - Так, куда нужно записаться в очередь за такими мужиками? Я первый! - Ты даже не гей, Филипп. - Ну, и что? Ради такого мужика я готов им стать. - Драко, отдай его нам с Эль, - заговорщицки подмигнув усмехнувшемуся мужу, проворковал Арманд. - Тебе же он не нужен, а мы с моим пупсиком давно подумывали завести наложника. Освежить, так сказать, отношения. - Я тебе сейчас кое-что другое освежу, - разом взбесившись, сверкнул оскалом и золотом глаз Малфой. - Он - мой! - Поняли, поняли, ревнивец, - засмеялся кузен. - Ты лучше подойди посмотри, что он для тебя достал. Драко подозрительно прищурился на Арманда, но все-таки подошел. На письменном столе стоял раскрытый ларец из резного дерева, полный сверкающих всеми цветами прозрачных камней. Чище, чем алмазы высшей пробы, и прочнее их. Волшебные самоцветы, которые, подобно сладким плодам, созревали гроздями на серебряных деревьях в сердце Сахары. Среди вечных песчаных бурь и молний они пропитывались магией древних земель, и каждый из них стоил, как несколько стран. Из них получались мощные артефакты и непобедимое оружие. Только сорвать их с дерева могли лишь единицы, потому что могли сделать это только те, кто желал их не для себя и не для корыстных целей. - Белые Звезды, - с уважением выдохнул Эль Халем. - Здесь, видимо, весь урожай этого столетия. Драко запустил ладонь в ларец и, до хруста сжав несколько камней, впитал их жар и все еще теплый магический след Гарри. Он думал о том, что его ответный дар должен быть таким же божественным. Он не знал, что для него готовил мракоборец, но все же хотел сделать достойный подарок. Малфои всегда дарили своим возлюбленным самое лучшее... * * * Гарри пришел в Лантэ через несколько дней. Вышел из леса и, не спеша, направился в город, оттягивая предстоящую встречу, которая, наверное, будет их последней. Он махнул караульным, стоящим на стене, и вошел через распахнутые врата. Мракоборец шел, почти не обращая ни на кого внимания, с мрачной решимостью и сжатыми в тонкую линию губами. Встречные безмолвно пропускали его, перешептываясь о том, что в город вернулся супруг правителя. Некоторые останавливались, разинув рты, а кто-то спешил поклониться, но чаще он видел на их лицах недоумение. Верно... Как же это чудовище могло оказаться доспехами их молодого красивого короля? О да, он тоже был в шоке, когда Первозданная связала его магию с малфоевской. Он и сейчас ее чувствовал, пока еще слабо от поднятых до предела собственных щитов, но она уже звенела совсем близко. Ее медовый запах проник в легкие, заставив глубоко вздохнуть и прикрыть глаза. Он поморщился, когда по оголенным нервам царапнуло чужими, слишком сильными эмоциями. От них снова пришлось отгородиться. Произошедшее в Румынии все еще аукалось невыносимой болью каждый раз, стоило ему только дотронуться до чужой магии и эмоций. Он вышел на главную улицу и замер у фонтана, безошибочно чувствуя приближающегося Малфоя. В простой рубахе с пятнами сажи и закатанными рукавами. Обтягивающие крепкие ноги брюки были в золе, а волосы стянуты в высокий растрепавшийся хвост. Он шел стремительно, вытирая руки какой-то тряпкой и не отрывая пристальных глаз от него. Красивый... Бесконечно красивый и далекий. - Охрана на стенах предупредила? - хмыкнул Гарри и отвел взгляд, когда Драко достаточно приблизился. - Причем здесь охрана, - нахмурился Драко и, сжав в руках грязную тряпку, тоже опустил глаза. - Я тебя еще на опушке услышал. Слишком громко думаешь, Поттер. Будто в голове фестрал орет. - Ну, прости, твое Величество, что потревожил, - пробурчал Поттер и скрестил руки за спиной. Кристалл молочного цвета легко скользнул в ладонь. Он обвел пальцем обвитую вокруг него оскалившуюся змею и сжал тонкую длинную цепочку. Гарри поднял глаза и, встретившись со взглядом серых настороженных глаз, почувствовал, как снова немеет язык. А Малфой тем временем снова отвел глаза и, прочистив горло, продолжил: - Поттер, нам нужно поговорить. То, что произошло тогда... в твоей комнате... А вот этого ему точно не нужно было. Хватит и того, что он уже наделал. Стоило сделать шаг вперед, как Малфой замолчал, заалев щеками и затравленно смотря на него. Его губы разомкнулись, и он судорожно втянул воздух, когда мракоборец оказался в нескольких ничтожных сантиметрах от него. Губы опалило чужим дыханием, и кожу обожгло от невыносимого желания дотронуться. - Я... - его охрипший голос сводил с ума, заставляя трепетать и сжать удлинившиеся клыки. - Что это? Драко удивленно моргнул и, нахмурившись, опустил глаза на свою ладонь в руке Поттера. На ней блестел кулон, в котором клубился неясный туман. Гарри сжал его пальцы вокруг украшения, чем снова заставил посмотреть на него. - Мой дар и моя клятва, Малфой, - хрипло ответил он. - Сердцем, разумом, душой и телом я буду твоим. До последнего своего вздоха и даже после, когда обернусь прахом, и от костей моих не останется ничего, кроме пепла под твоими ногами. Я буду твоим и ничьим больше никогда. Я ничего не жду от тебя и ничего не требую, никогда не сделаю этого. Но для себя я все решил. У Драко сердце грохотало в груди, а в ушах все еще звенели слова Гарри. Он дернулся навстречу, но тот уже отстранился, напоследок сжав его ладонь и заставив провести пальцами по странным письменам на камне. - Стой! - крикнул Драко, но звездная тьма уже поглотила его. Она окутала его мягким коконом и через мгновение растворилась, оставив удивленно озираться по сторонам. Это был Малфой-Мэнор. Он стоял в большой гостиной и силился понять, почему дом ощущается по-другому. И, когда за спиной где-то хлопнула дверь, после чего раздался детский смех, он понял. Ноги разом ослабли, отказываясь держать, когда в комнату верхом на метле влетела его пятилетняя копия, а за ним ворвался имитирующий драконье рычание растрепанный Люциус. Чудом вписавшийся в поворот и наколдовавший себе огромные крылья. Где-то наверху мать заорала, пообещав поотрывать им ноги, если они снова уронят люстру... Драко помнил этот день так ясно. Они все-таки уронили люстру и потом отсиживались на чердаке в своем тайном убежище, среди книг и мягких подушек. Он спал, свернувшись клубочком на груди отца, пока тот читал ему, а за окном бушевала гроза. Он даже помнит запах дерева и блеск парящих свечей. Белокурый маг стоял сейчас рядом и смотрел на ту же самую ночь, когда рядом повеяло теплом и свет стал ярче. Он обернулся и попал в другое воспоминание, где мама сидела перед своим туалетным столиком и, по-хулигански улыбаясь ему, собирала волосы в высокую прическу. Он лежал на их широкой постели на животе и, болтая ногами в воздухе, сосредоточенно следил за ее быстрыми умелыми движениями. Их пригласили на день рождения Блейза... То ли смех, то ли слезы отца, когда чертовы розы лезут из всех щелей. Стоит ему только открыть очередную бутылку, как из нее чуть ли не в лицо бьют треклятые цветы. А Драко не видит этого. Он большими восторженными глазами смотрит на дворняжку, весело прыгающую и тявкающую у ног. Сириус просто светится от гордости, а Северус утешающе похлопывает отца по плечу, хотя сам еле сдерживается, чтобы не заржать... Им по десять, и они играют в пиратов. Пэнси - самый верный помощник и отважный воин. Блейз гонится за ними вместе с Тео с дикими воплями, пока Винс и Грег закапывают сокровище - мамины серебряные столовые ложки из приданого. За них и за разоренный розарий им еще влетит, но трофейные пирожные, утащенные из кухни, компенсируют все... Первая поездка в Шармбатон, первый квиддичный матч. Его первый полет во сне, когда он узнал, что может летать без метлы. Хотя в первый раз было больно впечатываться в стену. Он помнит, как отец тогда тихонько засмеялся и, заживив синяк, рассказал об их драконьей крови. - Летать можно и без крыльев, - погладив его волосы, произнес он. - Если крылата твоя душа... Он бродил по бесконечным коридорам своего огромного особняка, а за каждой дверью, за каждым поворотом его ждало очередное счастливое воспоминание. Десятки, сотни, полные тех лет, когда он не знал ничего о потерях. Он был в нескольких шагах от навечно живых в этих воспоминаниях родных и друзей. А стоило только прикоснуться к ним, как внутри разливалось щемящее чувство тепла и покоя... Звездная тьма снова мягко окутала его, стоило коснуться рун, и вернула обратно на площадь в Лантэ. Где вокруг него тревожно кружил в воздухе Гидеон и пытался достучаться до него. Он даже сперва не понял, почему щекам мокро, пока не коснулся рукой и не осознал, что это его собственные слезы. Драко медленно опустился на бортик фонтана и, не мигая, уставился в пустоту. Гарри покинул город... Гарри не ждет ничего и не считает дней. Он знает, что ответа не будет. А в следующую их встречу он будет смотреть на Малфоя издали, как прежде. Потому что в противном случае удержаться не сможет, а так он когда-нибудь, возможно, смирится. Только отданную клятву назад он не вернет, ведь не солгал. Он просто перестал замечать других, и на каждом шагу мерещится только белокурый маг с озерным серебром глаз. Рон скажет, что он скоро таки свихнется и, видимо, будет не далек от истины. Снег сегодня идет, не переставая. Пушистыми хлопьями ложится на плечи и тает в волосах. И быть бы вокруг тишине, если бы не курсанты, которых он согнал сегодня на плац. Хоть теперь угрозы Иных почти нет, есть и повседневная работа, полная столкновений с преступниками самых разных категорий. Свою группу он день назад отправил в заслуженный отпуск впервые за все эти пятнадцать лет-то. Отец с матерью тоже молодость вспомнили и махнули в Италию. А ему привычно не сидится на месте. Он свихнется, если останется без дела, вот и отдуваются будущие авроры. - Отставить нытье, девочки-фиалочки! Нечего штаны за партами просиживать. Одной только теорией в настоящем бою задницу не прикроешь. Карповски, подбери сопли! Ты еще холода не видел! Чего-чего, Найджелс? Тебе снег мешает? Отталкивающие чары наложи, придурок безмозглый! Живее, живее, куколки! Поактивнее! Будете яйца морозить, пока всю арену не пройдете! Вся арена состояла из сплошных ловушек, тренажеров и таких проклятий, что даже самые опытные авроры проходили ее с трудом, с их-то мутацией. Что нельзя было сказать о Поттере и его бойцах. Они давно стали притчей во языцех своей ненормальностью даже для Метки. А после вести о скоростном бракосочетании Лорда Малфоя с их командиром, сплетни и домысли достигли просто эпических размеров. Только связываться с бешеным Гарри Поттером никто не спешил. За глаза называли Дьяволом и предпочитали кости перемалывать за спиной, а то и дальше. Не приведи Мерлин, этот ненормальный услышит. Говорили, что проклятье настолько изменило его, что тот, обретя могущественные силы, начал медленно сходить с ума, теряя последнее человеческое. Смотря на него сейчас, курсанты готовы были поверить во все эти слухи. А ведь и вправду Дьявол, если ходит под снегом в таком виде. В форменных штанах, заправленных в высокие ботинки из драконьей кожи, и безрукавке из той же кожи со стоячим воротником. На руках тренировочные черные бинты, а на левом бицепсе браслет из сплетенных кожаных шнурков, в которых иногда опасно сверкает пропитанная ядом гаррота. Ему только стека не хватает, но и это он весьма успешно заменяет опасным оскалом и злым рыком. Когда он криво усмехается им и открывает рот, уже понятно, что их ждет очередной круг этого Ада. Они уже обреченно стонут, когда что-то неожиданно меняется. Оскал медленно сползает с лица Поттера, и глаза, на мгновение став растерянными, хищно прищуриваются. Он по-звериному втягивает воздух и медленно оборачивается к мраморной лестнице. Там нет никого, ветер просто гоняет снежинки и сухие листья. Но стоит пройти еще одному мгновению, как метель в этом месте усиливается. Она вихрится и медленно превращается в силуэт человека, мужчины. Тот не спеша спускается по лестнице, с каждым шагом все больше уплотняясь, и это уже Драко Малфой. Черные штаны, заправленные в высокие ботфорты, делают его ноги охрененными. Поверх белой рубашки и полурастегнутого черного жилета из кожи - распахнутое длинное пальто. Насыщенного кровавого цвета, капюшон которого накинут на собранные в слабый хвост волосы. На его шее блестит золотая цепочка, спускающаяся до середины груди, и на ней блестит обвитый змеей кристалл. Он медленно шагает к ним, не обращая внимания на раскрытые рты особо впечатлительных. Его пепельные глаза неотрывно следят за напряженным до предела и так же смотрящим в ответ Поттером. - Мистер Малфой, - хрипло произнес Гарри и кивнул. - Мистер Поттер, - низким грудным голосом ответил Драко. - Что привело Вас сюда? Напряжение между ними зашкаливает просто адски. Курсанты притихли, пытаясь не пропустить ни слова. Еще немного, и здесь просто все воспламениться от этих напряженных взглядов. - Мы не закончили наш разговор, - подойдя почти вплотную, тихо произнес Драко. Он обернул пальцы вокруг поттеровских запястий, подтянув ближе к себе, но Гарри даже не заметил. Он лихорадочно рассматривал чужое лицо, и взгляд его все время соскальзывал на красные от мороза щеки и губы. - Я не жалею о том, что произошло в ту ночь, и я не хотел уходить. Мне нужно будет объясниться, но не здесь, - продолжил Драко, и Гарри пришел в себя, когда на руках защелкнулись широкие браслеты из черного металла с золотисто-алыми прожилками. - Пришлось провозиться с ними два дня, но... Он попятился и со звоном стукнул браслеты друг о друга. Те зазвенели подобно его стрелам и, завибрировав, начали раскрываться. Сплетаясь меж собой похожими на чешую металлическими пластинами. Покрывая все тело отшатнувшегося от неожиданности Гарри глухой броней. Легкой, крепкой, черной со все теми же узорами, закрывавшей голову шлемом со сплошным забралом, на котором был выгравирован оскалившийся дракон. Броня была подвижной, легкой и ощущалась второй кожей. Гарри с удивлением осознал, что она живая, когда ее темная неясная сила коснулась его собственной. Откликнувшись довольным рокотом, заставив с наслаждением прикрыть глаза. А в следующую минуту внутренняя лицевая часть стала прозрачной, словно сделанная из алмазной пленки. Он видел и слышал все и всех, а еще громче - биение малфоевского сердца. Стоило послать мысленный приказ, и доспехи сложились, снова превратившись в браслеты. Он в несколько быстрых шагов оказался совсем близко к Драко, желая прямо сейчас поцеловать его, но остановило чужое слишком навязчивое присутствие. - Это мой ответ, Поттер, - наконец разомкнув губы, произнес Малфой. - Моя клятва и добровольно отданное все. Жизнь, смерть, мое сердце, моя душа, сколько бы ей ни было отмерено жизни в этом и том мире. Дольше вечности. Я буду только твоим. Он позволил поймать свои пальцы и прижать их к обветренным, жарким губам. С трудом проглотив судорожный вздох и чувствуя телом чужой жар, он смотрел в бесстыжие зеленые глаза, с каждой минутой чувствуя, как сильно горят губы от желания поцеловать. - Думаю, что мы можем позволить твоим деткам передохнуть, - хрипло произнес Драко. - Не проводишь меня, супруг мой? - Естественно, муж мой. Они похожи на чинную супружескую пару, терпящую друг друга только из-за обстоятельств. Поттер не отпускает руки Малфоя, пока медленно идет с ним в сторону лестницы. Взгляд белокурого мага холоден и бесстрастен, словно он сделан изо льда. А к мракоборцу и не стоит лишний раз обращаться сейчас, потому что он так же безэмоционален. У них определенно брак по расчету... Двери тренировочной арены закрываются за ними с тихим стуком, но это словно взрыв. Потому что в следующею минуту они срываются почти на бег, направляясь безлюдными коридорами вглубь Аврората. Все дальше от человеческих голосов, в дальние залы, среди которых есть узкая комната, ведущая к тайным ходам. О ней знают только они с Роном, и это просто идеальное сейчас место для них. Они врываются уже сплетенным клубком, судорожно целуясь и кусаясь, чуть не вынося собой дверь. Гарри хватает терпения только захлопнуть ее и кинуть самые крепкие запирающие, которые только вспоминает. Он подталкивает Драко к стене и вжимается в него всем телом, вырвав сладкий стон и снова набрасываясь на его красный рот. Сладкий, вкусный, мягкий. Он вылизывает, посасывает чужой язык, запустив пальцы в белый шелк волос, и окончательно распускает их. Ему отвечают неумело, но так волнующе, что мозги медленно стекают ниже, горя между ног. Он отрывается от чужих губ, чтобы провести носом по обнаженной шее и укусить ее, вырвав почти вскрик. Ему так одуряюще хорошо, так жарко, что скоро он весь воспламенится от ладоней, сжимающих его плечи, дергающих за волосы и царапающих тонкими ногтями. - Незабудка, - шепчет Гарри, ведя губами по шее и ловя бешеный пульс. - Моя Незабудка. У Драко темнеет перед глазами и позорно слабеют колени от жара, плавящего кости. Он весь дрожит, ловя кожей хриплый шепот и теплое отрывистое дыхание. Шершавые губы чертят известную только им линию, заставляя подставляться и краснеть от невозможности остановиться. Он с трудом соображает, когда чужие ладони, накрыв его бока, гладят ямочки на пояснице. - Хочу сделать тебе хорошо, - это сладкий яд, льющийся в уши и все глубже утягивающий на дно зеленых блестящих глаз. - Ты позволишь мне, сделать тебе хорошо? Драко... У него нет голоса, только позорный стон, который он душит, сцепив зубы. Тяжело сглотнув и лихорадочно смотря в глаза мужчины напротив. Он знает, что будет, если кивнуть, и знает, что может уйти в любую минуту, если захочет. Драко целует распухшие губы Гарри и, расслабив напряженные плечи, молча позволяет все. Они не отрывают глаз друг от друга все время, пока Гарри развязывает узелки его рубашки. Стягивая вместе с пальто и оставляя висеть на локтях. Кровь бьет в голову от запаха чистой, не тронутой никем, кроме него, медовой магии и цветов, чьим ароматом пропитана вся белая кожа. Пальцы скользят по ключице к темным узорам татуировки. Все дальше, легонько царапая сосок и вырвав из тяжело вздымающейся крепкой груди нервный вздох сквозь сцепленные зубы. У него губы горят от желания попробовать на вкус алеющую от смущения кожу, и у него на это есть все права. Он не понимает, что рычит, покрывая рваными поцелуями-укусами крепкие плечи. Вылизывая дрожащий кадык и спускаясь по ключицам к напряженным бусинам сосков. Раздавшийся над головой всхлип еще больше раззадоривает, заставляя накрыть ртом розовую бусинку и, обведя языком, потянуть губами. Драко изо всех сил сжимает рот ладонью и, зажмурившись выгибается навстречу горячему рту и крепким ладоням, сжимающим его бедра и выше, накрывающим ягодицы. Он краснеет до корней волос и готов сгореть от обжигающего возбуждения. Грубая ткань натирает возбужденную плоть, заставляя ерзать. Он тает и сходит с ума, позволяя мягко убрать ладонь с губ и положить ее на темную макушку. Он зарывается пальцами в густые волосы, неосознанно дергая и ближе прижимая к груди. Драко давится воздухом и замирает, когда чужая ладонь скользит к ремню и, расстегнув вместе с пуговицами, ныряет под белье. Первое прикосновение к истекающей головке похоже на электрический разряд. Его разрывает, и больше невозможно сдержаться. Он вскрикивает и, выгнувшись, подается вперед. Гарри спускает его штаны с бельем ниже бедер, чуть ли не облизываясь, и готовый заскулить от вида багровой, блестящей от смазки, головки. Никогда еще ему не хотелось, рухнув на колени, отсосать кому-то. Но Драко хочется вылизать, выпить всего. Такого смущенного, раскрытого, с дрожащими ресницами и затуманенными глазами. Его растрепанные, распущенные по плечам волосы блестят под бликами света, его насыщенный, темный запах травит кровь, и влажные искусанные губы дурманят похлеще любого Приворотного зелья. Он слизывает каплю чистого пота с его виска и, снова сжав член, ведет рукой. Мучительно медленно, остро, погладив пальцем уретру. От сладкого вскрика сводит все внутри и трудно сосредоточиться, когда дрожащие пальцы тянутся к его ремням и застежкам на безрукавке. Пальцы не слушаются, путаясь во всех этих застежках, и вместо того, чтобы помочь, Поттер только мешает. Тело выламывает от каждого сводящего с ума движения ладони на члене. Но ему хочется тоже. Колени подгибаются, чуть не заставив Драко сползти по стене, но Гарри ловит его. На мгновение перестав терзать, взяв за ягодицы, поднимает, сажая к себе на бедра, позволив полностью почувствовать его возбужденный член. Драко задыхается, чувствуя его, и, не сумев сдержать глухой стон, думает о той минуте, когда между ними не будет никакой одежды. Он бьется затылком о стену, пытаясь собрать расплывающиеся мысли, и облегченно вздыхает, когда под пальцами вздрагивает горячая, покрытая шрамами и чешуйками грудь. Его ноги крепко сцеплены на пояснице, и поттеровская ладонь сжимает ягодицу, когда он прослеживает линию чешуек по шее и ключицам, до самых сосков и ниже, по кубикам пресса под расстегнутый ремень. У него пересыхает в горле, когда Поттер бесстыдно обхватывает себя через ткань форменных штанов и, проведя несколько раз рукой, приспускает ткань, позволив члену выскользнуть наружу. Крупному, увитому венами и с каплей смазки на головке. Его очередной крик тонет в очередном жадном поцелуе, когда Гарри вжимается в него, обхватив обе плоти и исступленно лаская. Двигаясь навстречу и голодно порыкивая. Драко может только обвить руками его крепкую шею и, запуская пальцы в его волосы, подаваться навстречу медленным, разрывающим его разум толчкам. Великие Духи, будь он проклят, если ему не нравится все это. Смазки между ними столько, что она пошло хлюпает от каждого движения. Грязно, стыдно, под сорванное дыхание и сладостный шепот. Так жарко, полно, наконец, настолько близко, что в груди отдается биение чужого сердца. Такт в такт, словно одно на двоих, как и связь, что крепнет с каждым их стоном. Они оба на грани, и Гарри не может оторвать взгляда от искаженного наслаждением лица. Изломанных, словно в муке, светлых бровей и покрасневшей кожи, покрытой многочисленными засосами, оставленными им. От блестящих от слюны, распахнутых в сорванном дыхании губ. Он тянется к ним, очерчивая их языком и прижимаясь собственными в недопоцелуе. Они дышат друг другом, до боли прижимаясь телами, и, не в силах подавить стоны, движутся все быстрее. Бьются друг в друга так отчаянно, словно их вот-вот разлучат. И, пока одна его рука ласкает их, другая, погладив дрожащую поясницу, ныряет в малфоевские штаны, дальше, чувственно поглаживая ложбинку между крепких ягодиц. У Драко в крови взрываются дикие огни, стоит только почувствовать это прикосновение. Он инстинктивно сжимает ягодицы и, дурея от собственной распущенности, подается навстречу. Глухо стонет, когда, поняв его молчаливый ответ, Гарри буквально набрасывается на его рот. Вылизывая, поглаживая его язык собственным, по зубам и внутренней стороне щеки. Драко сходит с ума, чувствуя остроту поттеровских клыков, и, лизнув их, сплетает язык с чужим. Он жаден и несносен, оставляя красные полосы от ногтей на спине своего мракоборца. Его распирает, рвет изнутри и выжигает кровь, заставляя завыть в поцелуй от бешеного оргазма. Он выплескивается, пачкая руку Гарри и их животы, чувствуя ответную дрожь и горячее дыхание, когда тот, окаменев на мгновение, стонет так пошло, что Драко не может удержаться и накрывает истерзанные губы в новом крепком поцелуе. В крови все еще бродит эхо пережитого наслаждения, и Гарри урчит довольным зверем, наконец, дорвавшимся до желанной жертвы. Он смешивает пальцами их общее семя, втирая его в живот все еще дрожащего и цепляющегося за него Драко, губами чувствуя чужую улыбку. Они обессилено сползают по стене, так и не разомкнув объятий и продолжая целоваться. Ленивые, медленные, почти невесомые прикосновения. Когда первый голод утолен, они касаются, изучая. По линии старых шрамов и новых отметин. Драко нравится прослеживать темную линию чешуек и целовать, ловя губами их дрожь. Они трутся друг о друга, словно ластятся, целуются, пробуя на вкус свою связь. И, с наслаждением запустив пальцы в волосы друг другу, прижимаются лбами, дыша в унисон, живя одним на двоих сердцем. И это, пожалуй, впервые, когда оба опускают щиты вокруг своих мыслей. Позволяя им сплестись и найти друг друга. И от первого соприкосновения их магии внутри обоих взрывается целая сверхновая, заставляя прижаться коже к коже. Словно возвращение домой, как пламя очага после долгих лет скитаний в ледяных пустынях. - Я ждал тебя, - не отрывая глаз от судорожно мечущегося по его лицу взгляда, прошептал Драко и погладил скулы Гарри. - Так долго ждал именно тебя. - Незабудка, - прикрыв глаза и поцеловав теплую ладонь, позвал Гарри... Невозможно отвлечься друг от друга, чтобы привести себя в порядок и одеться. Еще трудней расстаться, хоть и на время. Но жизнь снаружи продолжает кипеть, и им нужно туда. Один поцелуй на прощание ведет за собой другой, а за ним и третий. Через минуту они снова прижимаются друг к другу, кружа по комнате в поисках твердой поверхности. - Иди первый, - покусывая и посасывая мочку поттеровского уха, прошептал Драко и прикрыл глаза, пытаясь подавить возбуждение и старательно не обращая внимание на дернувшийся член. - Не могу, - продолжая целовать чувственные губы, хрипло ответил Гарри и застонал, почувствовав чужой язык на шее. - Иди ты. - Не хочу, - сорвано выдохнул Драко. Они замерли, тяжело дыша и прижавшись лбами. Оба понимали, что сейчас не время и не место, но остановиться было так тяжело. Почти невозможно оторваться друг от друга. Опустить руки и позволить уйти. Их взгляды не отрывались до последней минуты. Драко, не глядя потянулся к дверной ручке и, со второй попытки нашарив ее, дернул, срывая Запирающие наложенные Гарри. - Пойдешь со мной на свидание? Драко на мгновение замер и, дернув уголком губ, посмотрел из-под ресниц. Чувствуя, как горят щеки от этого хриплого голоса и как снова сбивается с ритма сердце. - Пойду, - низким грудным голосом ответил он и выскользнул в коридор... Курсанты окончательно уверились в том, что Поттер полный псих, когда тот рухнул спиной в снег, принимаясь двигать руками и ногами с дебильной улыбкой на лице, делая снежного ангела...