G.O.G.R.

Рано утром к Донецкому аэропорту подкатил чёрный «Кадиллак». Из него вылез грузный Фёдор Поликарпович. Он прошёлся немного по взлётно-посадочной полосе. В голубом и безоблачном небе показался небольшой самолёт. Он подлетел поближе и пошёл на посадку. Вот, его шасси коснулись полосы. Самолёт сел. Проехав определённое расстояние, он остановился точно напротив «Кадиллака» Мезенцева. Люк самолёта открылся и выдвинулся трап. По нему и сошёл на землю Донецкую Мартин Мильтон – доверенное лицо самого господина Росси. Мартин Мильтон выглядел очень солидно: элегантный костюм безупречно сидел на его подтянутой, спортивной фигуре, волосы были хорошо пострижены, на глазах – узкие прямоугольные очки. И осанка у него – хоть куда! Даже Мезенцев, глядя на него, подтянул своё брюхо. Вообще, Фёдор Поликарпович ожидал, что Мартин Мильтон будет старше. А ему никак не дашь больше тридцати. Он, улыбаясь, сошёл с трапа уверенной походкой. Мезенцев заискивающе поздоровался и открыл господину Мильтону дверцу «Кадиллака». - Хэллоу, мистер Мезенцев, - ответил он, и сел в машину. Донецкий филиал корпорации «Росси – Ойл» занимал старинное четырёхэтажное здание в центре Донецка. Теперь оно было полностью отреставрировано. Крышу совсем заменили новой, так же, как водопроводные трубы и электропроводку. Стены безупречно отшлифовали, покрыли гипсокартоном, поменяли старые рамы на экологически чистые деревянные стеклопакеты. Фасад обшили стеклянными панелями – и он сверкал в лучах солнца. Раньше это был жилой дом. Но все перегородки между квартирами снесли и построили новые, формируя просторные офисы. К зданию даже лифт приделали. Прозрачный. Наверное, просто так, для красоты – зачем он нужен, если всего четыре этажа... Однако господину Мильтону всё это почему-то не понравилось. Даже когда ещё только подъезжали к зданию, он посмотрел на него и сморщился: - И этот курятник вы называете офисом? – господин Мильтон говорил по-русски, хоть и с акцентом. - Почему – курятник? – перепугался Мезенцев. Привыкший к небоскрёбам Мильтон смерил здание презрительным взглядом. - Вы, наверное, прикарманили деньги на строительство офиса, - выплюнул он. – Купили эту развалину за гроши. Подчистили кое-как и назвали офисом. - Это – новое здание... – пролепетал Мезенцев, съёжившись. - Ну что я, слепой?! – вскипел Мильтон. – Архитектурные параметры не соответствуют никаким стандартам. Разве, что «древнесоветским», для бараков! Когда зашли внутрь, Мартин Мильтон совсем озверел. - Ага, - изрёк он, заглянув в конференц-зал. – Только, вот, я не понял, где же коровы, овцы, свиньи?! - Как-какие свиньи? – выдавил обескураженный Мезенцев. - Насколько я вижу, это – хлев! – надвинулся Мартин Мильтон на дрожащего директора. – А в хлеву должны быть свиньи! - Но, простите, - лепетал Мезенцев, отступая назад, чтобы господин Мильтон ненароком не обрушил на него кулак.– Это – не хлев, а конференц-зал... - Ах, это – конференц-зал?! – выдохнул господин Мильтон, воздев руки кверху. – Если это – конференц-зал, то я, чёрт возьми, балерина! - Нет, что вы, вы не балерина... – в который раз оправдывался Фёдор Поликарпович, но Мартин Мильтон был неумолим. - Конференц-зал должен быть в два раза шире! – бросил Мильтон. - Н-но, куда ещё его расширять? – Фёдор Поликарпович топтался у какой-то небольшой двери. - Что это? – выкрикнул Мильтон, отодвинув директора в сторону. - Это – подсобка... - Подсобка?! – прорычал Мильтон и взялся за ручку двери. Действительно, какая может быть подсобка в конференц-зале?? - Она закрыта... Мартин Мильтон рванул дверь на себя. Замок с треском выломался из деревянной лутки и упал на пол. Подсобка оказалась большая. Вдоль её облезлых стен стояли почернелые, старые швабры, лопаты, мётлы, две стремянки. На полу валялись какие-то лоскуты, ржавый радиатор, два мотка проволоки, обрывки пакли и ещё какие-то грязные кульки. У самой двери стояло красное ведро, наполненное позеленевшей водой. На бортике ведра лежала, наполовину в воде, уже заплесневевшая тряпка... Из подсобки тянуло сыростью и плесенью. Под потолком болталась на сером проводе одна-единственная лампочка без плафона... - Что это за мусорник? – злобно оскалился Мильтон. - Э-э... – протянул Фёдор Поликарпович. – Мы просто не могли её открыть... - Всё это убрать, - приказал Мартин Мильтон. – И расширить конференц-зал за счёт этой комнаты. - Но, чтобы расширить, нужно сломать стену, - пискнул Фёдор Поликарпович. - Вот именно, ломайте! И чтобы к следующему понедельнику всё было, как положено. Мильтон подходил всё ближе к директору, загнав его в злополучную подсобку. Пятясь, Мезенцев вступил в красное ведро, разлив воду. Заплесневевшая тряпка запачкала ему брючину. - Ну, вы и грязнуля, - фыркнул Мартин Мильтон. – И ещё, увольте дизайнера интерьеров и наймите того, у кого есть вкус. - Хорошо, господин Мильтон, - промямлил директор. – «Операция А»... - «Операция Бэ»! - буркнул Мильтон. – Как можно работать в таком хлеву... - Пожалуйста, «Андрей Качанов» уже отплывает... – Мезенцев осторожно повёл Мартина Мильтона в свой кабинет. Переступив порог, тот вдруг радостно заявил: - О! А вот этот кабинет мне нравится: и площадь, и декор – всё, как положено. Теперь я буду тут сидеть, а вы поищите себе что-нибудь ещё. Мезенцев икнул. Когда его выгнали из собственного кабинета, директор совсем растерялся. Забыл даже про «Андрей Качанов». - Так, что там, насчёт танкера? – осведомился Мартин Мильтон, расположившись в кресле Мезенцева. – Начинаем «Операцию А». Господин Мильтон схватил телефон Фёдора Поликарповича, и позвонил на «Андрей Качанов». Капитан Сергей Борисович и его старший помощник, Михаил Цаплин, сидели в рубке и ждали этого звонка. - Отплывайте, - распорядился Мильтон. – «Операция А» началась. И танкер «Андрей Качанов», покинув порт Севастополь, отправился в плавание.