G.O.G.R.

Спасённый от мистического подземного «вампира» Бежих изъявил непреклонное желание поехать в милицию и составить фоторобот того, кто его схватил. - Только я вас предупреждаю: это был вампир, - загадочно шептал он всю дорогу до Калининского РОВД. – И глазищи у него горели, и когти были стальные. Вы не поймаете вампира без осинового кола. Ещё его можно на огне спалить, а ещё – он спирт не выносит, разлезается, и солнца боится. Он от солнца в этой яме и прячется. Знаете, какая легенда ходила? А такая, что жил тут, в Донецке, один помещик – злобный – батраков своих пожирал, как людоед. А потом – как коммунисты его раскулачили – в лес убежал, и там полесун его в упыря и обратил. И с тех пор он в подземелье живёт и пожирает тех, кто туда проваливается. А когда Донецк был оккупирован – он питался фашистами. Вот и меня чуть не утащил… - Бежих был достаточно косноязычен. Серёгин и Сидоров старались не обращать внимания на бредни Бежиха – где он в ДОНЕЦКЕ-то лес видел?? Лес есть только возле Докучаевска, а так кругом одни степи… Да и с историей у него нелады – крепостное право отменили в 1865 году, а тогда ещё никаких коммунистов и в помине не было – разве что марксисты одни. Пётр Иванович позвонил художнику Карандашу и попросил его немного задержаться «на посту», пока они с Сидоровым не привезут к нему Бежиха. Карандаш, как всегда, фыркнул, что ему некогда, но Серёгин знал, что кто-кто, а Карандаш всегда готов хоть до ночи работать, лишь бы оказаться полезным. Ну да, за это ему и платят премию! Бежих, едва оказался за столом Карандаша – сразу же начал с огромным обилием подробностей описывать, как выглядел тот неизвестный, кто пытался похитить его в «подземелье Тени». У бедного Карандаша аж голова пошла кругом от стольких «гигабайт» информации. Не в силах обработать такое обилие данных, Карандаш «завис» и замахал рукой, выдав «звуковое сообщение»: - Прошу вас, помедленнее. Тогда Бежих сбавил обороты и, не спеша, обстоятельно, начал описание своего «похитителя» с носа: - Нос у него был – уткой! Я ещё ни разу не видел такого вампира, у которого нос был – уткой! У них, обычно, арийские, или ассирийские идеальные носы, а тут – уткой! Нет, вы представляете?! Карандаш старался отбрасывать «спам» про вампиров, чтобы не забивать себе «оперативную память». Он молча вызвал на компьютере специальную программу и начал подбирать из библиотеки похожий нос. - О, вот такой! – подскочил Бежих, когда Карандаш явил на монитор неказистый, толстенький и курносый носик. – Ну, что я вам говорил? Разве у вампиров такие бывают?! Карандаш возился с Бежихом около получаса, а потом Серёгин смог увидеть результат. Полученный фоторобот выглядел так: типичная причёска Дракулы – с бакенбардами и лобными залысинами; острые раскосые глазки, замалёванные красным фломастером; изо рта вылазят длиннющие и острые клыки; но вместе с этим – кругленький простоватый овал лица, и этот нос «уткой». - Хих! Вот это засандалил! – хохотнул, жуя бутерброд, за спиной Серёгина проголодавшийся в подземелье Сидоров. - Точно, что засандалил… - вздохнул Серёгин, и сказал Карандашу: - Попытайся приблизить эту личность к человеку. Авось, что и выгорит? Карандаш принялся лишать фоторобот загадочного «диггера» признаков вампира, а Серёгин решил «потрясти» Бежиха. - Скажите, пожалуйста, - серьёзно произнёс он, глядя на «вампиролова» в упор. – А каким образом вам удалось разглядеть лицо похитителя, когда в пещере было темно? Бежих раздумывал над ответом не больше минуты. - У него фонарик был! – выпалил он. – Он светил в меня, и на себя тоже, вот я его и увидел! - Вампиры с фонариками не ходят, - заметил Сидоров, доев первый бутерброд и доставая второй. - Это раз, - продолжил за Сидорова Пётр Иванович. – И вампиров не бывает – это два. В пещере поселился кто-то материальный – то есть, человек. И я думаю, что он схватил Бежиха только потому, что перепутал его с кем-то. Возможно, с тобой, Саня, - сказал Серёгин Сидорову, - а может, и со мной. - Оп-паа, - выдохнул Сидоров, не донеся бутерброд до рта. – А что же… - Не откликайся на зов! – посоветовал из своего угла «уфолог» Бежих. - Ага, - кивнул с ехидцей Сидоров. – Так и поступлю! И чесноком намажу шею… - Готово! – подал голос Карандаш. – Объект очеловечен по максимуму. Серёгин взял только что распечатанный на листе фоторобот – ещё тёплый после принтера – и вгляделся в изображённое на нём лицо. Результат оказался ошеломляющим, словно взрыв, или известие о том, что ваш лотерейный билет сорвал джек-пот. С листа на Серёгина чуть глуповато глазела «Кашалотова креветка»! - Да это же он в «Дубке» в Тень стрелял! – подпрыгнул Сидоров, едва не определив свой бутерброд на пол маслом вниз. – Это же Кашалотов киллер! - Он, - кивнул Серёгин. – Придётся нам побеседовать с Кашалотом. Бежих был отпущен домой, а Кашалот – приведен из изолятора и усажен на дырявый стул напротив Петра Ивановича. Услышав о своей «креветке», Кашалот поставил на Серёгина выкругленные глазки и разразился следующей тирадой: - Откуда я знаю, с кем он ползает?! Я вообще, невкурсняк, откуда вылез этот крот! Знаю только, что его Русланом звать, и больше ничего! Я в осадке! Кроты, кроты! – взвизжал, наконец, Кашалот, задёргавшись на стуле в некоей невменяемой истерике. «Кашалот сошёл с ума, - решил про себя Сидоров, наблюдая за поведением преступника. – Попортили бедного в проклятом подземелье!» Да, плохо, что Маргарита Садальская уволилась! Так бы попробовала «раскрутить» этого Кашалота! Хотя, не исключено, что и он будет блеять, мычать, или подражать тарпану – скорее всего, выборочному гипнозу подвергся каждый, кто каким-то образом общался с Тенью! - Вы кроты! – не унимался Кашалот и подскакивал на стуле, заставляя беднягу всё больше расшатываться и трещать. Кажется, они там все заразились от Сумчатого «кротовой болезнью»! – Тень украл мой бизнес! А вы что – меня загребли и успокоились?! Да я – жертва, а не преступник!! - Ой, Саня, избавь меня от него! – фыркнул Серёгин, морщась при виде этого распустившегося, полусумасшедшего толстяка, который тут доламывает и без того не очень то и целый стул своим катастрофически лишним весом. Сидоров спихнул дёргающегося в истерике Кашалота со стула и потолкал в коридор – к изолятору. «Спасибо!» - благодарно скрипнул спасенный стул, а Серёгин подшил в изрядно раздобревшую папку «Дело № 37» фоторобот «пещерного Дракулы» и подписал его: «Руслан?».