G.O.G.R.

Часы в вестибюле Калининского РОВД показали половину второго ночи. Дежурный Казаченко, убаюканный книжкой «Сержант милиции», посапывал в кресле в дежурной комнате. Тёмные коридоры были пустынны, запертые кабинеты спали, а бодрствовал лишь бдительный и неспящий электронный страж турникета, готовый в любую секунду, попытайся чужак миновать его, остановить его резкой сиреной. В один из ближайших к Калининскому РОВД дворов, не включая фары, заехал внедорожник и тихо притормозил в тени двухэтажного дома, около палисадника. Из внедорожника тенью выскользнул человек и двинулся по безлюдной улице Овнатаняна, направляясь к спящему отделению милиции. Человек не спеша подошёл к закрытой двери отделения милиции и остановился перед ней. Постояв немного, он шмыгнул в чёрную тень растущей около здания РОВД ели и в ней растворился… Коридоры по-прежнему оставались пустынными и тёмными, Казаченко храпел. Посапывали и охранники изолятора. Один из них уселся на холодный бетонный пол… Пришло солнечное мартовское утро. Проснувшийся Казаченко продрал глаза и, мотая башкой, прогонял остатки сна, чтобы никто не заметил, что он спал. - Здорово, Казак! – весело крикнул ему пришедший на работу пораньше Сидоров. Молодой начинающий милиционер разносил по камерам изолятора невкусный завтрак из недоваренной перловой каши и дешёвых магазинных сосисок. - Зайцев! – крикнул он, открывая окошко камеры, где сидели Батон, Кулак, Камень и бывший следователь прокуратуры Зайцев. Зайцев не ответил. «Спит, наверное», - решил начинающий милиционер и крикнул соседям Сергея Петровича: - Разбудите Зайцева! А ответ ему дали такой: - Тут нету Зайцева! - Как это – нету?! – изумился начинающий милиционер, просунув конопатую и лопоухую башку в узкое окошечко. – У меня чётко написано, что тут сидит четыре человека: Батонов, Кулаков, Твёрдиков и Зайцев! - Я думал, что его от нас ночью отсадили… - пробормотал Батон, слезая с нар за своей порцией невкусного завтрака. Серёгин едва не уселся на пол посреди коридора, когда его разыскал Казаченко и обрушил на его мозги жутковатое известие: - Зайцев исчез! - Как, из изолятора?! – опешил Серёгин, привалившись спиною к покрытой голубой водоэмульсионной краской стене, чтобы не сесть на бетон пола. - Ага, - кивнул Казаченко. – Я дежурил, мимо меня не проходила даже мышка – я бы и таракана заметил. А наш «робокоп», вообще, заволав бы на всю ивановскую, бо включенный он так! Казаченко проорал Петру Ивановичу уши, ноги Петра Ивановича почти, что не слушались, но он всё же устоял, включил опешившие мозги и смог дать Казаченке следующие указания: - Принеси мне съёмку видеонаблюдения из изолятора, снимите с Сидоровым все отпечатки с двери камеры и распушите хорошенечко соседей Зайцева – авось что видели? В изоляторе поле убийства Гарика установили «продвинутую» систему видеонаблюдения – к стандартным видеокамерам присоединили ещё и инфракрасные, реагирующие на тепло. Пока Сидоров с Казаченко «вылизывали» камеру, где ещё вчера «восседал» Зайцев, Серёгин торчал за компьютером и внимательно просматривал всё, что записали на DVD-диск видеокамеры на протяжении ночи. «Кино» было достаточно скучным: пустынные, словно галереи пещеры Шове, коридоры, спящие обитатели изолятора. Вот и Зайцев – мирно посапывает на нижних нарах и даже не пытается сбежать. В углу монитора отображалось время. «01:31.59» - ничего не происходит, «01:32.00» - ничего не происходит… «01:32.01» - Зайцев пропал! То есть, в тридцать две минуты второго он крепко спал, а секунду спустя – его и след простыл! - Эй, да это невозможно! – вслух выдохнул Серёгин, приподнимаясь со стула. Он просмотрел запись снова – на мизерной скорости – но всё равно так и не смог заметить тот интересный момент, когда сбежал Зайцев! - Что за чертовщина?! – Серёгин уже не верил своим глазам. Правда, как же так?! Ещё вчера вечером Зайцев дико блеял под гипнозом у Вавёркина, Муравьёв принёс Серёгину протокол его допроса. Протокол был достаточно лаконичен: «Ме» - стандарт, клише. А сегодня – его нет, и пропал он в течение одной-единственной секундочки! Фантастика, мистика… Да это же – настоящая абдукция! Серёгин снова принялся просматривать видеозаписи из коридоров, просматривал и инфракрасные записи… Никто теплее воздуха тут не появлялся… Часовые, правда, спят… Ну, раз их никто не разбудил, значит, никто и не проходил мимо них… И тут Петру Ивановичу попался один любопытный кадр обычной съёмки. На одной из стен коридора изолятора, на фоне светлого пятна, отбрасываемого окном, чётко обозначилась человеческая… ТЕНЬ! А в следующую секунду она шмыгнула в темноту и исчезла в ней! Серёгин перемотал запись чуть назад, и остановил тот кадр, который запечатлел эту странную тень. Глаза Петра Ивановича скользнули в нижний правый угол монитора и зафиксировали время «01:32.00»! То же самое время, когда «растворился в воздухе» Сергей Петрович Зайцев! Возможно, это его тень… Но, как же так получилось, что камера сняла одну только тень, не запечатлев того, кто её отбрасывает?! Да уж, ракурс совершенно немыслимый, дурацкий! Где же, интересно, он прошёл? Чтобы отбросить такую тень нужно пройти точно напротив окна. А напротив окна невозможно пройти так, чтобы не попасть в поле зрения видеокамеры… Чертовщина, ей богу! Пётр Иванович разыскал соответствующую инфракрасную запись – если в это время в коридоре появлялся человек – он обязательно появится на записи инфракрасной съёмки – в виде тёмного пятна… «01:32.00», тот же коридор, та же стена… пустая! Или человек, который прошёл мимо неё – не теплее воздуха, при том, что температура это самого воздуха – плюс шестнадцать градусов по Цельсию. Да, не бывает в природе такого холодного человека! Просмотрев видеозаписи, Пётр Иванович погрузился в замешательство: ну, не призрак же выкрал Зайцева-то?! Или это сам Зайцев – призрак? Нет, стоп, какие призраки? Что-то Серёгин совсем зарапортовался… Надо проветриться, а то ещё инопланетяне мерещиться начнут! Пётр Иванович вышел из кабинета, запер на ключ скрипучую дверь и не спеша, двинулся по прохладному коридору, раздумывая над увиденным «фантастическим фильмом». Серёгин направлялся в изолятор – узнать, как там идут дела у Сидорова и Казаченко. Из пятнадцатой камеры неслось отупевшее, дикое блеяние – там Вавёркин «тасовал мозги» Николаю Светленко. Сидоров лазал вокруг двери, снимая с неё все отпечатки всех пальцев, а Казаченко – «пушил» Батона. - Так говоришь, что никого не видел?! – настаивал он, поднимая богатырский кулак и вертя им перед ровненьким носиком Юрия Батонова. Батон съёжился на нарах, стараясь отодвинуться подальше от висящего над ним кулака, и плаксиво ныл, как зубная боль: - Я вам клянусь мамой, папой, дедом, бабкой, внучкой и Жучкой, что не видел! Я спал, как все нормальные люди ночью спят! А куда делся ваш бешеный Заяц, я вообще, невкурсняк и неврубон! Хватит меня бить, я и так уже весь побитый… жизнью! - Да кто тебя бьёт?! – огрызнулся Казаченко.– И пальцем не тронул! - Неврубильштейн, корешняк! – булькнул из дальнего угла Камень, почесав выбритую до состояния коленки макушку. - Заглохни, Твёрдиков! – цыкнул на него Казаченко, продолжая беседу с Батоном. – Ну, Батонов, рассказывай правду! Серёгин стоял на пороге открытой камеры, слушал этот допрос и думал, думал, каким же это удивительным образом, а главное – кто – смог похитить Зайцева из милицейского изолятора. Зайцев исчез из кадра так же… как исчез Тень на видеосъёмке из «Дубка»! Странное дело – Серёгин видел того, кого зовут Тенью собственными глазами и может точно сказать, что это был не Зайцев! Зайцев рыжий и с усиками, а тот – светло-русый, кажется, да и усиков никаких у него нету… - Ну что, Саня? – поинтересовался Серёгин успехами Сидорова. - Отпечатков полным-полно, Пётр Иванович! – ответил Сидоров, пыхтя над дверной ручкой. – Всякие-всякие – целый Клондайк! - Хорошо, - кивнул Серёгин, не зная, что именно тут хорошего. – А у тебя, Василь? – спросил он у Казаченки. - Молчат, мов рыбы! – пробормотал Казаченко, отцепившись от Батона. – Кажись, и не бачили никого! - Не бачили! – подтвердил Батон. – Я спал, а он меня пытает! Уже всего испытал, «Мюллер»! Так и норовит паяльником припечь! - Да никто тебя и пальцем не тронул! – рассердился Казаченко. – Что ты тут брешешь, Батонов?! - Эх, - вздохнул Серёгин. – Вот это будет нашему Вавёркину работка – раскручивать «шайку-лейку»… Единственным, кого Вавёркину удалось «раскрутить» - была архивариус Зинаида Ермолаевна. Она, правда, поначалу отказывалась от услуг гипнотизёра – в силу своей набожности. Но потом – ей пришлось согласиться. Вавёркин живо усыпил эту немолодую и незамужнюю женщину, а она, в свою очередь, без волокиты и идиотского блеяния поведала такую историю. Будто бы накануне своего увольнения – за день до того, как подписать обходной – к ней в архив зашла сама Маргарита Садальская и потребовала отдать ей на руки её личное дело. Зинаида Ермолаевна, конечно же, отказалась – отдавать личное дело запрещали инструкции. Но «киевская колдунья» с помощью всё того же гипноза на время поработила архивариуса и заставила её вынуть из шкафа её папку и отдать. Когда Зинаида Ермолаевна «призналась», Серёгин понял, что Маргарита Садальская не является «наводчицей» «звериной порчи» - иначе она бы обязательно «запрограммировала» бы Зинаиду Ермолаевну на дикое поведение… Вавёркин работал с Казаченко, а Пётр Иванович просматривал результаты дактилоскопии двери «обители Зайцева», которую этот «мцыри» так загадочно покинул. Обнаруженные на двери отпечатки уже были классифицированы и подписаны. Изучив все подписи, Серёгин пришёл к небывалому выводу, что дверь не трогал ни один чужак. Ну, что же он, в замочную скважину, что ли, просочился?! Нет, скорее всего, просто был в перчатках. А на видеозаписи вообще – около камеры Зайцева за всю ночь не появилось ни души! Настоящая мистика! Вавёркин в соседнем кабинете с новой табличкой: «Психотерапевт Вавёркин» заставил своего «подопытного» лейтенанта Казаченко рассказывать подряд всё, что происходило с ним ночью - Иду я по улице, а навстречу мне – танк, - вещал за стенкой Казаченко, утомляя Муравьёва. – А из танка Сидоров вылезает и говорит мне: «Братуха, Наполеон прорвался с правого фланга, запустил истребители «Стелс»!», - это, наверное, он рассказывал сон, приснившийся ему на дежурстве.