G.O.G.R.

Деревушка Верхние Лягуши оказалась довольно глухим местечком. Чтобы попасть туда, Пётр Иванович и Сидоров целых три часа протрусились в машине по страшно каменистой и извилистой, словно змея, просёлочной дороге. Да ещё и в конце пути, у самых Лягуш, старая добрая «Самара» въехала в здоровенную грязную лужу и там застряла. Да так крепко, что пришлось впрягать коня, чтобы вытащить её на сушу. Так прошло первое знакомство с местными жителями, которые, кстати, оказались людьми отзывчивыми. У лягушинцев нечасто бывали гости, но они старались всеми силами помочь редким заезжим. Возле въезда в деревню на покосившемся и поржавевшем от времени железном столбе покачивалась табличка: «К..лхо... «Кр...сная зве...». Буквы были грязно-белые на когда-то красном, а теперь сером с чёрными пятнами фоне. Некоторые из них отвалились, поэтому и получилась такая вот ерунда. Эта табличка была криво крест-накрест перечёркнута густо-зелёной краской. А сверху красовалась другая. «Деревня Верхние Лягуши» - всё той же зелёной краской косовато значилось на ней. В деревне было несколько дач – три, или четыре. А в основном в Лягушах доживали свой век немногочисленные старички и старушки, чьи дети давно уехали в город. Но заброшенных, ничьих домов не было. Кроме одного, большого, но уже ветхого особняка, в котором, по рассказам местных, появляется чёрт. Раньше там жил какой-то Б. И. Гопников, не то бывший разведчик, не то агент КГБ – про замкнутого, нелюдимого и сварливого старика ходили разные сплетни. Даже что, мол, они с чёртом друзьями были. И что Гопников не давал тому хулиганить. Но три года назад престарелый Б. И. Гопников скончался, и чёрт совсем распоясался. Правда, один раз в «чёртов» особняк пробовали заселиться новые жильцы. Но не вышло: первую ночь ночевать остались – часа не прошло, как чуть ли не из окон повыскакивали с воплями: «Спасите, монстры!». Запрыгнули в машину – только их и видели! И больше никогда не возвращались в Лягуши. Всю деревню своими криками перебудили. Люди повскакивали с тёплых постелей и выбежали на улицу. Думали – пожар. А когда узнали, в чём дело – посмеялись только. «Чёрта увидали!» - говорят. Милиции в Верхних Лягушах не было. В прошлом году случилась какая-то беда: оба лягушинских милиционера куда-то бесследно пропали. А новых всё нет. Буд-то бы все забыли про Лягуши. Всё это поведала бабка Фёкла, хозяйка того самого коня, который помог выволочь «Самару» из лужи. У неё же Пётр Иванович и Сидоров сняли комнату на неделю. - А вы, Фёкла Матвеевна, тоже чёрта видели? – спросил Сидоров. - Да не, я не видала, – отозвалась Фёкла Матвеевна, заводя коня в небольшую конюшенку. – Давай, Пегашик, заходи, - ласково сказала старушка коню, потрепав его по холке. Пегашик фыркнул и зашёл в стойло. - А вот наш плотник, Гаврила Семёныч, видал, - продолжала Фёкла Матвеевна, привязывая Пегашика. – Он в грозу спрятался там, в доме этом. И тут чёрт прямо из-под земли появился. Гаврила Семёныч как выскочить на улицу! А дождь лил – о-го-го! Так и скакал бедняга пять километров пешком до самой хаты! Забился туды – три дня вытащить не могли. А потом, как двери сломали – нашли Гаврилу Семёныча. А он под кроватью сидит, иконы целуить да креститься направо и налево. А как его из-под кровати вынули, он так и сказал: «Чёрта увидал». - А он жив ещё, плотник этот? – поинтересовался Сидоров. - Гаврила Семёныч? Конечно, жив, - ответила бабка Фёкла. – Только умом тронулся. По хате своей чеснок да кресты развесил… Стал, как та старуха… Заговоры бурчит по углам. - Скажите, пожалуйста, - начал Пётр Иванович. – А в сельсовете об этом случае бумага имеется? - У-у, - протянула старушка. – Тогда головой у нас Медведев был. Отличный дядька – честный-пречестный. Он и бумагу составлял, и меры принимал… Но потом ни с того, ни с сего в рюмку стал смотреть и спился. Но сами люди так не спиваются. На него кто-то порчу наложил. Полгода, как нет его – замёрз под собственным забором. А потом нам из Красного нового голову прислали – молодого. Так с тем даже поговорить никто не успел – он свалился с мостика в Лазурное и – всё. Только галстук один нашли. Никто не знает, куда делся. В Лазурном и воды-то – воробью по колено, а всё равно утоп. Потом прислали ещё одного, Кренделёва. Так тот пожар в сельсовете устроил. Пол-архива сжёг и сам угорел. А сейчас у нас – Семиручко, такой мужик противный. Ты ему – слово, а он тебе – гав-гав-гав! – и выгоняет. Вы у него ничего не допроситесь. - Ну, милиции он не имеет права отказывать, - сказал Сидоров. – Да… Вот, - сержант порылся в кармане. – Вы не знаете его? Сидоров показал Фёкле Матвеевне фоторобот того, кого называли Тенью. Старушка долго изучала фото, а потом покачала головой. - Ой, - сказала она. – Так то ж – городской какой-то… В нас такие не водются. Не знаю. - А где дом, в котором жил этот Гопников? – спросил Пётр Иванович. - Далеченько отсюда будет. Я бы вас довела, да заморилась… - У нас же машина есть, - сказал Сидоров. - От, як добрэ! Зараз из витэрцэм!