G.O.G.R.

- Эх! – Сидоров выбрался из муравейника, освободился от большущих рыжих муравьёв и с досадой махнул кулаком. Сержант ещё видел, как мелькает вдалеке удаляющаяся спина «киевской колдуньи», однако спустя минуту и спина исчезла среди подрастающих осинок. Тут же Сидоров вспомнил, что отстал от своих товарищей. «Наверняка они меня ищут! – подумал про себя сержант. – А этот Кошко наверняка начнёт болтать, что меня, якобы, ихний «чёрт» заел! Суеверный, как старуха! Надо найти их…». Сидоров решил не спускаться больше ни в какие пещеры, а отыскать Чёртов курган просто так, идя по верху. Сержант огляделся, попытался сориентироваться на местности и решил, что Чёртов курган должен быть к северу отсюда, а на север он попадёт непременно – если пойдёт направо. Сидоров так и сделал: пошёл туда, куда указывала его правая рука. Филлипс был доволен тем, что наконец-то оставил противную Эммочку с носом и сумел уехать от неё со всеми документами. Ведь это он ей специально сказал, что потерял бумагу – чтобы Эммочка отправилась на поиски, позволив ему сбежать. Филлипс ехал в кашляющем и трясущемся «Жигулёнке» по вязкой грунтовой дороге и думал о том, что пока Эммочка будет петлять по лесам и степям, он успеет заехать в Мышкино, забрать из её гаража джип, а потом – он уедет в Красное и будет действовать оттуда. А Эммочке он «подарит» на память разбитый «Жигулёнок» и большой, горячий привет в виде добротного кукиша. Впереди уже показалось похожее на большую лужу озеро Лазурное, Филлипс готовился въехать на хлипенький мостик. И тут, откуда ни возьмись, словно бы из-под земли, перед его «Жигулёнком» выскочила какая-то странная машина. Похожее на внедорожник, но с огромным бампером и узкими щелями вместо окон, механическое чудовище на полном ходу смело малосильную машинку Филлипса с дороги в кювет, и «Жигулёнок» скатился под мост и задними колёсами бултыхнулся в мутную коричневую воду. Филлипс навернулся головой о руль и теперь словно сквозь дымку видел, что железный монстр остановился около моста, его передняя дверца не открылась, как обычно бывает у машин, а поднялась вверх и из-за неё показалась фигура человека. Незнакомец в кепке с низко опущенным козырьком и в рыбацких сапогах проворно спустился по крутому берегу и приблизился к поверженному «Жигулёнку». Филлипс оторопел: он подумал, что водитель чудовищной машины сейчас пристрелит его, безоружного, как пташку. Но этот странный «рыбак» сделал только то, что полез «Жигулёнку» в багажник и выволок из него железный ящик, который Филлипс и Эммочка обнаружили в покинутом нацистском бункере. Они вдвоём его едва тащили, а вот этот незнакомец, не снимая кепки, выхватил ящик, как соломенную корзинку, взобрался вместе с ним назад, на дорогу и закинул в свою устрашающую машину. Затем он вернулся и вытащил ещё и картонную коробку, где лежали похищенные из сельсовета документы. Вместо того, чтобы броситься героически отбивать бесценные бумаги, Филлипс просто притворился мёртвым – испугался. Но не столько самого незнакомца, сколько его страшного вездехода. Филлипс дождался, пока этот «бронетранспортёр» исчезнет с горизонта, и только тогда решился выползти из изувеченного и ограбленного «Жигулёнка», и свалился на илистый мокрый берег. Голова гудела – хорошо стукнулся – и на лбу, кажется, начала надуваться шишка. Филлипс увидел, что на левом крыле его пострадавшей машинки красуется огромнейшая вмятина – в одном месте металл даже пробит насквозь и из дыры торчат ошмётки двигателя. Нет, с такой «раной» «Жигулёнок» уже не заведётся. Придётся Филлипсу ползти к Эммочке ползком и пресмыкаться перед ней часа два, выпрашивая прощение и право залезть под крышу её лачужки. Сидоров заблудился: вместо того, чтобы отыскать Чёртов курган, Хлебоедова, Кошко и Хомяковича, он увидел впереди шпили Гопниковского особняка. Возвращаться обратно Сидоров не стал: наступал вечер, ноги гудели, желудок требовал «бензина». В общем, нашлось несколько причин, из-за которых Сидоров повернулся и направился в Верхние Лягуши, к Фёкле Матвеевне, чтобы, наконец, отдохнуть и поесть. Обогнув покинутый дом, сержант отыскал глазами тропинку и пошёл по ней, затаптывая ботинками сурепку и амброзию. И тут Сидоров заметил на заднем дворе особняка автомобиль. Вернее, нет – не автомобиль, а тот страшный, бронированный вездеход, который ездил по подземельям! Сидоров испугался: а вдруг хозяин вездехода поблизости и заметил его?! Сержант отпрянул за ближайшее дерево и притаился за ним. Он не решался выглянуть из-за шершавого ствола несколько минут – а вдруг «подземный вездеходчик» заметит его нос, или глаз? Потом Сидоров всё-таки пересилил страх и высунулся из-за дерева. Когда взгляду сержанта снова открылся задний двор Гопниковского особняка – никакого вездехода там уже не было! Словно «чёртова таратайка» убралась обратно в ад! Сидоров решил как можно быстрее рассказать об увиденном Петру Ивановичу и побежал в Верхнелягушинский сельсовет, где Серёгин в компании Вавёркина работал с Семиручко. Пётр Иванович в это время занимался Верхнелягушинским архивом. Серёгин обязал Клавдию Макаровну открыть кабинет «6. Архив» и принести туда как можно больше свечей. А на плечи Семиручко Пётр Иванович возложил обязанность перетрусить все регистрационные журналы, а после – просмотреть все бумажки и бумажечки, которыми были забиты полки архива, и определить, что пропало, а что – нет. Вавёркин сидел тут же, в архиве, пытался починить свой «колдовской» компьютер и ныл, что некуда подключить паяльник. Клавдия Макаровна притащила последний подсвечник и тут же была «передана» в подчинение Семиручко – начала вместе с ним сличать имеющиеся в архиве дела с записями в журнале. Семиручко сидел с журналом и «кричал» номера и заголовки дел, а Клавдия Макаровна отыскивала их на пыльных полках. Так и работали они в дрожащем свете многочисленных свечей, а потом в архив ввалились трое. Кошко, Хомякович, а последним явился Хлебоедов. Серёгин прервал наблюдение за Семиручко и Клавдией Макаровной и вперил в вошедшую троицу удивлённый взгляд. Пётр Иванович сразу же заметил, что с ними нет Сидорова. - Где Сидоров? – осведомился Серёгин у всех троих. А в ответ все трое, сбивчиво, перебивая друг друга, рассказали, что сержант потерялся в подземельях «Хозтехника». - Что? – подпрыгнул Серёгин, и едва не свернул на пол целых два подсвечника. – Что значит – потерялся?? - Он за мной шёл, - оправдывался Хомякович. – А потом – я не знаю, куда он делся. Я вылез, а он – нет. Я думал, что он всё это время за мной идёт… - Поехали на поиски! – скомандовал Серёгин и ринулся к двери. - Куда, сейчас уже стемнеет! – предостерёг Кошко. – А когда заходит солнце – из Чёртового кургана выходит чёрт… - Нету чёрта! – отрубил Серёгин. – А до сумерек мы успеем разыскать его! Пётр Иванович решительно распахнул дверь и сразу же лоб в лоб столкнулся с Сидоровым. - Саня?? – изумился Серёгин, застряв в дверях. - Ага, - кивнул Сидоров. – Что-то случилось? - Хлебоедов сказал мне, что ты в пещере потерялся, - выдавил Серёгин. - Суслик он, - буркнул Сидоров. – А я в пещере Маргариту Садальскую видел. Сержант подробно рассказал Серёгину о своём «волшебном» приключении в подземельях «Хозтехника» и про вездеход на заднем дворе Гопниковского особняка. Разговаривая, Пётр Иванович вывел Сидорова в коридор, и позвал туда же и Кошко с Хомяковичем и с Хлебоедовым – чтобы Семиручко не подслушал разговор. - Мы эту штуковину сначала в пещере видели, - говорил Сидоров. – Она там ещё куда-то поехала, вниз. А потом – я случайно вышел к «тринадцатке», - так Сидоров называл дом покойного Гопникова, – и там же снова на неё наткнулся! - Следы колёс этой машины совпадают со следами из пещеры из Донецка, - вставил Хлебоедов. – Можно сказать, что это была одна и та же машина. Серёгин стоял, ошеломлённый сообщением и тут же из-за двери архива возникла голова Семиручко и изрекла: - Мы нашли то, что пропало. Пропали документы Гопникова. Оказалось, что после того, как похоронили Гопникова, вернее, закопали пустой гроб – его дом обыскали и забрали в архив все обнаруженные там документы. Их держали на отдельной полке, надеялись, что объявится хоть какой-нибудь родственник Гопникова и заберёт их, но никто так и не явился, а документы покрылись пылью и заросли паутиной. Бумаги Гопникова были зарегистрированы в журнале, Семиручко дошёл до этой записи, а Клавдия Макаровна, подойдя к полке, обнаружила на месте документов только свободный от пыли квадратик. - Спасибо, - поблагодарил Семиручко Серёгин. Пётр Иванович отправил Хомяковича и Кошко обратно в Красное, и вместе с ними уехал и Вавёркин, потому что ему не терпелось найти паяльник и припаять обратно оторванные присоски. Хлебоедов тоже уехал – в Донецк – потому что Недобежкин дал ему командировку всего на один день. А Серёгин и Сидоров поехали «на базу», к Фёкле Матвеевне – чтобы придумать новый план. - Ой, ребятки! – обрадовалась Фёкла Матвеевна, когда Серёгин и Сидоров переступили порог и вошли в хату. – А я уж волноваться почала! Ужин у Феклы Матвеевны, как всегда, был отличным. Заморив изголодавшегося червячка, Пётр Иванович и Сидоров засели за составление плана. - Я обратил внимание на стену в погребе, - сказал Серёгин. – Она кирпичная, замшелая такая. А вот посередине там есть такой участок, как будто бы из более свежих кирпичей. Дверь там была когда-то, что ли… - В винный погреб? – подсказал Сидоров, вспомнив старый чертёж. - Да, в погреб, в погреб, - согласился Серёгин. – Я считаю, что нам стоит ещё раз попробовать сломать её. Скорее всего, база шпионов была именно там, в винном погребе. И скорее всего, именно там обосновался наш с тобой «чёрт». - Ну, шпионов пускай СБУ выкуривает, - протянул Сидоров, потому что вспомнил прозрачное чудовище, что живёт в доме и снова испугался его. – Это не наша работа… - Ну, наша – не наша, но прежде, чем вызывать СБУ, нужно сначала доказать, есть там кто-нибудь, или нет. А то – СБУ приедет, а там – ёк! И тогда нам и премия – ёк, и, может быть, в личное дело впаяют. - Мне уже впаяли один раз, - буркнул Сидоров, имея в виду ту вселенскую взбучку, которую он получил за то, что упустил Светленко. – А что если опять появится монстр? - Ну и плюнь на него! – отрезал Серёгин. – Нету монстров, это просто уловка. Давай спать, завтра вставать рано!