G.O.G.R.

- Ну, наконец-то выбрались! – Хомякович обрадовался, что выкарабкался из жутковатой холодной пещеры и оказался под добродушным жёлтым солнышком, что согревало озябшую спину и разгоняло чертей. - А всё-таки, нужно было спуститься ниже и узнать, куда поехал этот вездеход, - досадовал Хлебоедов, счищая с одежды липкую сырую паутину. - Ты что, Донецк, подбесился? – проворчал Кошко, отбиваясь руками от назойливых мелких мошек, что оставляют после себя красные волдыри. – Да ты знаешь, что это – Чёртов курган? Про него такие байки ходят! Вот, например, одна: в прошлом году сюда один дачник забрался, чтобы спрятаться от дождя и не вылез больше, потому что его чёрт заел. Сечёшь, Донецк? - Нету чёрта! – возразил Хлебоедов голосом Петра Ивановича. – Вбили вы себе в головы, что тут черти, а тут у вас банда какая-то завелась. Что ж вы за милиция такая? У вас бандюки под носом шастают, а вы и в ус не дуете. - Эй, Донецк, - отойдя подальше от облака мошек, Кошко почему-то как-то странно огляделся и заглянул за спину Хлебоедова. – А где товарищ сержант? - Сидоров за мной плёлся, - пробормотал Хомякович. – Разве он не вылез? - Нету, - помотал головой Кошко и снова отошёл в сторонку, потому что облако мошек плавно переместилось поближе к нему – облюбовали, зверюги, сейчас облепят. - Куда ж он делся-то? – забеспокоился Хлебоедов и подошёл к тёмному входу в наполненное тайнами подземелье. – Саня! – он крикнул, а некто, призрачный, жуткий, кто живёт там, во мраке, прокричал в ответ леденящим эхом: - Саня-аня-аня-ня-ня-ня!!! - Чёрт! – чертыхнулся Хлебоедов. – Потерялся, что ли? Никто не видел, где он застрял? - Неа, - Хомякович развёл руками, а Кошко пожал плечами. - Погнали, мужики, надо Серёгину сказать! – решил Хлебоедов и шагнул по направлению к припаркованному в кустиках «Москвичу» Хомяковича. Сидоров шёл в затылок к Хомяковичу, а потом вдруг… Сержант не знает, что заставило его повернуть направо, но он взял и повернул. Повернув, Сидоров сначала шагал, словно во сне, не разбирая дороги. А отойдя на порядочное расстояние, вдруг проснулся. Сообразив, что он остался совсем один, с потухающим фонариком в руках и без еды, сержант поддался коварной панике. - Спасите! – пискляво всхлипнул он и, испугавшись эха, покатившегося под сводами пещеры, побежал в первую попавшуюся сторону. Бежал Сидоров недолго: не смотрел под ноги и споткнулся о камень. Растянувшись носом вниз и упустив фонарик, сержант позволил страху съесть себя с потрохами, уткнулся лицом в земляной пол и принялся вопить: - Помогите! Спасите! Спасите! Помогите!.. …Эммочка углубилась в бункер и начала разыскивать на полу забытую Филлипсом бумагу. Она никогда раньше не бывала тут одна – постоянно под ногами вертелся неудачник Филлипс. Ругаясь с ним, Эммочка не замечала, как в этом чёртовом бункере холодно и жутко – словно бы тут ещё со времён далёкой войны остался чей-то недобрый призрак, который и нацелился сейчас вцепиться в её беззащитную слабенькую шею… - Да ну их всех куда ненужно! – рассердилась Эммочка, нигде не найдя утерянный лист. Она уже собиралась уходить, а потом – начистить Филлипсу… лицо. Но вдруг услышала, что где-то там, в пугающей глубине бункера, куда она никогда не спускалась, неизвестная сущность издаёт леденящий вой. В испуге Эммочка застыла, а потом – попятилась. - Что за чёрт? – прошептала она с дрожью и полезла в карман своей маскировочной старой и давно немодной куртки свободной правой рукой. В кармане у Эммочки скрывалось не что-нибудь, а грозное оружие – пистолет. Теперь она явила его на свет божий и, держа наизготовку, стала медленно продвигаться в ту сторону, откуда летели нечеловеческие вопли. Сидоров отчаялся найти выход. Он встал с пола и куда-то плёлся наугад, водя из стороны в сторону тускнеющим на глазах фонариком. Пройдя несколько шагов, сержант почувствовал, что откуда-то спереди подувает лёгкий ветерок. Это означало лишь одно: там выход. - Ура! – сам не свой от радости, Сидоров забыл все свои беды и страх перед Горящими Глазами, которые то и дело сверкали в боковых ходах, и во всю прыть понёсся туда, откуда тянулся спасительный сквозняк. Внезапно Сидоров встал, как вкопанный, пригвождённый к месту животным ужасом. Впереди сержант увидел свет, а в этом свете – ужасную фигуру незнакомца, который приближался к нему медленно, но угрожающе неотвратимо. Сидоров понял, что пред ним встал сам верхнелягушинский чёрт, обладатель Горящих Глаз, наводящий «звериную порчу», заедающий тех несчастных, кто посмел хоть немного приоткрыть завесу таинственности над ним! Чёрт приблизился, Сидоров приготовился к неминуемой и страшной смерти от его зубов и когтей. Однако у этого чёрта не оказалось никаких когтей, зато в правой руке сверкает металлом пистолет! Мистический страх мгновенно рассеялся: это не чёрт, а бандит из банды Тени! Сидоров мигом превратился в бесстрашного мента – ловца бандитов – и крикнул: - Стоять, милиция! Одним прыжком сержант оказался возле растерявшегося «чёрта», ударом ноги лишил пистолета и приготовился схватить, скрутить и повалить. «Чёрт» как-то по-девчоночьи взвизгнул и бросился наутёк. Сидоров пустился в погоню, высвечивая «чёрта» фонариком, заключая его в круг света. «Чёрт» проворно скакал к выходу – туда, где заканчивалось подземелье и начинались степные просторы. Он выскочил на солнечный свет – и Сидоров не поверил своим глазам: «верхнелягушинским чёртом» оказалась Маргарита Садальская! - Стой! – Сидоров решил, что непременно догонит «киевскую колдунью» и поймает её, чтобы потом показать Серёгину. Однако Маргарита Садальская оказалась быстра и неутомима. Сидоров уже отдувался и задыхался, двигался медленнее и медленнее, а вот, «колдунья» не сбавляя темпа, удалялась туда, где торчал подлесок. Наверное, это колдовская сила ей помогает. А у Сидорова ничего нет, кроме собственных ног и неважной физической формы – как для стайера. Маргарита Садальская уже нырнула в подлесок, а вот Сидоров – споткнулся о корень и на всём скаку врезался в землю. Он не сильно ударился, потому что повалился в муравейник, но «киевская колдунья» уже была безвозвратно упущена.