Глава 28. Один в поле не воин.
28 сентября 2016 г. в 11:34
Эммочка видела, как Пётр Иванович и Сидоров уходили из Верхних Лягуш по грунтовой дороге. А ночью, убедившись в том, что они действительно, ушли, отправилась в гости к трактористу Гойденко. Эммочка стучать в дверь не собиралась. Она просто извлекла из кармана скрепку и запросто открыла примитивный замок. Тракторист жил один: с недавних пор он снова начал пить, и его жена Авдотья Загорная развелась с ним и уехала назад к родителям в Мышкино. Эммочка прошла захламлённые сени, освещая себе путь карманным фонариком, чтобы не споткнуться ни обо что в потёмках. Мастерски обойдя кирпичные баррикады, Эммочка той же скрепкой отомкнула другую дверь и попала в тесную и неубранную переднюю. «Чёрт, ну и берлога! – сморщилась про себя Эммочка. – У бродяги Филлипса наверняка такая же конура!». Зайдя в комнату, Эммочка встретилась с заграждением из пустых водочных бутылок. Она сначала не заметила их, споткнулась и сшибла пару. Бутылки со звоном покатились по полу. Но тракторист не проснулся. Он крепко спал и громко храпел, развалившись… под диваном – наверное, свалился во сне.
- Давай, просыпайся, отход! – достаточно громко прикрикнула Эммочка и грубо пихнула спящего Гойденко носком резинового сапога.
- Аууррр, - забухтел, выпав из сна, тракторист и заворочался на полу.
- Давай, подрывайся! – настаивала Эммочка, тормоша Гойденко сапогом. – Быстрее! – и светила своим фонариком прямо ему в лицо.
- Хто? Шо? – подпрыгнул Гойденко, наконец-то проснувшись, закрывая небритое лицо запачканной ладонью.
- Не шо, а подорвался! – Эммочка ухватила тракториста за тельняшку, оторвала его от пола и поставила на нетвёрдые сонные ноги.
- Ва-ва… - бухтел тракторист, не понимая, что, собственно, произошло и почему ему необходимо вставать среди ночи.
- Давай! – Эммочка швырнула тракториста на диван, а потом – принесла из кухни ведро воды и с размаху выплеснула холодную воду ему в лицо.
- Ааа!! – подскочил облитый тракторист, мигом протрезвел и проснулся. – Кто ты, чего надо? – хрипато вопросил он у Эммочки, вперив в неё покрасневшие тупые глаза.
- Сел! – Эммочка пихнула тракториста и он повалился на диван, заставив сей предмет мебели перекоситься назад и стукнуться спинкой о стенку. – Давай, базарь, морда тракторная, кто тебя подсылает?
- Куда?? – гавкнул тракторист, выпучив пропитые глазки.
- В дом заброшенный лазаешь? – рыкнула Эммочка, направив фонарик на растёкшегося по дивану Гойденко.
- За кирпичами, - прохныкал тракторист. – Убери свет, чувачок!
- Нетушки! – отказалась Эммочка, отшвырнув ведро. – Пока ты мне всю правду вот сюда вот не выложишь, будешь у меня освещённый, как бактерия под микроскопом!
Гойденко почувствовал себя обреченным. Всё, закончилась его светлая жизнь под крылышком «верхнелягушинского чёрта», и кто-то пришёл, чтобы… Тракторист испугался смерти и решил признаться. Он раскрыл рот, и Эммочка подумала, что сейчас узнает правду, ведь она была уверена в том, что этот тракторист что-то знает. Гойденко набрал воздуха, открыл рот и выговорил:
- Бе-е-е-е!
- Чёрт! – озверела Эммочка, не желая поверить, что и тракторист испорчен «звериной порчей». – Давай, говори мне, хватит валять дурака!
Тракторист, может быть, и рад был что-то сказать, но кто-то, чья воля забила его собственную, позволял ему говорить только по-овечьи:
- Бе-е-е-е! Бе-е-е-е! Бе-е-е-е!
А потом он вскочил с дивана, встал на четвереньки, опустил голову, выставив вперёд потусторонние рога, и со всех воображаемых копыт понёся к Эммочке.
- Чёрт! – перепугалась Эммочка, отпрянула из комнаты в коридор и захлопнула некрашеную дверь.
Тракторист гулко стукнулся о дерево двери и, продолжая дико блеять, всё бухал и бухал своим тупым «чугунным» лбом, пытаясь прорваться. Эммочка, не желая быть побитой внезапно озверевшим трактористом, поспешила ретироваться из хаты и замкнула дверь скрепкой.
Конец третьей части.
Пётр Иванович и Сидоров корпели над разгадкой тайны «верхнелягушинского чёрта, а что же в это время происходило в Донецке?