G.O.G.R.

Пётр Иванович позволил Брузикову вернуться к его вампирам, а сам решил пообщаться с «креветочным» киллером Кашалота. «Креветка» тоже сидел отдельно ото всех, в соседней камере с «секретным» Гохой. Когда Пётр Иванович заглянул к нему – он сидел на полу под нарами, как кошка, и молчал. - Сядь по-человечески, - посоветовал ему Серёгин. «Креветочный» киллер молча выполз из-под нар и сел на них. - Ну, как звать-то тебя? – осведомился Пётр Иванович. С «Кашалотовой креветкой» вмиг произошла непонятная перемена. Из его глаз полностью исчезли все проблески интеллекта, лицо отупело, он слез с нар, встал на четвереньки, словно пёсик, и пару раз гавкнул: - Гав-гав! - Эх, горе! – уныло вздохнул Серёгин и сказал стоящему за дверью Белкину: - Дружище, притащи-ка Кашалота. Белкин ответил: «Есть» и ушёл за Кашалотом. А пойманный «лягушинец» занимался тем, что в точности копировал поведение обыкновенной домашней собаки. Пётр Иванович не удержался и сказал ему: - Служить! А «Креветка» взял и поднялся на «задние лапки». Когда же Пётр Иванович скомандовал ему: - Сидеть! – пойманный киллер беспрекословно уселся на пол. - Бедный, - вздохнул Пётр Иванович. – Кто же тебя попортил так? «Креветка» сочувственно гавкнул и завилял виртуальным хвостом. А потом – на пороге возник Кашалот. Конвоируемый Белкиным, толстый бандит ввалился в камеру и, едва увидав «свою креветку», злобно заревел: - А-а-а, вот ты где, муравьедина противная, кротяра подколодная! Прибью! – Кашалот вырвался из рук Белкина и ринулся прямо на «Креветку», замахнувшись, чтобы задвинуть зуботычину. - Стоп! – остановил его Серёгин и опрокинул на нары. - Прибью крота-а-а!! – орал между тем Кашалот, лёжа на спине и болтая ногами. - Цыц! А то сейчас подземелье на тебя повешу. Напишу, что ты там ритуальные убийства совершал, и так и пойдёшь у меня до самого суда – каннибалом! – «успокоил» Кашалота Пётр Иванович, и Кашалот прекратил орать и уселся на нарах по-человечески. - Насколько я понял, гражданин Семёнов, - начал Пётр Иванович, удовлетворившись воцарившемся в камере спокойствием. – Вы его узнали. - Да-а! – рявкнул Кашалот, погружаясь в истерику. – Это он директора в «Дубке» зажмурил! Тень перевербовал его себе, вот он и промазал! Колись теперь, кроток, - зашипел он на «Креветку». – А не то – ух! – Кашалот провёл по шее большим пальцем, что научно-популярным языком звучало, как: «Джихад тебе, шайтан!». - Гав-гав! – ответил «креветочный» киллер и снова поёрзал так, словно виляет хвостом. - Тихо, Кашалот, не забывай про подземелье, - предупредил Серёгин. – Как его зовут? – он кивнул в сторону по-собачьи высунувшего язык «Креветки». - Он сказал, что его зовут – Руслан! – прохныкал Кашалот. – Фамилию я у него не спрашивал. Я был рад, что он согласен работать за те деньги, которые я смог ему заплатить! - Гав-гав! – подтвердил Руслан «Креветка». - Белкин, убери Кашалота, - устало сказал Пётр Иванович. – И замкни этого «пёсика». Понятно здесь всё… «Звериная порча», чтоб её! Это неизлечимо. Пётр Иванович вышел из изолятора и уныло побрёл к своему кабинету, где ждал его Сидоров. - Серёгин! – это выглянул из своего кабинета Недобежкин. – Зайдите-ка сюда! - Есть, - ответил Пётр Иванович и пошёл в кабинет начальника. Впустив Петра Ивановича, Недобежкин замкнул дверь на замок. - Присаживайтесь, - начальник указал на свободный стул. Серёгин присел, а Недобежкин продолжал: - Как мы с вами договорились, тридцать седьмое дело у нас засекречено. Я перевёл ваш вчерашний немецкий документ и получил вот, что, - Недобежкин выдвинул полированный ящик своего стола из красного дерева и вытащил распечатанный на принтере документ из трёх листов. – Ознакомьтесь, - он протянул листы Серёгину. Пётр Иванович взял и начал читать. Содержание документа было следующим (электронный переводчик Недобежкина перевёл его дословно): «Хайль Гитлер! Мы стоим на пороге открытия, которое выведет нашу великую нацию в победители войны и поможет высшему арийскому народу придушить всех недочеловеков. Проект «Густые облака» находится на завершающей стадии, и предоставить результат мы будем готовы через две недели. Этот воин стоит целой армии, последние испытания завершились абсолютным успехом. Передаём в центральную лабораторию наши расчёты и ждём предоставления нам прототипа». После этого предисловия шли колоссальные химические и математические формулы, матричные уравнения, какие-то страшные – как показалось Серёгину – корявые – чертежи, огромные числа… Кроме всего этого на документе стояла дата: «01.09.1943». - Что вы из этого поняли? – осведомился Недобежкин, когда Серёгин закончил читать. - Что такое «прототип»? – ответил Серёгин вопросом на вопрос. - Вот именно! – просиял Недобежкин. – Насколько известно лично мне – их «прототип» находился в Америке, они поручили какому-то своему «кроту» стащить его. А «крот» то ли заныкал его, то ли не довёз… То есть, «прототип» пропал. И ещё – насколько я знаю, ваш Кашалот воевал с американцами, которые хотели придушить его бизнес? - А причём тут Кашалот к «прототипу»? – удивился Пётр Иванович. - А притом, - Недобежкин сел в своё кресло, сцепил руки в замок и в упор посмотрел на Серёгина. – Что Никанор Семенов – Кашалотов папаша – раньше служил в НКВД, потом – в КГБ, а потом – в СБУ, и был держателем одного из подобных документов. Я ещё застал его, а потом – Никанор Семенов ушёл на пенсию. А ещё позже – его документ перешёл по наследству к нашему Кашалоту. И я больше, чем уверен, что кто-то в Америке вышел на след Кашалота и пытался опустить его на дно и уничтожить, чтобы заполучить его документ. - Все документы Кашалота в тридцать седьмом деле, - сказал Пётр Иванович. - Вот что, Серёгин, переберите их и отыщите те, которые могли бы относиться к проекту «Густые облака». И ещё – вот. Недобежкин вытащил из того же ящика своего стола большой конверт формата А-4 и отдал его Серёгину. - Это ваши бумаги из Верхних Лягуш. Положите к себе в сейф и заприте их там. - Есть, - ответил Серёгин. – А, Василий Николаевич, когда мы с Сидоровым были в Верхних Лягушах, то нашли в заброшенном доме фотографию – Гопникова и какого-то его сотрудника из Америки. Его фамилия была – Артерран. - Как-как?? – Недобежкин так подался вперёд, что улёгся животом на стол. - Артерран, - повторил Серёгин. - Ну, и где эта фотография? – осведомился Недобежкин, всё ещё лёжа животом на столе. Фотография Гопникова и его таинственного товарища пропала вместе с разбитой «Самарой». Серёгин так и сказал начальнику. - Так, - определил Недобежкин. – Сейчас же идёте к Птичко и составляете его фоторобот по памяти. - Это невозможно, - вздохнул Пётр Иванович. – На фотографии прямо на лице того Артеррана было пятно. - Ладно, замкните документы в сейф, - распорядился Недобежкин и наконец-то убрал со стола свой живот. – А про вашего Артеррана я попробую по своим каналам узнать.