G.O.G.R.

Игорь Авенирович Харитонов звонил следователю Муравьёву каждый день по нескольку раз. А следователь Муравьёв ничем не мог обрадовать хозяина ограбленного склада, потому что ничего пока там не обнаружил. Загадочный грабитель – или грабители? – не оставил ни следа. Ну, коробки раскидал, ну, разбил пару бутылок, ну замок взломанный бросил… Но при всём при этом свои ЛИЧНЫЕ следы он оставил при себе, чем, кажется, обрёк дело Харитонова на повисание в «глухарях». Страдая от безнадёжности и тщетности всех своих действий в борьбе с почти, что призрачным грабителем, Муравьёв в который раз отправился к Харитонову на склад, взяв с собой для верности Усачёва и Казаченко. Муравьёв не надеялся ничего там найти – уже перекопали всё, что только можно было перекопать – он поехал на этот злосчастный склад только для того, чтобы не сидеть сложа руки. На пороге «поруганного» склада их встретил встрёпанный Харитонов. - Ну, как, нашли? – осведомился он, едва Муравьёв приблизился к нему. Следователь Муравьёв в ответ на этот вопрос лишь уныло вздохнул. Они снова и снова обшаривали склад Харитонова миллиметр за миллиметром, а сам Харитонов сидел над душой и только раздражающе понукал: - Ну, находи́те хоть что-нибудь! Сегодня список сделанных на складе находок пополнила жевательная резинка, которую кто-то когда-то втоптал в пол. Решив, что её мог жевать грабитель, Муравьев тщательно отковырнул «улику» от бетона пола и пинцетиком заложил её в специальный пакет. Харитонов естественно, был недоволен такой находкой. Он сказал, что милиция возится с мусором, вместо того, чтобы искать преступника. Муравьёв снова уныло вздохнул и принялся обползать площадь склада в сто первый раз. И тут из-за монолитного штабеля конфетных коробок высунулась голова Усачёва. - Слава, - сказала эта голова. – Кажется, у меня есть! Услыхав сие заявление, поникший головою Муравьёв мгновенно обрёл крылья. На этих крыльях он выпорхнул из омута депрессии и подлетел к стоящему на четвереньках Усачёву. Усачёв исследовал шкаф в глубине помещения склада и нашёл на дверце отпечаток пальца! Вернее даже половинку отпечатка. Но что придавало находке сенсационность – отпечаток не принадлежал Харитонову, как все остальные, найденные здесь! - Как же мы раньше его пропустили? – удивился Муравьёв. - Это вы что, нашли? Да? Нашли? – Харитонов взялся откуда-то из космоса и «совершил посадку» на стульчик, у которого одна ножка была короче остальных сантиметров на пять. – Ну, говорите же! – взвизгнул Игорь Авенирович и вперил свои бесцветные, равнодушные ко всему, кроме денег, глазки в переносицу Муравьёва. - Кажется, да, нашли! – довольно заявил Муравьёв. Для дела Харитонова этот единственный, нечёткий, подтёртый отпечаток являлся единственным шансом на раскрытие. Муравьёв зацепился за него, как тонущий в луже комарик цепляется за проплывающую спичку. Вот бы ещё его владелец оказался в картотеке!.. Пока Муравьёв, Усачёв и Казаченко напряжённо работали над складом Харитонова, Сидоров сидел дома и отдыхал. После фантастического путешествия в деревню Верхние Лягуши Недобежкин подарил всем участникам экспедиции по два дня отдыха. Сержант сидел на диване и просто смотрел телевизор. Впрочем, в будний день смотреть по телевизору нечего: показывали в основном штампованные сериалы да Мистера Подключателя. «Підключись по повній!» - навязчиво пропагандировал телевизор, а за стенкой, в соседней квартире заливался жутким лаем некий гигантский пёс. Там, за стенкой, жил сосед Сидорова престарелый гражданин, который отличался посошком и белой бородой. Сержант не раз удивлялся, зачем это такой хрупкий старичок завёл у себя в доме страшенного цербера? Правда, Сидоров не знал, как выглядит данная псина: сосед почему-то ни разу не выходил выгуливать своего «динозавра». Или это Сидоров просто такой невнимательный? А хотя какая разница? Сидоров попытался абстрагироваться от львиного рыка за стеной и прислушаться к голосу телевизора. Телевизор предлагал вниманию целый рок-концерт, сотворённый из рекламы консервированных овощей. А потом – в весёлые напевы нарисованных крепких овощей ворвалась басовитая трель устаревшего телефона. Сидоров не особо хотел поднимать трубку: он думал, что это Недобежкин снова нарыл что-нибудь и в срочном порядке призывает переться на работу, чтобы разгребать. - Алё? – буркнул Сидоров в синюю трубку. Там, в неизвестности другого конца телефонного провода сначала помолчали, а потом – чей-то незнакомый и явно немолодой голос потребовал: - А Дашу можно? Сидоров едва не нагрубил: у него сегодня почему-то настроение было препаршивое. Наверное, от того, что вместо обычных шести утра он встал сегодня в без пятнадцати двенадцать… - Вы не туда попали, - Сидоров, как мог, лишил эмоций собственный голос и уподобился механическому автоответчику. - Простите, - скрипнула телефонная трубка и захлебнулась гудками. Сидоров фыркнул и пошёл назад к своему дивану, но он даже не подозревал о том, что звонок был далеко не случайным. Позвонивший Сидорову сидел в полной темноте. Мглу чуть-чуть рассеивало лишь свечение экрана мобильного телефона этого неизвестного пока человека. Сказав Сидорову: «Простите», он нажал кнопку отбоя звонка и хохотнул: «Хы-хы!» - мерзко так, жёлчно. Этому человеку нужно было лишь удостовериться в том, что сержант милиции Александр Сидоров живёт по тому адресу, где прописан. Муравьёв ушёл в «тонкий мир» виртуальной реальности. А именно – он сидел за компьютером и выискивал в базе данных аналог «золотого» отпечатка. Вернее, Муравьёв только отсканировал его и ввёл в строку поиска, а машина, которую Билл Гейтс и его друзья запрограммировали быть разумной – сама перебирала и отсеивала. А следователь Муравьёв занимался тем, что наконец-то надписывал папку для дела Харитонова под звуки подростковой песенки «Ангелы здесь больше не живут», что неслась из старенького радиоприёмника. И тут компьютер подал сигнал, мол, нашёлся «лётчик-налётчик». Муравьёв просто подпрыгнул и едва не свалил стул: ура! Дело Харитонова не повиснет «глухарём»! Муравьёв в один прыжок оказался у монитора и зафиксировал оба глаза на изображении, что предлагал ему электронный анализатор. А с монитора компьютера на Муравьёва в упор глядел ни кто иной, как ИНТЕРМЕЦЦО – Николай Светленко! Если доверять искусству Билла Гейтса – то на склад Харитонова влез именно этот «супервор»! Муравьёв быстренько распечатал экран и побежал к Недобежкину – докладывать об успехе. А Недобежкин был не в духе: пора было закрывать месяц, а у него по отделению – «глухарь» на «глухаре». Одни эти пропажи из изолятора стоили Недобежкину трёх разносов в областном ОВД и шести месяцев без премии. Вот и сейчас – то же самое –Интермеццо исчез, Зайцев пропал, ограбление склада висит… И так далее, и тому подобное. Недобежкин уже устал писать объяснительные. Вот, он уже третий черновик скомкал и бросил мимо корзины. Когда за толстой дверью раздался приглушённый стук – Недобежкин едва подавил рык голодного тигра и сдержанно сказал: - Войдите! Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся нос Муравьёва. Недобежкин узнал, что это он, Муравьёв, и пробормотал: - Ну, давай, заходи… Муравьёв в кабинет не зашёл – он впорхнул так, словно бы за спиной у него трепетали лёгкие крылья бабочки. - Ты чему радуешься? – осведомился унылый начальник, исподлобья поглядев на окрылённого Муравьёва. - Я раскрутил склад Харитонова! – воскликнул Муравьёв и водворил перед Недобежкиным распечатку, говорящую о том, что отпечаток пальца со склада принадлежит Интермеццо Светленко. - Раскрутил? – удивился Недобежкин, разглядывая не особо удачную фотографию печального и побитого Коли. – Интермеццо?? – начальник вспрыгнул в воздух и по обыкновению своему улёгся животом на стол, потеснив отрывной календарь. - Он, - вздохнул Муравьёв. – Опять этот… Мало того, что сбежал, так ещё и грабить начал… - А ну-ка, Муравьёв, скажи, чей он склад распушил? – поинтересовался начальник, освобождая стол. - Харитонова, - ответил Муравьёв. – Игорь Авенирович Харитонов. - Как ты сказал?? – Недобежкин едва удержал своё туловище от наваливания на стол. – Харитонов? Авенирович? - Ну, да, - пробормотал Муравьёв. – А что? «А что?»! Он ещё спрашивает! Как только Муравьёв назвал две фамилии – Светленко и Харитонов – Недобежкин понял, что именно украдено со склада. Светленко каким-то образом связан с теми, кто перехватил инициативу в разработке проекта «Густые облака». А вот с Харитоновым – отдельная интересная история. Склад принадлежал Игорю Авенировичу Харитонову. А вот отец этого самого Игоря Авенировича – Авенир Харитонов – служил в КГБ. Вообще, он был статистом. Но Недобежкин знал, что по-настоящему Авенир Харитонов работает в секретном отделе, потому что работал вместе с ним. Вот только у Харитонова старшего доступ был куда шире, нежели чем у Недобежкина. Вначале девяностых Авенир Харитонов проштрафился и попался на торговле секретной информацией. Его дело тогда – Недобежкин хорошо это запомнил – перемывали почти так же въедливо, как когда-то давно дело Дрейфуса. В те времена закон был суров, но он закон. Авенира Харитонова расстреляли сразу же после суда. Но у него осталась синяя папка – он не успел продать её. В этой папке лежали некие документы, с какими-то страшными тайнами – как Недобежкин теперь понял – именно о «Густых облаках». И вот эту папочку как раз и должен был прихватить Интермеццо. Ради неё он устроил это глупое ограбление, при котором ничего не пропало. Ведь Муравьёв заставил Харитонова провести ревизию склада. Да, Светленко разбил, да он раскидал – но не взял ни зги. А наверное, только её, папку… - Вот что, Муравьёв, - Недобежкин взял себя в руки, не желая выдавать сущность секретного расследования по тридцать седьмому делу. – Сидоров у нас специалист по Интермеццо. Он все его трюки наизусть знает. Сейчас мы его вызовем и проконсультируемся.