G.O.G.R.

После того, как ушёл мент Синицын, фальшивомонетчик Троица немножко посидел, немножко покурил, распил бутылочку пивка «Славутич Айс» - далеко не самого дешёвого. А после этого – встал с табурета, вылез из подвала на улицу, походил, посмотрел, огляделся. Убедившись в том, что кроме Синицына поблизости нет других ментов, он заполз обратно в подвал и заперся изнутри на замок. После этого, постояв минутку-другую без движения и послушав тишину вокруг себя, он полез под свой самопальный станок и вытащил старый мобильный телефон «Самсунг R-200». Набрав чей-то номер, он поднёс трубку к оттопыренному левому уху и стал дожидаться ответа. - Да? – серьёзно и основательно вопросил густейший бас. - Эй, тут Синицын крутится, - шепеляво залопотал Троица, закуривая седьмую сигаретку подряд. – Я его засёк, он про Интермеццо у меня выспрашивал – пришлось слить, а то бы замёл бы меня к чёрту на кулички! - Не поднимай кипеш! – капитально посоветовал ему густейший бас. – Засёк Синицына – и сиди спокойно! Теперь МЫ будем разбираться! – в трубке звякнуло, и бас слился с гудками. Всё, дело сделано! Троица выплюнул наполовину выкуренную сигаретку на грязный пол и спрятал мобильник обратно под станок. Пётр Иванович и Недобежкин притворились людьми из некрупного криминала – вроде воришек – и шли вразвалку к тому трёхэтажному, аварийному, наполовину покинутому дому на улице Овнатаняна, где открыл свою «лавочку» «кукольник» Троица. Достигнув этого подвала, на распахнутой двери которого была вывеска из двух захватанных и выцветших листов А-4: «КСЕРОКС!!! Автозапчасти», Недобежкин остановил движение и сделал вид, что пьёт пиво из пустой бутылки, а Пётр Иванович прошёл чуть дальше и постучал в эту самую дверь. - Да? – показал свою физиономию Троица. - Дело очень важное, - загадочнейшим шёпотом поведал Серёгин и кивнул в сторону Недобежкина. – У кореша крупный заказ! - Ага, - согласился «кукольник» и кивком головы пригласил обоих зайти. Пётр Иванович пропустил вперёд себя начальника, а Троица запер за ними ободранную дверь. - И какой же у тебя, кореш заказ? – осведомился он, сверкая завидущими жадными глазками. - А вот такой! – Пётр Иванович сделал неожиданный выпад вперёд и скрутил фальшивомонетчика, заломив ему руки и уткнув носом в заплёванный, покрытый сигаретным пеплом пол. - Ммм! – загундосил Троица. – За что?? Ах ты, гад!! Ммм! - Милиция, - отрекомендовался Недобежкин, подсунув к подкаченным глазкам Троицы своё непобедимое удостоверение. – Теперь тебе придётся дословно выложить всё, что тебе сегодня рассказал Интермеццо, усёк, братуха? - Ы! Пусти меня, менто́с поганый! – надсадно заныл пленный «кукольник». - Не знаю я никакого Интермеццо! Это пурга! Чистейшей воды пурга! - Так, Серёгин, пиши: «Отстреливался и дрался. Набил фингал сотруднику милиции», - спокойно процедил Недобежкин, кося железным глазом на вяло ворочающегося на полу Троицу. – Теперь этот «ксерокс» сполна получит. Лет шесть дадут, а то и все десять! - Ы! Я вспомнил, вспомнил! – запел «другую песню» Троица, испугавшись солидного срока. – Интермеццо приходил, приходил!! Я скажу, только я боюсь! – он забарахтался, прижатый Серёгиным, как барахтается лягушка, взятая аистом в клюв. – Пусти меня а, начальник? - Отпусти его, - распорядился Недобежкин. – Чай, не сбежит с подводной лодки! Пётр Иванович ослабил хватку и выпустил «кукольника» на относительную волю. Тот, ноя, отбежал в дальний угол своей «лаборатории», вжался в него и сел на пол. - Боюсь я, начальник, - прошептал он как-то уж совсем затравленно. – Этот Интермеццо пришёл сначала неделю назад и заказал у меня ксиву… нет, две ксивы – нашенскую и импортную, а потом – сегодня забирать пришёл с баблом, оглядывается такой весь, вспушенный такой, шо дикобраз. Ну, я ему – мы ж в корешах ходили – во, и базарю: «Ты шо дёрганный?». А он: «Понимаешь…» - и начал про Генриха какого-то байку травить. Говорил, что замочит его, что он ему всю жизнь об… это самое… И вы знаете? – Троица сделал движение назад, словно бы желал слиться со стеною. – Он только слово «Генрих» пробазарил – так его шо запёрло. На пол грохнулся, колотиться начал, и ну – мычать, шо тот бык! Я перепугался – чи помирает? – не знаю. И водищей его окатил, во, с ведра, - он показал своим кривым тощим пальцем на пустое жестяное ведёрко с вмятиной на стенке, что расположилось около его станка. – Он лежит, захлёбывается, мычит, козлеет на глазах. По-бараньи орать начал. Я совсем в осадок выпал. Думаю, ну, всё – околеет мне тут, куда я потом жмура дену? Ведь не поверят же, что сам околел – скажут, что я зажмурил! Знаете, какой народец у нас языкастый? Чуть человек раз оступился – так всё, убийца… Ну я его взял под мышки, поднял и в рожу залепил. Только тогда он и очухался. «Где я?» - спрашивает. А я ему: «На бороде!». Он тогда ничего не сказал, а только ксивы свои сгрёб и сделал ноги. Всё, я больше ничего не знаю. Христом богом клянусь! - Не зарекайся, - пробурчал Недобежкин, разглядывая пухлые носки свих неновых кроссовок. – Интересное кино… Правда, Серёгин? - Да, «звериная порча» страшно выглядит, как эпилепсия, - согласился Серёгин. – И… Пётр Иванович и Недобежкин, оба смотрели на ёрзающего по загаженному полу Троицу и совсем не видели того, что творится за их спинами. А там, откуда ни возьмись, выпростался из мрака некий силуэт. Медленно-медленно он приблизился, осторожно и бесшумно взял в правую руку пивную бутылку, которую Недобежкин так неосмотрительно поставил на перевёрнутую железную бочку, что служила тут стулом. Силуэт на цыпочках подкрался к стоящему спиной Недобежкину, размахнулся и тюкнул его бутылкой по голове. Недобежкин булькнул и обмяк, а Пётр Иванович не успел и повернуться, как тоже получил бутылкой по макушке и тоже обмяк и осел на пол. Из ниоткуда появился ещё один человек. Вдвоём с тем, который бил бутылкой, вынесли они по очереди Недобежкина и Серёгина из подвала на улицу и погрузили в багажник красного «Опеля». Перепуганный до полусмерти Троица взирал на них глазами побитой шавки и ничего не делал, стремясь сохранить свою жалкую жизнь. Это ему не удалось, потому что тот, кто бил сказал второму: - Прибери свидетеля. - Ага, - кивнул второй. Он возвратился в подвал, достал из внутреннего кармана замусоленного пиджачка пистолет с глушителем и выполнил лишь один бесшумный выстрел. Убитый «кукольник» всхлипнул и увалился на бок. Двое бандитов впихнулись в кабину «Опеля» и умчались на нём в неизвестные дали.