Глава 4
25 кадр
Гни свою линию
Признаться честно, Даниил Алексеевич Корнилов не заметил, как прошло две недели. С одной стороны, они длились так долго, что ему начало казаться, что учеников, которым он преподаёт математику, он знает не первый год, а с другой — он вроде только вчера представлялся разным классам. Так или иначе, в этой школе ему пока нравилось. Нервов он тратил не особо много, да и ребята, которых он учил, оказались вполне неплохими. Единственное, что его немного напрягало — постоянная усталость после рабочего дня. Да, как и все учителя, Даня заканчивал рабочий день не позднее трёх часов дня, но это не отменяло «домашней работы» и других дел. В конце концов, он давно уже не был подростком, когда, придя домой в половину второго, можно было бездельничать вплоть до полуночи. Он ведь всё-таки уже пять лет работал учителем. Беззаботная жизнь? Да какое там! Но ученики ему нравились. Начиная с седьмого класса на уроках никто не болтал во весь голос — только шёпотом; способных детей было достаточно в каждой параллели; и — что его немало удивило — даже самые заядлые двоечники пытались делать хоть что-то. От такого, знаете ли, поднимается самооценка. Итак, сегодня у восьмого «Б» был урок алгебры, следом стояла геометрия у одиннадцатого «А», а после была пара у седьмого «Б». Даниил ещё раз прогнал в голове план на среду, порадовался тому, что у него всего шесть уроков и, написав на доске номера домашней и классной работы для восьмого «Б», опустился на стул. Его взгляд случайно скользнул по столешнице, и Даня порядком удивился, когда обнаружил прямо на журнале класса записку. Это было рассуждение. Совсем небольшое и явно написанное от скуки. На тетрадном листе в клеточку было выведено следующее: «Насколько правильно любить? Почему мы вообще чувствуем что-то, что называем любовью? Нам хорошо с этим человеком? Определённо. Мы хотим большей близости? Далеко не всегда. Чем тогда дружба отличается от любовных отношений? Постельные дела? Ведь не во всех отношениях такого рода присутствует половая связь. Но это так странно — говорить, что ты кого-то любишь. Вы можете общаться долгие годы, и даже не обсуждая это вслух, понимать, что дороже вас друг у друга нет и не будет. Так мы хотим быть уверены в том, что этот человек принадлежит только нам? О, да, несомненно. Почему же кто-то противится своей любви? Почему отрицает чувства? Боится быть отвергнутым? Боится осуждения со стороны? Увы, я могу лишь сказать, что никого кроме Неё полюбить не смогу…» Даниил хмыкнул. Кто бы ему не подбросил это письмо, этот человек любит задавать вопросы. И не всеми этими вопросами действительно стоит задаваться. И потом, «Увы, я могу лишь сказать, что никого кроме Неё полюбить не смогу…» — что бы это значило, интересно? Так или иначе, большого значения этой записке учитель не предал, однако всё же аккуратно свернул её и положил в карман пиджака. Уроки алгебры всегда пролетали быстро. И он знал, что не только он сам это замечал, но и ученики. Даня вообще не завидовал этим детям, ведь у них сейчас нагрузка значительно больше, чем было в его школьные годы, а время так быстро летит… — Ну, так вот, — Даниил услышал голос Егора Крапивина, который что-то рассказывал Валериане Северской, стоя у двери и ожидая, пока остальные друзья соберутся. — Я что хотел тебе рассказать и… ну, так сказать, проконсультироваться… В общем, мне Братик снова написал… Ой, к чёрту, ты сама видела, что он мне пишет. Словом, я думаю, что Дима испытывает ко мне… привязанность? нежные чувства? Мы в шутку вроде ведём себя по-гейски, но… Я не знаю. Может быть… Вот только не надо делать такое лицо, я знаю, что твоё воображение будоражат мои рассказы, но сейчас это серьёзно. — Ты совсем не понимаешь? — спросила девочка, покачав головой. — Ну, на самом деле… он же… у него же этот был… — Боже мой, Егор, ты не видишь очевидного, — Лера грустно усмехнулась. — Он ведь влюблён, да? — понизив голос, спросил Егор и уже громче добавил: — Да чего эти тормоза копаются? — Вот именно. Было несложно догадаться, на какой из двух вопросов ответила Лера, но Даниил задумался вовсе не об этом. Смешавшись со строчками странной записки, будто в режиме повтора в голове снова и снова, отдаваясь глухим эхом, звучала фраза, сказанная восьмиклассницей Лерой Северской: «Ты не видишь очевидного.»***
Невыносимо было приходить каждый день домой и, попив чая, сразу же приступать к домашнему заданию. Хотелось позаниматься чем-то более интересным, но перспектива гробить каждый вечер на неделе особо не прельщала. Поэтому, скрепя сердце, Лера садилась и делала домашку по максимуму, чтобы освободить себя в будущем. Но сегодня невыносимость перешла все границы. Девочке попросту было неприятно находиться в четырёх стенах наедине с тетрадками и учебниками. Казалось, воздух удушал, и она бы вот-вот упала без памяти, если бы ей в голову не пришла идея прогуляться. Так что, изменив своим традициям, Лера оделась и вышла на улицу. Было достаточно тепло, потому она обошлась одной толстовкой, без куртки и шапки. Дав ногам волю, девочка сама не заметила, как добрела до торгового центра. Оно, может, и к лучшему — всё равно ей хотелось посмотреть книжки. Книжные Лера любила. Возможно, даже слишком сильно, не так, как стоит их любить. Каждый раз, когда она попадала в какой-нибудь торговый центр или комплекс, она не могла удержаться и пройти мимо книжного магазина. Особенно ей нравились недорогие книжные — всё-таки, несмотря на то, что она живёт в обеспеченной семье, карман у родителей не резиновый. К сожалению, сегодня при ней денег не было, да даже если бы они и были, Лера не стала бы ничего покупать — слишком уж дорого. Поэтому она просто рассматривала стеллажи и вдыхала ароматный запах книг, прикрыв глаза. В такие моменты ей нравилось представлять, что она уже на пенсии, у неё имеется особняк, служанка и своя собственная внушительных размеров библиотека. Что каждый томик, стоящий на полках, принадлежит только ей одной, что все сюжеты и повороты подчиняются ей… В такие моменты её фантазия уходила куда-то не туда. Но что стало приятной неожиданностью, так это то, что, открыв глаза, она увидела знакомого человека, стоящего в метрах пяти от неё. Прямо за ним стояло множество книг с золотистыми или чёрными надписями «Стивен Кинг», а сам человек был никем иным, как Михаилом Сергеевичем. — О, привет, — учитель первый заметил её. — Привет, Миша, — улыбнулась девочка. — Что-то ищешь? Учитель бросил взгляд на полку, на которую смотрел до этого. — Да вот, всё никак не соберусь купить одну… — Миша вздохнул. — Денег жалко. Лера с пониманием кивнула, а он продолжил: — На самом деле мне не бывает жаль денег на книги, но я в ней сомневаюсь. Да и так ли она мне нужна в домашней библиотеке? О, да, такая мысль нередко посещала и саму Леру, когда она покупала какую-либо книгу. Михаил Сергеевич ещё раз вздохнул, покачал головой и полностью развернулся лицом к девочке, явно намереваясь покинуть книжный. Собственно, Леру там ничто не держало, поэтому она тоже направилась к выходу. — Как день? — спросил Миша обыденным тоном, ступив на эскалатор. — Всё как всегда, — девочка пожала плечами. — Те же уроки, что и неделю назад, те же учителя, те же стены… Только темы меняются. — «Капитанскую дочку» читаешь? — усмехнувшись, поинтересовался Миша — он предложил ей заранее прочесть это произведение, чтобы потом было легче. — Смотри мне! — Я в процессе, — вымученно улыбнулась Лера. «Капитанская дочка» была написана непривычным языком, да и диалоги были оформлены ужасно неудобно, так что чтение превратилось в настоящую муку, и девочка приняла решение, что сначала прослушает аудиовариант, а уже потом пробежится глазами по тексту. — Кстати, а что ты делала в книжном? — спросил Миша, взглянув на ученицу. — Ээ… Ну, я просто зашла посмотреть, — на ум не пришло ничего больше. — Знаешь, просто гуляла, подумала: «Дай зайду в книжный, может найду что-то интересное». Я часто так делаю. — Открыть секрет? — заговорщическим тоном спросил Михаил Сергеевич. — Я тоже. Сойдя с эскалатора, они пошли к выходу из торгового центра. — Ты знаешь, кстати, что вашего Дениса Орлова собираются исключить? — Чего? — Лера не поверила своим ушам. — Что он ещё такого успел наворотить? — Не знаю, говорят — это инициатива родителей, якобы в той самой школе наконец освободилось место, — ответил Миша. — Но мне кажется, дело не только в этом. — Не мудрено, если так посмотреть, — заметила девочка. — Он целых два года мозги канифолит учителям. Причём даже слушать не хочет, ни капли уважения к учителям! Если честно, меня это раздражает. Не понимаю я такого отношения к людям, которые пытаются изо всех сил вбить тебе в голову хоть немного знаний, чтобы ты неучем не остался. Да, я тоже хороша — подала пример на этой чёртовой географии, будь она проклята… Если бы я тогда промолчала, этот недоносок сам бы был во всём виноват, а тут и меня могут приплести. — Боже, да не переживай, на твоей стороне чуть ли не весь педагогический состав, включая меня, Даню и даже Светлану Олеговну. — Что? — к таким новостям Лера не была готова. — Ну, думаю, тебе понятно, что Даня считает тебя вполне себе смышлёной, а вот на счёт Светланы Олеговны, пожалуй, поясню, — Миша сделал этакую драматическую паузу. — Возможно, вы, ученики, воспринимаете её как какого-то монстра, но я вас могу заверить — прежде всего, она человек. Ей свойственно ошибаться, радоваться, злиться, обижаться. И, поверь, ей неприятно, когда её считают ужасным учителем — это бьёт прямо по сердцу. — Миш, но она оскорбила тебя! — И что? Будто мне не плевать. У разных людей может сложиться разное впечатление о новом человеке в коллективе. Во-первых, она росла в совершенно другие времена, у неё другое восприятие жизни и другие моральные нормы. Во-вторых, мы с Даней пришли преподавать в эту школу и теперь являемся самыми молодыми учителями в ней, что вызывает доверие и симпатию со стороны учеников, а это в свою очередь заставляет испытывать ревность и обиду других учителей, поскольку им не удаётся добиться такого же отношения к себе. Михаил Сергеевич замолчал, высказав свою точку зрения. Лера серьёзно смотрела на него. — Я думаю, ты прав, — согласилась она. — Я всегда старалась относиться к учителям с пониманием, но иногда они всё же заставляют понервничать и разозлиться. Веришь или нет, но в конце прошлого года я даже готова была встать на защиту Светланы Олеговны, но потом… Там в конце четверти у меня и двойка нарисовалась, и неприятная ситуация с Олеговной и Денисом произошла, так что моё отношение к ней подпортилось. — Но? — Но я всё-таки проникаюсь сочувствием и уважением ко многим нашим учителям. Как говорится, не все герои носят плащи. В это время они уже шли по двору, приближаясь к дому Леры. — Я вот тут живу, — Миша указал на пятиэтажный дом, стоящий напротив длинной девятиэтажки. — Какое совпадение, — Лера махнула рукой на девятиэтажку. — А я здесь. — Выходит, соседи? — в который раз улыбнулся Михаил Сергеевич. — Так точно, — на Лериной щеке появилась ямочка. — До завтра. — До завтра.***
Настала пятница — самый халявный день в рабочей неделе: всего лишь шесть уроков, причём два из них — физ-ра, и один — труды. Лера довольно улыбалась, выходя из кабинета английского. Мысль о том, что после школы можно будет спокойно лечь спать, как ничто другое грело душу. И даже опостылевший урок у Светланы Олеговны не смог испортить хорошее настроение. После сорока душных минут, которые восьмой «Б» в который раз стоически вытерпели, Лера подошла к учительскому столу и, когда в классе стало как можно меньше ушей, негромко произнесла: — Светлана Олеговна, я хочу извиниться, я правда очень неразумно себя повела. Даю честное слово, такого больше не повторится. Было заметно, что эти слова имели положительное воздействие на учительницу географии, так что выслушав пару нейтральных предложений, сообщающих, что всё в порядке, Лера вышла из кабинета, мысленно поставив галочку в несуществующем списке отношений с учителями. Единственное, что огорчало в пятницу — отсутствие уроков у Миши, вот чего действительно не хватало Лере. В остальном же, всё было как нельзя лучше, в чём девочка убеждалась каждую пятницу на физ-ре, где учитель не гонял их, как было в прошлом году. Им несказанно повезло, что на смену учительнице пришёл этот замечательный человек, который отпускал их по пятницам на сорок минут раньше. — Эй, Егор, что случилось? — пробежав последний круг, обеспокоенно спросила Лера. — Ты какой-то слишком уставший и бледный… — Да я просто… Знаешь, ты может не заметила, но сегодня Дима пришёл только на алгебру. Лера наконец перестала трусить и чуть ли совсем не остановилась. — Ой, а думала, чего не хватает… Ну, ты не переживай, он ведь может быть на выступлении, не правда ли? — Да, да, ты права. Конечно… — закивал Егор, словно бы успокаивая себя, и поспешил перевести тему: — О, можно идти переодеваться и домой. Наконец-то. Да, и в самом деле: все, включая самого физрука, явно направлялись в школу. Лера и Егор последовали их примеру и поспешили за толпой, ведя разговор на какую-то отстранённую тему. Около раздевалок у спортивного зала, Лера попрощалась с Егором, так как знала, что они пойдут в разных направлениях, забрала портфель из раздевалки и отправилась на первый этаж. У Миши по пятницам тоже было шесть уроков, так что ей предстояло подождать его ещё минут двадцать. Нащупав два круглых предмета с мягкой подушечкой в кармане, она закрепила один за ухом (второй не работал уже несколько дней), и, включив любимую песню в плейлисте, опустилась на скамейку и погрузилась в мысли. Почему-то мысли вертелись вокруг Дениса и его отчисления. Как ранее было замечено, тот влился в коллектив в шестом классе. И, понятное дело, такого милого мальчика, который, между прочим, напоминает рыжего актера из сериала¹, сразу заметила самая шумная и на голову отбитая, но самая адекватная компания из всего класса. Забавное противоречие, но это правда. Забавно и то, что Лера — поначалу только она — не вписывалась в эту компанию. Вернее, в школе они тогда были вроде закадычными друзьями, а за пределами все обстояло куда печальнее. Потом они все разделились на компании поменьше: Денис проводил время с Аллой и Юлей, Ваня был гордым одиночкой, а Егор куда охотнее общался с Димой, Богданом, Данилом и Матвеем — к ним вскоре примазалась и Лера. Да, сейчас ей удалось увидеть полную картину того, как её мечты из шестого класса, связанные с Денисом и другими, разрушились на глазах и никогда уже не сбудутся. Но о грустном Лера думать не хотелось. Единственное, чего сейчас действительно хотелось — это верить в то, что уже развитый где-то в голове пейринг Даниил/Михаил, станет каноном, а ещё чая с шоколадным печеньем. В реальность её вернула режущая слух тишина — странно, и куда могли подеваться все мчсники, вечно бродящие по школе? На то, что музыка прекратила играть, Лера вообще не обратила внимание. Она, не снимая с уха наушника, встала и пошла к кабинету русского, урок в котором как раз должен был подходить к концу. Прислушавшись к звукам в кабинете, она с удивлением обнаружила, что не слышит ничего. Возможно, Миша дал ребятам самостоятельную, но обычно в классах не бывает абсолютной тишины. Переборов свою порядочность, Лера всё же приоткрыла дверь, стараясь не привлечь внимания скрипом. Но то, что она увидела, заставило её распахнуть настежь эту дурную дверь. Около учительского стола, в непосредственной близости от Миши стояла Алла. Лера хлопнула себя по лбу, но получилось на удивление тихо. Алла что-то говорила учителю, а тот стоял так, словно от его малейшего движения взорвётся вся Земля. — Михаил Сергеевич, — произнесла Лера, едва не выдав все свои эмоции. — Вы просили зайти за положением о конкурсе сочинений. — А, Лера, — Миша обошёл Аллу, как какой-нибудь жаркий костёр, в глазах читалась благодарность. — Да, я тебе сейчас всё распечатаю. Алла недобро сверкнула глазами, посмотрев на Леру, и молча вышла из кабинета. — Что это было? — едва сдерживая смех, поинтересовалась девочка, когда Алла скрылась за дверью. — Неудачная попытка, — Миша глубоко вздохнул, как бы переводя дух. — Закадрить меня. Если честно, мне казалось, будто я не учитель, а ученик. Не умею вести себя с противоположным полом, особенно, когда это подростки. — Игнорируй. Будь холоден, как Даниил Алексеевич. — Да, он бы тоже так сказал. Какое-то время они молчали. Лера подошла к окну, пока Миша надевал верхнюю одежду. Между домами виднелся небольшой клочок голубого неба, обложенного со всех сторон серой ватой. Скоро небо совсем станет серым. — Ну, думаю, нам пора выдвигаться, — резонно заметил Михаил Сергеевич, взяв ключи со своего стола. Лера послушно вышла из кабинета. Через три минуты они уже покинули здание школы, отдав ключи на вахту, и держали путь домой. — Что слушаешь? — моментом заметив наушник на левом ухе, спросил Миша. — А? — Лера наконец опомнилась и сняла его. — Сейчас там ничего не играло, но вообще я много чего слушаю, а вообще мне нравится Сплин. Люблю голос Саши Васильева, есть в нём что-то притягательное… А ты? — Я тоже меломан, — ответил Миша. — Для того, чтобы писать стихи и петь песни, нужно для начала определиться с направленностью, а для этого следует слушать разную музыку, как думаешь? — Это точно, — согласилась девочка. — Это как с книгами. Чтобы сформировать свой собственный стиль, необходимо иметь представление о том, как вообще можно писать. — Точнее и не скажешь, — Миша был совершенно согласен со словами ученицы. — Слушай, а как много ты читаешь? Тогда, после написания сочинения про осень, ты ведь так и не дала внятного ответа. — Ну, — щёки покрылись румянцем. — Книг не так уж и много, на самом деле, во время учёбы просто не успеваю. — Вот как? — Михаил Сергеевич уже это заметил, ведь за эту неделю Лера так и не осилила «Капитанскую дочку». — И что же, в таком случае, ты читаешь? — Не знаю, знаком ли ты с понятием «фанфик»… — Относительно, — серьёзно кивнул парень, он ведь всё-таки являлся учителем литературы. — Так вот, их я читаю предостаточно. Повисла недолгая пауза. Они миновали двор и очутились в следующем. — Кстати, ты обещала объяснить значение того слова… яо… яои… ну, того слова, в общем. — Не думаю, что стоит именно сейчас, — растерялась девочка — как на первом свидании, ей богу! — Я не считаю, что тебе это вообще следует знать… — Брось, — улыбнулся Михаил. — Тут все свои. — Просто, не особо хочется портить мнение обо мне, только что заведённого друга, — Лера остановилась, прикрыла глаза и нервно выдохнула. — Хорошо, это жанр, где описываются… Ну… Нет. Она не могла так просто сказать — это было трудно. Как он отреагирует? Любой, считающий себя нормальным, человек в страхе бы ретировался куда подальше. — Ладно, не хочешь — не говори, сам загуглю, — наигранно изобразив обиду, Миша достал из кармана телефон. — Стой! Погоди, я лучше сама скажу. В самом деле, если он найдёт определение в интернете, то всё сложится как всегда — просто ужасно. Статьи на просторах всемирной паутины умудрялись так развращать этот термин, что несведущие люди потом сторонились её. Лере это было не по душе. — Так ты уже определись. Бедная восьмиклассница чувствовала себя загнанной в тупик жертвой, у которой проявлялись симптомы стокгольмского синдрома, она выдохнула и, будто желая поскорее избавиться от этого, проговорила: — Это отношения между мужчинами. Миша вскинул брови. — Да, тебе действительно было тяжело говорить. Ты… — …боялась твоей реакции, — быстро продолжила фразу Лера. — Ну, каждый сходит с ума по-разному, — мягко улыбнулся Миша. — В конце концов, ты подросток, тебе можно. То, как на это отреагировал учитель немного вогнало девочку в ступор. — В каком смысле? — Даня рассказывал, — пояснил Миша. — Он же слегка помешан на психологии, так вот, он что-то говорил про гормоны, переходный возраст и все в этом духе. Это нормально. — То есть, я совершенно обычная, а не сумасшедшая, коей меня считает почти каждый в классе? — А тебя такой считают? Девочка замолчала, уставившись в глаза учителя. Странно. Странно, что он относится к ней так хорошо. Странно, что он не отвернулся от неё, узнав про такие специфические интересы. И самое, просто, в край подозрительное, что он вообще стал с ней общаться. Нет, возможно, она всё-таки находится в йашном фанфике, и в скором времени она станет самой популярной в школе, как положено приличным Мэрти Сью. Вот только внешность у неё вполне обычная, да и «90-60-90» у неё не наблюдалось, может быть, даже несколько лишних килограммов было. Тогда что? Внутренний мир? Из терзаний её вывела Мишина рука на плече. — Приём, говорит планета Земля, вы тут, повторяю, вы тут, приём. — Я не тут, а здесь, — отшутилась Лера. Они шли довольно медленно и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Обо всём — даже самые бредовые темы казались уместными, да что там, им было наплевать, о чём разговаривать. Непонятно почему, но ей хотелось улыбаться, улыбаться до ушей. Неизвестно ещё, по какой причине ей хотелось лыбиться больше — от того, что пару дней назад оказалось, что они соседи, или от того, что они так быстро стали друзьями. Так или иначе, нужно было попрощаться с Мишей, негоже учителей задерживать. — Ладно, тогда, до понедельника? — очень вовремя молодой учитель подал голос. — До понедельника, — согласилась девочка. — Кстати, я очень рада, что вы с Даней пришли преподавать в нашу школу, честно. — А я рад, что ученики попались хорошие и интересные. Ещё раз попрощавшись, они разошлись. Улыбка с лица всё ещё не сходила. Пересекая двор, она вновь зачем-то надела наушник. Она прошла к своему подъезду и открыла дверь. Звук в наушнике, то пропадал, то снова появлялся. Лера сделала вывод, что такими темпами на Новый Год придётся просить новые наушники, вздохнула и стала подниматься по ступенькам.