Эпилог
Рэнделлгон под ёлкой
Пока снежинки кружатся в бешеном ритме ветра, Пока на улицах кипит холодный бульон, Мы с тобою спрятаны где-то в этих недрах, Мы с тобою спрятаны, мы с тобою вдвоем.
Город давно не видел такой встречи Нового года. Этим вечером, бредя по холодной улице, ёжась от колкого ветра со снегом, подняв взгляд, можно было с удивлением обнаружить, что в любом из многочисленных окон, в каждой бетонной коробке заключена своя история. Из каждого прямоугольника лился тёплый свет, согревающий даже тех, кому в этот день было некуда идти. Да и на улицах было полно людей, искренне улыбающихся друг другу, лепящих снеговиков, заливающихся добрым и звонким смехом. В одной из квартир, не такой уж большой на фоне других, стоял загадочный полумрак. Кухню, совмещённую с гостиной, освещали гирлянды и небольшие свечи-светильники. У окна светилась пушистая новогодняя ёлка. О том, как её собирали и наряжали можно было бы написать целую книгу, но, к сожалению, в тот момент рядом не оказалось никакого писателя. На стол в центре комнаты было поставлено несколько салатниц, пятилетний коньяк, вазочка с конфетами, тарелка, на которой лежали бутерброды с маслом и красной рыбой, коробка сока, два бокала и две стопки. Такой стол был собран в квартире Даниила Алексеевича Корнилова тридцать первого декабря. Миша стоял у раковины и мыл мандарины, складывая их в железную миску, которую Даня обычно использовал для перемешивания теста или фарша, но это была единственная посуда, подвернувшаяся под руку. Даня ушел, сказав, что скоро вернется, и сейчас он как раз поднимался по лестнице к своей квартире. В руке он нёс белую плоскую коробку среднего размера, и его рука чувствовала тепло, исходящее от содержимого. На белой коробке лежала пачка со странными шоколадными палочками, которые пару лет назад можно было найти лишь на каких-нибудь аниме-фестивалях, а сейчас Даня увидел их в обыкновенном круглосуточном магазине. Даниил открыл дверь ключом и вошел внутрь. В квартире было тепло. После холодной улицы казалось, что это лучшее место на всём свете. К тому же, в гостиной его ждёт Миша. — Я вернулся! — оповестил его Даня. Миша сидел за столом, мечтательно глядел в окно и чирикал что-то в своей тетрадке. — Что это у тебя? — улыбнувшись, Даня заглянул в тетрадь через плечо Миши. — О-о, ты снова пишешь стихи. — Только не смейся, как тогда, — попросил парень, будто он был школьником, обиженным ребёнком, а не учителем русского и литературы. — Ты, чего, солнце, конечно я не буду, — успокоил его Даня. — Я очень расстроился, когда ты перестал писать их, ведь у тебя это действительно хорошо получается. — Правда? — он посмотрел на Даниила. — Спасибо. Мысленно назвав Мишу «дурашкой», Даня нежно обнял его. Этот вечер слишком хорош для обид и слёз. — Ты купил эти штуки в шоколаде? — удивлённо спросил Миша, наконец заметив белую коробку и пачку палочек. — Да, увидел их и решил, что это хорошая идея, — в улыбке появилось откровенное нахальство. — Ты же был отаку и прекрасно знаешь, как их обычно едят. Миша ничего не ответил. Вместо этого он с пару секунд поразмыслил, а затем потянулся к упаковке. С шелестом распечатав лакомство, Миша сунул одну палочку в рот и взглянул на Даню. Тот продолжал улыбаться, и в следующее мгновенье он откусил немного с противоположного конца палочки. Миша сделал то же самое. Между ними было сантиметров десять, но и они стремительно растаяли, и вскоре губы Даниила накрыли губы Миши. Из-за шоколада этот поцелуй был невероятно сладок, и после того, как Даня отстранился, Миша облизнул губы. — Вкусно, — констатировал факт он. — Повторим? — Хм, — Даня задумался. — Может быть, позже. Я намерен запихнуть в тебя по крайней мере по пять ложек каждого салата, пару бутербродов и полбутылки коньяка, ну, после шампанского, разумеется. — Ты надеешься воспользоваться моим алкогольным опьянением и засунуть в меня кое-что ещё? — поднял брови Миша. — Только после того, как ты поешь вишнёвого пирога. — О, Господи, ты купил его для меня?! — его глаза засветились, точно глаза мальчишки, настолько искренне он радовался. — Мне казалось, достать пирог в этот вечер практически невозможно. Все пекарни сейчас завалены заказами! — Не забывай, что за последний год в нашем городе открылось такое их количество, что при всём желании невозможно будет завалить их все. — Но тем не менее, ты купил вишнёвый пирог, а это уже хорошо. Даня практически рассмеялся, глядя на то, насколько счастлив сейчас его любимый. — Да, на одной из университетских гулянок кто-то принёс вишнёвый пирог, который ему доставили по ошибке. Он угостил и нас с тобой, и тогда ты сказал, что влюбился в этот сказочный вкус, и назвал его «черешне-вишнёвым» — пояснил он свои действия. — Поэтому я решил, что немного пирога нам не помешает. — Ого, ты помнишь то моё выражение дословно, — изумился Миша, а затем снова заискрился радостью. — Спасибо, Дань, я тебя люблю. За последние полторы недели эта фраза стала самой привычной в квартире. Они говорили это так часто, что, казалось, они навёрстывают упущенное за все эти годы. А ещё привычными стали поцелуи. В щеку, в шею, в лоб, в нос, в краешек губ. Нежные, невесомые, непорочные. Но потом — вечером, например — они сливались в долгом-долгом поцелуе, захлёбываясь друг другом. Как жаль, что всего этого не видела Лера. Вот кто-кто, а она бы была бесконечно счастлива, просто потому что были счастливы они. Впрочем, некоторые сцены ей в любом случае запрещалось смотреть из-за возрастного рейтинга. — Итак, самое время подвести итоги года и сказать тост, — уверенно заявил Даня, глядя на наручные часы, и разлил шампанское по бокалам. Это был первый праздник, который они отмечали только вдвоём. До этого дня они праздновали что-либо весёлой компанией или с родителями, но после выпуска из университета и пары лет практики все разъехались, и только Даня и Миша никуда не исчезли. — Этот год я по праву называю самым лучшим в моей жизни, потому что, во-первых, я добился уважения от учеников, в прошлой школе меня не воспринимали всерьёз, во-вторых, я наконец-то признался, что люблю тебя, Миша. Не только тебе, но и себе тоже. Миша улыбался. Он был так рад, что всё стало так хорошо. Что его чувства оказались взаимными. — Я надеюсь, — сказал он, подняв свой бокал ещё выше. — Что твоя затяжная депрессия ушла с концами. Ты бы знал, как трудно было из года в год видеть, как вроде бы оправившийся Даня вновь становиться бледнее и потеряннее. Я обещаю, что всегда буду рядом. К слову, это одно из тех обещаний, которое Миша сдержит. — Я тоже, — серьёзно кивнул Даня. «Черешне-вишнёвый» пирог убывал стремительнее всего остального. Впрочем, параллельно с ним убывало и шампанское. После десятка тостов бутылка как-то опустела, но оказалось, что Даня основательно подготовился к празднику. Так как без шампанского Новый год вообще не представляется, на исходе двенадцатого часа нашлась ещё бутылка. Под бой курантов, доносящихся из телевизора, Даня и Миша, уже несколько опъянённые, осушили бокалы с шампанским на брудершафт, после чего прильнули к друг другу. Так уж вышло, что в эту дивную новогоднюю ночь в одной из квартир многочисленных бетонных многоэтажек учитель математики и учитель русского и литературы сплелись в поцелуе под гимн Российской Федерации. За окном и в телевизоре грохотали фейерверки, а они чувствовали кисло-сладкий вкус шампанского на губах друг друга и жмурились от удовольствия. Далее рассудок их становился всё туманнее, но оба они ещё были в сознании, когда выходили на улицу лепить снеговика, и Даня при этом не взял перчатки. Потом они какое-то время толкали друг друга в снег и делали «ангелов». После этого, вероятно, завалились в магазин и купили детское шампанское, о чём можно было судить по валявшейся рядом с ними бутылке. Вторая бутылка оказалась меньше, так что вскоре ребята перешли к коньяку. Из всего алкоголя Даниилу почему-то больше всего нравился именно коньяк. Он пил иногда и вино, и виски, и пиво, но коньяку отдавал особое предпочтение. Миша же вообще скептически относился к алкоголю, ведь в последние школьные годы и ранние университетские он частельно напивался, как бы «за компанию» с друзьями. К концу обучения он пришёл к выводу, что это весьма глупо, и ему удалось завязать. Если он напивался, то только по особому случаю. Что ж, Новый год вместе с любимым человеком — ещё какой особый случай Проснулись они по привычке в шесть тридцать и обнаружили себя под ёлкой. Миша чувствовал, что лежит на руке Дани, и в свою очередь обнимает его за шею. Так же он чувствовал тёплое дыхание в шею. Ну, и запах перегара, разумеется. Потерев лоб свободной рукой и перед этим опрокинув пустую бутылку детского шампанского, он задался вопросом, а что было, после того, как они вернулись домой. — Да-ань, — прохрипел Миша. — Ты спишь? Послышалось отрицательное мычание, и Даня перекатился на спину. — О, я наконец-то нашёл подарок под ёлкой. После стольких лет, — проговорил он и, заметив недоуменный взгляд Миши, пояснил: — Тебя. Нашел тебя под ёлкой. Да, их головы закрывали пушистые зелёные лапы и лежащая на них, словно снег, мишура, а тела находились снаружи. В какой-то мере было обидно, что нельзя полностью забраться под ёлку. — Вчера что-то было, когда мы вернулись сюда? — спросил Миша, потирая лицо рукой, в надежде избавиться от боли и сонливости. — Ты о чём-то конкретном или вообще? — Даня попытался усмехнуться, но получилось что-то вроде «кгхх». Из кармана джинс, которые почему-то были расстегнуты, он достал телефон. — Гм, итак, я написал Лизе, что, цитирую, «охуеть, я признался в любви пару недель назад» и «когда будешь в нашем городе, заходи на чай», после чего пожелал ей счастливого года. Написал своему бывшему преподавателю, что его лекции я до сих пор вспоминаю и то, как сейчас у меня обстоят дела — он поросил держать его в курсе, — Даня на пару минут замолчал. — А ещё у меня есть фото голого тебя. — Чего-о-о?! — удивлённо воскликнул Миша и тут же пожалел об этом, но всё же прижался к щеке Дани, чтобы заглянуть в телефон. — Ебаа… Он покраснел, увидев фотографию. Всё же его древнее решение не пить было невероятно разумным. Миша решил посмотреть, какие следы вчерашнего опьянения остались в его телефоне. — Что ж… — протянул он, так как ничего особо постыдного у себя в телефоне он не обнаружил. — Я написал Лере, что сформулировал вопрос к ответу на вопрос жизни, Вселенной и всего такого. Она спросила: «И как же он звучит?» — И что ты написал? — Через час я ответил: «Если на ответ ответить ответом, то что-то нехорошее точно произойдет.» Э-э, я не знаю, что имел в виду. В галерее у меня вроде ничего криминального нет. Только наш с тобой смазанный поцелуй. Погоди, а кто нас фотографировал? Ой, сообщение от мамы… «Миша, я хочу знать, как у тебя дела. Перезвони, когда протрезвеешь.» Блин, надеюсь, я ей не звонил, — он посмотрел исходящие и входящие вызовы. — О, нет. Боже, только бы я не сказал ей ничего важного, кроме того, насколько сильно люблю её и папу… — Да, иначе будет неловко, — подтвердил Даня, однако сам не паниковал — практика показала, что в нетрезвом виде он ведет себя более-менее рассудительно. Когда парни вылезли из-под ёлки, то с удивлением обнаружили, что особого беспорядка в комнате нет, что не могло не радовать, ведь первое января 2019 года они планировали провести в кровати.