'The Portal of Life'

Кто говорил, что слепые не видят? Ведь смотреть и внимать можно не только глазами, человек наделен — помимо зрения — даром осязания, обоняния, слуха. У Тэхёна обострились в основном все эти чувства, но особо выделилось осязание. Его тело стало живым и открытым органом, он словно один большой нерв. Где ни затронь, ни дыхни, ни лизни — везде будет ощущать настолько сильно и приятно, что волна начнет разноситься по всему телу, пуская слабые разряды тока. А его шея в тот вечер стала такой эрогенной зоной, где в любом месте в любой точке будет настолько приятно, что в паху начнет сводить, а в голове дурманить и заводить в целом. Но об этом мало кто знал, да и по сей день уведомлен один лишь Тэхён. Тот самый случай в машине был единичный. Тэхён изучил Чонгука, как жаль, что только до пояса. Но этого парню было достаточно, чтобы каждое утро на протяжении всей недели с улыбкой встречать своего телохранителя, слыша в ответ «Доброе утро, Тэхён-и». На удивление, Ким отлично сдерживал себя и не тянул больше руки к Чонгуку, хотя по ночам, когда на смену приходил мужчина, Тэхён еще долго думал перед сном, насколько божественным был этот Чон Чонгук со своей харизмой и чертовски мягкими губами. И где-то подсознательно вырисовывался образ юноши: спортивное тело, большие руки и ангельское личико, от которого на лице Кима расплывалась улыбка, а руки так и тянулись ублажить себя, потому что чертовски сложно в свои-то годы видеть секс-символ и терпеть. Терпеть ту зудящую боль, которая пульсациями отдает в паху. Но вместо самоудовлетворения Тэхён закрывал глаза и засыпал, надеясь, что когда-нибудь он сделает с Чонгуком все то, что так хочется. — Доброе утро, Тэхён-ши, — зрелый голос мужчины встречал Тэхёна этим утром, отчего парню стало не по себе и даже обидно. — А где Чонгук? — первое, что спросил Тэхён, не успев открыть глаза и проснуться вообще, надеясь на не столь плохую новость, которую могут ему преподнести, касающуюся Чон Чонгука. — Его вызвал ваш отец, Тэхён-ши, — спокойно ответил мужчина. И внутри парня зародилось странное чувство пустоты и некой кровной обиды, мол, почему отец довольствуется присутствием Чонгука по утру, а сам Тэхён просыпается в полном одиночестве. Это нельзя назвать собственничеством… хотя большая доля привязанности действует на Тэхёна именно так. — Он сегодня придет? — поинтересовался Тэхён а-ля «мне похуй, но так между прочим» после принятия освежающего и бодрящего душа. Но кроме «мне неизвестно» мужчина ничего сказать и не смог, а жаль, Киму хотелось точности вплоть до часов, да что уж там, до минут, секунд. Мать, словно встала именно с той самой ноги, что все считают удачной, все утро она то и делала, что вертелась около сына и говорила. Говорила так много и быстро, что Тэхён не успевал улавливать суть одного, как следом же шло уже иное. И в конце концов ничего не оставалось делать, как бросить это занятие — пытаться понять родную мать. А её истории такие же никчемные, как и ее попытки подбодрить Тэхёна. Но самое ужасное в сегодняшнем утре было не отсутствие Чонгука, и даже не болтовня матери, а отключение света во всем доме. Тэхён не только остался без своего кофе, но и пропустил новости, а это ведь важно. — Да брось ты, Тэхён. Я уверена, что там ничего хорошего не говорили. А кофе мы можем попить в кафе, м, как тебе идея? — не унималась мать, еще больше раздражая Кима. Но дабы не причинять боль и никак не обидеть родную маму, парень встал с кресла и прижал женщину к себе, напоследок поцеловав ее в лоб. — Все нормально, мама, занимайся своими делами, — выдохнул Тэхён и поплелся на второй этаж в свои четыре стены. Но перед этим получил долю ласки от матери, которая было растаяла в руках. Она не смогла не ответить взаимностью. Потрепав сына за щечки и поцеловав их, женщина пожелала ему счастливого дня и отпустила восвояси. С того самого момента, как Тэхён проснулся, прошел лишь час, но ощущать холодное и раздражающее присутствие мужчины позади было ужасно неприятно и доставляло максимум дискомфорта. — Я хочу кофе, — пожаловался парень, надеясь, что так он избавится от мужчины. Но понятие «телохранитель» Киму не до конца понятно, или парень настолько наивен, что думает, будто разумный мужчина, который дорожит своей работой, оставит свой пост и уйдет за крепким кофе в ближайшее кафе. Как глупо, Тэхён! Но надеяться не есть плохо, да и Ким привык жить надеждами последние шесть лет. — Я скажу, чтобы вам доставили кофе, Тэхён-ши, — ответил мужчина, но не успел он сообщить о желаниях Кима по микро-рации, как дверь комнаты распахнулась и где-то издали глухо зазвучал знакомый голос для Тэхёна. И он точно принадлежал Чонгуку. — Доброе утро, — после тихих перешептываний с мужчиной, уже более ярко и звонко поприветствовал Тэхёна Чон и, на удивление, не остался у двери, а направился в сторону Кима. Тэхёну где-то глубоко внутри хотелось улыбаться и быть нежным словно пион, но, вместо грозной красивой розы с шипами, он ничего и не мог показать, потому что обидно черт возьми, Чонгук… пропасть вот так, без предупреждения. — Я принес твой любимый кофе, — не дождавшись взаимных приветствий, продолжил Чонгук, протягивая в руки парня бумажный стаканчик с горьким кофеином без сливок. — Что хотел от тебя отец? — этакое «спасибо» за долгожданный напиток, от которого Ким не отказался и принял с высоко поднятой головой, словно ничего другого от Чонгука он и не ждал. Тут самое главное кофе, а не сладкий до дрожи голос младшего и не его вечно теплые пальцы, которые чисто случайно соприкоснулись с тэхеновыми во время передачи напитка. — Вообще-то, я не должен делиться этим с тобой, — хмыкнул Чон и присел на краешек стола, где была идеальная чистота, не считая одиноко стоящего в другом углу стола органайзера и пары тетрадок, мирно лежащих рядом. — Вообще-то, ты не должен сидеть так близко. Вообще-то, не должен носить мне кофе. Вообще-то, не должен ложиться под меня, в прямом смысле этого слова, — терпение юноши все больше и больше приближалось к нулю, Тэхён это говорил не столько от злости, сколько от обиды на язвительного Чонгука, который с какого-то хера возомнил себя ровней Киму и поступает так, как вздумается. Вот только Тэхёна это ни с какой стороны не устраивало, а задеть паренька, или даже поставить на место, всегда можно, даже нужно. Чонгук лишь улыбнулся, но так и не ушёл на место, а остался сидеть все так же, чертовски близко к русоволосому. А для большей наглости Чон выхватил стаканчик с недопитым напитком и сделал глоток, громко выдыхая. Тэ сидел в ахуе и не до конца понимал: это так высоко вознесся Чонгук, что теперь не ставит своего хозяина ни во что, или Тэхён не выглядит настолько сурово, как ему казалось это внутри. — Ну, с кофе, да, я переборщил. Нёс себе, но увидел такого всего недовольного Кима и подумал угостить. Зря, оказалось, — усмехнулся Чон и выпил кофе до последний капли, не оставляя Тэхёну ни грамма удовольствия. — Ты ахуел? — возмутился Ким, да так, что кресло отлетело к шкафу, а стол, на котором беззаботно сидел Чонгук, задрожал от сильного удара Тэхёна. — Пошел вон! — продолжил ругаться Тэ, но это вряд ли хоть как-то напугало младшего, его таким вообще-то нереально удивить, а испугать — невозможно. — Такой непостоянный, странный Тэхён, от тебя мурашки ходят по телу. Такой очаровашка, — начал издеваться Чонгук, всем своим голосом показывая, что его и впрямь заводит столь агрессивное поведение. Хотя, доля правды в этом есть, занимающая 90%, как минимум. Но спокойный и добрый Тэ куда более милый, нежели разъяренный и неулыбчивый. — Чон Чонгук, что ты делал у моего отца? — более требовательно спросил Тэхён, предоставив еще один шанс своему телохранителю. Но отвечать, когда тот катастрофически близко, когда руки чуть касаются бедер, расставленные по обе стороны ног, невозможно. Сладкая и в то же время мучительная пульсация начала отдавать в грудной клетке, ладоши начали потеть, а дыхание сперло и, ласково, чуть опасно, опалило голую шею Тэхёна. Он, конечно же, ничего не сказал, даже виду не подал — его и так все устраивает, ему даже нравится играться с Чонгуком. Но на удивление обоих, в данный момент, Ким не играл. Он понял, что отец не будет шутить, у него в компании не похвалят за хорошую работу, не покормят за то же самое. Отец мог лишь раздавать приказы, а Чонгук — получать их. — Он сказал, что я молодец и погладил по шерстке, — солгал Чонгук, но так, что ложь казалась сладкой правдой, в которой нельзя усомниться. Но как бы сладко и аккуратно не укутывали истину в покрывало грязной лжи, Тэхён все равно чуял, что его обводят вокруг пальца, словно дурака. А ведь он далеко не такой простой и глупый, он скорее напористый и наивный. Рука Тэхёна неожиданно легла на правую ягодицу Чонгука, отчего младший напрягся и хотел было отстраниться, не подвергать свою задницу опасным приключениям, но Ким властно и усердно приостановил Чона, прижимая его в упор к столу. Но, как казалось Тэхёну, поза не достаточно удобна. Усадив Чонгука на крышку стола, парень понял, что вероятность побега упала на целых сто процентов. Чон ощущал промеж ног чужое тело, настолько реалистично не было никогда, лишь во снах, и то не так, и не с Тэхеном вовсе. — Приготовь машину, я хочу встретиться с отцом, — еле слышно приказал Тэхён, опустив голову к чонгукову уху, дразняще застывая в паре сантиметров от пульсирующей шеи Чона. — О боже… — неожиданно выдохнул Тэхён и вдохнул полную грудь, заполняя свои легкие приторным запахом кофе, что исходил от Чонгука. Тэхён сам выбирал парфюм своему телохранителю, даже не выбирал, а производил самое настоящее искусство, единственное на всем белом свете. Духи делали на заказ, учитывая все прихоти заказчика. Но нюхать их на блоттерах большое ничего, нежели ощущать эту прелесть на шее парня. Ким чувствовал, что Чонгук хочет слезть, но отпустить парня не хватило сил. Он хочет надолго запомнить столь приторный вкус Чонгука: кофейные духи смешались с собственным запахом Чона и нотками пота — из мелких частей всегда можно собрать пазл, и то, что получилось у Тэхёна, не вообразить по ночам. Это не иллюзия, это самый настоящий Чонгук, такой сладкий и мягкий, что никакой отец уже не нужен, и ответы, которые так хотелось бы услышать, уходили далеко на второй план. — Что ты опять делаешь? — нехотя задал вопрос Чонгук. Парень сам не особо понимал: нравится ли ему поведение Тэхёна или же это интерес, и вовсе не к особе Кима? И пока ответы в безмолвии летели к Чону, парень решил прогнуться, как блядь, дабы показать свой зад и свою доступность. — Ты… мой подарок, — не мог отойти от реальности Тэхён, по-прежнему впитывая частички сладости, долетающие с Чонгука. Кончик носа еле коснулся влажной шеи, но разряд тока прошелся лишь по телу Чона, заставляя армию мурашек занять свои посты по всей коже. Вот только младшему не нравилось, когда дразняще трутся о него, а потом обрывают все на половине действий. Взяв всю инициативу в свои руки, Чон схватил Тэхёна за плечи и тяжко выдохнул, взглянув ему прямо в глаза. От того, что Ким является значимым человеком и ценным, как золотая ручка в ванной, а то и вовсе бесценным, Чонгуку было запрещено оставлять на теле старшего хоть пародию на синяк. Но хватка Чона была столь сильной, что казалось завтра на руках Кима окажутся синие следы захвата. Тэхён ведь никому не расскажет? Чонгук бы не стал… Взгляд Кима говорил о неком удивлении, но оно было столь ожидаемое и подвластное, что Чон не стал останавливаться и спрашивать разрешения. Он спрыгнул на пол и медленными шагами проводил Тэхёна до его излюбленного места — к креслу, толкнул парня в него, дьявольски улыбаясь. Тэхён ни разу не был против, напротив — желал продолжения. А уверенность его телохранителя не просто удивляла, но, в своем роде, и возбуждала, об этом свидетельствовал бугорок промеж ног Тэхёна, который Чонгук так и не заметил. Младший с полминуты оценивал ситуацию, того же самого Тэхёна, жаждущего продолжения, и свою должность. Но на то время мысль «мне нельзя» не мелькала в голове у Чона, и тот уже уверенно раздвигал ноги и садился на колени к старшему, ощущая твердый бугорок у себя меж ягодиц. Сам парень еще был не настолько обласкан, чтобы орган напрягся и загудел. Но, видимо, Тэ довольно долго ждал, да так, что даже самого Чонгука переплюнул. Рука Чона запустила свои пальцы в русые волосы, ощущая шелковистые пряди и наслаждаясь тем, как мягко они скользили меж пальцев. Вторая же рука ощупывала сквозь материю грудь Кима, еле улавливая ладонью затвердевшие соски. Но этого всего чертовски мало, не хватает лишь малости, дабы завести своего друга, спрятанного в штанах. И бездействие Кима ничем не помогает, лишь усложняет ситуацию. — Ты чертовски красив, — признал Чонгук, нарушая идеальную тишину и выводя Тэхёна из собственной вселенной. Слышать «красивый» от мамы обыденно и незаметно, но когда то же слово так тихо и сладостно вырывается из уст парня, нависшего сверху, становится тысячекратно приятно и неожиданно. Хочется сказать «я ведь самый настоящий урод», но не вырывается из уст, потому что «я ему понравился» перевешивает. Рука Тэхёна потянулась к долгожданному телу Чонгука, но коснуться теплой кожи младшего было несколько трудно. Рубашка была аккуратно заправлена в брюки, но руки не останавливались и пытались выдернуть ее, даже ценой порванной дешевой ткани. И вот пальцы уже проскользнули под рубашку, нащупывая пупок. Но только вторая рука легка на ширинку брюк Чонгука, как дверь распахнулась и в комнату вошла мать. Без стука, как следовало бы, без совести. Семейное. Первое, что увидела хозяйка дома, это как Чонгук сидел в кресле, не заметив на ком именно он сидел. — А где Тэхён? — поинтересовалась женщина, еще не понимая всей ситуации. Чон застыл в хладнокровном ужасе. Пот начал струиться с его лба медленно и мучительно, нервная система не просто расшатывалась, а уже слетала с катушек, оставляя целое ничего. Чонгуку не требовалось объяснять и извиняться, хотя нелепое «извините» так, для приличия, Чон бы и мог сказать. Но мать выбежала из комнаты, как ошпаренная, и даже не потрудилась закрыть за собой дверь. Чон наконец смог вытереть испарину со лба, а Ким, находящийся до сих пор где-то в недрах своей вселенной, растягивал улыбку, оголяя ряд белоснежных зубов. Младший долго смотрел на Кима и не понимал: почему тому весело и почему, от столь яркой улыбки Тэхёна, самому хочется радоваться не меньше. Чонгук отпрянул от старшего, заправляя рубашку в брюки и приводя себя в полный порядок, как физически, так и морально. Но привести себя в идеальное состояние так и не получилось, в отличии от Тэхёна, которому хватило нескольких минут, чтобы одеться и выйти из комнаты. — Я уже взрослый мальчик, Чонгукки, так чего ты так волнуешься? — спускаясь с лестницы спросил парень. Он тут же почувствовал тепло сзади, говорившее, что телохранитель следует за ним и не отстает ни на шаг. — Был бы я твоим парнем, целовал бы тебя и при твоей матери. Но я немного не подхожу под статус, — разжевал Чонгук Тэхёну всё, что старший и сам прекрасно знал. Остановившись на лестнице, Ким, не поворачиваясь к Чону, изъявил желание поиздеваться над парнем, да так, чтобы выглядело все взаправду. — А если я изменю его — твой статус? Чонгук лишь сглотнул и толкнул старшего в спину, чтобы тот продолжил путь и прекратил заниматься ерундой. И так уже наигрались, оба. Чонгук не переживет еще одной напасти, потому как зверь, обитающий где-то внутри младшего, крепко спит. И разбудить его может не кто иной, как подаренный судьбой человек. А если приглядеться, то Ким становится все ближе и ближе к сердцу, но открывать врата и впускать его внутрь крайне опасно. За этим шагом следует море проблем, которые будут касаться не только их, но и весь город в целом, если и не страну. Тэхён еще не знает, но Чон уведомлен… И играться с огнем для человека всегда было под запретом. Непомерно опасно для жизни. Отца выписали с больницы уже как неделю назад, но дома его не застали ни сын, ни жена. И если Тэхёну все равно, то матери неимоверно обидно и одиноко. Подозревать своего мужа в похождениях в публичные места с женщинами — глупо; думать, что у него появилась другая женщина — вновь глупо. Ким Хичоль не из тех мужчин, которые ищут что-то новенькое и молоденькое, когда в собственном доме где-то одиноко спит законная жена и переживает каждый день, каждый час. Но из-за работы ему постоянно приходиться делать свою женщину несчастной, оставляя ее совершенно одну с сыном на руках. Даже, если учитывать, что сын этот давно не маленький, а сам себе взрослый и ответственный. Но быть владельцем крупной корпорации — дело не из легких, а когда ты единственный главный, то время на личную жизнь распределяется так, что становится не личным, а рабочим. Тэхён застал отца в его кабинете. Здесь парень бывал не так часто, но помнил с детства, что два больших окна выходили на живой Сеул. Благодаря высоте в тридцать четыре этажа, можно было увидеть даже родной дом, и тот самый парк развлечений, который так сильно любил Тэхён и просил отца, чтобы тот его обязательно сводил туда. Но сейчас все, что мог почувствовать Ким с детства, это лишь до боли знакомый запах отцовского одеколона, и тихий, но до жути раздражающий звук кандера. — Тэхён? — удивился визиту сына отец, но улыбнулся от радости и от вида родного человека, который как-то странно изменился. Не сказать, что внешне, но что-то отцу показалось в Киме-младшем изменилось, и это не могло не радовать. — Присаживайся, — предложил отец и отложил документы «на потом», про себя думая, что минуту-другую подождут. Чонгук помог Тэхёну сесть напротив отца и сам встал позади. Мистер Ким с минуту внимательно изучал сына и мельком глянул на Чона, вопросительно выгибая бровь. Тэ приехал к отцу, но вместо просьб или вопросов, сидел и молчал, повернув лицо в сторону окна. — Как странно получилось, отец. Утром отключили электричество, причем только у нас в доме, — оживился Тэхён и повернул голову в сторону отца, приблизительно фокусируясь на его лице, или, как казалось Киму, он смотрит точно в глаза мужчине. — А потом ты собираешь почти всю свою охрану у себя, оставляя в доме отчасти двух или трех телохранителей. Что происходит? Чонгук никогда бы не догадался, что столь требовательный и низкий тембр голоса, звучащий в этих стенах, принадлежит Тэхёну, но глаза доказывали обратное. Их никогда не обманешь. Мистер Ким вместо паники и отговорок, придуманных на лету, лишь рассмеялся и облокотился на спинку своего кожаного кресла. Улыбка была точь-в-точь Тэхенова, но, если подумать, то сам сын перенял квадратную улыбку у отца. — Когда ты успел вырасти, сынок? — сквозь смех спросил отец, но нашел в себе силы успокоиться до того, как Тэхён успел хоть что-то ответить. — Ты прав, случайности не случайны. Но ничего более я тебе не скажу, Тэхён. Поезжай домой, отдыхай, наслаждайся жизнью. Слышал, ты вновь почувствовал мир. Я рад этому, сынок. Каким бы опытным не был Хичоль, как бы сильно он не старался поменять тему, но сын настаивал на своем, чуя что-то неладное. — Отец, — повысил голос Тэхён. А учитывая, что храбрости выкрикнуть перед отцом у него появилось впервые, то удивился не один Чонгук, который никогда раньше не замечал столь дерзкого и непослушного поведения за Тэхёном, но и отец сидел с глазами по пять рублей. — Что происходит? — настойчиво продолжал парень, улавливая слухом, как тяжело выдохнул отец. Он пошел на поводу у родного сына. — Ничего страшного не произошло, Тэ. Сын мэра штата Калифорнии подписался на добровольную эвтаназию*. Теперь, как бывает в большинстве случаев, наша компания терпит многочисленные удары. Но я, как и весь мой заданный мир, привыкли к этому. Ты тоже должен, — спокойно признался отец и закрыл лицо руками, на мгновенье подумав, что Тэхёну этого хватит. В крайнем случае, он уйдет. Но вместо этого Ким-младший не унимался и, казалось, был весь заинтересован и зажегся новым пламенем. — Я? Привыкнуть? — усмехнулся Тэхён, выжидая подробностей от своего отца. — Так получилось, Тэхён, что в нашей семье лишь один наследник, которого я люблю и которому доверяю. Как только я закончу дела с Калифорнией, мы начнем готовиться к большому мероприятию. Мой престол уже давно не мой, а твой, как минимум, по наследству. Сегодня мне пришлось укрепить твою защиту в два, а то и в три раза, потому как в интервью я заикнулся о смене владельца корпорации «Зэ Портал — Сэнхаль». А так как сын у меня один, я должен был позаботиться о твоей безопасности. Слова отца уже давно шли мимо, после сказанного «мой престол уже давно не мой, а твой, как минимум, по наследству». И самый страшный кошмар, который когда-либо снился Тэхёну начал воплощаться в реальность. Он никогда не был против деятельности отца, ведь, благодаря ей, мальчик, будучи парнем, имел все, чего душа желает. То есть, Киму нравились деньги, их запах и возможности. Но перенять столь мрачное, опасное и не божеское дело для Тэхёна было под запретом; ключ от этого замка Ким-младший решил выкинуть в Атлантический океан. Отец всегда говорил: «Пойми, Тэхён, если Мы им не поможем, им не поможет никто. Люди — это живые существа. Есть как полноценные, так и не совсем. Нам это никогда не понять до конца, но я более, чем уверен, что больным людям еще больнее жить среди живых». Но как старательно не пытался понять все сказанное Тэ, страх не отступал ни на шаг, а уверенность в себе и доверие к миру пропало окончательно. Тэхён прокашлялся и сделал глубокий вдох, расставляя мысли по своим местам. В голове творилась целая катастрофа, она бушевала и не давала русоволосому разумно мыслить, поэтому самым верным решением Ким посчитал встать и уйти, на прощанье спросив: — Это окончательно? — Я хотел бы этого, — ответил отец и притянул к себе незаполненные документы, на которых подпись должна была стоять уже как пятнадцать минут назад. — Хорошо, — осмелился улыбнуться Тэхён и последовал к выходу, вновь ощущая чужое, но до боли родное присутствие сзади. — Ах, и ещё, — не унимался Тэхён. Сегодня его так и манило на диалог с отцом, в принципе Хичоль не был против. — Да? — Чонгук мой. Ты сам его мне отдал. Поэтому, будь любезен, не ласкай его по головке. Я и сам могу его обласкать, — язвительно хмыкнул Ким и вышел из кабинета отца, ощущая тяжёлую тёплую руку у себя на плече, а после резкий поворот и толчок в стену. Чонгук не сошел с ума, но был полным придурком, раз решил преподать урок Тэхёну перед сотней смотрящих глаз. — Что ты творишь? Я все ещё работаю на твоего отца! — прорычал Чонгук. Но Тэхён лишь нагло улыбнулся и расслабился под напряжением сильных рук Чона. И наконец заметив, что люди вокруг начали перешептываться и, чуть ли в открытую, не тыкать пальцем, Чон ослабил хватку и сделал два шага назад, поправляя задравшийся пиджак. — Папочка сам сказал, что скоро скрючится. Так что не бойся, мой чёрный зад. Теперь ты мой, — дьявольски улыбнулся Тэхён и в мгновение приблизился к Чонгуку, лизнул его кончик носа, планируя изначально попробовать на вкус мягкие губы Чона. Киму не впервой промахиваться, но сейчас стало обидно. Ошарашив полностью Чонгука, Ким, довольный, приказал младшему идти к выходу, сам следуя за ним. В машине Ким прикинулся маленьким мальчиком, которому срочно нужна была доза развлечений и сладкой ваты. И все это можно было получить в том самом парке развлечений, где Тэхён весело проводил время с отцом, а иногда и с матерью тоже. Чонгук не был против, а даже как-то «за». Он и сам раньше часто бывал в парке, но так и не прокатился на американских горках. От визгов, доносящихся оттуда, было страшно, а смелости никогда не находилось. Первое, на чем захотел прокатиться Тэхён, оказалось не что иное, как те самые американские горки. — Тэхён, ты справишься один? — Нет, — слукавил Ким и схватил за руку Чонгука, приказывая вести его на горку. Ибо истерики не миновать. Но все, на что был способен Чонгук — это покупка двух билетов, на большее смелости не хватило, и страх обжег грудную клетку, сводя все постепенно в животе. — Тэхён, я не могу, — жалостливо заскулил Чонгук, но подобное с Кимом не работало. Уж точно не в этом месте. — Проводи меня до места, придурок, — закатил глаза Тэхён и, схватив Чонгука за руку пошёл, за ним. Чонгук аккуратно усадил старшего на его место и начал медленно удаляться от него, но Ким уцепил младшего за грудки и повалил на себя сверху. — Тэхён! — завопил Чонгук. И в это время послышалось, как машина начала запуск своей системы и через несколько секунд начнёт свой маршрут. От безысходности, Чон уселся на своё место и крепко вцепился в ручку, предназначенную для безопасности. И хотя Тэхён не видел всей трагедии, но ему было жутко весело. Машина стартанула, а Чон уже закрыл глаза и пытался не думать ни о чем плохом. Теплая ладонь Тэхёна легла поверх руки Чонгука, которой он, до побеления костяшек, сжимал поручень, дабы не вылететь при любой возможности из своего места. — Сколько раз в тебя стреляли? — неожиданно спросил Тэхён, пока еще машина подымалась на самую высокую точку дорожки. Чонгук по-прежнему зажмуривал глаза и глубоко дышал, поэтому сам не заметил, как признался Тэхёну в истине. — Не сосчитать. Прямых попаданий — семь. Ким погладил Чона по руке, как хозяин гладит щенка по шерстке, когда тот отлично выполняет команду. И в этот миг они резко начали лететь вниз, отчего дыхание сперло и в области паха до жути неприятно свело. Чонгук на удивление не кричал, и даже глаза открыл. А Ким, дабы получить максимум веселья, оторвал руки от поручня и поднял их к небесам. Заметив это, Чон не на шутку испугался, но если и он оторвет свои руки, чтобы удержать Тэхёна, то вероятность вылететь из кабинки обоим возрастает чуть ли не до сотки. Перекинув свою ногу через ногу Кима, Чон напрягся всем телом, тем самым прижал парня к месту, не позволяя ему подлетать к тем самым небесам. Поездка выдалась не такой страшной, как думал об этом Чонгук. И к концу дня захотелось вновь прокатиться на этом аттракционе, но тогда вновь придется подстраховывать Тэхёна всеми свободными конечностями. Чон понял, что Тэхён не особо любит сладкую вату. Но покупает ее лишь для того, что она чертовски вкусно пахнет. И если бы было возможно питаться запахами, Тэхён бы заработал сахарный диабет, питаясь лишь сладкой ватой. А еще старшего тянет запечатлеть моменты своей жизни. Скорей всего счастливые, потому как сегодня улыбка с лица парня не сходила ни на минуту. Он то и дело улыбался и хохотал. Был расслаблен и живой. Настолько красив, что Чонгуку хотелось его… во всех смыслах этого слова. Чон хотел сделать его своим, а потом хотел прочувствовать всю невинность и узость старшего. А по действиям Тэхёна, казалось, что и сам Ким хотел того же самого. Всю дорогу в машине Ким не мог отлипнуть от Чона. Сначала случайное касание ног, потом чисто случайно рука касается руки Чонгука. А голова настолько неконтролируемая, что сама, не по воле хозяина, легла на плечо телохранителя, а пальцы сплелись с пальцами младшего воедино. Вторая же рука не осталась обделена, она бесстыдно блуждала по накаченному бедру парня, раз от раза дотрагиваясь до ширинки и обратно. И самое прекрасное — они ехали в полной тишине, впитывая друг друга, словно губки. Уже давно было как 22:00, а Чонгук до сих пор сидел в комнате Тэхёна и внимал тишину и растерянный взгляд Кима. И как только на смену пришел мужчина, Ким одёрнул Чона за рукав, притягивая его к себе. — Не уходи сегодня, — на ушко прошептал тому парень и отпустил Чонгука, ожидая что же все-таки скажет младший. — Я приду завтра утром, — словно «нет» звучало из уст Чонгука, но не этого ожидал услышать Ким, а значит нужно не спрашивать, а приказывать. — Пожалуйста. Просто одна ночь. Мне так хорошо еще никогда не было, я обещаю, что и пальцем не прикоснусь, — настаивал Тэхён, чувствуя, как Чон уже плавится в его руках. Чон на пару минут отлучился от Тэхёна, чтобы освободить мужчину от сегодняшнего поста. И так как Чонгук личный телохранитель Кима, то мужчина не стал сопротивляться и лишь кивнул головой, удалился из комнаты, оставляя парней наедине при лунном свете. Чонгук осмелился снять лишь пиджак и обувь. Да и Ким не стал заморачиваться с пижамой, еще совсем рано для сна. Предоставив место рядом с собой Чонгуку, Тэхён лег на бочок и подложил под щёку руку, другой нащупывая упругую грудь парня. — Если я займу место отца, ты останешься со мной, Гукки? — нарушил молчание Тэхён, продолжая поглаживать младшего по его телу. — Это моя работа, — недолго думая, ответил Чон и повернул голову на Кима, начиная разглядывать его прекрасные очи, его милый нос, и до боли желанные губы. Все это не позволено Чонгуку, его статус слишком низок, чтобы сейчас нежиться в шелковой постели вместе с наследником крупной корпорации. О таком лишь можно было мечтать, но это не те мечты Чонгука, они немного иные и не его вовсе. Но вся реальность, что сейчас происходит, дурманит и сводит с ума. Именно её не хватало в повседневной жизни Чона, а Ким Тэхён — настоящий алмаз. Он — находка. — Тогда я не против перенять компанию отца, — прошептал Тэхён и подался в сторону Чонгука, нежно запуская пальцы в шелковистые волосы и неуклюже пытаясь найти приоткрытые губы младшего. Тэхён не сразу коснулся губ, но стоило ему ощутить мягкие дольки долгожданной прелести, как мурашки охватили тело, и глаза от блаженства закрылись. Ким начал с нежностей и осторожностей, поначалу даже спрашивая «можно ли?». Чонгук же не был против, он с самого утра хотел этого, а сейчас готов прогибаться, как кошка, и мурлыкать, как тот же пушистый зверек. Ким осторожно посасывал губы Чона, а ощутив, что рот младшего приоткрылся, Ким углубил поцелуй, встречаясь своим языком с языком парня. Чон запустил руки под футболку старшего и впервые почувствовал тепло чужого тела, но Тэхён резко отстранился и открыл глаза. — Что за хрень у тебя во рту? — испуганно спросил Тэхён, и, как жаль, что он не видит, как неловко краснеют щёчки у младшего, но тут же ухмылка меняет ситуацию. — Мне нравится, — все, что смог ответить Чон, а Ким усмехнулся и продолжил начатое, сквозь поцелуй мыча «мне тоже». Теперь не только Чон игрался со своим пирсингом, но и Киму стало дозволено играться с железякой во рту у младшего. Язык блуждал в чужом рту, дотрагиваясь до неба и резво играясь с влажным органом Чона, который бесстрашно был проколот и на месте прокола теперь стоит штанга, такая манящая и увлекающая.