En Orifanna evall a straede.

Церемониймейстер обладал не только страшным названием, выговорить которое с первого раза и без подготовки было сложно, но и упрямым, стойким к истерикам и женским закидонам, характером. Считая, что пред очами Императора нужно представлять только качественный товар, старик готовил меня к встрече с Эмгыром с подозрительной тщательностью, будто бы собирался фотографировать на паспорт. Я упиралась, вцепляясь в дверные косяки ногтями, когда меня тащили в горячую бадью с какой-то мутной жидкостью, мало напоминающей чистую воду. Я ревела, когда парикмахер пыталась причесать меня гребнем с мельчайшими зубчиками, выдирая и без того редкие волосы, и еще больше выла, когда он укладывал их, намазав какой-то пахучей субстанцией до твердости алмаза, а потом еще устроил кукольный завиток у виска. И я орала благим матом, обещая натравить все армии Мидгарда на одну только модистку за то, что она смела накрасить меня по последней нильфгаардской моде, намазам губы нежно-розовым цветом и подкрасив глаза толстой черной подводкой. Я-то всегда искренне считала, что жить нужно так, чтобы в условиях без одежды, косметики, гаджетов и денег, ты оставалась красивой и интересной, иначе всё твоё существование сводится к бессмысленной раскраске лица, маскировке сала джинсами и фикции интеллекта в виде диплома об образовании. Но, видимо, мои принципы не интересовали никого. Казалось бы, после такого этапа личностной деградации, как стайка стилистов, наступил конец моим мытарствам во имя местного fashion-искусства, а внешность испорчена окончательно, но нет… Церемониймейстер, строго сверкая глазами в угаре стремления к своим сомнительным идеалам, притащил сразу три платья, заставив выбирать одно на свой вкус, лучшее на мой неискушенный взгляд. А выбор был богат, обширен и красноречив. Разгул местный дизайнеров я воистину оценила: черное, очень черное и вот-совсем-черное. Заявив, что я нынче не в трауре, я хотела одеться в обычные джинсы и футболку, но Геральт туманно намекнул, что такими темпами несчастного старика за мои выкрутасы могут и подвесить на шибенице. Пришлось сдаться, и, раз пошла такая пьянка, то гуляй, родная готическая душа! Я выбрала самый черный, вот прям ЧЕРНУЩИЙ, как душа Локи, вариант, умудрившись в процессе одевания не помять прическу и вообще выглядеть солидно, как взрослый человек, коим, я, разумеется, становиться прямо сейчас не собиралась. Обратившись к зеркалу, вставленному в чугунную раму, я узрела чересчур пафосную, но пока еще расплывчато узнаваемую, себя. Темно-коричневые волосы собрали в подобие пышной учительской прически-пальмы, воткнув вместо украшений какие-то невесомые кружева. Их узор повторял завиток у виска, настолько твердый и несгибаемый, что им легко можно было бурить лед зимой на речке. Такой взрыв из волос особенно подчеркивал большеватый нос, огромной скалой ютящийся на лице и выделяющийся красным, от смущения, подобно знамени советской армии. Пусть Асгарду будет стыдно, за то, что мне никогда не хватало денег на ринопластику и самообладания, чтоб прекратить панические чихи. Зато глаза, светло-голубые, отлично маячили благодаря черной густой и широкой линии, окаймляющей их, и выделяющей на фоне родной бледномордости. Кожа, ровная, без намека на прыщики или неровности, дополняла статус благородной дамы, важной персоны и солидной дипломатки в одном флаконе. И розовые губы с перламутровым блеском ко всему этому великолепию. Я просто в шоке от вкусов местного общества! Черное платье прикрывало не только стратегически важные места, но и вообще всё туловище от горла до пяточек включительно. Мне всегда казалось, что своих дам нильфгаардцы одевали исключительно в латы, накидывая сверху для маскировки черное платьице, чтобы подчеркнуть прилежность и скромность. Серебряная цепочка аксельбанта, тянущаяся от наплечника до груди, оказалась единственным скромным, но всё-таки аксессуаром, дополняющим строгий внешний вид. Повздыхав с того, насколько ж я офигительна и, указав ведьмаку, какую цыпу теряет, не понимая своего счастья, Йорвет, мне ничего не оставалось, кроме как двинуть к двери, и скромно возвестить церемониймейстера, что душа, которую украсить, к его сожалению, никак нельзя, жаждет встретить Императора. Старый мужчина, громкоголосо заметив, что я выгляжу намного лучше, чем по приезду, и более похожа на даму, повел нас по путанным коридорам Вызимского дворца, давая ценные указания и наставления — как правильно кланяться, когда сметь раскрыть рот и прочая-прочая-прочая. Я понимаю, что мужчина боялся, как бы мы не накосячили, и к ведьмаковой бабуле не похерили славное дело презентации себя любимых на корню, но Эмгыр — далеко не первый верховный управленец на моем жизненном пути. Поэтому, я слушала старика в пол уха, искренне разглядывая пафосные стены дворца, отделанные зерриканским мрамором, привезенным когда-то по приказу почившего, причем, не без участия одного рационального скояʼтаэля, короля Фольтеста. Рисунок трещин на белоснежной поверхности, залеченный темноцветной органикой, расходился нечетким узором по каждой плитке, подобранной стык в стык, увеличивая изысканность и роскошь дворца разом пунктов на сто. Забавно, впрочем, что начальник Геральта, Трисс и Роше, незадолго до смерти, как раз во время ремонта после погромов мутантами Вызимы, нахваливал мрамор за его долговечность, стойкость к царапинам, и простоте ухода. Как ни странно, но Его Высочества Короля Темерии, князя Соддена, правителя Понтара, сюзерена Махакама, и сеньора-протектора Бругге, Ангрена, Заречья и Элландера уже нет в числе живых, а природный камень, как ни в чём не бывало, украшает стены его дворца, красивый, ухоженный, и почти без трещин. Нас провели в один из внутренних садов, построенных специально для полудикой Адды, аккурат на пару месяцев опередившей папеньку в путешествии по загробному миру. Осень, пока только на цыпочках начала расхаживать по миру и едва прикоснулась нежными, усыпляющими руками к своему царству. Она окрасила листья в желтизну, налила их золотом, подменив подлинную жизнь на суррогат богатства, но не позволила им опасть на землю и постелить ковер своей мёртвой сестре, несущей за собой холод и стужу. Птицы, последние, кто еще ждал чуда и боялся лететь на юг за собратьями, радостно воспевали жизнь, вплетая в мелодию первые трели грусти и тоски по родной земле, которую вскоре укроет пуховое одеяло снега. Осенние цветы на клумбах наслаждались жизнью и искренне старались нести красоту столько, сколько отпущено богами на их цветение. Лепестки еще не усохли и не отпали, придавая наряду изысканность, а сладковатый аромат смешивался с почти незаметным ветром, одурманивая и щекоча нос. Император, невысокий, коренастый мужчина напряг миндалевидные, темные глаза, вглядываясь в узор тычинок, а широкие ноздри раздулись, вдыхая аромат осенних бархатцев. Затронутые сединой черные волосы, зачесанные назад, обрамляла, проходя и по высокому лбу, неброская полоска серебра, единственное, что выделяло его из свиты, своими нарядами навевавшей мысли о слете любителей готической субкультуры. Впрочем, казалось, что Император их просто не замечает. Его спутники, четверо мужчин разного возраста, что-то обсуждали на нильфгаардском наречии, практически без эмоций, строго соблюдая регламент и очередность разговора. Йеннифер тоже была с ними, но помалкивала, что, признаться, ей крайне шло. Увлекшись разговором, вся толпа, демонстративно не обращала внимания на приближающуюся процессию имени меня, что неистово разозлило и оскорбило мою особу. Я даже на секунду перестала их бояться: Тоже мне, цирк и клоуны в чёрных костюмах: «Смотрите, мы заняты важными делами и не замечаем вашего присутствия. Вы можете первыми поздороваться и раскланяться нам, но не факт, что мы вас увидим. Поэтому, для верности, лучше пнуть нам по высокородным задницам». — Геральт, скажи, а какому богу они поклоняются? Ну, или в чём суть их религии, лучше так, — спокойно спросила я, останавливаясь на полпути. Нет, разумеется, я знала ответ, но их пафос и демонстрация своего превосходства здорово меня разозлили и я почти физически ощущала желание их осадить. — Преимущественно, нильфгаардцы верят в Великое Солнце, — ответил Геральт, также останавливаясь и поворачиваясь ко мне. Церемониймейстер кашлянул, пытаясь призвать нас продолжить путь, но ведьмак его проигнорировал. — Они считают, что всё живое на земле появилось благодаря Солнцу. — Не так уж они и не правы, — ухмыльнулась я. — Фотосинтез без солнечной энергии не возможен. Но одного солнца маловато. Надо ещё воду, кислород и углекислый газ, как минимум. Какая-то странная выборка у этих ребят. — Ну, я в такие дебри влезать не собираюсь, — вздохнул друг. — Помню только, что Солнце считается и родоначальником мужского начала, а потому и главенствуют у них всегда мужчины, — видимо, укол был в сторону Йеннифер, но чародейка умело держала себя в руках и продолжала демонстрировать временную глухоту, поразившую её за пару минут до нашего прихода. — Какая дурь! — почти искренне всплеснула я руками. — Мужчину сочли умнее женщины! Кошмар! Как славно, что я не подвержена влиянию религий! — Правда? — удивился Геральт театрально. — Ты атеистка? — Разумеется! Это право гарантировано мне конституцией моей Родины. Там так и написано: «Каждый имеет право на образование». Ну, что поделать, что поделать? — продолжала я ломать комедию. — Дикие варвары! Даже эта имперьишка лишь недавно познала, что такое цивилизация и государственный строй. Вроде, всего тысячу лет назад это были кочевые племена, смешавшиеся с эльфами? Ничего, еще лет триста, местные познакомиться с таким понятием, как «наука» и начнут бороться со своим невежеством! А пока, — я горестно вздохнула и двинулась в сторону Императора, — придется работать с тем, что имеем. Вся компания, старательно не замечавшая нас, замолчала, оборачиваясь к ведьмаку, демонстративно скрестившему руки на груди и мне, весело скалившейся во все свои двадцать восемь зубов. Впрочем, черные тоже не выглядели сколько-нибудь дружелюбно и радовались встрече. Судя по их лицам, императорская свита ожидала увидеть девочку-ромашку, ковыряющуюся пальчиком в носу, и бегающую за автографом их правителя, как за конфеткой, и старого добряка, рассказывающего бородатые анекдоты. Но появились я и ведьмак, обломав людям весь кайф, и устроившим показательное выступление, показывающее насколько Нифльгаард «не вывозит» в моих глазах сам себя. Свита уставилась на нас, стараясь превознести себя, смотрела сверху вниз, а мы, сволочи нехорошие, взгляда не отводили. Четыре взрослых мужика, давящих суровыми взглядами чуть ли не исподлобья, против хрупкого, чувствительного убийцы чудовищ и маленькой, упрямой истерички. Страсти прямо кипели, и кто-то первый должен был вот-вот вылететь прочь на реактивной тяге своего пуканца. Скорее всего, это буду я, ибо это — единственный доступный мне способ свалить подальше от этой странной компании. — Приветствую госпожу Анику Эмергейс, посланницу Асгарда, — первым сдался молодой, в сравнении с остальными, мужчина, зыбкого возраста от двадцати пяти до сорока лет. Он обладал типично нильфгаардской внешностью, хоть выставляй в Палату Мер и Весов: блондин с огромными, голубыми глазами, гладковыбритый, с уточнёнными чертами лица. Стабильный идеал большинства дам пост-бальзаковского возраста. Высок, строен, статен, с приятным баритоном — почти молодой Бред Питт. — Меня зовут Акковран Бресаль вар Падар, я советник по вопросам взаимодействия с другими мирами. — Что-то мне подсказывает, что вашу должность учредили только вчера, — хмуро произнесла я, скептично оглядывая Акковрана Версаля вар Кого-то там. Геральту этот тип не понравился даже больше — это было видно по серьезной мине ведьмака, который с полу-ухмылкой поглаживал руку, сжавшуюся в кулак. Было в этом Акковране что-то скользкое, сладко-приторное, как кем-то облизанный мармелад. Я уж молчу, что в глазах молодого человека отчетливо прорисовывались семь смертных грехов любого нильфгаардца: креативность, коммуникабельность, активность, целеустремленность, обучаемость, исполнительность и повышенная стрессоустойчивость. — Четыре дня назад, когда мы узнали о вашем приближении, — с улыбкой уточнил блондин. — Госпожа Эмергейс, я крайне рад… — Госпожа Эмергейс прибыла говорить с Императором, — заявил ведьмак, глядя на мармеладного мужчинку в упор.  — Господа, дальнейшее обсуждение вопроса отложим на вечер. Прошу вас оставить нас наедине с посланцем, — Император быстро смекнул, что, возможно, скоро прольется первая кровь из носа Акковрана вар Пидара, и надо что-то с этим срочно делать. Свита, с важным видом кивнув сначала мне, а потом Императору, начали торопливо двигаться по тропинке к выходу из сада, оглядываясь на нас с неприязнью и желанием казнить обоих на месте. Йеннифер хотела было тоже уйти, но зацепилась взглядом за ведьмака и, хмуро шипя себе под нос, попыталась оттащить его к выходу, схватив хрупкой женской рукой здоровенный бицепс. Ведьмак позиций сдавать не собирался, почти врастая в землю, чуть ли ни пальцами ног вцепляясь в покрытие дорожки, и сдвинуть его, готового к труду и обороне, было невозможно ни на миллиметр. — Геральт… — предупредительно выстрелил Император. — Дани, — ответил ведьмак в том же духе. — Геральт…- в противоборство вступила магичка. — Йеннифер, — отбил имя Белый Волк, словно мячик от пинг-понга. В этой партии, по идее, я была на стороне друга, поэтому благоразумно не вмешивалась, ожидая развязки. — Ведьмак, — строго отчеканил Эмгыр вар Эмрейс, — уверен, у тебя есть, что обсудить с моей советницей, — под скептичный взгляд друга Император отрезал: — Например, местоположение одной важной особы, твоей… кхм… приемной дочери. На минутку Геральт оторопел. Я видела, как в голове друга начинается борьба между долгом помогать мне и чем-то тоскливо-грустным, тем, что давно тревожит и ноет, не хуже застарелой зубной боли. Йеннифер хмыкнула, отцепилась от Белого Волка, и победно начала удаляться, сияя, как лампа дневного света и призывно виляя бедрами. Ведьмак беспомощно повернулся ко мне лицо, растеряв на мгновение всю врожденную суровость, и получив одобрительный кивок, в который я постаралась вложить всю твердость, послушно удалился за своей извечной любовью, почти повиливая хвостиком от радости. Император, отказавшись от каких-либо комментариев по инциденту, галантно указал рукой на тропинку, ведущую вглубь сада, без слов предлагая пройтись. Я поравнялась с Его Высочеством, стараясь показать, что мы с ним почти на одном административном уровне (типа того) и мы вместе двинулись подальше от возможных любопытных глаз, коих в Вызиме и до смены власти водилось в огромном количестве. Если бы мне два года назад ляпнули, что я буду гулять по маленькому внутреннему саду с Императором Нильфгаардца, то я бы не удивилась. Потому что люди вообще любят нести всякий бред. Но теперь… Теперь же меня внутренне трясло от ужаса, что и такое в моей блядской жизни случается. Shit Happens, как говаривал Sting.  — Итак, госпожа Аника Эмергейс, я весь внимание. Что привело сюда Асгардскую посланницу? — Ваше Высочество, — торжественно начала я, понимая, что не хотела бы я быть на своем месте. — К вам гонит Дикий Гон, как бы это странно не звучало. — Положим, он едет не ко мне, а ко всему Северу, — спокойно уточнил Эмгыр. Я удивленно вскинула бровь: — Неужели в дружном расистском угаре скояʼтаэлей ещё есть место шпионажу на благо ненавистной Империи? — Разумеется, — согласился Император. — Мы знали о цели вашего путешествия уже в тот день, когда вы и ведьмак выехали в Вызиму. Не смотря на важность миссии, вы оба, на удивление, неосмотрительны. И даже не пытались вести себя скрытно. — В таком случае не понимаю, в чем суть кортежа из Темноводья. — Поторопить вас. Очевидно, я не располагаю большим количеством времени, — Император оказался даже более скуп на эмоции, чем я предполагала. Наверное, профессиональные деструкции Лидера тоталитарного государства, Муссолини своего времени. — Мы на войне, как вы могли заметить. Шпионы нужны везде. Отследить вас от лагеря Исенгрима и до Темноводья не составило большого труда. — Ясно. То, что я рассказала эльфам, вам уже известно? — я чувствовала, как меня сейчас стошнит. Но почему-то чихнула. — Не стоит нервничать, — спокойно заметил Эмгыр. — И да, если вы о грядущей экспансии эльфов, то да. Я уже извещен о проблеме. Как и о том, что вы хотите заставить меня пойти на союз с Реданией и Каэдвеном. — И что вы думаете по этому поводу? — Не исключаю такой возможности. Вот и поговорили, блин. Похоже, можно было даже не выезжать из лагеря скоя’таэлей, тут и без меня разобрались, приняли решение, причем, заранее, даже не потрудившись послушать условий Асгарда. Зачем было мучиться, покупать Плотву, мозолить попу, когда можно было послать боевого голубя с коротким вопросом: «Так чо?» и ответ, я уверена, пришел бы незамедлительно. Такой же лаконичный и содержательный. Жалко, что тут еще не придумали социальных сетей или мгновенных мессенджеров. Сидела бы сейчас с Трисс, выносила бы мозги Йорвету спокойненько и горя бы не знала. Я вздохнула от горестных дум. Эмгыр остановился, упершись тоскливым взглядом вдаль. Зачем — оставалось тайной, потому что вместо горизонта была видна крепостная стена замка. Размышляя, чего бы еще умного сказать, потому что, как известно, до глубокой мысли надо еще дотянуться, я с удивлением услышала: — Я не настолько горяч и глуп, как Радовид, — Эмгыр говорил чеканно и размерено, повернулся ко мне, на лице была серьезная мина. — У меня хватает ума понимать, что в случае поражения в войне с Aen Elle нас ждет судьба эльфов Гор. Мы, люди, будем вынуждены выживать на обломках собственной, недавно обретенной, по вашим словам, цивилизации. На самом Краю Мира. Или служить, как рабы. — Я думала, вы откажетесь, — призналась я. — С этой стороны я над вопросом не думала. — Радовид, равно как и Хенсельт, не понимает одной вещи. Если бы вопрос не был так серьезен, Асгард бы не вмешался и не отправил царских сыновей в нашу глушь. Надеюсь, этим двоим хватит благоразумия. Особенно Радовиду. — К нему пойдет Тор, а он как-нибудь договорится. Или вытрясет из него лишнюю спесь, — под непонимающий взгляд Эмгыра, я пояснила: — Он у нас мальчик ранимый, но только в упор из ядерной ракеты. А в остальном, боюсь, реданцев ждут большие потрясения. Во всех смыслах. Наследный принц и замок сдвинуть может, если они ворота изнутри закроют. — Интересно, — мне показалось, что Император даже оживился немного. — Откуда такая уверенность? — Слышали про Локи? Младший брат Тора, как бы? Мидгард пытался захватить, от темных эльфов отбился и вообще великий маг-волшебник? Тор ему однажды качественных щелбанов надавал. Причем, просто из любви к искусству драки. — Интересно, — повторил Император. — А Каэдвен? — А вот как дела будут обстоять с Хенсельтом, я не интересовалась. — Насколько мне известно, из всех посланцев только вы… гостили в нашем мире достаточно продолжительное время до этого момента. — Простите? — не поняла я. — Я имею ввиду, как ваши друзья обойдут языковой барьер? Уверен, вы хорошо знаете Общий Язык. Возможно, вы знакомы с основами Старшей Речи. Ривийский диалект вам мог преподать ведьмак. Но другие посланцы Асгарда вряд ли были когда-то поголовно сосланы к нам ради изучения малораспространенных языков. — А! Так всем агентам вживили такой специальный чип в соединительную ткань мозга, — похвасталась я. — Он преобразует мыслительный процесс, и слова нашего языка начинают воспроизводиться, как ваши. Как-то так. — Можно заставить выучить любой язык? — мирно спросил Император. — Ну да…- я осеклась. — Так, стоп! Ваше Высочество! Вашему брату чипы все равно не достанутся. Они без Асгардской магии не работают, а у нас на этот счет строгие инструкции. Чужим в руки то, что по уровню опередило научно-технически прогресс, не давать. — Жаль, — спокойно ответил Император, ничуть не огорчившись. — Аэдирн, я так полагаю, уже пришел к решению? Насколько мне известно, у вас с этой страной особые связи. — Да, Аэдирн выступит против Народа Ольх. Саския и Король Стеннис уже собирают армию и вскоре отправятся на место сбора, — я как раз пару дней назад говорила с Трисс по телефону об этом. Общую идею монаршая чета одобрила, однако оставалось посчитать экономическую, военную и тактическую составляющую, без которых не проводится ни одной приличной военной кампании. — Их Высочества уже подписали гарантии, по которым ныне существующие границы государств неприкосновенны. Хотите захватить Север? Да пожалуйста! Но потом, после межпланетных разборок. — А если я откажусь? Допустим, Радовид примет ваши условия и уведет основную часть сил от линии фронта. Мне останется только прийти и постучаться в ворота Третогора, — резонно заметил правитель Империи, которая за десять лет сожрала половину Севера и перекроила лоскутное одеяло политической карты под себя. — Вас сметет армия Асгарда раньше, чем вы дойдете до столицы! — я блефовала и уверена, что Эмгыр это знал лучше, чем кто-либо другой из нынешних правителей. Возможно, он даже догадывался, что мы с Тором и Локи дела проворачиваем без одобрения Всеотца. И я не исключаю возможности, что Император сразу же, как только всё закончится, начнет разрывать в клочья армии успевших разойтись соседей. Но одно я видела точно. Решение Его Высочество давно принял и волынку тянет по каким-то иным причинам. — Такие гарантии вы дали Радовиду? — Мы даем их всем. Уверена, Редания тоже не против откусить хороший кусок бывшей Жемчужины Севера, пока вы в отъезде и сражаетесь за выживание, — мы оба замолчали. Последний из рода Эмрейсов вновь устремил свой взор куда-то вдаль, разглядывая стены с неподдельным интересом, а я стояла рядом, чувствуя холодные нотки зимы в осеннем ветре. — Вы такие смешные, — неожиданно затараторила я. — Вы все, местные правители. Я уже говорила и повторюсь снова: у вас на пороге стоит десятитысячная армия, с магами и волшебными существами, с качественным оружием и умелыми воинами. А вы решаете, где лучше урвать земель, где взять ещё больше власти! — я мысленно хмыкнула про себя. А у нас на Земле все не так, Аника? Ну-ну. — Если вы боитесь объединиться сейчас, перед лицом общей опасности, то лучше всем засесть в замках, закрыть столицы и молить всех богов, какие попадутся, чтобы Народ Ольх обошел вас стороной. Но этого не будет. Они сметут все от Повиса и Скеллиге до Синих Гор и остановятся только к Зеррикании, поскольку там брать нечего — кто-то умеет хорошо рисовать. Кто-то петь, кто-то танцевать. А я умею косячить на пустом месте, поддавшись импульсивности и болтливости, не запариваясь, кому говорю дурость — ведьмаку или Императору. Всё-таки талант есть в каждом из нас. — Докажите, — предложил Император строга взирая на вашу покорную слугу. —Опровергните, — устало возразила я. — Рано или поздно эльфы насытятся и остановятся, — пожал плечами Эмгыр и вдруг, резко развернувшись, кивнул какому-то старому слуге, появившемуся буквально из ниоткуда. Слуга поклонился и молча, не произнося ни звука, удалился по тропинке, свернув в сторону от основной прогулочной дорожки. — Они разумны, с ними тоже можно договориться. — В таком случае не факт, что их новой столицей не станет Нильфгаард. Или Цинтра. Или Сарда. Или Вызима. — Или Ард Каррайг. Или Понт Ванис. Или Верген, — мужчина пожал плечами. — Или Верген, — согласилась я горько. — Как видишь, девчонка, столиц много, — резко переходя на «ты», развел руками Император. — Выбирай любую, — я потеряла мысль от неожиданности, и теперь она скакала где-то вокруг, не могла зацепиться обратно. — Ты умна, Аника, этого не отнять. Говоришь правильные и логичные вещи. Но ты недальновидна и идеалистична. — Это у меня от маменьки, она блондиночка по натуре, — процедила я сквозь зубы. — Более того, ты повысила голос в присутствии Императора. Разумеется, я тебя не собираюсь казнить и спущу эту милую шалость, — Император повернулся и заглянул прямо в глаза. — Уверен, что и Радовид, и Хенсельт, и Лига ждут только моего решения. В этом деле главное сделать ход первым. Итак, где бумаги с гарантиями? — Они нужны прямо сейчас? — Они нужны были мне еще вчера, — ответил Эмгыр строго. — Впрочем, я и не ожидал, что вы отдадите мне их при первой встрече. Я хорошо вас знаю. Они уже у меня в кабинете. Очень неосмотрительно оставлять их в своей гостевой комнате. — Откуда.? — опешила я. — Ты же не думала, что я допустил бы к Вызиме человека, которого бы не знал? Даже если он посланец Асгарда, без подробной информации о его личности, я бы и пальцем не пошевелил. На этом и сыграли твои хозяева, отдаю им должное, — Император резко развернулся на пятках. — Признаюсь. Я следил за вашим с Геральтом дуэтом достаточно давно. Уже когда ты и ведьмак первый раз зимовали в Каэр Морхен, я знал достаточно о девочке с Земли, чтобы желать придушить собственноручно, когда у тебя хватило мозгов влезть в дело с Лето и Шилярдом. Это лично мы встретились впервые. А по отчетам, которые поступали ко мне почти два года к ряду и недавно возобновились, я давно представляю, что представляет собой Аника Эмергейс, — Эмгыр строго поджал губы, рявкнул и пошел по тропинке первым: — Свой ответ Нильфгаард озвучит завтра утром. — Зачем этот цирк, если вы все решили? — Вдруг какой-то из подпунктов «гарантии» не подойдет Нильфгаарду? — ответил вопросом на вопрос Дани и поспешно удалился.