En Orifanna evall a straede.

Маленький, аккуратненький, прямой носик скривился, презрительно принюхавшись к запаху. Цирилла с недовольным выражением милой физиономии, держала мою любимую рубашку двумя пальчиками и придирчиво оглядывала каждый её миллиметр, ища, а главное, находя в ней изъяны и громко повествуя об этом благодарной публике. Зеленые глаза княжны оглядывали рисунок в наркоманскую клеточку самурая-шахматиста с явным неодобрением, как будто бы она была, как минимум, Карл Лагерфельд*, а предоставленная мною от широкой души одежда — дизайнерским изыском студентки швейного ПТУ города Нижний Залупинск. Вздрогнув, приемная дочь Геральта откинула рубашку подальше и с выражением мученицы засунула руку в сумку, доставая теплую вязанную кофту. Я, глядя, как из моего гардероба делают мусор, громко и четко фыркнула. Цири резко скинула голову, бросая в меня взгляд, способный пронзить насквозь любого астрального духа, но не плотное физическое тело и оскалилась, маскируя сей акт под милую улыбку. Я, в ответ, украдкой от остальных присутствующих, показала девушке средний палец. Отвернувшись обратно к сумке, ведьмачка с омерзением запустила руку в недра сумки, с отвратным выражением лица ковыряясь в её внутренностях. В моей душе вскипало желание подойти и рывком выдрать свою сумку обратно. Я, вообще-то, притащила её на Плач Геральта о том, что его вернувшейся дочурке не в чем ходить, и уже категорически жалела о своей благотворительной миссии, придавленная собственным альтруизмом и добросердечностью натуры. — А зачем тебе порванные штаны? — девушка достала художественно состаренные и протертые специально в нескольких местах джинсы и поковыряла ногтем бахрому на разрезе. — Выкини. Или зашей, если с деньгами плохо… — Это грандж, — возмущенно задыхаясь, сообщила я, уже чувствуя, как Курт Кобейн начинает неистово вращаться в гробу. — Это рванье, — отрезала княжна с явным раздражением. — А вот это ничего, — девушка достала новенькие, еще ни разу не одетые леггинсы, раскрашенные под камуфляж. — Но вкус у тебя, конечно… — Нормальный вкус. — Ужасный, — констатировала Цири. — Удивительно, что в таком тряпье тебя вообще к Императору пустили. — Не нравится — ходи в своем, — начала заводиться я, чувствуя, что за последний вечер было достаточно оборотов двигателя внутреннего страдания и пора поддать газу раздражительности. Вообще-то, я искренне старалась подобрать самое лучшее, на свой вкус, из своего гардероба и соответствующее местным стандартам приличия одновременно. Видимо, джинсы случайно в сумку «закатились». — Или носи, что дают, или не ной. Царевна, блин… — А я и есть царевна … —тоже принялась повышать тон Цирилла, принимая позу бронированного, ощетинившегося кабанчика. — Девочки, не ссорьтесь, — вполне благодушно пробурчал ведьмак, погладив сначала одну, затем другую питомицу по голове. Два уничтожающих на месте взгляда сообщили Белому Волку, что мы еще и не начинали. У нас с Цири явное затишье перед грядущей баталией за право обладать титулом: «Любимая дщерь», который я, кстати, безбожно проигрываю этой пепельноволосой мымре. Папа Геральт, впрочем, был сегодня в прекрасном расположении духа и агрессию в свой адрес не заметил. Ему было хорошо и комфортно существовать, и ни одна зараза его переубедить в данный момент в этом не могла. Обе его названные доченьки находились рядом, под одной крышей с Белым Волком, в обзорной для него доступности. Это автоматом означало, что мы в безопасности, сыты, накормлены и ни одна поганая сволота нам не угрожает. Это ли не счастье? Тот факт, что мы обе друг на друга окрысились с момента, когда узрели друг друга, и наша неприязнь почти выросла до ненависти, лично Геральт казался чем-то вторичным и не заслуживал внимания. Цири, фыркнув снова, наконец, выудила из сумки кофту в стиле Фредди Крюгера и скрылась за ширмой, переодеваться, громко причитая про стирку, мой вкус и выражала надежду, что скоро Йеннифер купит ей что-то приличное, а ведьмак подарит новые сапоги. Геральт, довольный, как сто слонов, ответил положительно и за магичку, и за себя, укладывая мои разбросанные вещи обратно в средство переноски и улыбаясь, как дебил. Трисс, и Йеннифер, предусмотрительно усевшиеся в разных концах палатки, тут же заспорили, у кого модистка лучше, и кто займется пошивом новых шмоток для любимого «Утёночка», который, не устояв на одной ноге, упал за ширмой и громко матерился. Я с самого знакомства знала, что от Креван нельзя ждать ничего хорошего, потому что он ведун Aen Elle и вообще редкостный хитрый интриган, сравниться с которым, пожалуй, может только Мизинец**. Мои предчувствия оказались отменно работающей интуицией. Уже через пять минут после того, как чародей привел Цириллу, я осознала, что целью существования этой пепельноволосой мымры является исключительно подбешивание вашей покорной слуги. Естественно, на блудную дочь тут же налетела стайка родственников и друзей, которые прекрасно без нее обходились столько времени, изредка вздыхая по поводу тяжелой доли Цинтрийской принцессы, а теперь, увидев, поняли, как соскучились и решили компенсировать это избытком внимания к её персоне. Окруженная любовью и заботой, уже через два часа Цирилла была вымыта, волосы выбелены, а сама она накормлена и отогрета. Рассевшись дружным строем вокруг стола, где дочь Йенифер с упоением поедала разнообразные блюда, все собравшиеся навострили уши и слушали рассказы о приключениях девушки и других мирах. Прям, как будто первый раз, ей богу! Судя по душещипательному повествованию юного дарования, Цири уже более полутора лет успешно уходит от преследователей. Причем, гонялись за ней старые знакомые — Красные Всадники, заставляя принцессу скакать по всем возможным мирам, от Мунспельхейма и до родного Ведьминленда включительно. Особенно в её поимке усердствовал Эредин, король Дикой Охоты, поставивший себе целью вытащить из девчонки Ген Старшей Крови любыми доступными способами — либо вытащить плаценту из тела, либо настрогать потомства. Оба два действа Цириллу крайне не впечатляли, поэтому так или иначе, она быстро научилась пересекать границы миров и ориентироваться в новых локациях, но не имела ни малейшей возможности отдохнуть на одном месте дольше пары дней. Впрочем, даже дочь Старшей Крови отметила, что последние полгода Эредин заметно растерял энтузиазм, не желал активно гоняться за строптивой девушкой, и заставлял подопечных распугивать одаренную мадмуазель чисто для галочки, если подворачивалась под руку. Это оскорбило княжну до глубины души, и потому она решила на радостях разыскать любимую мамулю, которая бы пояснила, что нужно этим проклятым мужчинам и почему они, встречаясь с трудностями, отступают от намеченных целей. Но какие-то добрые знакомые чародейки привели девочку в заблуждение и рассказали, что Йенифер и Геральт прекратили коптить небо после очередного погрома и уплыли в неизвестность. С горя Цирилла осознала, что тормозной механизм родителей был снят и долго носилась по мирам. Узнавая новые горизонты, отрываясь, пытаясь постигнуть самые дальние закоулки Вселенной, дочь Старшей крови прыгала из мира в мир, умудрившись побывать и на пустых, безжизненных землях, и на оживленных, с бешеным ритмом жизни, планетах, и даже, судя по описанию, потусила на Марсе, правда всего минуту. И хорошо, что Креван, в отличие от остальных, запарился её поисками и нашел-таки вдохновленную побегами принцессу рано утром. Но и тут не обошлось без эксцессов. Цири с недавних пор начала активно зависать с табуном единорогов, которые, по объективным причинам, ведуна ненавидели и даже лягнули по худосочной эльфийской ляжке. С большим трудом, открывая весь свой спектр красноречия, он все-таки убедил свою ученицу в том, что Геральт жив, крайне исстрадался по доченьке и ждет ее. Приведя её на хранение ведьмаку, Креван ушел в сторону палатки Локи и за последние шесть часов не появлялся, дабы не портить трагедию семейного воссоединения. Белый Волк, пустив скупую мужскую слезу, наконец, обнялся с доченькой, Йеннифер устроила пляску вокруг любимого утёночка, Лютик уже начал сходу сочинять новую балладу в честь Цири, и даже Трисс забросила политические дела, чтобы побыть рядом с «сестрёнкой». Всё просто забыли обо мне, и не вспомнили б, если бы цинтрийской принцессе срочно не понадобились чистые шмотки. Нет, конечно, я не против — всё любят Цири, а у меня появилось время, чтобы понянчить себя и своё эго в углу, причитать и почувствовать, что значит быть «самым несчастным человеком на планете». Но это с одной стороны. С другой, бабская натура жаждала внимания к моей проблеме личностного одиночества, которая из-за цинтрийской принцессы резко обострилась и превратилась в большую больную мозоль. Мне хотелось разговаривать, но при этом не задумываться о предмете разговора, но все кругом были заняты и не хотели портить себе настроение моим нытьем. Единственный, кто жаждал со мной активного диалога, оказался Локи. Но тут уже я боялась его, как чумы, и избегала его всяческими способами настолько явно и открыто, что это уже наводило окружающих на нездоровые мысли. Это я поняла, когда Тор, асгардец с эмоциональным диапазоном, как у зубочистки, попытался имитировать воспитательницу ясельной группы и скромно шаркая молотом, попытался выудить из меня признание, кто — я или трикстер — обидел второго. Ничего толком не добившись, поскольку я изо всех сил уходила от ответа, генерируя расплывчатые монологи о том, что все в мире — тлен и безнадега, царевич отправился с тем же вопросом к брату. Тот, судя по поникшему виду сына Одина уже через двадцать минут, был более лаконичен в высказываниях и просто послал Громовержца заниматься своими делами и не лезть в личную жизнь Локи. Перед Йорветом я тоже изо всех сил старалась не светиться. Мне было мерзко и гадко от самой себе и обидно за эльфа, хотя я мысленно понимала, что поцелуй — это еще не совсем измена или что-то подобное. Противно было другое. Я прекрасно понимала, что оттолкнула Лафейсона совершенно нехотя, больше от понимания, что любая попытка переспать с одним, не расставшись с другим — это низко и тошнотворно. Даже я еще не согласна пробивать дно таким образом. Добивало и ощущение, что я снова повела себя, как редкостная дура, одна на миллиард. Когда я более-менее протрезвела и успокоилась, осознание того, что я, вроде как, Йорвета люблю, не отпускало ни на секунду. Терять я эльфа не собиралась. Сейчас, во всяком случае. Но, не зная, что предпринять, видеть скоя’таэля я тупо боялась, но знала, что хоть мы и не видимся, ему докладывают о каждом моём шаге. Дабы не вызывать подозрений, я изредка имитировала бурную деятельность по поискам официального возлюбленного —но если бы я и правда встретила его, то не знала бы, куда деть себя от позора. А теперь ещё и Цири свалилась, как снег на голову, отвлекая внимание друзей на себя. Нет, еще только узнавая верхушку айсберга истории о цинтрийской княжне пару лет назад, я уже понимала, что, на самом деле занимаю её место. Вакантное место в душе друзей, уже давно забронировано, просьба занять места согласно купленным билетам.

***

Устав смотреть на своих друзей, виляющих хвостом перед дочерью Императора Нильфгаарда, я засобиралась к себе. Коротко и незаметно распрощавшись с близкими товарищами, я закинула ремень сумки на плечо, и пошла к выходу, уже морально предчувствуя глубокий заход в океан депрессии, с головой, дабы полноценно наслаждаться собственной дуростью в достойной компании себя. Только Золтан, ободряюще мне подмигнув, попрощался и вместе со всеми продолжил слушать офигительные истории Цири, одна лучше другой, разумеется. Выбравшись из палатки я громко вздохнула, вбирая свежий вечерний воздух в легкие. На улице уже наступали сумерки, окрашивая пространство вокруг в темноту. Стараясь поспешить, дабы не блуждать в ночи вокруг лагерей, я уже было двинулась к дому, и вдруг замерла, чувствуя на себе пронзительный взгляд, давящий по нутру и заставляющий сотрясаться коленки. Оглянувшись в поисках источника сканирования, я заметила Йорвета, который совсем даже не смотрел в мою сторону. Эльф сидел в гордом одиночестве у одного из костров, отделившийся от основной группы эльфов и с подозрительным наслаждением точил свои знаменитые сабли, будто бы положив болт на весь мир вокруг. То, что взгляд принадлежал именно командиру скояʼтаэлей сомневаться даже не приходилось. Понимая, что эльфийский посыл уловила слишком демонстративно и если сейчас не направлюсь к любимому, то вызову целый ворох подозрений на свою голову, я, на негнущихся ногах, медленно последовала к костру, чувствуя, как сердце обрывается куда-то в район желудка и начинает там перевариваться от ужаса. Йорвет даже не повернул головы, хотя точно слышал, что я подошла. Поставив сумку рядом с ним, я обняла возлюбленного со спины, осторожно, боясь получить с размаху кулаком в лицо за свои похождения. Не исключено, что ведьмак все же, сказал ему чего лишнего, или кто-то из эльфов подслушал наш с Геральтом разговор и донес командиру правду-матку по доброте душевной. И даже сам Локи, чтобы позлить меня, мог в красках расписать командиру всё произошедшее, добавив для красивого словца пару новых подробностей — такой подлости от Бога Обмана ожидать можно запросто. — Здравствуй, — растягивая слова, проговорил Йорвет. Отталкивать мои объятия он не стал, напротив, выпрямил плечи, чтобы мне было удобнее. Слава тебе, Один, слава! Я немного навалилась на него, прижимаясь со всей силы и зарываясь в пахнущее костром плечо. — Я сегодня собирался к тебе. — Правда? — с трудом выговаривая буквы, произнесла я, чувствуя, что голос дрожит, а меня всю колотит. Мне стало вдруг так страшно, что я действительно обнимаю скояʼтаэля в последний раз. На всякий случай стараясь улучшить своё положение (или же усугубить?), я соврала: — Я очень соскучилась по тебе. — Я не сомневался, — не меняя тона, сообщил эльф. Надеюсь, это не сарказм и недвусмысленное заявление. Я потянулась к шее, ласково прикасаясь губами у татуировке. Целуя под ухом, ощущать запах любимого тела, становилось только противней. Тошнило от самой себя, внутренности бешено пульсировали, а мозг последними словами проклинал свою хозяйку. И не только мозг, если честно. — Правда-правда, — еще сильнее, как мне казалось, начала врать я, но в последний миг докатилось сознание, что обманываю я сейчас только сама себя. Я действительно соскучилась по Йорвету. — Ты слишком поникшая в последнее время, — эльф отложил одну саблю и прежде, чем потянуться ко второй, взял обнимающую его руку, заставляя меня прижиматься сильнее и поцеловал ее. — Что случилось? У тебя все нормально? — Более или менее, — уклончиво ответила я, растекаясь от такого проявления внимания по спине эльфа растаявшим мороженым, — более-более, чем менее-менее, строго говоря. А у тебя? — Йорвет насмешливо цыкнул, и вновь заводил точильным камнем по лезвию. — Кстати, мы спасли Кревана, — заговорщицким шепотом поведала я на ухо, — а он привел мымру эту, Цири. — Значит, наконец, у ведьмака все дома? — ухмыльнулся командир. — И он прекратит гоняться за чародейками? — Что-то вроде того, — согласилась я. — С другой стороны, если она у нас, то бедным Aen Elle точно больше не чем занять своё свободное время. Не думаю, что они не найдут, чего еще учудить, но все же… — Саския сказала, что они будут чуть больше, чем через две недели. Что-то у вас там с дырой между мирами не задалось, — проговорил довольным голосом Йорвет. Интересно, от чего он такой? Есть куча предположений — может, он хотел подраться с чужаками и показать, кто тут настоящий эльф. Может — это у него защитное и он наслаждается тем, как я подмазываюсь к нему, чувствуя вину. Ждет, когда я расслаблюсь, откроюсь, и он с размаху даст мне по щам. В принципе, будет прав. Наверное. — Из-за этого работы стало вдвое больше. Молодежь в панике, особенно те Dhʼoine, кого впервые призвали на войну. Мы думали, будет больше времени на подготовку. — Ну, я слышала об этом, но подробностей не знаю. Только в общих чертах. Типа, какой-то энергетический скачок, — я с сожалением отлипла от любимого и, растекаясь по нему, переползла, чтобы сесть рядом. Йорвет неожиданно отложил точильный камень, резко поворачиваясь в мою сторону. От нахлынувшего ужаса я чихнула, закрыла глаза, и вся внутренне сжалась, боясь, что последнее, что я увижу в этой жизни — его презрительное лицо. — Аника, — полу-удивленное, полу-зло выдал командир, — ты дура? — А? — я открыла один глаз. — Ты испугалась меня, — утверждая с некоторой злостью, заявил скояʼтаэль. — Совсем свихнулась? — Я… рефлекс, наверное, — я виновато опустила голову, пытаясь ловко замаскировать свою панику под что-то другое: — В последнее время мне не везет в общении с твоими собратьями. Карантир вот, при попытке украсть Кревана мне зарядил кулаком по животу, и едва не задел селезёнку… — понимая, кто, когда и при каких обстоятельствах мне рассказал этот факт, я совсем упала на днище, а голос мой скатился чуть ли не в лепечущий шепот, который я сама едва слышала. — Почему я узнаю это только сейчас? — грозно спросил командир. Ладно, похоже, он и правда не в курсе всех последних событий. Может, оно и к лучшему. Последую совету ведьмака и не буду ничего ему рассказывать. Должны же и у меня быть маленькие тайны? Йорвет вот, пока я летала между Землей и Асгардом тоже, говорят, по борделям хаживал… — Я говорил Геральту, чтобы и думать забыл брать тебя на подобные задания. Если тебя покалечат… — Не ворчи. Живая же, — я снова обняла Йорвета со всей своей нахлынувшей огромной любовью, задним числом ощущая, как мимо моей любви просвистела фатальная пуля с гравировкой «трикстер» на боку. Я давно уже выяснила, что злиться на эльфа за то, что он начинает повышать голос по каждому поводу, крайне глупо и вообще не очень-то благодарственно. В конце концов, характер у него такой просто. Озлобленная забота или что-то вроде того — наору-ка я на тебя, чтоб в следующий раз головой думала и не лезла под кулак к незнакомому дяденьке. Еще и пинка дам, поучительного, чтобы была умнее, ибо синяк с задницы сойдет, а отрубленную голову на место пришивать будет уже бесполезно. Эльф, видимо, находясь внутри в крайне благожелательном настроении, приобнял меня в ответ, прижимая и оглаживая рукой затылок. Потрескавшаяся кожа цеплялась за распущенные волосы, но командир словно не обращал внимания, отвернувшись, глядя в костер, размышляя о чем-то своем. — У меня была жена, Аника, — вдруг начал Йорвет полушепотом. — Когда я был молод, — я тихо хрюкнула, потому что до сих пор не могла уместить в мозг факт, что любимый старше моего прадедушки, — я разбойничал на юге Нильфгаарда. Тогда он был маленьким государством, никто не мог и помыслить, что черные захватят такой огромный кусок Земли. Встретив её, я решил, что она заслуживает лучше жизни, — он помолчал с минуту. Я даже дыхание затаила, слушая. — Она была чистокровной Aen Seidhe, истиной дочерью Синих Гор. И очень доброй. Не делила никого на расы, была одинаково ласкова и к краснолюдам, и к гномам, и к Dhʼoine относилась с терпением. Рядом с ней я узнал, что такое уют и тепло семьи. Наши дети росли сытые и счастливые, — да-да, кажется, у него из четверых только один сын остался, вроде. Имя у него странное еще, как-то с автомобилем связанное. — Мы жили в небольшой деревне с другими представителями Старших Народов, люди к нам не селились. Однажды я отправился, чтобы продать дичь — я был охотником. А когда вернулся… Он совсем замолчал, глядя в костер. Я забыла, как дышать от удивления, едва сдерживаясь, чтобы не раскрыть рот и не начать расспрашивать. Нет, ну, я знаю, что там случилось что-то нехорошее и с тех пор он вдовец, вроде бы. Но, блин, почему Йорвет решил вдруг раскрыть мне свою душу именно сейчас, когда я… Черт, наверное, я просто на самом деле его не заслуживаю. Не двигаясь, я разглядывала скояʼтаэля и то, как сменяются эмоции на его лице — отчаянье, горесть, боль, ненависть. Он сильно сжимал нижнюю челюсть, практически начиная выдавать скрип зубами, от чего скулы становились только более отчетливыми и красивыми. Просидели мы так минуты три, прежде чем командир продолжил: — В соседней деревне какой-то молодняк-сброд кранослюдов и эльфов задрал ребенка. Люди не стали разбираться, кто это был, откуда… Они пришли в наше поселение и убили всех. Растерзали. Моих детей просто закололи, как скот. Жена… Ей было хуже. Когда я нашел ее, то… — было такой дикостью слушать Йорвета, когда он говорил в таком тоне. Ещё большей дикостью оказалось то, что и он, оказывается, умеет говорить длинными паузами. Зная кметов, догадываюсь, что они сделали с молодой (хотя бы внешне) и прекрасной (уверена, что она была редкой красавицей, потому что Йорвет другую бы не выбрал, это со мной ему не повезло) эльфийской женщиной. Могу даже представить сколько их было и в каких позах. Но не хочу. Йорвет сильнее прижал меня и выдал убийственную, как контрольный в голову, фразу: — У меня нет даже ее изображения. Я просто забыл её лицо с годами. А ведь я действительно её любил. У мужчины, как говаривала моя маман, есть три вещи, в которые баба лезть принципиально не должна — это его носки, его оружие и его война. Причин ненависти к людям и последующих явлений, которыми окутана жизнь командира, было предостаточно. Я понимаю, почему он стал борцом за свободу своих соплеменников, почему был разбойником и даже почему он изнасиловал Мирку***, которая не сделала ему ничего плохого. Но я-то, как раз, человек. Типичный, классический представитель Хомо Сапиенсов, так сказать. Как его угораздило-то? — Если ты умрешь, я не знаю, что буду делать дальше, Аника, — уже более строго проговорил Йорвет. — Поэтому, когда начнется битва, я бы предпочел, чтобы ты отсиделась в Асгарде или где-то еще. А до битвы больше не лезла ни в какие передряги. Ты поняла меня? Я искала слова, чтобы уверить Йорвета в своей безопасности. Нет, мне конечно льстит, что он обо мне заботится, но как я пропущу то действо, ради которого даже не постеснялась сгонять к самому могущественному человеку в этом мире? Нет, серьезно, я не могу пропустить триумфа Ведьминленда, да и Локи, как ни крути, без меня может вляпаться в историю… — О, вот ты где, — сзади раздался бодрый голос цинтрийской княжны. Оба, я и Йорвет, удивленно оглянулись на нее. Цири уперлась руками в бока и, без интереса глянув на командира скояʼтаэлей, сообщила: — Тебя ищет Авалакʼх. Это срочно. — А где? — В палатке Геральта. Быстрей давай, — Цирилла демонстративно отошла чуток подальше, сложив руки на груди. Видимо, давала время попрощаться. — Блин-блин-блин, — разочарованно вздохнула я. Йорвет, выгнув одну бровь, видимо, ждал ответа. — Да обещаю я. Все будет нормально. А вот насчет того, чтобы убежать в другой мир — не знаю… Может, до мамы сгоняю, надо ей сказать, что я, вроде как, здесь хочу поселиться… — рассеяно бормотала я, поскольку не знала — стоит ли добавить что-то утешительное в адрес его бывшей жены, или и так сойдет? Эльф пробурчал нечто удовлетворенное. Я наклонилась к нему: — Я люблю тебя, Йорвет. И… чтобы я не натворила, все равно люблю. Сильно, — эльф прижал меня, целуя, отчаянно-собственнически, снова на виду у всех, показывая абсолютно всему аэдирнскому лагерю, что я — его женщина. Ути-пути. — Ты зайдешь, да? — кивок, спокойный, с едва легкой улыбкой, — тогда увидимся еще. Я подошла к Цирилле. Княжна, хихикнув, указала в сторону палатки друзей, ехидно замечая: — У тебя действительно ужасненький вкус. И на одежду, и на мужчин. — Слушай, мымра охреневшая! Я не посмотрю, что ты — принцесса. За такое и по царственной морде не грех двинуть, знаешь? — угрюмо сказала я. Йорвет, вообще-то, очень красивый мужчина. С той стороны лица, где нет шрама и глаз на месте. А про выдающиеся суровые «мужицкие» качества и прущую изо всех ушей брутальность я вообще молчу. — Попробуй, — не злобно, скорее, весело предложила Цири, и подхватив меня под руку, мы отправились к ведуну. Может она и не такая уж противная.