En Orifanna evall a straede.

В предрассветной тишине… Нет, не так. В хрупкой утренней тиши… Ай, блин. Короче, рано-рано поутру, мне очень сильно не спалось. Вчера, после заката, аккурат в первый вечер нашей новой семейной жизни, веселым ребятам из соседнего мира неожиданно приспичило напасть, а точнее — нанести короткий, но колкий, визит хорошим ударным отрядом аккурат по нильфгаардскому лагерю и скрыться в ночной тиши с чувством полного удовлетворения. Прилетели — ужалили — улетели, комариный подход к серьезной проблеме войны. Видимо, Aen Elle мнилось, что работа Асгарда по объединению местного человечества прошла «из рук вон плохо» и проще отломить веник по прутику, ударив по самой солидной, но самой ненавидимой в данном мире, силе. Их обломали. Страны, не смотря на свою неприязнь друг к другу, дали отпор врагам. Потери черных были малочисленны, поскольку, как ни крути, и без сторонней помощи у ребят с прогрессом дела обстроят вполне прилично, а вот неожиданно решивших присоединится аэдирнцев и каэдвенцев почикало знатно. У меня вообще складывается впечатление, что с таким высоким стремлением драться и такими низкими успехами, у Хенсельта скоро останется от силы пара бабьих батальонов, полных дам с вечным ПМС и куча маленьких, неспособных держать в руках оружие, детей. Каэдвенских мужчин же просто переубивают к чертовой матери. Пока у бородатого короля нормально вывозит только Бурая Хоругвь, но и та уже начинает стремительно терять боевые акции из-за страшной эпидемии пьянства, которая разгулялась по каэдвенским палаткам, и косила народ, живущий в постоянном напряге, не хуже сифилиса или холеры. Строгость и дисциплина, опять же, процветала только у черных, и то, пожалуй, лишь за счет тоталитарного строя и, привитой с палкой, в самом глубоком детстве, любовью ходить по струнке, если она натянута по приказу Бога-Императора. Там царил сухой закон, но простые солдаты, живущие в постоянном страхе не угодить Эмгыру, волей-неволей, косили грустными голубыми глазами в стороны соседних лагерей и вдыхали едва доносившиеся ароматы вина и рома. В принципе, именно это и позволило нильфам нормально держать оборону против хитрых эльфов, лишившихся магии с моей подачи, но еще силившихся доказать всем местным, что они вполне себе «ого-го» и могут воевать даже палками лучше, чем все местные — с мечами. Аэдирнцы в целом, будучи разномастным соединением народностей, тоже среагировали на атаку весьма быстро и бурно, бросившись защищать черных, но только потому что так надо и, вообще, «Саския сказала, чего уж там…». Ведомые маршалом Золтаном с его любимым: «А я вам что, хер обвисший?!», верные сыны Вергена и Венгерберга неплохо умудрились ударить с бокового фланга, выбивая народ Ольх из твёрдого внешне, но вполне хрупкого, равновесия, отогнав ушастых обратно в болота, предлагая вернуться туда, откуда они, собственно, и заявились — ту еще задницу. Правда, в процессе кое-кому, конечно, все равно досталось. Йорвет, например, теперь щеголял с грубо зашитой дратвенной нитью скулой, от чего радость ночной свадьбы улетучилась (если вообще начиналась?) и угрюмый вид командира скоя’таэлей портил энергетику палатки, разбавляя идущую от меня атмосферу зефирного счастья огромной ложкой гуталина. Благо, промучался любимый не долго: вернувшись со штаб-разбора полетов на тему недавней атаки, эльф хмуро похлебал суп (который удивительно умудрился не испортиться от тяжелых вздохов одноглазого ужаса), сказал мне пару колких фраз (от которых я, в любом другом состоянии, ходила бы, как током ударенная), неуклюже поцеловал в щеку (почти прицельно попав кончиком носа в глаз) и, отвернувшись к стене, мгновенно уснул, проваливаясь в сон, будто бы в озеро, накрываясь с головой волной-одеялом. А вот мне не спалось совершенно. Ворочаясь на кровати, как Пушкин в гробу, при каждом упоминании поэта всуе, я могла бы на какое-то время превратиться в вечный двигатель, питаемый на самой нескончаемой энергии — тараканах в моей голове. В черепную коробку, перекатываясь по извилинам, двигались мысли, причем, самого разнообразного толка: где Локи? Почему Тор медлит с наступлением? Кто выживет в этой страшной войне? И самый важный, на который я потратила не меньше часа, но так и не смогла найти ответ: стали бы люди есть банан, если бы он был фиолетовым, как слива? В три утра, осознав, что сон и не пытается пробиться к вашей покорной слуге, я решила заняться чем-то более монотонным и усыпляющим, но Кант, вопреки слухам, со своей «Критикой чистого разума» оказался, зараза, интересным и чересчур увлекательным, почти как «Властелин Колец», только про априорные знания и для умников. Когда от последней свечи остался огарок меньший, чем пол мизинца низушника, я, скорбно вздыхая, отложила книгу, чувствуя левой пяткой, что спать мне захочется именно тогда, когда кому-то от меня что-то срочно понадобиться. Сдавая под напором гребаной бессонницы, я легла на бок, и, повернувшись к Йорвету, почувствовала, что начинаю улыбаться, как дура: «Муж у меня есть! Муж! Живой! Настоящий! Любовь у нас, да. Да-да, пусть все знают, что у меня муж есть. И кольцо от мужа есть! Свадебное! Йорвет, вот… Переупрямила, ага…» — размышляла я, как завороженная разглядывая своего спящего командира, который даже во сне выглядел так, будто бы побьет кого-то и не приходя в сознание. Одна половина лица эльфа, не разделяя мой идеалистичной радости, нахмурилась, а на тонких губах бегала ядовитая неприязнь, и казалось, что он вот-вот вгрызется в подушку зубами, и порвет ее на составляющие. Я вытянула руку и аккуратно провела пальцем по линии носа, стараясь быть ласковой, насколько вообще это умела. Йорвет недовольно пробурчал что-то и отвернулся лицом к стене, пытаясь спастись от привалившей нежности, лег на зашитую скулу, передумал, почувствовав дискомфорт, и развернулся обратно, но уже с более спокойным видом, явно прекращая пытать кого-то в своих снах. И все это — совершенно не просыпаясь. Я прижалась к нему поближе, и хотела уже полежать с закрытыми глазами, уткнувшись в шею возлюбленного, но вкрадчивый голос, спокойный, сдерживающийся, недовольно пробурчал: — Должен ли я принести поздравления новобрачным? — Локи! Твою рогатую мать! Чтоб у тебя ложка с ручкой в суп упала! Ты меня напугал! — воскликнула я, резко подпрыгивая. Видимо, прыжок лежа выглядел со стороны слишком комично, и трикстер не смог сдержать едкой улыбки. Он сидел на стуле, облокотившись об простую спинку с таким видом, как будто это, как минимум, Асгардский трон. По телу друга бродила едва заметная волна, дающая рябью по изображению — передо мной была ухмыляющаяся, бледная, но вполне точная проекция принца. Конечно, вряд ли он заявился бы сам после всего того, что наворотил здесь, если дорожит своей шкурой хоть немного. Покосившись на непроснувшегося Йорвета, я шепотом, категорично, спросила: — Где тебя носит?! — Тебе лучше не знать, — ответил трикстер, не пытаясь даже понизить тон. — Пока что, во всяком случае. — Только не Мидгард, умоляю! — попросила я плаксиво, садясь на кровати. — Я временно отрекся от идеи завладеть каким-нибудь мирком, — авторитетно заявил принц. — И без того дел достаточно. — Например? — удивилась я. — Вытаскивать тебя из царства Хель, — нагло ответил Локи, подаваясь вперед. — Как тебе побывать в гостях у самой опасной ведьмы современности? — Чаёк был не плох, — признала я. — Спасибо тебе, кстати. Но мне не пришлось бы умирать, если бы ты не двигал время и все шло так, как должно было идти. — Быть может. Многое могло бы не содеяться, если бы я оставил все, как было. Мне лучше знать, поверь. И всё же я не дал тебе умереть, — он помолчал. — И не дам. — Когда ты вернешься? Хотя бы домой? — Нескоро, очень нескоро, — задумчиво протянул принц. — Хель разошлась не на шутку и хочет пойти на Асгард войной. Мне пришлось замести следы для ищеек Одина. Твои следы, между прочим. Именно ты её выпустила, — напомнил Локи довольным голосом. — Асгард стоит на пороге более серьезной войны, чем эта, — он обвел руками пространство. — Скоро Тора не будет волновать маленький мир и одобрение отца. Он может лишиться наследного трона. — Что она хочет? — О, это большой сюрприз для всех, — мужчина ухмыльнулся. — Даже для меня. Боюсь, мы не ладим с ней в одной команде. Собственно, поэтому я здесь. Я должен был предупредить Тора. Это дело сулит мне куда больше прощение Одина, недели разборки между двумя маленькими мирами. — Значит… — я задумалась, — Тор скоро тоже бросит этот мир? — Это не в его правилах. Но ему пора начать действовать, — ответил Локи. — А он медлит. Он ждет, что местные корольки сами бросятся воевать, а они ждут, когда он укажет им, что время действовать уже пришло. — Замкнутый круг, — согласилась я. — Именно, — кивнул Локи. — Посему, я надеюсь, наше приятельство еще в силе? Именно дружба, Анна, не более того, — торопливо добавил трикстер. — Что тебе нужно, Локи? — вздохнула я, не понимая, почему Йорвет еще не проснулся из-за нашего разговора. — Веди их. Пока не поздно, начни наступление, — трикстер стал слишком серьезен. — Ты убьешь сразу нескольких зайцев — станешь местной героиней, покажешь скоя’таэлям и этому своему бродяге с луком, что достойна его больше остальных женщин. Укажешь всем, что место этого мира у твоих ног, а не наоборот. — Нильфгаарду пофиг, где там его место, — с сомнением протянула я. — И главное — подсобишь Асгарду, — Локи проигнорировал мою жалобу. — Каким бы итогом не завершилась война, она должна быть закончена раньше, чем Хела посмеет напасть на столицу. Тор должен вернуться домой и защитить трон, — Локи встал и не торопливо зашагал по палатке. — От конкурентки, ты хотел добавить? — улыбнулась я, наблюдая за ним. Принц был обеспокоен, но при этом как-то подозрительно нервно дергался, будто где-то нашкодил и боится в этом признаться. — А ты, конечно, будешь рядом и, как мудрый советник, позволишь Тору под твоим командованием одержать эту победу и чтоб все знали, кто именно ее заслужил. — Совершенно верно, — трикстер прошел мимо, сложив руки за спину, и от него дыхнуло каким-то странным морозом. Обычно от проекции не меняется ничего, тем более погода в доме, а тут… — Потому я и прошу тебя помочь. Больше мне не на кого понадеяться. — Спасибо за честь, — фыркнула я насмешливо, стараясь вложить весь свой сарказм. — Но у меня, знаешь ли, и без того дел достаточно. — Например? — повторяя за мной, но добавляя издевки в голос, проговорил Локи. — Ну нильфы просят у меня перенести какое-нибудь серьезное оружие из Мидгарда, чтобы легче было нагибать соседей по планете, когда все закончится. — И? — Локи выгнул одну бровь. — Ну, не могу же я на них зенитную ракету сбросить?! А если я не подчинюсь, они затравят Йорвета, как дичь. Заберу его к себе — затравят ведьмака и далее по списку… А всех я с собой не унесу, — поплакалась я на злого Императора и всю его охреневушю свиту, после чего, стараясь не улыбаться, поплакалась: — И как я, глупенькая, не способная разрешить даже такую простую задачу, смогу повести людей, — нет. Не прав Маслоу. Фундаментальная потребность обычного человека — жаловаться. — Вот почему я не люблю привязываться к смертным, — ответил трикстер, замирая передо мной. — Я смертная, — насупилась ваша покорная слуга, напоминая Локи о таких банальных истинах. — О том я и толкую. Жизнь твоего разбойника меня заботит в последний черед, поверь. Равно как и жизнь всех твоих дружков, — Локи присел на одно колено, и взял мои руки в свои ТЕПЛЫЕ ладони. Не исчезая и не искрясь больше. Это была не проекция, а маскировка. Трикстер снова обманул меня, легко, изящно, и, главное, непонятно зачем. — Твое существование стало для меня гораздо большим, чем многое другое. Поэтому, — он неожиданно поднял одну мою кисть и приложил мою ладонь к своей холодной щеке, — тебе стоит задуматься над тем, чтобы просто сбежать и бросить всех. — Жена должна жить с мужем, — щеки у меня горели, но убрать руку от кожи Локи сил не было совсем. А за спиной безмятежно сопел Йорвет… — Я это слышал бездну раз от тебя, — улыбнулся сын Лафея, зарываясь лицом в мою ладонь. — Тогда помысли вот о чем, — он сам убрал мою руку и положил ко мне же на колени, — тебе не всегда необходимо владеть силой. Достаточно продемонстрировать чужую и выдать за свою. Здесь все равно не ведают различия. Не думай, что все они имеют сведений о твоем мире столько же, сколько и ты. Помни: на деле они не знают ничего, и в этом должна быть твоя сила, — Локи неожиданно привстал, и его бледное лицо оказалось прямо напротив моего. — О чем ты говоришь? — я вытаращила глаза. — Я бог Обмана. И я предлагаю тебе надуть местную публику. Далее размышляй сама, — трикстер умолк, разглядывая меня мучительно долгую секунду… И встал, резко, стремительно, будто бы вырос на моих глазах за один удар бешено бьющегося сердца. — Поутру сходи к Тору, — Локи откинул полог палатки, собираясь выходить. — Найди слова, измысли что-нибудь. Уговори его действовать. Возглавь людей, сосредоточь их, если нужно. Я знаю, Анна, ты это можешь. Ты болтушка от естества, это — твой ужасный талант, который способен на многое. Я очень на тебя полагаюсь, — последнюю фразу сын Лафея бросил через спину, уже уходя. Я кинулась к выходу, следом за ним, чувствуя, что очень многое еще надо сказать и расспросить. Но, ощутив босыми ногами свежевыпавший снег, в абсолютной темноте и пустоте самого темного, перед рассветом, часа, замерла, понимая, что трикстера нет ни рядом, ни в ста метрах, ни на этой планете. Да и в системе солнца, он, скорее всего, уже даже не нашего. И как это у него получается, перемещаться так быстро? Развернувшись, я отправилась обратно в палатку, чувствуя, как весело стучат зубы от холода. Йорвет также продолжал дрыхнуть, будто бы и не слышал ничего, и вообще мне все приснилось и зря я тут голыми пятками размешиваю снег и грязь. Со злости я хотела пнуть эльфа, но страшное подозрение, что Локи мог прихлопнуть его магией и во сне, неожиданно вдарило по сердцу. В два прыжка подлетев к мужу, я принялась тыкать его пальцами под ребра, искренне уверенная, что это разбудит даже мертвого. — Ты с ума сошла? — заспанно спросил возлюбленный. — Прекрати немедленно. Аника! Проклятье. — Ты живой? — спросила я на всякий случай. — А ты как думаешь? — ворчливо ответил мой мужчина. — Дай мне поспать хоть немного. — Мне показалось, что тебя убили. — Да ты что?! Насмерть? — ехидно среагировал эльф. — Ох, прекрати пороть чушь. Ложись, — ответил Йорвет, сгребая меня в охапку и накрывая одеялом. — Какого дьявола ты такая холодная? А ноги?! Ты была на улице? Совсем сдурела?! — Ты ничего не слышал? — искренне поразилась я. — Нет, — категорично отрезал муж. — Тебе приснился кошмар, — решил эльф. Он у меня — мужчина умный и знает, что на любое странное бабское умозаключение нужно реагировать спокойно. Женщина — существо глупое, но зато теплое и с сисечками. Устроив меня поудобнее на своем плече, Йорвет прижал меня к себе и приказал, строго и упрямо: — Спи. Но спать всё еще не хотелось. Точнее, уже.