Frigidus?

      Прошли две недели в доме Олдриджа. Игры проходили один раз в три дня. А в остальное время я был предоставлен самому себе. Что позволило все осмотреть и обо всех разузнать.       В доме находились шестеро альф. С Заком жил Уолт, тихий невзрачный двадцатилетний парень. Сколько я здесь работал, хозяин его ни разу не вызывал. Я сначала не понимал почему. Но оказалось все достаточно просто. До Зака с ним в одной комнате был альфа, достаточно раскрепощенный, и всю работу пары держал на себе. А потом, по словам Карла, совратил бывшего настоятеля-омегу и вместе с ним скрылся в неизвестном направлении. Так в один день хозяин лишился двух замечательных игрушек, поскольку тот омега принимал активное участие в игре Господина. Теперь хотя бы стало понятно, почему он искал фригидного.       С Карлом соседствовал Хью. Неплохой паренек, хозяйственный, любил работать в саду, помогая садовникам. В забавах я видел его в паре с Карлом. Господин больше не выходил, оставаясь простым наблюдателем за стеклом.       Последней парой были Джон и Ник. Эту пару я еще не видел. Очевидно, Господин вызывал их крайне редко.       Одним из неприятных моментов было преследование Заком. Он будто знал, куда я пойду и где в следующий раз окажусь. Меня передергивало от его касаний. Он будто невзначай едва прикасался к коже, проводил ладонью по бедру. Меня раздражала его симпатия, но я молчал, не желая поднимать шум на пустом месте. Спать со мной все равно нельзя, а дальше он не зайдет.       В один из вечеров я поднялся на балкон насладиться прохладой. И замер. В самом дальнем углу стояли двое. Судя по голосам, Джон и Ник. Я хотел уйти, понимая, что лишний, но словно молнии пронзили меня услышанные слова.        — Ты меня любишь? — спросил один.        — Да, — ответил другой, — люблю.       Это были обычные слова, которые можно услышать везде, но не там, где все пропахло похотью и страстью. Я стоял, как громом пораженный, не зная, что думать.       Ник опустился на колени, медленно, будто обматывая лаской каждый изгиб стройного тела любовника, укрывая его от всех невзгод. Расстегнув брюки, он опустил их до самых щиколоток и застыл, любуясь красотой. Я стоял сбоку, и мне открывалась вся картина. Вот он мягко лизнул головку, заставляя рвано дышать Джона. А потом его губы опустились и с жадностью поглотили ее. Быстрые дразнящие движения его языка воспламеняли плоть любовника, а следом и мою. Джон шумно задышал, очевидно, чувствуя, как мокро и горячо внутри, как набухает его член, как цепляется каждая вздувшаяся венка за чувственные губы, и едва слышно стонал. Мои ноги приросли. Я воровал взглядом их осторожные поцелуи, неспешные ласки. Ник погружался плавно, ловя каждый вздох, каждый стон. Второй рукой он подхватил его за бедро, и пальцы заскользили между ягодиц. Джон, не сопротивляясь, шире расставил ноги. Его изгибы освещал свет заходящего солнца. Один палец зашел в него медленно, тягуче, потом еще и еще… Картина была настолько пропитана эротикой, что захотелось на всю жизнь запечатлеть ее, как шедевр. Ник вырывал из любовника при каждом новом толчке стон, не переставая насаживаться сам чувственным ртом. Джон закусил ладонь зубами, пытался заглушить шум.       «Я должен уйти», — эта мысль держалась до того, как рука легла на возбужденный ствол.        Я знал, что именно в этом месте глухая зона для камер. И поэтому, не боясь, стал гладить себя через одежду. Я подобное делал впервые. Было что-то такое непередаваемое, когда ты наблюдаешь. Да за эти дни я на многое насмотрелся в игровой комнате. Но это было другое, здесь не было места похоти и грязи, здесь была чистая любовь, неприкрытая, ранимая, дерзкая страсть. Страсть, которая, словно бабочка, готова сорваться с пальцев и улететь. Был только миг. И я стал невольным свидетелем чего-то большего, красочного, как сама жизнь.       Одной рукой я держался за стену, а другой — сдавливал и проводил по изнывающей плоти. Одет я был в подобие лосин, а на месте паха крепилась некая защитная ракушка из мягкого поролона. Я видел, как Ник, еле удерживаясь, сжимал его ягодицы. Хриплым голосом он велел ему посильнее выпятить зад и раздвинуть пошире ноги. Я, сам не замечая того, подчинился. Это все вызвало во мне такую неистовую волну удовольствия, что я едва не кончил.       Забыв об осторожности, я расслабился полностью, погружаясь в пучину этой удивительной нежности. И не сразу заметил, что меня ласкает чужая рука. Пальцы сдавили бедра сильнее, прижимая меня к телу, стоявшему сзади. Я запаниковал.        — Тише. Я сделаю только приятно, — послышался у самого уха голос Зака.       Я попытался вырваться, но он еще сильнее сдавил меня в объятиях. Рука по-прежнему ласкала мой член, даже через защитные одежды я чувствовал тепло его пальцев. Любовники перешли к более откровенным действиям, а мне оставалось только смотреть, принимая помощь со стороны. Зак то сильно сжимал, то протягивал по всему стволу, гибкими пальцами вызывая дрожь, он будто мучил меня неспешно, заставляя дергаться и просить вымаливать его не останавливаться. Я должен был его оттолкнуть. Но не оттолкнул. Должен был уйти, но не ушел. Я должен был… но я стоял и отдавался. Позволяя иметь себя сильной рукой, вести себя за грань безумства. Я, должно быть, сошел с ума, разрешая все это. Но эти мысли сносило волной новых, неизведанных ощущений.       Мне казалось, что я голый в его руках. Щекой он касался моей шеи, по спине проходили волны содрогания от его горячего дыхания. Через ткань он нашел мой вход между ягодицами и грубо толкнулся туда своим членом, напоминая сексуальное действо. Большой палец несильно надавил на головку. А восставший орган то исчезал, то вновь упирался в меня, и так до тех пор, пока я, обессиленный, не застонал под его лаской и не кончил, так и оставаясь одетым.        — А ты, оказывается, не такой уж и фригидный, — произнес он, больно кусая мочку уха.       Он уже ушел, а я так и стоял на ватных ногах, не в силах сделать и шаг в сторону. Я ненавидел его и благодарил за самый лучший оргазм в моей жизни.       Через два дня случился крупный скандал между Ником и Карлом. Я не вдавался в подробности конфликта. Но когда появился на месте, злые были оба. Вечером намечалась игра, я, как обычно, подготовил Карла и Хью. И стал дожидаться.       Войдя в игровую, я опешил. Вместо Хью стоял зажавшийся Джон, насильно приведенный Карлом.        — Что здесь происходит? — обратился я к парням, с трудом сдерживая эмоции.        — Выполняй свою работу и помалкивай, — бросил мне Карл, стаскивая одежду с растерянного парня.       Я подозревал, что альфа так мстил Нику, но все же мелочно как-то и гадко. Я встал между ними, одной рукой заводя Джона себе за спину. Парень был слишком молод, чтобы воспротивиться такому сильному самцу. В этот момент в комнату вошел Господин и окинул нас всех заинтересованным взглядом.        — Почему до сих пор не готовы? — спросил он, оглядывая каждого из присутствующих.        — Я не готовил Джона, он сегодня не будет принимать участие в игре.        — Я его подготовлю, — пошло усмехнулся Карл.       Мне хватило того раза с Заком, когда он вторгся быстро и не заботясь о чувствах партнера. А этого мальчишку просто порвет без зазрения совести.        — Нет, — холодно ответил я, смотря ему в глаза.        Наши взгляды схлестнулись. Никто не желал уступать.        — Здесь я решаю, кто будет в игре, а кто нет, — уже злился Господин.        — Тогда это будет последняя игра с моим участием, — пригрозил я, замирая.       Ну, кто меня за язык дергал? Да пусть хоть все тут перетрахаются. Моя работа — информация. Но не мог я поступить по-другому. Не мог.        — Ладно, на сегодня все. Все свободны. Наблюдатель, задержитесь, — равнодушно бросил Дарен, но я знал, что это маска, а там бушевал огонь. И я — тот сумасшедший, что разжег его.        — Кто твой Господин? — произнес он, нажимая мне на плечи, заставляя опуститься перед ним на колени.        — Вы, — склонив голову, тихо прошептал я.        — Твое поведение перешло все границы, — он сделал паузу, запуская в мои волосы пальцы и больно собирая их в кулак, — или ты хочешь занять место игрушки?        — Нет, — я поднял лицо.        — Так какого черта здесь только что произошло? — крикнул он, больно хлестнув меня ладонью по щеке.        От неожиданности голова откинулась назад, а из уголка губы пошла кровь, стекая тоненькой струйкой.       Дарен захватил больно мой подбородок, всматриваясь в красное пятно от его руки, расцветающее на моей скуле, на раненые губы, на мой язык, который пытался поймать сбегающую кровь, и поцеловал. Я забыл, как дышать, он вторгался в мой рот захватчиком, просто насилуя, подчиняя. Оттолкнул меня так же неожиданно, как и привлек. Я впервые видел, чтобы он целовал. Нет, конечно, он приветствовал легким касанием губ игрушек перед началом, но сейчас было другое. Совсем другое.        — Еще один промах — и я тебя трахну, не посмотрю, что фригидный и омега, — и быстро ушел из комнаты, оставив меня с тяжелой головой и не менее тяжелыми мыслями.