Пипец подкрался по-плостунски

Ранее утро. Солнце лениво выглядывает из-за верхушек домов. Уже тепло, но ещё не жарко. Щебечут птицы, выводя замысловатые трели. Распускаются цветы, наполняя лёгким ароматом пыльный городской воздух. По одной из миллионов улиц к школе идёт один из тысяч учеников… — Моб, ты слышал? — Экубо окружающая красота была до фени. — Э? Что ты сказал? У призрака задёргался глаз. — Ты слышал, что этот Теруки перевёлся в твою школу? Лицо Сигэо не выражало ничего. Возможно, причиной тому был шок от столь неожиданного известия, а может… — Кто? Привидение резко рухнуло вниз, затем взлетело, описав логарифмическую спираль. Полтергейст вперил неверяще-буравящий взгляд в невозмутимый кирпич напротив, надеясь расколоть абсолютно гладкую поверхность. Безрезультатно. Дух сделал упражнение рука-лицо и коротко напомнил горе-пацифисту события его собственной биографии: — Теруки Ханадзава. Урабантё средней чёрноуксусной школы. Тоже эспер. Он спас тебя от своих же олухов, и своих олухов — от твоих друзей. Это было около месяца назад. Тебя Онигивара тогда подставил. Экубо смотрел на неизменное лицо собеседника с истинно научным интересом: подействует, али нет? Через некоторое время Кагеяма перевёл рыбий взгляд с дороги на ёкая. — Теру-кун, что ли? На лбу у призрака уже начал медленно, но верно вырисовываться маленький отпечаток эктоплазматической ладони. — А ты другого знаешь? — яда хватило бы на тысячу змей. Не уловив провокации, брюнет глубоко задумался. Нет, вроде бы он больше никого не зн… — Да он-он, — заворчало привидение, поняв, что сморозило глупость. Какой смысл издеваться над тем, кто этого не понимает? — Помню. Полтергейст закатил глаза, но решил не язвить, иначе они окончательно уйдут от темы в леса Амазонки и не вернутся на тротуары родимой Японии. — Повторяю для особо стойких. Теруки Ханадзава перевёлся в среднюю солёную. Это твоя школа, если что. И в твой класс, кстати. Ты в курсе? — Да? — чуть приподнял брови Моб. Он был действительно удивлён, хоть и понять это труднее, чем найти смысл жизни. — Ага, — хмуро ответил дух. «Взять на заметку: говорить Сигэо всё и сразу». Ещё два десятка метров маг и фамильяр шли молча. — А как же его банда? Экубо посмотрел на «друга» не читаемым взглядом. В нём было всё: ехидство, презрение, ненависть и терпение. Много терпения. — Я ждал этого вопроса двенадцать минут назад. Как ты думаешь, можно ли ходить в одну школу, а управлять бандой другой? И не забывай: чёрноуксусная и солёная в крупных контрах. Экстрасенс погрузился в философские размышления, тщательно обдумывая поставленный вопрос. Из ушей ёкая повалил густой пар. Его выдержка отказывалась переносить подобное безобразие. — Нет, Кагеяма, нельзя. А это значит, что Онигиваре придётся подвинуть свою задницу. И твоему брату. И Мусаси, вероятно, тоже. — Почему? — не понял юмора «ученик» Рейгена. Призрак насмешливо фыркнул. — Потому что Ханадзава не так

ой, как все, и, в отличие от некоторых, пользуется этим по полной программе, — намёк из серии «Прозрачнее некуда». Брюнет ничего не ответил. Может быть, потому что не счёл нужным оглашать своё незыблемое мнение. Возможно, потому что стал пересматривать свою жизненную позицию. Только вот у привидения всё равно было стойкое ощущение, что «будущий бог» попросту не понял, к чему клонит подручный. *** — Вы слышали о новеньком? — Говорят, он такооой красавчик! — Мне брат рассказывал, что он бывший урабантё чёрноуксусной. — Э? Правда?! — А ещё он спортсмен! Первое место по бегу! — Он пишет все экзамены на сто баллов. — Интересно, а у него девушка есть?.. После перевода Теруки солёная средняя гудела, как перегревшийся трансформатор. Вот только самому Ханадзаве от этого было ни холодно, ни жарко. Он привык к постоянному вниманию и достаточно быстро влился в коллектив, ведя, в общем-то, прежнюю жизнь. Вот и сейчас, на уроке истории, тот делал вид, что внимательно слушает учителя, разрисовывая тетрадку кубками и медалями. Скука. Тупая и однообразная. Что может быть тоскливее обычных людей? Правильно, только эти самые люди, думающие, что они чего-то стоят. Блондин титаническим усилием воли подавил зевок и незаметно оглянулся в конец класса. Объект его пристального внимания старательно записывал лекцию, уткнувшись носом в листы бумаги. Рядом с ним парил фамильяр, точно так же, как и сам бывший урабантё поплевывая в потолок и глазея на девочек посимпатичнее. Психическая сила не должна использоваться на людях Маг застыл, обратившись в зрение. Казалось, он даже не дышал. Тёмные короткие волосы лезли Мобу в глаза, но он не придавал этому значения. Быстрый взгляд на доску и торопливая запись. Ровная спина и вечно бледное лицо с едва заметными тенями под глазами. Глаза… Добрые, наивные, непроницаемые, загадочные… Светловолосый едва заметно улыбнулся. О, Сигэо даже не понимает, насколько тот достойнее популярности всех выпендрил мира сего. С его силой Теруки мог бы покорить Землю. С такой мощью он бы привёл людей к процветанию. А вот Кагеяма предпочитает оставаться в тени из-за моральных убеждений. Странный. Непонятный. Интересный. Стоящий того, чтобы сыграть в игру по правилам. -… а ответит нам Ханадзава-кун, уже пол-урока рассматривающий карту Соединённых Штатов Америки. В ответ на слаженное хихиканье экстрасенс только хмыкнул, лениво поднимаясь с места. *** «Ты стоишь, а я бегу на месте. Не могу сделать этот первый шаг. Я не в масть, как черная невеста, Твои глаза, словно лезвия ножа, Пронзают меня не спеша. Безответно одиночество мое! Безответно. Ночью ветер мне покоя не дает. Не утихнет и с собой не заберет! На рассвете. Безответно одиночество мое… Добрый вечер, Кагеяма-кун из клуба усовершенствования тела. Прости меня за это, но я не могу иначе. Я люблю тебя. У меня не хватает смелости подойти к тебе. Я знаю, что ты никогда не будешь моим, но я просто не могу больше молчать. Я люблю тебя!» Экубо переводил обалделый взгляд с расфуфыренного цветочками, ангелочками, сердечками и ещё Ками-знают-чем письма на идеально квадратные глаза Кагеямы и нездоровый румянец на скулах данного субъекта. — Сигэо… — осипший голос, как у самого злостного борца со здоровьем печени, — когда ты успел?.. Маг механически повернул голову к собеседнику и рублено переспросил: — Что успел? Фамильяр несколько раз с силой хлопнул себя по щекам и с въедливостью клеща осмотрел каждое слово, выведенное аккуратным резковатым почерком с правосторонним наклоном. Стиль написание выдавал эмоциональную натуру. Целеустремлённую. Мужскую. Дух озадаченно крякнул. Моб популярностью и у девушек не сильно-то пользовался, а тут… Все попытки найти хотя бы намёк на ложь провалились с треском дамского платья после обильного застолья. О том, что это снова Онигивара с его «гениальными» планами и речи быть не могло… Призрак смотрел на парившего в стратосфере экстрасенса так, словно впервые видел. «А ведь он стопроцентно думает, что это девчонка написала», — с отстранённым ужасом догадался дух. *** Столовая. Как много эмоций и воспоминаний связанно с этим местом в жизни каждого школьника. Запахи еды разной свежести, толкотня и галдёж, кровопролитные бои за столики… О, это самый жуткий и бесплатный квест в мире… — Моб! Ёкай и эспер синхронно обернулись на жизнерадостный самодовольный вопль. Ханадзава сиял голливудской улыбкой и ловко уворачивался от приглашений и цепких ручек, пробираясь к забившемуся в самый дальний угол пареньку. — Фух! — Теруки с натуральным облегчением опустил свою поклажу на стол. — Еле до тебя добрался! Хорошо, что тебя из виду потерять невозможно, — подмигнул блондин, плюхаясь на соседний стул. «Надо отдать ему должное: на фоне серых школьников мрачность Моба действительно нельзя ни с чем спутать », — авторитетно согласился Экубо. — И тебе привет, Теру-кун, — вежливо-дружелюбно отозвался Сигэо. — Эм, ты уверен, что всё это съешь? — с натуральным удивлением. Призрак опустил взгляд на поднос и мысленно присвистнул. Да уж, еды было как-то чересчур много. Подозрительно много. Бывший бандит вытер несуществующий пот, вопросительно поднял бровь и обезоруживающе оскалился. — Конечно, нет! Я ж лопну! — рассмеялся отличник. — Просто подумал, что ты тоже будешь голоден и решил… А почему бы нам не пообедать вместе? Мы же друзья, в конце концов, да и оба эсперы, — голос понизился до заговорщицкого шёпота. Брюнет с недоумением перевёл поражённо-пофигистичный взор с сияющего лица на грандиозный ленч. — Ханадзава-кун, — тёмноволосый смущённо почесал кончик носа, — спасибо, конечно, но не стоило… Блондин ультимативно вытянул ладони. — Нет, Моб, стоило. Поверь, для меня это не такая сумма, чтобы рвать волосы на голове. Ты мне ничего не должен, я просто захотел угостить самого интересного человека в этой школе. И да, называй меня просто Теру. Мы же друзья, правильно? Кагеяма подавился воздухом. Он? Самый? Интересный??? Не заметив состояния экстрасенса, или сделав вид, что не заметил, Теруки уже вовсю рассказывал последние сплетни доверчивому и непросвещённому Сигэо. А полтергейста отчётливо начал грызть зелёный червь подозрений. *** «Как пахнет липой и сиренью, Как золотеет серп луны! Неторопливо, тень за тенью, Подходят сумерки весны. Я возвращаюсь, молодею, Мне прошлого не превозмочь! Вплывает в узкую аллею Незабываемая ночь. И в полутьме — то завлекая, То отступая, веешь вновь. Ты — призрак северного мая, Ты — отроческая любовь! И памятному сновиденью Я предаюсь средь тишины… Как пахнет липой и сиренью, Как золотеет серп луны. Это снова я, Кагеяма-кун. Прошу вновь у тебя прощения и понимания. Ты знал, что твои глаза имеют цвет самой безлунной ночи? Нет? Ты такой невнимательный… Но мне это тоже нравится. Как и твоя светлая кожа. Как и твоя невозмутимая серьёзность. Правда, знаешь, мне бы хотелось увидеть, как ты улыбаешься. Но не кому-нибудь, а только мне… У тебя такие тонкие и изящные пальцы. Думаю, любой бы пианист отдал бы дьяволу за них душу. А я — за возможность коснуться их. И за поцелуй. Один-единственный. И мне бы уже ничего не нужно было бы в этой жизни. Я люблю тебя, Кагеяма. Прости меня за это». Полтергейст помахал пятернёй перед глазами мага. Тот, само собой, не отреагировал, продолжая смотреть на послание стеклянным взглядом. Экубо недовольно поплёлся в медкабинет за валерьянкой. Пошарив в шкафчике, быстро извлёк искомый флакон. И тут же выдул половину, скривившись, как макака перед зеркалом. А куда деваться? Ох, и задаст он этому придурошному «Ромео»! — Жить он без него не может! А Сигэо с этим жить не сможет! — возмущение в понимающую стерильность кафеля. Предвкушая скорую и жестокую месть, призрак победоносно стащил три оставшихся бутылочки с успокоительным и полетел приводить ошалевшего от такого количества и качества внимания Моба в чувства. А то ещё дуба даст раньше времени, и что ему тогда делать? Ёкай ненадолго завис в пустом коридоре, глянул в потолок и… подумал, что было бы неплохо сунуть нос в конспекты блондинистого эспера. *** После тренировки Моб крайне уставал и мечтал только о том, чтобы упасть в кровать побыстрее. А если добавить к этому пессимистичному настрою ещё и все нервные потрясения, которые выпадали на его многострадальную голову по милости анонимного маньяка, то можно представить, как именно экстрасенс собирался провести ближайшие восемь-девять часов своей жизни… ... и какой непредсказуемый облом ждал его в форме безудержного хохота из гостиной. Сигэо с непониманием посмотрел на Экубо, но тот лишь развёл руками с таким же озадаченным выражением физиономии. До той секунды, пока оба синхронно не опустили головы к ряду обуви. В нём без труда идентифицировались пара мужских ботинок, женские туфли, кеды младшего брата и… Кроссовки Теруки Ханадзавы. Кагеяма открыл было рот, чтобы поведать о чём-то строившему теорию великого заговора призраку, но оказался прерван вышедшим отцом. Тот тихо хихикал, стараясь удержать хотя бы видимость серьёзности на красном лице, но его усилия были так же тщетны, как и попытки юного аквалангиста объяснить дельфину, что горе-ныряльщик не предназначен для игры в водное поло. Заметив старшего сына, совиным взором пялившегося на вечно хмурого родителя, последний жизнерадостно поприветствовал всё больше обалдевшего отрока: — О! Добрый вечер, сынок! — из комнаты донёсся новый взрыв гогота, заставив главу семейства прикусить язык. После недолгой паузы тирада продолжилась: — Я так рад за тебя, сынуля, — папаша со слезами счастья сгрёб потерянное чадо в крепкие объятия. — Наконец-то у тебя появился друг. И не просто друг! Слушай, этот парень — просто находка!.. — восхищению отче не было предела, и он бы, наверное, задушил уже ничего не понимавшего в этой жизни Моба, если бы в этот роковой момент из-за стенки не выпорхнул виновник внепланового веселья в доме Кагеяма. — Тише-тише, Кодо-сан, я понимаю, что Вы безумно рады, но моему другу явно не хватает кислорода! — буквально выдирая безвольное тело брюнета из лап расчувствовавшегося отца. Под дружный смех и невнятные извинения главы семейства, Сигэо посмотрел в голубые глаза блондина, надеясь хотя бы в них найти ответы на невысказанные вопросы. Но там обнаружилось только его собственное искажённое отражение. За разглядыванием причудливого узора лазуревой радужки мальчик абсолютно не замечал ненавязчиво-цепких обнимашек. Экубо оглядел получившуюся картину тяжёлым критическим взглядом литератора-атеиста. В его сознании всё отчётливее складывались детали головоломки… Обменявшись с призраком не читаемым взором, Ханадзава отстранился от брюнета. Чуть-чуть. Чисто символически. Сантиметра на полтора. Юноша лучезарно улыбнулся и жестом фокусника извлёк из нагрудного кармана две бледно-жёлтые полоски бумаги, торжественно всучив их антиэмоциональному эсперу. Кагеяма рефлекторно протянул ладонь, но тут же замер. — Э? Это что, билеты на «Господин Сэнсэй. Мемуары врача»? — шоку Моба не было предела. Блондин же только сверкнул белозубой ухмылкой, удовлетворённо кивая. — Самый лучший из боевиков этого сезона? На день премьеры? — шкала удивления Сигэо быстро переваливала за отметку «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Теруки не без ложной скромности пошаркал ножкой. — Я надеюсь, ты свободен в пятницу вечером? — хитро сверкнув моргалками. Полтергейст состроил гримасу, призванную отразить собой скепсис преподавателя квантовой физики, выслушивающего лекцию от РЕН ТВ. «Помолчал бы, Дон Жуан недобитый. Готов побиться об заклад — тебя с похмелья разбуди, ты расписание Моба ответишь лучше, чем собственный адрес», — примерно такое значение нёс в себе этот жаждущий крови взгляд. «Скажи хоть слово, сопля магическая, и оно будет последним в твоём посмертном существовании», — незамедлительно пришёл испепеляющий ответ. И только Кагеяма неотрывно глядел на билеты. В его остекленевших глазницах вёлся подсчёт потраченных Ханадзавой денег. *** «Обернитесь, обернитесь И пройдите сквозь меня красной нитью, Я знаю, кто вы есть и какой несёте крест, Обернитесь, я здесь. Ветер опять стучит в мой дом, Одиночество лезет в каждую щель, И на простой вопрос: „За что?“ — Не могу я найти ответ! Разве так важно, что потом? Может быть, и мы с Вами чья-то мишень. Обернитесь — дальше дороги нет! Обернитесь, обернитесь И пройдите сквозь меня красной нитью… Я знаю, кто вы есть и какой несёте крест. Обернитесь, я здесь! Добрый вечер, мой возлюбленный. Ты меня совсем не замечаешь… А ведь я совсем рядом! Оторви взгляд от тетрадок и посмотри вперёд. Услышь моё неровное дыхание. Обернись по дороге домой… Ах, я не смею надеяться на твоё внимание к моей скромной персоне. Ты неумолим. Возможно, я что-то не так делаю? Ты словно не замечаешь моих мучений, а ведь я совсем рядом! Я стою в твоей тени. Я не смею сказать тебе о своих чувствах. Прости меня за это…» Экубо гневно скрипел зубами. Точно грохнет этого балбеса. Вот нафига он это пишет?! Почему просто не подойдёт и не скажет? «Не смеет»? Не смешно! Уж кто-кто, а Теруки Ханадзава точно не обременён «болезненной стеснительностью»… Да какой там «болезненной»! Вообще никакой не обременён! И совестью — тоже!.. Полтергейст покосился на печального Моба. Да-да, даже на фоне своей обычной постности сейчас тот выглядел просто-таки древним философом, осознавшим всю тщетность бытия и бренность души. — Мне его жаль, — наконец изрёк эспер. Призрак хлопнул себя ладонью по лицу и принялся втолковывать своему незадачливому подопечному жестокую правду жизни: — Моб! Он парень! — Даже если он парень, я не могу позволить ему так страдать, — безэмоционально отрезал Сигэо. Приведение сжало и разжало кулаки, стиснуло челюсти, прикусив язык. Нужно молчать. Потому что переубеждать Кагеяму-младшего бесполезно. Ибо, даже если он прямо скажет, что этот анонимный придурок не кто другой, как «Теру-кун», Моб всё равно не поверит. А ещё угрозу размазать Экубо по стенке вместо клея и занавесить обоями за двадцать пять йен новый урабантё солёной средней точно не отменял. *** — Ты мужчина или нет?! — ревел возмущённый дух. — Тебе что, жить совсем надоело?! Чего ты ко мне прицепился, как Шерлок к Мориарти?! — рычал в ответ светловолосый. — А какого беса ты домогаешься его?! Прекрати издеваться над ребёнком! — Я?! Издеваюсь?! Да чтоб ты знал, мне стоит невероятных усилий заниматься всей этой ерундой! — гордо вскинув подбородок. Призрак округлил глаза. — Тогда зачем ты всё это делаешь, если и сам считаешь этот фарс идиотизмом? — недоумевал фамильяр. Блондин высокомерно фыркнул и снисходительно ответил: — Я действую по методике, чтобы нивелировать шок у Сигэо и завоевать его серд… — Чего, к Рейгену сходил? — глумливо-ехидно предположил ёкай, прекрасно зная ответ на этот вопрос. Под вытянувшееся лицо экстрасенса полтергейст зашёлся гомерическим ржачем. — Всё… — призрак махнул ладонью и снова захихикал. — С тобой всё ясно, горе Казанова, — продолжая глумиться, заключило приведение, уворачиваясь от энергетического заряда. — Что ж, желаю тебе успеха, — съязвил Экубо, на первой космической улепётывая от разъярённого мага. Ничто не могло испортить его хорошее настроения. «И всё-таки даже этот аферист-проходимец на что-то годиться», — не в меру довольный собой дух летел среди перепуганных голубей, скрываясь от глаз преследователя. *** — До завтра, Кагеяма-кун, — президент клуба усовершенствования тела дружественно похлопал уставшего мальчика по плечу. — До завтра, — пропищал брюнет, едва устояв на ногах от ударной волны. Пятеро гигантов поклонились и восхитительной неторопливой поступью прошествовали в сторону школьных ворот. Их шаги слышались в такт шуршанию молодой листвы. Тени гармонично удлинялись вместе с лучами заходящего солнца. Голоса созвучным хором журчали с песнями птиц. Никогда обычный человек не видел такого прекрасного зрелища. И ни один бы не смог отвести взгляд от этих мужественных фигур. Сигэо завороженно смотрел вслед атлантам до той секунды, пока его не окликнул полу-задушенный хрип Экубо. — Моб! Эспер круто повернулся… и уткнулся носом в шёлковые насыщенно-жёлтые лепестки, пахнущие лекарствами. Автоматически отступив прочь от потенциально-опасного объекта, Сигэо смог сфокусировать взгляд на… Теруки Ханадзава. Нет, не так. На сияющем ослепительной улыбкой лице, небесно-голубых очах, тщательно уложенных блондинистых волосах, изумрудном костюме без единой складочки и огромном букете корейских хризантем. И на держащемся за побитую голову духе. — Кагеяма-кун, — мягкий завораживающий голос вывел из режима созерцания, — я люблю тебя, — с придыханием произнёс маг. С замиранием сердца призрак и эспер ожидали реакции… Тёмноволосый поднял взгляд от роскошных цветов на порозовевшего отличника. В карих глазах стояли слёзы. — Моб?! — одновременно уронили челюсти непримиримые враги. Сигэо сделал глубокий вздох и… — Апчхи! — рука вовремя выудила из кармана платок, вытирая покрасневший нос.