Белый и Пушистый

Джон считал себя современным человеком, который обладает широким кругозором и не стесняется своих желаний или потребностей. Но некоторые вещи Джон привык делать по старинке. Разумеется, эксперименты в области секса были неотъемлемой частью семейной жизни с Шерлоком. Джон и сам был не прочь иногда… пошалить. Но все же было в фантазии Шерлока, в его стремлении проверить на прочность физические и моральные возможности себя и партнера что-то патологическое. Наверное, Джон мог бы получить докторскую степень по психологии, если бы задался целью досконально проанализировать и изучить Шерлока. Но это было априори невозможно. Сопротивляться Шерлоку, равно как и злиться на него, было бессмысленным занятием. Можно сколько угодно ругать лондонскую погоду с ее беспрерывными дождями, туманом и сыростью, пробирающейся до костного мозга, но погода от этого не изменится. Это явление не подвластно примитивной человеческой натуре. Как Шерлок. Если уж приводить погодно-холмсовские метафоры, то лондонской погодой был скорее Майкрофт – неизбежный, вездесущий и незыблемый. А Шерлок это электрический разряд. И если от погоды еще можно ожидать хотя бы постоянства, то куда ебанет психически неуравновешенная молния с манией величия и эго, которого с лихвой хватит на шестьдесят человек, предугадать было невозможно. Но в данный конкретный момент Джон ощущал себя прямо-таки Зевсом Громовержцем, у которого в качестве грозного оружия было достижение электроники из сферы «для взрослых». Джон восседал верхом на бедрах Шерлока, познавая радости технического прогресса. Электрошокер и правда оказался забавной штукой. Джон не был уверен, понравилось бы ему, если бы Шерлок водил этой штукой по его соскам. Но мистер Гений был в восторге. За полчаса Джон успел, во-первых, освободить их обоих от одежды (и сейчас тяжелый налитой член Шерлока очень удобно располагался в ложбинке между ягодиц Джона), во-вторых, обнаружить, что сверхчувствительные соски Шерлока с большой благодарностью принимают небольшую порцию электрического тока и, наконец, в-третьих, признать, что идеи Шерлока, несмотря на то, что сначала кажутся безумными, на практике оказываются очень даже ничего («Что значит «ничего»? Джон, да ты сейчас кончишь, даже не притронувшись к собственному члену! Мои идеи не «ничего»! Мои идеи всегда гениальны, безумны, фантасмагоричны, преисполнены О Боже дааааааааа!!!»). Джон так и не узнал, чего там преисполнены идеи Шерлока, потому что именно в этот момент слегка усилил разряд, и Шерлок так сильно выгнулся на кровати, что Джон не удержал равновесия и неловко завалился набок. - Да твою ж мать, Шерлок! – чтобы нормально сесть на кровати Джону пришлось движением, далеким от изящности, перекидывать через Шерлока ногу. - Не упоминай мою мамулю всуе! – Шерлок, как оказалось, уже пришел в себя от пережитых ощущений и теперь жадным взглядом следил за акробатическими трюками Джона. – Значит, возвращаясь к нашему разговору… Ты согласен попробовать все эти вещи. – Шерлок широким движением обвел половину кровати, на которой покоились взрослые игрушки. - Шерлок, я не уверен, что готов к этому всему… разом. Но ты же знаешь, я всегда не против экспериментов, - Джон полулежал, откинувшись на спинку кровати и созерцая Шерлока сверху вниз. – Но позволь заметить, что начинать лучше с вещей более привычных. И… М… Тебя уже что, не интересует моя обновленная часть? Ты знаешь, это даже обидно. Я очень старался, а ты… теперь увлечен этими игрушками. – Джон ногой спихнул с кровати горку презервативов. Шерлок от этого замечания пришел в легкое замешательство. - Эм… Как ни прискорбно это признавать, но в твоих словах есть свой резон. Джон, иди в ванну и… ммм… подготовь себя. Пожалуй, я и правда слишком поторопился, - Шерлок приподнялся на локтях, целуя мужа в губы. – Мне не терпится увидеть тебя. Черт… Знаешь, а все это время без секса далось нелегко. Твои руки, несомненно, очень умелые. Но… - Шерлок вовлек Джона в глубокий поцелуй, с нажимом поглаживая его живот. – Обожаю быть в тебе. Двигаться, чувствовать, как ты принимаешь меня… Дыхание Джона участилось. Они с Шерлоком менялись. Джону нравилось быть сверху, это получалось естественно – управлять Шерлоком, ловить изменения в выражении его лица, предугадывать, что доставит ему удовольствие. Доминировать, защищать, оберегать – Джон раскрывался в этой ипостаси. Но в том, чтобы отдаваться безгранично любимому мужу, были свои прелести. Даже тысячи их. Поэтому сейчас Джон легко устроился под Шерлоком, притягивая более высокого мужчину на себя. Ноги тоже разъехались сами собой. - Уверен, тебе понравится то, что ты увидишь. Знаешь, я сам сегодня себя рассматривал. Мне понравилось. - Ах ты маленькая развратная девочка! – Шерлок прикусил шею Джона, от чего тот тут же сморщился. Шерлок любил кусаться в постели, а Джон не любил, когда его кусают и даже думать не хотел о том, что за детская травма явилась катализатором для этой привычки. – Прости. Но я не могу удержаться. Хочу… Чтобы все знали. Мой. - То есть, кольца на пальце и обращения доктор Ватсон-Холмс тебе уже недостаточно? Знаешь, я в принципе мог бы носить ошейник с табличкой с твоими инициалами или что-то вроде того… Э! Шерлок! Это была шутка! Прекрати думать об этом! Прекрати так на меня смотреть! Шерлок! Все, я в ванну, - позорно сбежав от бурлящего потока мыслей гениального детектива, Джон ретировался в ванну, не забыв закрыть за собой дверь. Как он уже успел выяснить, Шерлок не чурался подглядывания. А показательно ставить себе клизму Джон еще был не готов. Пока доктор Ватсон-Холмс совершал необходимые приготовления к акту супружеской любви, мистер Холмс-Ватсон тоже времени даром не терял. Шерлок запихал в пакет все игрушки, сделав в голове очередную пометку о чрезмерной чувствительности Джона, и запихал вышеупомянутый пакет под кровать. До лучших времен. Затем Шерлок сначала донага разделся, а затем на голое тело натянул брюки, оставив ширинку расстегнутой. Джону нравилась полу-обнаженность. Джон же в это время мялся у двери ванной, прикидывая, как бы лучше появиться перед мужем: полотенце вокруг бедер? белье? полностью одеться? или поразить Шерлока выходом нагишом? В итоге Джон мужественно выбрал костюм Адама. Чего уж там, если все равно раздеваться? Выбрал и не прогадал. Как только Шерлок увидел своего супруга, его глаза загорелись, а в голосе появилась соблазнительная глубокая хрипотца: - Джон, ты прекрасен. Полностью и абсолютно. М… Хочу тебя, - прошло немало времени прежде чем Шерлоку дались такие признания. Открыто выражать свои мысли сексуальной направленности ему было в новинку, а, следовательно, выходило все неловко и забавно. А ни один Холмс не мог себе позволить быть забавным. Джон чуть улыбнулся словам мужа: - Ну, я же делал это все для тебя… - ощутив внутри радостно-предвкушающий настрой, растекающийся по венам легкостью и игривостью, Джон привстал на цыпочки и показательно покрутился перед Шерлоком, который явился очень благодарным зрителем для этого представления. - Джооон… Тебе идет. А сейчас… Хочу тебя, - повторил Холмс уже более требовательно, и Джон уже не стал оттягивать момент «Икс». Быстро ступая по холодным доскам пола, Джон ловко взобрался на кровать, оседлав довольного Шерлока, который не преминул сразу положить руки на бедра мужа. - Итак, мистер Холмс… - Джон расслабленно водил руками по почти безволосой груди Шерлока, - что же Вы хотите? Что Вас порадует? Может быть, стоит начать с небольшой… оральной стимуляции? – Джон двумя пальцами ухватил припухший сосок и потянул, заставляя нежную розовую кожу напрячься и стянуться до размера горошины. - Мистер Ватсон, я полностью разделяю Ваш оральный настрой. Прошу заметить, что я тоже хотел бы активно участвовать в оральном удовлетворении Ваших потребностей. Не могу не отметить, что ласкать Вашу мошонку языком теперь, когда там нет излишней растительности, будет для меня настоящим эстетическим удовольствием. «Вот как-то так себя ведет в постели Майкрофт… Да наверняка!» - усмехнувшись своим мыслям, Джон наклонился ближе к мужу и втянул его в долгий влажный поцелуй. В пустой комнате звуки поцелуя казались излишне громкими, пошлыми и влажными. - Ммм-Ммм… Мистер Холмс! Ооооох! – соображать Джону было все труднее, так как руки Шерлока, до этого смирно покоившиеся на джоновых бедрах теперь стали активнее и напористо продвигались по округлым ягодицам к точке своего назначения. – Шшшшееееерлокх! - Джонни… Знаю, что тебе это нравится. Нравится, когда я раздвигаю тебя, растягиваю, выставляю напоказ, - Шерлок сцеживал эти слова, как сцеживают яд у змеи – порождая их нутром, горлом, выливая откровенную правду, облаченную в хриплый баритон, прямо Джону в ухо. Джон тихо невнятно буркнул что-то в ответ и только ближе прижался к Шерлоку, практически распластавшись на нем. Беззащитная кожа в паху больно терлась о расстегнутую молнию на брюках Шерлока, но боль была отрезвляющей. Помогла Джону ненадолго вернуться в сознание. Джон уперся лбом в лоб Шерлока, всматриваясь в глубину полупрозрачных глаз. - Да, Шерлок. Мне нравится. Мне нравится все, что ты со мной делаешь. Определенно, в постели исполнять твои причуды мне нравится гораздо больше, чем… чем в обычной жизни. - Обычная жизнь – скучно. Ты должен быть мне благодарен, что я не даю тебе потонуть в сером обывательстве. - О, я благодарен! – Джон быстро лизнул щеку Шерлока, - Думаю, ты до миллиметра знаешь, НАСКОЛЬКО я тебе благодарен. – Джон поерзал и двинул бедрами так, что его мошонка тяжело шлепнулась о темные лобковые волосы Шерлока. Шерлок резко выдохнул сквозь сжатые зубы и чуть поерзал под Джоном, про себя признавая, что идея остаться в брюках на голое тело была, без сомнения, гениальной в своей эротичности, но прагматизма ей недоставало. Сейчас безумно хотелось касаться Джона, тереться об него. Вовлекая мужа в чувственный поцелуй, Шерлок одной рукой принялся стаскивать с себя брюки, вскидывая ноги, что со стороны выглядело совсем не изящно. И в любой другой момент Шерлок бы мысленно упрекнул себя за недостаточную театральность, но когда Джон сверху, голый, призывно трется и подставляется – какая, к херам, театральность? - Шерлок… Шер… лок. Чччерт… Да сними ты уже нормально эти брюки! – Джон резко отстранился и со всей своей капитанской силой дернул злосчастный хлопок с шелком с великолепных холмсовских ног. Шерлок от неожиданности совершенно не изящно крякнул и, проехавшись на спине по сбитым простыням, замер с вздернутыми раздвинутыми ногами. - Оу. Доктор Ватсон… Вы страшный человек! – Шерлок, восстанавливая свою поруганную грацию, изящно подтянулся к изголовью кровати, чуть расставив длинные ноги. – Но, думаю, хватит уже игр. Джон… Поза наездника спиной ко мне. Сейчас. «Джон, чай. Сейчас. Джон, мой телефон. Джон, ноутбук. Джон, шарф. Джон, поза наездника. Угу. Спасибо, дорогой муж. В качестве брачной клятвы надо было встать перед ним на колени и произнести что-то вроде «Разделяй и властвуй». Хотя чего уж там… Все уже давно разделил и властвует» - с такими мыслями доктор Джон Ватсон забирался в обозначенную позу. Шерлок сильным уверенным движением надавил на спину Джона так, что тот оказался вздернут на бедрах Шерлока и упирался лбом между его коленей. - Шерлок! Я… Да и к черту. Я ради этого терпел все эти медицинские унижения. Люби меня! – Ватсон чуть поерзал, устраиваясь удобней. Шерлок с легкой улыбкой наблюдал за виляниями джоновой задницы, которая маняще покачивалась прямо перед лицом Шерлока. Когда Джон, наконец, замер, Холмс позволил себе в полной мере насладиться мужем в лучшем его ракурсе. Поджарые ягодицы, аккуратный, слегка растянутый анус, поблескивающий смазкой. И нежная кожа вокруг – приятного оттенка. - Джон? Поправь меня, если я не прав… Хотя, что за бред, я всегда прав! Ты ходил в солярий. Ты знаешь, что мне нравится твой оттенок кожи, и ты ходил в солярий, чтобы быть таким равномерно. Ты лежал, раздвинув ягодицы? Джооон… - Шерлок! – Джон задушено просипел, вывернув голову набок. – Ты нарочно каждый раз испытываешь границы моего стыда? Неужели ты не понимА-а!!!! – Шерлок быстрым движением языка собрал подтекающую смазку. – аааешь, что меня задевают твои безупречно логИ-ии!!! – Шерлок легко массировал припухшее отверстие, продолжая свои языковые поползновения. – ииические выкладки. Да и к черту, в общем-то! Шерлок согласно кивнул, при этом снова проехавшись по анусу Джона. - Мне нравится, как ты выглядишь. Идеально. Как хорошо, что ты носишь все эти свитерки и рубашки, как будто тебя бабушка собирала. Никто не догадается, что на самом деле ты… Вот такой, - Шерлок чуть надавил пальцами, разводя в сторону упругие половинки джоновой задницы. И снова лизнул. И еще раз. И еще. Шерлок подходил к процессу с научной педантичностью, не оставляя лишенной внимания ни одну складочку, ни один миллиметр паховой безупречности. Джон уже вовсю стонал, пытался то сползти ниже, чтобы потереться ноющим членом о простыни, то наоборот – привстать на коленях, чтобы можно было хотя бы головкой ткнуться в пах или живот Шерлока. Но детектив был неумолим – стоило только Джону приблизиться к любой из желанных точек, Шерлок выверенным движением снова распластывал его в нужную позу. И эта властная демонстрация принадлежности еще больше заводила Джона, что заставляло его снова и снова повторять свои, обреченные на провал, попытки. Шерлок не останавливался ни на секунду, он проталкивал язык внутрь Джона, припадал губами к раскрытому отверстию, будто вовлекая в извращенный поцелуй, обхватывал губами мошонку, чуть оттягивая. И Джон терялся в ощущениях. От неудобной позы у него затекли ноги, плечо пульсировало болью, шею немилосердной ломило, член грозил разорваться от прилившей крови. В заднице хлюпало от слюны и смазки, и эта чудесная смесь стекала по бедрам, по яйцам, по члену Джона, смешиваясь с его собственной предсеменной жидкостью. А Шерлок все лизал, толкался, проникал внутрь только самыми кончиками пальцев, растягивая, растягивая, растягивая… Джону казалось, что он не выдержит. Что он умрет от разрыва сердца или члена – что не выдержит быстрее. Он кричал, стонал, пытался завалиться на бок, но Шерлок неумолимо возвращал его на законное место – между ног Холмса. В какой-то момент самоконтроль Шерлока тоже дал сбой – детектив принялся вскидывать бедра, трахая воздух, живот Джона, его член, потом снова живот, воздух, мошонку – все, до чего можно было дотянуться. Когда в Джона стали свободно проскальзывать фаланги шести пальцев – по три с каждой руки – Шерлок не выдержал. Вид растянутого, распятого, виктимного… Нет. Это было больше, чем способен выдержать человек. Даже Шерлок. Упираясь пятками в комки простыни, Шерлок кончил, неотрывно смотря на покрасневшее пульсирующее отверстие. Из блаженной послеоргазменной неги его вывел тихий, отстраненный голос Джона: - Тебе было хорошо, Шерлок? - Что? Джоооон… Это было… Ты был… - Я рад, что ты не можешь найти слов. Потому что я в этот раз скажу за двоих. Ты – эгоистичная, жестокая сволочь. – Джон все-таки завалился на бок, на секунду зажмурившись от боли – плечо немилосердно ныло, затекшие ноги взрывались электрическими разрядами. – Ты не слышал, как я кричал? Просил тебя остановиться? Нет? Твою мать, ты даже не дал мне нормально кончить! Бляяя… - Джон с усилием перекинул с бедер Шерлока свою ногу. – Черт, сколько пальцев? - Джон, я… - взгляд Шерлока судорожно метался по телу Джона, отмечая, доставляя в мозг нужную информацию. – Тебе было хорошо! По всем признакам было… хорошо. - Шерлок, сколько пальцев? - Боже, шесть. - Шесть… Я ЧТО, ПО ТВОЕМУ, ПОХОЖ НА ПОРНОАКТЕРА? ЧТО Ж ТЫ РУКУ-ТО НЕ ДОДУМАЛСЯ ЗАСУНУТЬ? ИЛИ ГОЛОВУ СВОЮ? Уверен, в твоих любимых пособиях и не такое было. Черт… Да, мне было хорошо. Сначала. Сначала мне было очень хорошо. Очень. И ты должен был прислушаться ко мне, дать мне нормально кончить, поменять эту блядскую позу. И потом мы бы продолжили. Но нееет! Мистер Гений получил новую игрушку! Черт… Джон, с кряхтением, кое-как поднялся на ноги и принялся растирать затекшие мышцы. Шерлок побледнел (что с биологической точки зрения было почти невозможно, так как тогда содержание меланина в его организме должно было устремиться к нулю), судорожно вцепившись вмиг одеревеневшими пальцами в край простыни. - Шерлок. Смотри на меня. Я зол. Я охренеть как зол. И я буду злиться еще больше, если ты сейчас вообразишь себя маньяком-насильником и растворишься в самоуничижении. Да твою ж мать! – Джон всплеснул руками и снова поморщился от неприятных ощущений. – Я даже не могу нормально на тебя разозлиться – а вдруг ты начнешь переживать! Тонкая ранимая душа! – Неловко раскорячив ноги, Джон поковылял в сторону двери. – Значит так. Ты – идиот. А я сплю на диване.