***
- Подъём, красотка! Катя с хрустом распахивает шторы, солнце сливочным маслом растекается по комнате. - Какого хера, Кать? Ритка с головой ныряет под одеяло, отворачивается к стенке. - Такого, что уже четыре и до генералки два часа. У Кати на свету волосы цвета пепла и лучшая привычка на свете - не задавать лишних вопросов. - Завтракать будешь, Рит? Заливает мюсли однопроцентным кефиром. Савёлову при мысли о еде воротит; запирается в ванной. Смывает с себя запах костра и, пытается, - воспоминия прошедшей ночи. Не получается. Топит в холодной воде горящие щеки. Красится дольше обычного, пудра выскальзывает из рук - осыпается в раковину песчаной бурей. Катя "тоже, сука, опаздывает" - лупит по двери . Ритка на губах оставляет привычную вишню.***
- Лер, ты счет мой вообще слышишь? - Катя по обыкновению жестит на генералке. Прогоняют связку с самого начала хер пойми какой раз. У Ритки ноют виски и болит разбитое колено. Старается не бесить Катю еще больше и попадать в музыку, но думать может только о том, как не наткнуться на Грановского на выходе. Савёловой страшно - на губах горчит копоть догорающего апрельского солнца. ...- три-четыре; раз-два! У Ритки был только Пашка. Во всех смыслах и домыслах. Долгие полтора года - всегда. Савелова вспомнить пытается Пашкины губы на своих, его сбитое дыхание, табаком вышпакленное нёбо и грубые подушечки пальцев меж позвонков. Не может. Воспоминания выжигает отчаянно зеленым. - ... пять-шесть; семь-восемь! Савелова, не беси меня! Становится невыносимо жарко.***
Ветер конвульсиями бьется о кирпичные стены, дождь вылизывает остывающий асфальт. Ритка вытягивает капюшон свитшота из-под кожаной куртки, дышит сырым асфальтом и кроссовки топит в первой попавшейся луже. Отрезвляет, когда... Машина Грановского обжигает фарами сырые дороги. Директор молча открывает правую дверцу, Савелова молча идет на остановку, сглатывает сердце у гланд. Дует апрельский ветер, по остановочному козырьку ломаными змейками стекает грязная вода. Ритка пропускает два своих автобуса и не находит зажигалку в рюкзаке. Директорский BMW все также стоит с открытой дверцей. Чертыхается. Садится в машину.***
Грановский молчит, гипнотизирует дворники, скребущие лобовое стекло. Молчат. Директор(!) достаёт из бардачка сигареты, коротко затягивается, выпуская струйку дыма в приоткрытое окно. Седой дым всасывается глянцем улиц. - Не знала, что вы курите, - Ритка пробивается сквозь звук дождя, хоть и говорит до невозможного тихо. - Я сам не знал, - отвечает холодно, стряхивает пепел на асфальт и смотрит туда же. - Рит, я... - Ничего не было. Я всё понимаю, - Савёлова съязвить пытается в ответ, но звучит как-то жалко. Изучает пятно на светлых кроссовках, чувствует, что директор смотрит на нее. Пытается дышать. - Твою мать, Савёлова. Ни черта ты не понимаешь. Коротким рывком накрывает вишневые губы. Целуются долго и остервенело, вылизывая из глоток друг друга отсыревший никотин. Грановский тянет на себя резко, больно выкручивает запястья - Ритка его торс обвивает ногами, боль в колене остаётся где-то на переферии, смывается апрельским ливнем. У неба цвет черной смородины. Слепят фары проезжающих мимо машин. Савелова к пряжке ремня тянется первой, пальцы неконтролируемо дрожат. Грановский отрывается от нее резко, в салоне пугающе темно, блики фонарей тонут в барабанящем по асфальту дожде размытыми пятнами. Шепчет ей в ухо своими уже тоже вишневыми: - Уверена? - К черту, - шипит в ответ, путается пальцами в темных волосах и думает почему-то о том, что сегодня они мягче, чем тогда в лесу. По второму кругу не справляется с застежкой на его брюках, но ведь Игорь Аркадьевич всё проконтролирует, да? Накрывает ее пальцы своими. Тихий щелчок пряжки едва различим сквозь дождь, но по спине расходится снопом электрических зарядов. У Ритки в голове его парфюм, а на шее губы, оставляющие колючую дорожку до ключиц. Грубо втрахивает ее в кожаную обивку машинных кресел, сдавленные стоны заглатывает глянцевая улица. И Ритка, конечно же, подумает о том, что идиотка и шлюха. Что изменяет Пашке, который верный до дрожи и любит ее, вроде как. Что трахается в гребаной машине с тем, кто выгнал Шобрика из школы, а ее перевел в филиал "А"да на земле. Что это был наиебанутейший поступок в ее и без того ебанутой жизни. Подумает, конечно же. Когда-нибудь потом.***
Дождь заканчивается через полчаса. Пахнет сырым асфальтом и Kilian.