Есть ли что дороже / What she's worth

— Бен! Рад, что ты благополучно добрался. Бен Соло задержал дыхание, когда дядя подошел и быстро, но крепко обнял. У Бена свело плечи. Ему всегда было неловко, когда дело доходило до общения с другими — особенно с родственником, которого он едва видел за пятнадцать лет своей жизни. — Ты здорово вырос с тех пор, как мы с тобой виделись, — заметил Люк, отстраняясь. — Как родители? — Всё так же, — пожал плечами Бен. Ему не особенно хотелось вступать в вежливую беседу. — Я бы пошёл к себе, дядя Люк. Немного устал с дороги. — Чем меньше он будет цепляться за Люка, тем лучше. — Конечно, — кашлянул Люк, почувствовав, что племянник не в настроении. — Но сперва тебе надо поесть. Сейчас как раз время ужина. Пойдём. Бен вскинул небольшую сумку с вещами на плечо. Спорить он не стал: он и правда был голоден. Он ничего не ел со вчерашнего вечера — в знак протеста против настояний матери, которая пожелала отправить его учиться в дядину академию. Они поругались, и теперь он с тоской думал о том, что нового разговора, на этот раз по голосвязи, всё равно не избежать. Он начал подниматься по ступенькам за Люком и вдруг заметил, что что-то прицепилось к дядиному плащу. — Дядя Люк... у тебя что-то... сзади... — Да? — Люк остановился и повернулся, а затем тепло улыбнулся и потянул плащ. Из-под него выглянула девочка, отчаянно вцепившаяся в коричневую ткань. Она была крохотная и глазастая; тёмно-каштановые волосы были убраны в два колечка у тощенькой шейки. — Одна из новеньких. Единственная младшая ученица во всей академии. — Единственная? — повторил Бен и бросил взгляд на девочку, которая почти тут же вновь спряталась. Люк задумчиво почесал бороду. — Да. Видишь ли, набирать учеников стало сложней, чем раньше. Родители не хотят отпускать чувствительных к Силе детей. Эта вот... — Люк на секунду умолк и потрепал девочку по головке, — дочь доброго друга. Мне доверили её, чтобы уберечь. Дядя упомянул имя девочки и что-то ещё о её прошлом, но всё это Бен пропустил мимо ушей. Он был слишком голоден, чтобы внимать. — Ужин, дядя? — Да, да, — спохватился Люк и повёл его дальше вверх к площадкам, на ходу поясняя, где что, и дополняя это короткими историями из жизни академии. Бен кивал, изображая интерес. Мама всегда рассказывала ему, как гордится Люк своей джедайской академией. Она всегда была его мечтой, говорила Лея Органа Соло, и ради неё он не стал обзаводиться семьёй. Всю свою жизнь он решил посвятить одному делу — возродить Орден джедаев и оградить этим галактику от будущих угроз. Тут он краем глаза заметил, как младшая девочка, которая всё ещё держалась за плащ Люка, поскользнулась на отполированном до блеска булыжнике. Она падала. Ни секунды не думая, Бен вытянул руку и поддержал её с помощью Силы. Люк обернулся и успел увидеть, как Бен поставил её на ножки, не тронув и пальцем. — Надо же. — Люк удивлённо приподнял брови. — Твоя мама говорила мне, что ты уже довольно уверенно используешь Силу. Возможно, мне понадобится лишь направить твои тренировки в нужное русло. Бен потупил глаза. Он не привык к похвалам и не знал, что ответить. Он решил переключить внимание на девочку: — Порядок? Она кивнула, уставившись на него широко раскрытыми карими глазами. — С-спасибо. — В следующий раз будь осторожней. — Бен не смог скрыть лёгкого раздражения. Дети ему никогда не нравились. Сила, он даже ровесников едва выносил. — И прекрати следовать за дядей Люком по пятам, а то снова поскользнёшься. Иди рядом или ещё как. — Бен. — В голосе Люка было столько упрёка, что Бен выпрямился, как от удара плётки. — Она всего лишь маленькая девочка. Ей уже много пришлось вынести в жизни, и я буду благодарен тебе, если ты не будешь разговаривать с ней в таком тоне. Бен почувствовал, как запылали щёки, но ничего не сказал. Понятно. Люк носится с девчонкой. Руки прочь. Да и ладно. Лишний повод держаться от мелкой подальше. Когда они продолжили путь, между ними повисло неловкое молчание. Девчонка теперь шла рядом с дядей, и по счастью, его широкий плащ скрывал её из виду, раздуваясь на ходу. Бен закрыл глаза. Скорей бы этот день закончился. Чтоб никуда больше не идти, ни с кем больше не говорить; просто как следует поесть, помыться и поспать. Рано он радовался, предвкушая скорый отдых. — Внимание всем! — объявил Люк, и Бен встал как вкопанный. В столовой он оказался перед полусотней или около того падаванов всех возрастов и видов. Он даже не заметил, откуда они взялись. — Хочу вам представить нового ученика нашей академии. Его зовут Бен Соло, он сын героев войны Хана Соло и сенатора Леи Органы, мой родной племянник. Прошу принять его как брата. Бен успел было успокоиться, но теперь вновь стал пунцовым и всё отдал бы за то, чтобы Сила помогла ему раствориться в небытии. Однако Сила его не услышала, и он так и стоял посреди зала, с глупым — он был уверен — выражением лица, окружённый любопытными взглядами и шепотками. На напряжённое плечо опустилась металлическая рука дяди. — Проходи, бери еду, мой мальчик. А завтра мы обсудим план твоих тренировок. После этого дядя ушёл, а смущение от такого знакомства со всеми — нет. Не быть ему никогда Беном Соло, с горечью подумал он. Быть ему всегда потомком знаменитостей. Ссутулившись, он потащился к раздаче. Дроид отвалил изрядную порцию еды, с которой Бен тихо отправился к дальнему пустому столу. Следом за ним тянулись взгляды и шушуканье, отгородиться от них было невозможно. Слишком остро он сейчас всё воспринимал. Он, казалось, даже мысли их слышал. Этот? Скайуокер? Какой нелепый! Ну и рожа. Говорят, у него родители симпатичные. А он в кого? Вот это носяра. Вы когда-нибудь видели такие уши? Наверное, у него в предках гунган был, ха-ха-ха! Выглядит каким-то задохлым. Может, не только выглядит. Один неловкий шаг — и он переломится надвое! Бен впился пальцами в поднос. Зря мать это затеяла. Что академия с такими же чувствительными к Силе, что его старая школа — всё одно. Здесь ученики такие же злобные, а может, и похуже — они ведь не боятся его власти над Силой. Он бросил сумку у стола и поставил поднос на стол со стуком, от которого шёпот смолк. Обвёл тяжёлым взглядом всех, кто осмелился поднять глаза. Какой смысл производить хорошее первое впечатление, если все готовы ненавидеть его только за то, что он родился в известной семье? То есть... не все, понял Бен, заметив краем глаза головку с каштановыми колечками, которая пробиралась по проходу к его столу. Подойдя, девочка приподняла свой поднос с едой и пододвинула к его. Он молча наблюдал, как малышка неуклюже вскарабкалась на стул, а затем, удобно устроившись, расплылась в победной улыбке. Он уж было забыл про неё. — Что ты тут делаешь? — проворчал он. — Ем, — ответила она, не глядя на него, и потянулась к столовым приборам. Даже верхом на стуле она была слишком мала для высокой столешницы, и, чтобы дотянуться, ей приходилось вытягивать руки. — Ешь в другом месте, — пробурчал Бен и принялся ковыряться в еде. — Этот стол для тебя слишком большой. — А других мест нет. Бен уставился на девочку, а потом обвёл взглядом столовую. И верно. Все места были заняты — оставались только там, где они сидели. Он вздохнул и продолжил ужин. Её он старался не замечать, но девочка устроила у него под боком такой тарарам, гремя тарелкой и чашкой, что Бен вновь повернулся к ней и обнаружил, что всё лицо и даже волосы её вымазаны едой. Бен сам не понял, как ему удалось сохранить серьёзное выражение лица. — Тебя вообще есть учили? — Мама и папа кормили меня с ложечки, — ответила та немного сердито. — Я ещё только учусь. Бен сунул за щёку кусок мяса. — Сколько тебе? К его удивлению, она выставила четыре чумазых пальчика. Она, конечно, была мелкой, но так хорошо говорила, что он думал, она старше. — Но скоро будет пять. Он обратил внимание на её акцент. — Ты с Корусанта, верно? Она кивнула и запихнула в рот кусок голубоватого хлеба, засыпав при этом всю тунику крошками. — А ешь как хатт, — заметил Бен. Девочка не ответила. В её глазах он — к своему удивлению и стыду — заметил слёзы. — Прости, — прошептала она убито. — Я же ещё только учусь. Он откинул со лба чёрные, как смоль, волосы почти до боли сведёнными пальцами. Мог бы — наорал бы сейчас сам на себя. Чуть помедлив, он взял со стола салфетку и стал вытирать девочке лицо и вытряхивать из волос крошки. — Тогда, — сказал он более мягким тоном, — тебе нужен наставник. Остаток ужина Бен учил девочку правильно пользоваться столовыми приборами. У неё всё получалось, но не сразу, поэтому к моменту, когда они закончили есть, остальные падаваны уже разошлись по своим комнатам. — Спасибо, что помог, — заявила малышка, спрыгнула со стула и стряхнула с туники хлебные крошки. — Будешь меня завтра учить? Бен сморгнул. "Нет", — пришло ему сперва на ум. Меньше всего в этом унылом месте ему хотелось, чтоб ему навязывали общение с кем бы то ни было, не говоря уж о маленькой девчонке. Он уже собирался ответить отрицательно, когда зал наполнил знакомый перелив сигналов. Бен поднял голову — и, конечно, к ним направлялся цилиндрический бело-голубой дроид. — Р2? Р2-Д2 испустил ещё несколько радостных взвизгов и щелчков. Бен разулыбался, но быстро спохватился. — Да, давненько. Где дядя Люк? Еще одна серия посвистов от Р2-Д2. <Магистр Люк медитирует. Послал меня проводить тебя в твою комнату.> Бен вдохнул и кивнул. Можно было расслабиться, но он не мог отделаться от чувства... разочарования? — Веди тогда. — Ты его понимаешь? — недоверчиво спросила девочка, стараясь угнаться за ним и Р2-Д2 по темным каменным коридорам академии. Бен пожал плечами: — А ты нет? — Я бинарный ещё не изучала, — призналась она, а потом, обогнав, побежала спиной вперёд с просиявшим лицом: — Может, ты меня и ему научишь? Что случится дальше, он предчувствовал. Она снова поскользнулась на отполированном булыжнике, и он, подхватив её Силой, не дал ей упасть навзничь. — Мне начинает казаться, ты это делаешь специально, чтоб я тебя спасал, — сказал он, опять поставив её на ноги. — Говорил тебе: будь осторожней. — Прости, — хихикнула она. — Но это и правда весело. — Не привыкай. — Бен не мог сдержать улыбки. — Не следует использовать Силу по пустякам. — А если надо кого-то спасти, разве это пустяк? — настаивала девочка. — Ну... да. — Он почесал щёку. Девчонка смышлёна не по годам. — Но мне бы не понадобилось тебя спасать, если б ты была осторожней. Коридор наполнили писки Р2-Д2. — Ладно, ладно, иду. — Бен выпрямился и последовал за дроидом. Наконец они остановились перед одной из металлических дверей, и Р2-Д2 подсказал ему ввести биометрические данные, включая отпечаток ладони. — Твоя комната здесь? Услышав вопрос, ответ на который был очевиден, Бен вздохнул и снова повернулся к стоявшей позади девочке. Было понятно, что прощаться ей неохота. — Да, моя комната здесь. — А моя через семь дверей в ту сторону, вправо, — показала она рукой. Отлично, подумал Бен, достаточно далеко. Хоть их общение и нельзя было назвать неприятным, новой встречи он искать не собирался. — Хорошо. Двигай тогда к себе. Спокойной ночи. — Спокойной ночи... — Она опустила голову. Бен старательно оставил без внимания мелькнувшее в её глазах разочарование. — Ещё раз спасибо. Он провожал её взглядом, пока она не забежала за угол. Он вздохнул. Вот и хватит, подумал он. Пора заняться чем-нибудь приятным. Пережить предстоящие несколько лет изгнания в этой конуре, например. И поговорить с матерью. Он поёжился. Этот разговор ему совсем не улыбался, особенно памятуя, как они расстались. Отпустив Р2-Д2, Бен заперся, бросил сумку у кровати и упал на постель ничком. Надо с этим покончить, наконец решил он, вынул из сумки и расположил на коленях проектор. Несколько нажатий, и перед ним возникло голубоватое объёмное изображение матери. — А я всё думала, когда ты со мной свяжешься, — заговорила Лея с напряжённой улыбкой. — Я так понимаю, ты устроился. Как тебя разместили? — Приемлемо, — ответил Бен, хотя комнату он ещё не осмотрел. — Падаванов не так много, так что у каждого по комнате. — Хорошо. Как прошёл перелёт? — Утомительно. — Ты поел? — Ну да. — Как еда? — Нормальная. Молчание. Бен принялся задумчиво подёргивать угол подушки. Лея вздохнула: — Ты так и не хочешь со мной разговаривать? — Я просто не понимаю, на кой мне эта дурацкая академия, — пробормотал он, положив голову на подушку. — Мне и так было хорошо. — Мы оба знаем, что это не так, Бен, — заметила Лея, и он поморщился. С матерью притворяться было бесполезно. Она всегда видела его насквозь. — Если уж на то пошло, тебя надо было отправить ещё раньше. — Больно кольнула, подумал он. — Тебе в жизни нужно больше порядка, больше предсказуемости, и, я уверена, именно это смогут тебе дать Люк и обучение у него. Кстати, как там твой дядя? Бен презрительно выпятил губу. — Представил меня всем как сына героев войны. Лея усмехнулась. — Он всегда гордился тобой. — Гордился мной? С какой стати? — возмутился он. — Оттого что я родился в известной семье? Будто у меня был выбор. — Бен! Вздрогнув, он перевёл взгляд на проектор. Это был не голос матери. Ну и, конечно, проектор транслировал изображение отца, Хана Соло. — Не смей говорить с матерью в таком тоне, юноша. Немедленно извинись. — Ну, как обычно. — Бен скрипнул зубами. Остатки сдержанности улетучились. Хан вечно действовал на него так. — Ты, как всегда, вовремя, чтобы отчитать меня за то, за это. Специально, что ли, ждёшь, пока я не напортачу? — Попридержи язык, парень, — предостерёг Хан. — Будь я там, я б... — В том-то всё и дело, — оборвал его Бен тоном, который почти в точности повторял отцовский. — Ты всегда где-то там, а не здесь! Ты даже не заехал домой, чтобы проводить меня. Ты хоть на секунду задумался, сколько пройдёт времени, пока мы увидимся снова? — Бен... — Я пошёл спать. Спокойной ночи. — Бен вдарил по кнопке проектора и отшвырнул его. Прибор с громким треском ударился о каменную стену и осколками осыпался на пол. Бен закричал. И как громко бы он ни кричал, голоса — злобное нашёптывание, его неотступный спутник с самого детства — громко раздавались у него в голове. Они лжецы, оба. Ты же знаешь, почему они спихнули тебя сюда на самом деле. Отец тебя боится. Мать тебя боится. Ты нежеланный, и тебе это известно. Они были счастливы, пока ты не появился. ТЕБЕ. ЭТО. ИЗВЕСТНО. Он принялся расшвыривать вещи. Всё, до чего мог добраться. Однако обстановка в комнате была такой скудной, что он успел запустить подушку, скинуть с кровати матрас и отбросить сумку, а потом вещи кончились. Ничего не пострадало — кроме проектора. Переведя дыхание, он водрузил матрас и подушку назад на кровать и улёгся, заранее зная, что ночь, как всегда последние пять лет, будет полна кошмаров: вопли детей, бездыханные тела, дым пожаров, жестокие слова и туманный призрак — бледное лицо с глубокими, жуткими шрамами. О чём он не знал, так это о большеглазой девочке с каштановыми волосами, которая, дрожа, стояла у него за дверью, а вопли — чужие, не Бена — всё ещё отдавались у неё в голове.