Кушина была доставлена в госпиталь в крайне тяжёлом состоянии. Когда Цунаде Сенджу увидела ее, она не могла поверить, что та вообще выживет.
— Как обычно, Узумаки, — цокнула блондинка, и тут же начала давать распоряжения. — Срочно ее в операционную, готовьте пакеты с кровью для переливания, а ты, Минато, молись! Просто молись, чтобы Кушина выжила! — и быстрым шагом направившись в операционную, скрылась из виду. Она сделает все, чтобы вытащить Кушину с того света.
Подсознание Кушины
— Где я? Сколько уже прошло времени? Я так устала…
Она медленно шла по коридорам, пока не пришла в один из залов. Только сейчас она все вспомнила. Она посмотрела на клетку, в которой когда-то сидел девятихвостый лис. Сейчас клетка пустая, лишь стены были обклеены специальными фуин печатями-поддержкой, заполненные чакрой лиса. Только благодаря им Кушина осталась жива после извлечения Кьюби. Она помнит ужас, который наводил на нее биджу. Огромный, рыжий Лис, от которого веяло силой, могуществом, и самое ужасное — лютой ненавистью к людям. Она помнит, как появлялась у его клетки всего несколько раз в жизни.
Ей тогда было всего пятнадцать, она видела его во второй раз. Она не просила его о силе. Кьюби сам понимал, что если не будет лечить ее раны, она умрет, и тогда он уйдет на перерождение. Он слишком сильно хотел жить, но больше всего он хотел свободы.
— Ты все же пришла ко мне за силой, девчонка? — презрительно зарычал Лис. В своей жизни он готов был стереть с лица земли лишь два клана: Учиха — за то, что те могли подчинять его одним лишь своим шаринганом, и Узумаки — за владение фуиндзюцу.
Кушина никогда с ним не разговаривала, никогда не просила у него силы, ведь таким образом она расшатает печать, и тогда придется чаще укреплять ее.
В третий раз она пришла к нему, когда была беременна Нагато. Курама знал, что печать джинчурики ослабнет в период родов и надеялся на освобождение. Только тут его смогли сдержать Узумаки. На родах участвовал не Минато, плохо смыслящий в печатях, на которого надеялся Лис, а дед Кушины, который буквально скрутил и парализовал Кьюби. Родился Нагато. Однако жизнь в то время была достаточно тяжёлой, рождение Нагато поставило семью в неоднозначное положение. Третья война уносила жизни многих людей, в то время Минато чуть не потерял всех своих учеников. И все же сильнее всех пострадал Обито.
Спустя два года Кушина снова забеременела. Кьюби снова решил, что это его шанс. Он ни разу не упускал возможности хоть как-то расшатать печать, но ее соклановцы снова и снова противостояли удару. Спустя девять месяцев родился Менма. Тогда война медленно шла к завершению. Был подписан пакт о ненападении, но на границах все равно случались небольшие стычки между ниндзя разных стран.
Спустя четыре года, когда, наконец, наступило действительно мирное время, Кушина узнала, что ждёт третьего ребенка.
— Кушина, ты уверена, что потянешь третьего ребенка? — спросила Бивако. Женщине, по сути, было все равно, какой был бы по счету ребенок, но и тут появляется тяжёлое и жирное «НО»: Узумаки Кушина была джинчурики. Если до этого она выживала только благодаря своему деду и выносливости Узумаки, то эта беременность могла оказаться для нее последней. Перегруженный очаг мог предать их — третья беременность могла навредить, как и матери, так и ребенку.
— Да! Я все решила!
Она понимала, что роды будут с осложнениями, да и дед уже не в том состоянии, чтобы сдерживать лиса. Но ведь помимо этого человека, есть ещё и ее родители, которые тоже смогут сдержать биджу, а значит, ей казалось, что все будет в порядке.
Но так ли это?
Когда оставалось не так много времени перед родами, Кушина встретилась с Лисом. Биджу лишь ухмылялся. Теперь его никто не удержит в этой клетке. Из-за третьих родов печать слабеет все сильнее, ему ничего не нужно делать. Нужно лишь подождать и печать сама рассыпется, ему останется только выйти с важным видом и стереть эту деревню с лица Земли.
— Скоро встретимся, Кушина! — прорычал Лис, когда девушка намеревалась уйти. Узумаки остановилась. Ей не понравился ликующий голос Кьюби.
— Знаешь, Кьюби, как говорят животным подобным тебе? — на губах девушки появилась ухмылка. — Место, Кьюби!
Она сложила печать концентрации, и прутья клетки загорелись фуин печатями, показывая, что зверю не сломать печать, как бы он не пытался.
Когда начались роды, все пошло не по плану. Печать все же не выдержала и то, как она ломалась можно было ощутить физически. Узумаки Ран, он же бывший глава, а теперь старейшина клана, пытался сдержать натиск Лиса. После вторых родов система циркуляции этого человека была разрушена. И сейчас он использовал все, что мог. Лис рассчитывал на это. Фактически никто не хочет тягаться с биджу. Кьюби, хоть и ненавидел этот клан, уважал этого старика, который буквально на равных мог сражаться и сдерживать сильнейшего биджу среди остальных.
Сразу после рождения Наруто, печать сломалась. Несмотря на запечатывающий отряд, ненависть и злоба Кьюби стала сильнее. Он наконец будет свободен. Кушина страдала и пыталась сама сдерживать в себе биджу, чтобы не пострадал ее маленький Наруто. Используя тело своего джинчурики, Лис начал нападать на окружающих. Когда все вокруг начали пятиться, Кьюби воспользовался моментом и вместе с Кушиной сбежал, чтобы можно было спокойно высвободиться и уничтожить эту деревню со всеми ее жителями. Первым за своей женой отправился Минато, который вместе с другими охраняли вход и поддерживали барьер. За ним же направился Нагато и родители Кушины. Всего пара секунд опоздания.
Решили бы секунды чью-то жизнь?
Скорее всего решили бы, но не в этот раз. Кушина пластом лежала на земле, печать была полностью сломана. Кьюби почти закончил свое высвобождение. Его рык был полон ликования и восторга.
— Долгожданная свобода! — он тут же начал разрушать все вокруг. Минато, используя Полет Бога Грома, забрал тело жены и ушел в сторону. Он решил, что его семья должна быть в безопасности.
— Кушина, ты как? — Минато положил любимую на кровать рядом с маленьким Наруто.
— Наруто! — тихо плакала Кушина. Ей было так жаль, что после извлечения биджу у нее не так много времени. Она не сможет долго прожить. Время на исходе, и она не может провести больше времени со своими детьми.
— Мама? — в комнату зашёл заспанный маленький Менма. Мальчишка проснулся от странного шума, а ещё от ощущения тревоги.
— Менма, иди сюда. Поздоровайся со своим братиком Наруто, — слабо проговорила Кушина и поманила среднего сына к себе. Тот, увидев в каком состоянии его мама, тут же подбежал к ней и захныкал. — Солнышко, ты чего?
— Мне страшно, мама, — Менма сильнее прижался к матери. Минато, стоящий поодаль, тепло улыбался.
— Кушина, нужно действовать сейчас.
— Что ты задумал? — в голову теперь уже бывшей джинчурики закрадывались не очень хорошие мысли.
— Сделаем из Менмы с Наруто джинчурики. По-другому сдержать лиса мы не сможем! — проговорил Намикадзе и решительно посмотрел на жену. Та закусила губу и посмотрела сначала на одного сына, потом на второго. Она не хотела для них такой участи, не хотела, чтобы ее дети страдали от судьбы быть джинчурики. Однако Минато прав. Именно эти двое подойдут под сосуд. Она верит в них обоих, всем сердцем.
— Хорошо, — тихо проговорила Кушина и взяла на руки Наруто. Минато взял на руки Менму, за руку Кушину, и тут же переместился к эпицентру событий. Лис во всю бушевал и почти дошел до деревни.
Многие Узумаки пытались сдержать его с помощью усиленных парализующих печатей.— Минато, что ты тут делаешь с детьми? — тут же начал ругаться Фугаку. Только по взгляду он понял, что тот задумал. — Я задержу Лиса настолько, насколько смогу.
— Спасибо, Фугаку.
Он сложил нужные печати. Появилось два алтаря. После он повернулся к Кушине и крепко ее обнял.
— Прости меня, Кушина. Но после запечатывания Лиса, дальше ты пойдешь сама.
— Но Минато! — воскликнула Кушина, понимая, что имеет в виду Минато. Она хотела подняться, но у нее не было сил. Она не сможет остановить Минато от задуманного. Пока они разговаривали, Фугаку решил, хоть как-то сдержать Кьюби. Он запрыгнул на ближайшее дерево прям перед мордой зверя.
— Подчинись! — в глазах Учихи закрутился цветок Мангекё Шарингана, и этот рисунок отразился в глазах биджу. — Минато, поторопись, у меня не так много чакры, чтобы сдерживать Лиса!
— Сдерживай его, мальчишка! — вся троица обернулась и увидела Узумаки Ран. Седовласый старик, опираясь на трость двигался в сторону Кьюби, который несмотря на шаринган, медленно опустил взгляд и вновь встретился с тем Узумаки, который умело его сдерживал печатями в теле девчонки.
— Рааан! — рычал Лис. Он пытался вырваться из-под Шарингана, но Фугаку не позволял ему двигаться.
— Значит восьми триграмм, Минато? — усмехнулся Ран и тут же повернулся спиной к Лису. Из тела старика вырвались цепи, которые тут же связали рычащего Лиса. Фугаку пришлось рассеять технику. Он осел на одно колено и посмотрел на бьющегося в холодной ненависти Зверя.
— Учихи! — Лис пытался вырваться из-под цепей, но они только сильнее его связывали и сжимали.
Узумаки Ран сложил серию печатей и прикоснулся к Кьюби, отрывая от того ровно половину и запечатал сначала в ничего не понимающего Менму. На его маленьком животике появилась печать, и он тут же потерял сознание. Теперь настала очередь Наруто.
— Чертов Ран! Он забрал у меня половину и запечатал в одном мальце! Неужели он решил взяться за этого? — подумал про себя Кьюби и увидел, что Цепи ослабли и это его шанс избавиться от его будущего нового джинчурики. — Хаа!
Коготь не успел дойти до ребёнка: дорогу перекрыл сам Раню. Он натянул цепи, чтобы не дать Лису двигаться, дав себя проткнуть.
— Дедушка! — воскликнула Кушина и хотела встать, но она не могла. Ран это заметил и тут же сложил не смотря на свое состояние несколько ручных печатей.
— Кушина, подойти сюда, — проговорил Ран кашляя кровью. Как только она подошла с маленьким Наруто на руках, как Ран тут же коснулся животика малыша, у которого ещё даже пуповина была на месте.
— Черт! — воскликнул Кьюби и вновь оказался в клетке. Лис грозился вновь уничтожить их всех, и чтобы это сделать, ему нужно набраться сил. Лис на время ушел в спячку.
Ран, несмотря на смертельную рану, с трудом вытащил маленькую бумажку с печатью и приложил ее к голове своей внучки. Печать загорелась и испарилась. Кушина почувствовала прилив силы.
— Я долго хранил эту печать. В ней я долгие годы собирал чакру Кьюби… — проговорил Старик, кашляя кровью. Глаза уже давно застелила пелена, и он ничего не видел. Не желая тратить столь драгоценное время, он решил объяснить своей внучке, что он сделал. — Несмотря на то, что твои…младшие дети теперь джинчурики… Ты стала псевдо-джинчурики. В твоём подсознании теперь висят фуин-поддержка, в котором достаточно чакры лиса, чтобы ты не умерла.
— Срочно нужны врачи! — кричала девушка и плакала. Она не была готова терять кого-то из своей семьи. Старик лишь сжал ее руку своей, полностью покрытой кровью, и слабо улыбнулся. Старик был в какой-то степени рад смерти. Уж слишком долго он живёт на этой земле. Пережил две Великие войны, смог трижды запечатать одного и того же биджу. Теперь он может уйти на покой.
Он слышал голоса как будто в вакууме, но он продолжал улыбаться. Несмотря на то, что всю жизнь его называли жёстким главой сначала деревни, потом клана. Но зато какая хорошая жизнь ожидает новое поколение.
Все что ни делается к лучшему, верно?
Кушина все продолжала видеть в своем подсознании свои воспоминания, но это не играло никакой роли. Она видела, как с рождением Наруто начал меняться Минато, и далеко не в лучшую сторону. Пока она не увидела тот самый инцидент между Наруто и Минато. А ведь все из-за того, что на Наруто постоянно совершали покушение.
Несколько раз на нём умудрялись ставить эксперименты. Похищение за похищением просто сломали мальчика. Он не хотел такого будущего, где никто не ценит друг друга. Из-за частых похищений и экспериментов он просто-напросто сломался.
— Я больше не хочу быть шиноби. Я не хочу видеть все время кровь, смерть и трупы, — высвободившись от цепких рук отца, внезапно выкрикнул мальчишка, смотря на него. Такого удивления он не видел никогда. Эти слова услышала и Кушина, так как увидела их двоих на улице, и была этому удивлена. Внезапно последовала звонкий шлепок. Впервые в жизни Минато поднял на кого-то из своей семьи руку. Он наотмашь ударил младшего по лицу. Намикадзе-младший приложил ладонь к щеке. Теперь он удивленно смотрел на отца.
— Почему? Что я сделал не так? — спросил Минато, с болью в глазах смотря на сына.
Эта сцена вот уже несколько лет крутится в ее голове. Наруто тогда было всего четыре, когда Минато впервые посмел ударить Наруто. Ей было не по себе от того, что тогда произошло, но в какой-то степени она была согласна с Минато. Ведь… Наруто джинчурики, и чтобы сдерживать Лиса, нужно быть сильным. После этого, Кушина начала отдаляться, не только по своей прихоти, но и давлением со стороны Минато. После той сцены, Минато стал всё чаще пропадать и не появляться дома, Наруто называть балластом. Менма начал повторять за отцом, не осознавая того, что когда-то он просто на просто обожал своего отото. Он начал над ним издеваться. И единственным спасением для младшего сына стал самый старший — Нагато. Тот, не смотря на то, что младший отказывается от жизни шиноби, всегда был рядом с ним. И последней каплей для Кушины стало последнее похищение, когда маленький Наруто, которому уже было семь перенес клиническую смерть из-за травм, полученных от похитителей.
Кушина не знала, как себя вести. Наруто сильно изменился. Если раньше он к ней тянулся, а она отталкивала, то тут стало все в точности до наоборот. Теперь она тянулась к нему, а он отталкивал.
— Почему? — саму себя спросила Кушина.
— Может, потому что, когда он искал поддержку от самого любимого человека, он его лишь отталкивал, даттебанэ? — послышался другой голос. Узумаки обернулась и увидела себя же. Девушку с длинными красными волосами. И это слово паразит. Минато очень много времени потратил, чтобы отучить ее произносить его, потому что оно его раздражало.
— Минато терпеть не может это слово, — опустив взгляд словно провинившаяся школьница, проговорила Кушина.
— Не знаю как твоему Минато, но моему нравилось, когда я на эмоциях могла сказать это слово. Он никогда не пытался мной манипулировать. Я видела все это. Я наблюдала за всеми твоими воспоминаниями. Знаешь, тебе повезло, — проговорила другая Кушина и ее взгляд стал грустным. — В моем мире, мой клан был уничтожен ещё во времена Второго Хокаге. А тут клан жив. Знаешь, даже если Наруто не хотел быть шиноби, его печать можно было бы поддерживать с помощью других печатей.
— Кто же ты? — спросила Кушина, смотря на своего двойника.
— Я это ты, но, похоже, из другого мира. Я не знаю, как и зачем тут оказалась, но видимо для того, чтобы исправить все твои ошибки, — проговорила другая Кушина и сжала подол платья. Ей не нравилось то, во что превратилась та, кто сейчас стоял перед ней. Эта Кушина была бледной, замученной и сломанной. Она сломалась ещё тогда, когда она сама поняла, что разрушила все виды уз между ней и Наруто. И тут даже дело не в том, что она этого хотела. Тут, как ни странно, виноват был Минато. Только он.
— Мне так жаль, только в самом конце я поняла, что сама же и уничтожила все хорошее в Наруто, всю его любовь к семье, — Кушина начала плакать и тут же подбежала к другой Кушине и обняла ее. — Прошу тебя… Нет, я умоляю тебя, измени всё.
После этих слов сознание настоящей Кушины начало исчезать и ее место заняла другая Кушина. Все воспоминания прошлой владелицы накрыли теперь нынешнюю. Она впитывала в себя все начиная от рождения, заканчивая тем, что знала об изменах Минато и помнила последствия драки с Данзо, когда потеряла своего неродившегося ребёнка.
— Ну, всё, я вернулась, даттебанэ! — сжала кулак Кушина и обещала привести в чувство как себя, так и Минато. Она знала, что прошлая владелица этого тела подала на развод, Но Минато так и не принес ей подписанные документы.
***
Реальность
— Ну же, Кушина! — Цунаде молилась тому, чтобы Кушина выжила. Она уже сделала все, на что была способна и даже больше, но красноволосая уже третий день не приходила в себя.
— Как она, Цунаде-сама? — спросил Минато. В его глазах не выражалось ничего по отношению к своей жене. И это заметила даже Цунаде.
— Зачем ты приходишь сюда, Минато? Ты стабильно каждый день в одно и тоже время приходишь и задаешь один и тот же вопрос, — холодно проговорила Цунаде и закусила губу. Она никак не ожидала, что Минато станет таким грубым, эгоистичным. Она помнит его ещё мальчишкой, который был очень сильным и ценил то, что ему дорого. А сейчас перед ней совсем другой человек, словно его подменили. Он не заботится ни о чем. Ну, умер там кто-то из джоунинов, он легко находит ему замену. «Незаменимых нет» вечная его спутница.
— Она супруга, вот и все, — проговорил Минато и выжидающе смотрел на медика, которая сжала кулак, ей хотелось очень сильно врезать этому болвану.
— Ты забыл упомянуть две вещи Минато, — сквозь зубы проговорила блондинка и посмотрела на Хокаге. Тот на нее вопросительно посмотрел. — То, что она теперь твоя бывшая жена, и второе, ты забыл о своих детях. Больше всех пострадал Наруто. А ты ещё клеветал на него, что он ни на что не способен. А теперь уходи, своим присутствием ты портишь ауру спокойствия в госпитале.
— Следили бы вы за своими словами, Цунаде-сама, — холодно проговорил Минато и собрался уходить, как услышал слова медика и в чем-то она даже была права.
— И что ты сделаешь, глупый мальчишка? Выгонишь меня из деревни как Джирайю? Вряд ли. Где ты ещё найдешь такого медика, как я? Орочимару? Он не горит желанием с тобой работать. Он, в основном, работает только с кланом Учиха и Сенджу, — гордо проговорила Санин. — Знаешь, Минато, когда ты буквально все потеряешь, то поймешь, что нужно было обо всем думать раньше.
После этих слов, она оставила Хокаге одного в коридоре, а сама отправилась к детям Кушины, чтобы провести осмотр. Больше всех ее волновал Наруто, так как он получил больше всех травм и ожогов от ядовитой чакры Лиса.
Два дня спустя
Кушина отдаленно начала слышать пищащий звук аппарата жизнедеятельности. Она медленно начала открывать глаза, но все вокруг было как-то размыто. И тело ещё пока не слушалось. Она повернула голову в сторону, как увидела, что какое-то размытое пятно двигалось к ней, но она узнала кто это только по голосу.
— Слава богу, ты очнулась, — проговорила Цунаде и начала сама проверять состояние девушки с помощью медицинской чакры. Она проводила рукой по всему ее телу, проверяя, все ли раны излечены.
— Ре…ребенок, — хрипло и очень слабо проговорила красноволосая, пытаясь поднять руки, чтобы прикоснуться к своему животу.
— Тебе нужно набраться сил, Кушина, отдыхай, — проговорила медик и коснулась медчакрой головы девушки, и та снова отправилась в царство Морфея.
Кушина полностью очнулась на следующий день, только уже не в палате реанимации, а в обычной. Четкость зрения восстановилась, и она начала оглядываться по сторонам. Хоть и с трудом, но всё-таки смогла двигать конечностями, как и поднимать их. Аккуратно встав с кровати, держась сначала за спинку, а после и облокачиваясь об стены, она добралась до ванной комнаты, так как хотелось посмотреть на саму себя.
С огромным трудом, она добралось до нужной комнаты и взглянула на свое отражение. На нее смотрела уже не девушкам, а женщина. На лице начали виднеться маленькие морщинки у уголков глаз. Она продолжала смотреть на себя немигающим взглядом, воспоминание за воспоминанием начали возвращаться к ней.
Это уже не та Кушина, точнее больше не та запуганная, легко манипулируемая женщина. Она сжала кулаки и дала себе обещание, что как только увидит Минато, то вставит его куриные мозги на место.
Умывшись, Кушина, снова придерживаясь за стенку, дошла до койки. Последняя битва далась ей тяжело. Из-за этого старика в бинтах она лишилась ребенка. Она не понимала для чего это все старейшинам, они ведь и так одной ногой в могиле.
— На старости лет решили поиграть в шиноби, даттебанэ? — буркнула себе под нос Узумаки и снова легла. Она думала над всем тем, что натворила предыдущая хозяйка тела, и не знала, как вернуть расположение младшего сына к себе. Он замкнулся в себе, отвернулся от матери. Хотя… для нынешней Кушины нет ничего невозможного. Она фактически разведена с Минато, а значит, может все вернуть на свои места, кроме Хокаге. Она сжала одеяло и закусила губу. Не тот Минато. Это не он. Это просто другой человек, так похожий на ее любимого Минато.
***
Ещё через несколько дней, Кушина уже чувствовала себя в полном порядке и собиралась при следующей встречи с Цунаде попросить ее выписать пораньше. За эти три дня, она поняла, что Минато ни разу так и не появился на горизонте. Он так и не пришел к ней с виноватой улыбкой и букетом полевых цветов, ни разу не пришел, не извинился за то, что так поздно появился, чтобы ее спасти. Слезы наворачивались на глаза. Это не ее боль, это боль прошлой Кушины. Невзирая на развод, измены и холод в их отношениях, та Кушина любила Минато. Очень сильно, однако он лишь вытирал ноги об ее любовь.
— Мам, ты очнулась? — знакомый голос. Она подняла голову и увидела Нагато, у которого правая рука была полностью в бинтах, как и половина тела, а за ним стоял Шисуи, который держал Нагато за руку. У того были бинты на лице, которые полностью закрывая глаза.
— Здравствуйте, Кушина-сан. Как вы себя чувствуете? — спросил Шисуи, зная, что он все равно ничего не увидит. Однако это не остановило его пойти вместе с Нагато. Ему было важно знать, что мать его друга в порядке. Что она жива.
— Шисуи, твои глаза, — красноволосая начала беспокоиться, и Шисуи поднял руку, прикоснувшись к бинтам, но тут же получил по рукам от Нагато.
— Все в порядке, несмотря на то, что я в обычном госпитале, тут были клановые ирьенины, — со слабой улыбкой проговорил Учиха. Он так хотел снять эти осточертевшие бинты. — Они сказали, что удача явно мне благоволит, раз глаза не так сильно повреждены. Просто сказали, что нужно пока побыть в бинтах. Нагато согласился помочь мне, пока я не восстановлюсь.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула Кушина. Она понимала, что это не ее ребенок, но она все равно переживала. Всё-таки, судя по воспоминаниям, это единственный представитель клана Учиха, который всегда был на стороне Кушины, несмотря на всю его любовь к деревне и преданность к Хокаге.
— Наруто? Менма? — тут же спохватилась Узумаки и хотела сорваться в палаты своих детей, как ее тут же остановил Нагато.
— Они в порядке. Оба, конечно, полностью в бинтах. Но сейчас они отдыхают, — проговорил Нагато, чтобы хоть немного успокоить мать. Он давно не замечал за ней такую гиперзаботу о младших. Он решил списать все это на то, что она потеряла ребенка, и пытается теперь скрыть боль от потери.
— Сейчас сюда Минато подойдет, — повернув голову в сторону окна, проговорила Кушина. Сегодня она с ним поговорит и расставит все точки над «и». — Нагато, уведи от сюда Шисуи-куна. Пора поговорить с Минато. Я ему покажу, как мной манипулировать, даттебанэ!
Нагато тоже почувствовал приближающуюся чакру Хокаге, поэтому и без ее слов, он начал выводить из палаты Учиху, но резко встал как вкопанный. Это слово. Она давно уже не произносила его. Как он помнит, с рождения Менмы. Он внимательно посмотрел на Кушину, сейчас не то место и не то время. Но что-то ему подсказывает, что это совсем другой человек.
Он ушел, оставив женщину одну. Та, вернулась в койку и стала ждать Минато, который явно не торопился узнать, как она. Чакра слишком медленно приближалась к госпиталю.
— Здравствуй, Кушина? — в палату зашел Минато с букетом цветов. Это не ее любимые полевые цветы. Он подошёл к ней и хотел поцеловать, как она положила руку ему на грудь и слегка оттолкнула. Тем самым показывая, что ей это не нужно.
— Дорогая, что-то не так? Рин мне сказала, что ты очнулась, и я сразу же собрался к тебе, вон, даже цветы тебе взял, — Минато пытался говорить мягко и улыбаться. Но его маска любящего мужа уже давно треснула в дребезги и начала осыпаться. В данный момент, она не знала кто это. Тот Минато, который когда-то спас ее от Кумовцев или перед ней сейчас просто политик, который играет на публику? Ей было противно лишь от осознания того, что он не приходил сюда, не интересовался сам о ее состоянии. И узнал обо всем через Рин
— Уходи, Минато, даттебане, — сказала Кушина, увидев своего бывшего мужа на пороге больничной платы с букетом цветов. Ей было мерзко видеть этого человека, было противно, что он узнал от своей ученицы, что его горячо любимая жена (
а любимая ли?) проснулась, но с провалами в памяти.
Перед приходом в госпиталь, Минато таил надежды, что она забудет о том, как их семья начала разваливаться. Он старался вести себя так, словно до этого ничего не происходило, лелеял надежду, что Кушина не вспомнит о его изменах. И пытался показать сейчас себя образцовым мужем, но стоит ли игра свеч? Она не отрицала, что закрывала глаза на происходящее, но этот человек не менее виноват, что именно он стал причиной всего этого бардака. Он стал причиной развала их семьи. Кушина понимала, почему прошлая владелица этого тела закрывала глаза на тотальный контроль, деспотизм, измены и другие выходки мужа — дети. Он постоянно манипулировал ею с помощью детей. Она прекрасно понимала, что та Кушина была слаба характером. Минато знал об этом и легко, словно куклой, ею манипулировал. Но это не снимает вину с Минато, что именно он стал причиной развала их семьи.
После разговора с настоящей владелицей этого тела, она сделала вывод для себя. Как бы не вел себя этот человек, что бы он не говорил — нет ему прощения.
— Кушина, ты снова начала говорить глупые слова? — сначала пытался отшутиться, но после он снова стал серьезным, ему осточертело, что Кушина потеряла память и теперь начала медленно, шаг за шагом выбиваться из-под его контроля, и теперь это глупое слово вырвалось, сколько он ее отучивал от этого. — Мне снова пытаться отучать тебя от этого?
— Что? — Кушина была в шоке. Да это другой мир, другой Минато. Однако, она переняла все воспоминания и все эмоции той Кушины, которая ради своих детей шла на многое.
Перед ней не тот человек, которого она любила когда-то, и почему она не заметила, что все это время жила с таким деспотичным и мерзким человеком. Она схватила со стола поднос с пустыми чашками из-под завтрака. И вся посуда полетела на пол, разбиваясь в дребезг, создавая оглушительный грохот. И в след за этим последовал звук удара. Кушина попыталась ударить подносом Минато. Но тот его выхватил и резко выхватил из рук женщины, он тут же выкинул предмет утвари в сторону. Намикадзе резко схватил свою бывшую жену за запястье и сжал его. Кушина ещё до конца не оклемалась после комы, соответственно скорость и сила удара были не такими быстрыми и точными. Она попыталась ударить другой рукой, но та тоже была захвачена.
— Успокойся, дура, — приказал Минато. Ему надоело, что Кушина себя так ведёт, что она его не слушает, и теперь попыталась даже ударить. Он перехватил обе ее руки в одну свою, а другой дал пощечину. От такого удара, голова Узумаки ушла в сторону, а глаза наполнились слезами. Эту сцену увидел Нагато и решил вмешаться, но наткнулся на серьезный взгляд матери, который явно выражал приказ не вмешиваться.
Женщина тут же напитала носок ноги чакрой и ударила по коленке Минато, от неожиданного удара, он упал на одно колено, и тут же добавила удар лбом. На мгновение Минато ослабил хватку, чем и воспользовалась Узумаки. Она вырвала руки из захвата и, быстро сложив ряд печатей, ударила блондина ладонью в грудь. Тот отлетел к стене и упал навзничь. Он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, только мотать головой и моргать глазами.
— Не пытайся пошевелиться, ты парализован печатью, — поговорила красноволосая и подошла к мужчине. Эта печать многого ей сейчас стоила. Она ещё не скоро сможет вернуться в форму, однако, по-другому поговорить с этим ублюдком она не сможет.
Узумаки села сверху и тут же начала давать ему пощёчины, одну за другой, а после положила руки ему на плечи и сжала их. Она наклонилась к нему так, что красные волосы рассыпались водопадом, скрывая их лица. Женщина закусила губу, а после, сдерживая ком в горле, начала говорить четко и громко, однако слезы все же начали скатываться по щекам и капать с подбородка ему на лицо. — Какой же ты все-таки жалкий, Минато. Я тебя не узнаю. Никогда… Ты никогда не позволял себе быть таким…
Кушина всхлипывала, но продолжала говорить и сжимать его плечи. Как же ей был противен этот человек всем своим существованием. Не таким отвратительным она его запомнила.
— Ты так изменился. Мой муж бы… Мой муж бы никогда не посмел бы мной помыкать, он смеялся, когда я говорила странные слова. Мой муж меня любил, он носил меня на руках, он буквально чуть ли не боготворил меня, — продолжала всхлипывать Узумаки, смотря Минато в глаза, но она не нашла того, что хотела там увидеть — сожаление. — Когда ты успел стать таким? Ты стал мне так противен.
Она снова сложила ряд печатей и прикоснулась к нему. Техника паралича спала и женщина встала с него. Ей было так противно, что все это время, она, и только она, любила его, но не он.
— Уходи, Минато, — снова повторила красноволосая и показала рукой на дверь, где стоял все это время Нагато и смотрел за этой сценой, а за дверью к стене прижался Наруто. — И не появляйся, особенно на территории моего клана, там тебе не место.
— Ты стала так слепа, Кушина, — фыркнул Минато, а после вытащил из пространственного кармана в своем плаще ту самую папку и грубо кинул ее на больничную койку.
— Ты всё же им продался, Минато. Ты жалок, — проговорила Кушина и с присущей клану Узумаки надменностью посмотрела на бывшего супруга. — С этого дня, даже не смей приближаться к моим детям. Нагато уже взрослый и сам будет решать, что ему делать, но к Наруто и Менме, ты не приблизишься. А если попробуешь, то клан воспримет это, как нападение на них.
Намикадзе лишь фыркнул на это. Он подписал эти бумажки, теперь они действительно разведены, единственное, что между ними общего - дети, не больше. Он ушел из палаты, громко хлопнув дверью, а после использовал Хирайшин, отправился в допросную к Ибики, чтобы закончить уже со старейшинами и наказать всех участников диверсии.
