Любить нельзя расстаться

«Ад и Рай – в небесах», - утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и Рай - не круги во дворце мирозданья, Ад и Рай – это две половинки души. Омар Хаям.

Если честно, когда Ад притаранил в наш дом бьющий по всем рекордам веник для мамы и сказал, что желает меня похитить, я никак не мог подумать, что он это в буквальном смысле. В церкви, под взглядами десятков свидетелей, я наблюдал справедливое сомнение в лице священника, видимо, на его памяти впервые проводившего такую брачную церемонию. Сомневаюсь, что мы в Дании были первыми сочетающимися священными узами геями, но вот одного из женихов связанным и с кляпом во рту отец наверняка видел первый раз. - …А вы… Ржевский Тихон… согласны ли взять Оболенского Адониса в законные мужья, и в радости и в горе быть верным и заботливым супругом? – выжидающе-подозрительный взгляд выцветших глаз в мою сторону. Интересно, ждет, что я пошлю ему сигнал SOS? Я отстраненно молчал, изображая из себя оскорбленную невинность и с любопытством наблюдая за священником. В церемониальном зале повисло напряжение, послышался взволнованный шепот. Адонис скосил глаза на меня, не теряя торжественной улыбки, вновь повернулся к алтарю и «незаметно» наградил меня пинком под зад. Сдавленно ойкнув в кляп, я вновь нашел взглядом опешившего зарубежного попа и кивнул. Казалось, в этот момент выдохнула не только толпа за спиной, но и вся церковь. - Ну, тогда, - неуверенно проговорил священник, - перед лицом Господа объявляю вас мужем и… мужем. Можете поцеловаться. Божий служивец поспешно отвернулся, а приставленные ко мне два громоздких секьюрити подошли и повернули меня к Аду. Мой возлюбленный похититель и новообразовавшийся супруг в одном лице освободил меня от кляпа и снова лишил меня возможности разговаривать прежде, чем я успел высказать свое мнение по поводу всего торжества. Я присел в сторонке от развлекающегося на природе народа, на тротуарчике, и обреченно разглядывал страничку своего свидетельства. Оболенский-Ржевский. И на что я подписался? Не жилось мне на свободе, официально разрешил Адонису из меня веревки вить. Вздохнув, закрыл свидетельство и спрятал поглубже в карман. И что же мы будем делать, когда вернемся? Опять жить за стеной друг от друга? Да и как быть с отцами? Рано или поздно они узнают, только как это все воспримут? Решив не заморачиваться в знаменательный день подобными мыслями, я поднял глаза на Адониса, принимающего поздравления от гостей. Он так лучился счастьем, что мои губы тоже невольно тронула улыбка. Ради него стоило пройти через все это. А ведь, впрочем, что такого страшного в том, что он теперь мой супруг? У нас же будет свое уютное гнездышко, которое мы сами себе обустроим. Ад будет приносить мне каждое утро кофе в постель… Адуша, в своем любимом фартучке в цветочек, с заботливой улыбкой поставил перед Тихоном тарелку только что приготовленного борща, подал порезанный хлеб в декоративной корзинке, с влюбленными глазами присел рядом и залюбовался потеревшим руки и с удовольствием принявшимся за вечернюю трапезу мужем. - Ешь, милый, ешь, - ласково подбодрил Адушенька. – Набирайся сил, кормилец ты мой. Вон ведь какой худенький, - пощупал хлюпкую мышцу Тихона в подтверждение своих слов и неодобрительно покачал головой. – Ох! Или… Футбольный матч был в самом разгаре, трибуны выли и гудели. Тиш удобно разместился на любимом диване перед плазмой с бутылкой пива и лениво следил за развитием игры. Проходивший мимо Ад придвинул ближе пуфик и, стараясь не загораживать экран, уложил ноги усталого мужа на мягкую подушечку. Благодушно улыбнулся и исчез из поля зрения, чтобы не мешать любимому наслаждаться отдыхом. Или… Штопая мужнины носки, Адонис в очках поглядывал в телевизор, сопереживая героям любимого сериала «Магдалена» Рикардо и самой Макдалене. Тишка, вернувшись с газетой из туалета, автоматически взял пульт и переключил канал. Как раз на новости. - Милый, - с изяществом бальзаковского возраста обернулся к мужу Адонис, взглянув на него из-под очков, приспущенных на кончик носа, - верни, пожалуйста, я там сериал смотрю. И не откажешь же такому сокровищу. Переключив ТВ обратно, Тишка вернулся к своей газете. Нашел ручку и принялся разгадывать кроссворды. Идиллия. - А где Адонис? – вернул меня в реальность прозвучавший совсем рядом голос. Оглядевшись вокруг, я его действительно не обнаружил и поднялся. Ну, я в курсе, что обычно со свадьбы невесту похищают, но Ада «невестой» можно назвать лишь под большим сомнением. А куда еще он мог деться? Ответ на мой вопрос пришел вместе с ржанием и цокотом копыт галопом приближающегося ко мне коня. Размеру моих глаз позавидовали бы инопланетяне, когда я, оцепенев от шока, уставился на мчащееся животное и перегнувшегося через него Адониса. Мгновение и мои ноги оторвались от земли, а все вокруг закрутилось диким вихрем. - А-ад! – во все горло заорал на мужа я. Был ловко перекинут через лошадь и усажен перед Адонисом в седло. Тут же промежность прошибло неприятной болью от прыгающих ударов. Я взвыл. – Ад, бляха-муха! Я никогда на лошади не сидел! - Ничего, выживешь, - злодейски улыбнулся мой нежный и заботливый и пришпорил жеребца в бока. У меня перехватило дух. Орать – все, что я мог. Особенно не понравилось мне то, что в скором времени показался конец земли, а за ним – море. И мы неслись туда. - А-а-ад! – не щадя голосовых связок, запричитал я. – Самоубийца хренов, стой! Останови ее! Я еще слишком молод, чтобы умирать! Твою мать, а-а-а-а!!!! С воинственным клич… тьфу, ржанием, конь бесстрашно сиганул с обрыва, унося нас вместе с собой в пугающую неизвестность. В холодную бездну. Немногим позже отработавший свое жеребец угощался заранее заготовленными вкусностями, а я, матерясь на весь пляж, на котором мы и оказались, враскоряку переставлял ноющие ноги по направлению к установленному одинокому шатру. Ощущения были такие, будто между ног застрял здоровый резиновый шар и мне уже никогда от него не избавиться. Так и буду ходить «ноги колесом». - Тиш! – Ад, посмеиваясь над моей пингвиньей походкой, догнал и поймал меня за руку. - Не трогай меня! – обиженный, выдернул руку я. – У меня благодаря тебе теперь все, что требуется, болит! Я тебе, кстати, не жена, а муж! Муж, на всех законных правах, как и ты! Не обязательно было меня похищать со свадьбы! Да где ты вообще слышал, что это делает муж? - А ты предпочел бы, чтобы тебя скрутили и увезли свидетели? – не унимался Адонис. Даже не скрывал своего смеха, сволочь. Под «свидетелями» он подразумевал, конечно же, моих секьюрити, и, представив себе, каким образом они бы меня похитили, поймал себя на мысли, что меня вполне устраивает лошадь. - Ладно тебе, Тиш, - Аду, наконец, удалось заключить меня в объятия. – Я же видел, что тебе самому надоела та толпа малознакомых людей. А будешь злиться, превратишься в сварливую жену. Злиться я уже хотел было перестать, но замечание Ада снова плеснуло в огонь керосину. Я уколол его взглядом. - Могу начать прямо сейчас, - поддел я. – Что это за шалашик для первобытного язычника? Номер в отеле трудно было снять? О, что это?! Неужели мне впервые удалось заткнуть самого Адониса Оболенского? Хоть в глазах супруга еще и плескались насмешливые искорки, достойных слов для ответа он явно подобрать не мог. Не смотря на все свои попытки. Хм, если так, то меня вполне устраивает статус сварливой жены. Приятно ощущать безапелляционную власть над Адом, вхожу во вкус. Жаль, наслаждался я недолго. Не справившись с эпической формой, муж перешел к насильственному методу, нагнувшись, закинул меня на плечо и потащил в одному ему известном направлении. - Ад! – принялся сопротивляться я. – Поставь меня на место! Ты просто варвар! Куда ты меня тащишь?! Ад! Я сейчас драться буду! Драться я не стал. Адонис быстро остудил мой пыл, макнув меня в морскую воду. Прям так, сгрузил с плеча и кинул в море. Животное! Оболенский тут же подтвердил свой статус, набросившись на выползающего из воды меня с поцелуями. Прижал к мокрому песку, атаковав мои губы без предупреждения. Раздвинул коленом ноги. - Нет! – разгадав его намерения, вырвался из плена его рук я и пополз прочь, спасая свою честь. – Не вздумай ко мне в ближайшее время прикасаться! У меня по твоей вине задница болит! - Не разрушай традиции, твоя задница только удовольствие получит, - ухватил меня за ногу Ад и потянул на себя. - Пусти, маньяк свадебный! Я не буду делать это на глазах у всего народа! - Не волнуйся, до утра сюда никто не заявится, - вернув меня в исходное положение, Ад возобновил наш поцелуй, коснулся моей шеи пальцами, вызывая импульсы. Долго сопротивляться Адонису я никогда не умел, к тому же, чтобы я ни говорил, атмосфера возбуждала и будоражила кровь. К мокрому телу лип песок, волосы перебирали волны плескающейся морской кромки, пробирались между песком и моей спиной, просачивались под одежду. Прилипшая к телу, она больше не скрывала моего желания. Я и сам, потеряв голову, отвечал на соленые поцелуи любимого. Позволил ему раздеть меня, помог раздеться самому. Утопая в невероятных ощущениях, когда вода ласкает кожу, а, едва она отхлынет, эстафету подхватывает теплый ветерок, разделяя негу с Адонисом, я сгорал от неистовства, стонал от прикосновений жарких ладоней мужа, был счастлив от одной только мысли, что мы супруги. Ад в этот раз был со мной как никогда мягок, наверное, таким он не будет уже никогда. Протянув пальцами невидимый след вдоль моего бока к бедру, и затем по ноге к коленке, он впивался губами в мою шею, ключицу. Возвращался к скуле и целовал ухо. Толчки были нежными и полностью направленными на мое удовольствие. Я даже о недавнем дискомфорте думать забыл. Закат дарил коже Ада восхитительные оттенки, вызывал во мне новый всплеск эмоций, истома заполняла все тело, опиумом отравляла сознание. Постепенно Ад перешел к более динамичным движениям, перехватил мой член у основания и поймал такт толчков. Прижал одну мою ногу свободной рукой к своему плечу. В глазах все померкло, я чувствовал только нас двоих, две воедино слитые души. Обжигающие друг друга, дополняющие, единое высшее существо, которое не может быть разделено на части. Волна наивысшего наслаждения, подобно морской, взяла начало от низа живота, лавой раскатилась по всему телу и вмиг сожгла рассудок, разбилась в голове на мириады брызг, словно о камень. Рассыпалась золотистой пылью оргазма. Со мной остался только один, бесконечно наполненный, мир – мой Ад. - Тиш, - слегка касаясь обнаженной кожи и заодно стряхивая прилипшие к телу песчинки, Адонис приподнялся и, подставив руку под голову, заглянул в мои глаза. – Если ты хочешь… ну… меня хочешь… - Я не хочу, - уловив его мысль, покачал я головой. – Меня устраивает так, как есть. Столкнувшись с недоверчивым взглядом мужа, не сдержал теплой улыбки. Провел костяшкой указательного пальца по чуть колючей щеке. Я даже никогда не думал, чтобы самому вкусить Ада. Да и нелепо это как-то выглядеть будет. Если это возможно, я хотел бы, чтобы все оставалось так, как есть. Мне не нужно другого счастья. - Правда, - подтвердил я, рассеивая все сомнения Адониса. – Ты удовлетворяешь меня до отказа. Я по уши влюблен в тот Рай, что дарит мне мой Ад. Ад сморгнул и, прижавшись щекой к моей ладони, коснулся губами сгиба моего запястья. Потом эти губы тронула тень улыбки. Улыбки человека, который нашел то самое главное в своей жизни, но у которого еще все впереди.