Зимнее цветение сакуры

Глава 8. Пип...пип... раздражающе пищали медицинские приборы. Тересия, сжавшись, сидела в углу: она уже не могла этого выслушивать. Врачи утверждали, что девушка, подключенная к аппарату жизнеобеспечения, уже не выйдет из комы, что ее мозг погиб, и что ее бесполезно держать так. Хелен в отчаянии молилась каждую ночь и отказывала врачам. Бой Сакуры и Фауста VIII был в конце июля, а сейчас уже январь. Кома, конечно, не самая долгая, но все медики в один голос твердят о смерти мозга... будто под гипнозом. А ведь они не проводили дополнительных обследований. Но Тересия знает, что девушка еще жива, ведь ее душа не покидала тела. Слава Великому Духу, что Хелен хоть и слабая, но жутко упертая женщина. Вчера из Лондона прилетел Эндрю. Это хорошо, он очень умен, и если не попадет под действие этого гипноза, то Сакуре позволят проснуться. А в ящике прикроватной тумбочки (нахождение которой в этой палате было не совсем понятно для Тересии), в самом верхнем, лежали мобильный оракул и серебряная зажигалка Хикари, которую девушка таскала на удачу. Дурацкий оракул! Если бы его не было, то с Сакурой все было бы хорошо!.. Если бы только его не было... Была глубокая ночь. Эндрю уговорил Хелен уйти из больницы. Дежурная медсестра заглядывала пять минут назад: больше никто не зайдет до утра. Из голубых глаз капали слезы - ее угнетало такое существование. Блондинка поднялась с пола и подошла к кровати. На секунду немке показалось, что шоколадного цвета ресницы задрожали. Но приборы не показывали изменений. Звук мобильного оракула разбил тяжелое напряжение. Сакура резко раскрыла глаза. В следующую секунду она уже попыталась сесть. - Милая, тише, не надо, - Тересия остановила девушку. - Тебя все равно не выпустят отсюда. Шатенка раздраженно скривила свое красивое личико. Она проиграла и теперь не могла пропустить бой. Чуть позже появился Талим. Он старался по возможности навещать девушку. - Сакура-Чан, как хорошо, что ты пришла в себя! - молодой человек заботливо улыбнулся, хотя на его лице читалось сильное беспокойство. - Что-то случилось? - спросила Тересия. - Да. Вам не следует ни в коем случае участвовать в следующем бою! Ваш противник слишком опасен! - голос Талима был очень нервным. - Я не знаю, почему Великий Дух так решил, но от боя вы должны отказаться! - Не думаю, что мы вообще смогли бы участвовать. Когда будет бой? - блондинка чувствовала прожигающий взгляд шаманки. - Через две недели, - брюнет открыл ящик с мобильным оракулом и посмотрел на треснувший дисплей. - 21-го числа. Неожиданно скучная больничная палата наполнилась безрассудством и решимостью. Эти два чувства раскрасили белые стены. Она не собиралась сдаваться или вообще не приходить на бой! Она примет его! И она не отступит! Теперь она готова даже к смерти! Она встанет на ноги за две недели! Ее уже ничто не способно переубедить! - Но, Сакура... - с мольбой в голосе попросила Тересия. Слезы вновь навернулись на глазах. - Это опасно... очень опасно... Бесполезно! Хошино зажглась подобно свече: даже осознавая свою гибель, она не собиралась гаснуть. Все девичьи мысли были устремлены к новой схватке... к схватке, которая приведет ее к старому другу. Утром ее отцепили, как это назвала сама девушка, от части аппаратов. Шатенка изрядно потрепала медсестрам и врачу нервы, жалуясь на все на свете, включая отсутствие у нее жабер и смерть Сириуса Блэка из "Гарри Поттера". Потом ей пришлось разыграть спектакль перед матерью и полицейским по поводу того, что она не помнит, что с ней случилось. А план зрел подобно яблоку на ветви. Оно было уже желтым - оставались детали. 13-ти дней ей хватит сполна, ведь все предельно просто. Дни шли. Сакура набиралась сил. Ради этого она даже ела ненавистную больничную еду. Талим уже забросил идею отговорить подопечную. Будильник известил девушку и ее духа, что пора выбираться из больницы. Половина второго ночи. Бой назначили на три часа. Шатенка скинула одеяло. Джинсы, футболка, куртка и ... босоножки. Да, пока они единственный подходящий для Тересии предмет. - Надень носки, - сказала блондинка. - Да, да, сейчас. Десять минут спустя Сакура уже перелезала через забор, сдерживая желание рыдать от боли. Бой должен состояться на территории одной из токийских школ. Хорошо, что зима выдалась теплой, и снега было мало. Хотя бежать все равно было неприятно - ноги отвыкли за месяцы. - Где же Ваш противник, Хао-Сама? - с усмешкой спросил Люциус, прекрасно понимая, что, скорее всего, та девушка вообще не придет. - Ну, мы дождемся начала боя, осталось всего 15 минут, - улыбнулся шатен, его заинтересовала фамилия оппонента - Хошино. Когда-то Асакура хотел заполучить талантливого шамана с такой же фамилией, но опоздал - он погиб, оставив жену и дочь. - Если эта девочка та... Он не успел договорить - это перестало быть нужным. У угла школьного здания, опираясь на стену и держась за живот, пыталась отдышаться девушка с длинными шоколадного цвета волосами, а рядом с ней находился дух блондинки в военной форме. - Хошино Сакура, я прав? - громко поинтересовался шаман и, получив утвердительный кивок светловолосой, представился. - Мое имя Асакура Хао. Рад встрече. - Я... тоже... - закашлялась шатенка. - Прошу прощения... я едва не... опоздала... - Ничего, - Хао встретился взглядом с шоколадными глазами, в этот момент он перестал сомневаться: на него смотрели глаза с фотографии Хошино Хикари. Но то, что больше поразило будущего Короля Шаманов, это невероятный взгляд: две огромные эмоциональные волны - боль и решимость - они накатывали на сознание и друг на друга. Жгучая боль и пламенная решимость, казалось, именно это мешало девушке отдышаться. - Может, Вам лучше отказаться от боя? - с интересом спросил Хао. - Ни за что! - в шоколадном взгляде мелькнула ярость. - Я что, по-твоему, зря две недели придумывала план побега?! Я что, зря от этой чертовой больницы до этой чертовой школы бежала в босоножках, которые мне велики?! Я уже проиграла один бой! Все! С меня хватит! Победа или смерть! Последние слова девушки были сказаны с таким вдохновением, что это поразило шамана. Такого человека было бы не плохо иметь рядом. Асакура разбирался в людях: такие очень преданы, особенно идеям. Прозвенели мобильные аракулы, известив о начале боя. Шатен отпрыгнул от оппонентки, позволяя ей опомниться. Он не знал, почему так поступил. На крыше школы находился Талим, выполнявший роль наблюдателя. - Тересия, победа или смерть! - очень тихо произнесла Хошино, Хао понял, что она сказала, лишь потому что мог читать мысли. - Der sieg oder der tod! - повторила немка с невероятной покорностью. Сакура встала в боевую стойку, которую ни сам шатен, ни сопровождавшие его никогда не видели. Но из-за неловкого движения девушка оскалилась от боли. В ее сознании мелькнули воспоминания ее прошлого боя. В душе Асакуры, в самой недоступной глубине, появилась жалость: шатенка, несмотря на раны, пришла на этот бой. Но вместе с жалостью было восхищение - она была сильнее, чем выглядела, по крайней мере духовно... И еще что-то, такое странное, необычное, будто лишнее, но очень приятное. Длинные шоколадные локоны, ниспадающие на плечи и слегка обвивающие тонкую талию, такие же молочно-шоколадные глаза, при взгляде в которые вспоминались сладость и нежность лакомства, слегка приоткрытый рот, учащенное дыхание - она привлекала... Хао даже не думал, что в этой девушке, нет, еще совсем девочке влекло его, он просто хотел держать ее рядом. А Хошино ждала - она боялась бездумно нападать. - Тебе ведь нужна победа? - спросил Асакура, чем испугал шатенку. - Да! Иначе меня бы здесь не было! - Присоединяйся ко мне, и я откажусь от боя в твою пользу, - шаман, казалось, пересилил себя, говоря это. - Что?.. Нет. Сразу нет! - Сакура встрепенулась подобно маленькой замерзшей птичке. - Почему? - Хао все больше поражал своих последователей: он приблизился к девушке, его голос был тихим и наполненным сожалением. - Я просто ищу человека - я не собираюсь участвовать в турнире после встречи с ним, - Хошино отошла на шаг назад. - Мило, - усмехнулся мужчине в теле мальчишки. - Хорошо, но мы еще увидимся. А это маленький презент... Он быстро преодолел то небольшое расстояние между ними и с желанием впился в нежные губы девушки. Он почувствовал невероятный страх шатенки, продиктованный ей излишне обострившимся инстинктом самосохранения. Она отскочила назад, как только Асакура ослабил объятия. В шоколадных глазах читалась обида на столь "ужасное", по ее мнению, оскорбление, как кража ее первого поцелуя. - Возвращайся в больницу, Сакура-Чан, - спокойно произнес Хао, а потом повысил голос. - Судья, я отказываюсь от боя в пользу своего противника! Шаман со своими товарищами уже был на другом конце школьного двора, когда услышал брошенное ему в след обиженное детское "Сволочь!", наполненное романтическо-интелегентным огромным самомнением. Ему стало смешно.