Рука Дениса была горячей, буквально сочилась влагой, и сжимать его пальцы в своих стало тяжеловато — в любой момент выскользнешь. Он пах страхом. Виктория никогда не ведала подобный аромат, исходивший от людей, но теперь впервые сумела познакомиться с ним. Невозможно было объяснить, на что это было похоже, это не материальный запах, а нечто иное, то, что ты ощущаешь, но какими-то несуществующими рецепторами, вторым носом, можно сказать. Юноша напряг все свои мышцы, те стали твердыми, как если бы поверхность кожи смазали толстым слоем гипса. Денис в любой момент был готов действовать: бежать, драться, а может и прыгнуть до самого потолка, если пол внезапно уйдет из-под ног из-за очередного кратковременного землетрясения.
Вика же пребывала в состоянии, которое она могла назвать просто:
«забвение сознания». Подобное возникает лишь в тех ситуациях, когда вокруг тебя происходит невесть что, а ты настолько шокирован всем этим, что твой мозг просто зависает, как процессор старого компьютера, не может справиться с таким
«тяжелым» потоком информации. И ты идешь по школьному коридору, чувствуешь некое обманчивое спокойствие, толику опьянения, но знаешь, что в конце наступит паника, если твой старичок-процессор переживет хотя бы это и не загорится самовольно.
«Я очнулась в морге, повсюду были ожившие мертвецы. А я защищалась с помощью какой-то фантастической силы… Просто подняла все вокруг в воздух, будто все лишилось веса. И управляла всем этим, не задумываясь… Не страшась. Возможно, это сон. Но если все сваливать на сон, то и весь этот апокалипсис в Тарасово — тоже сон. Все сон. И ты — героиня сна. Героиня без реальности». Во что верить, что считать правдой — она не знала. Поэтому решила договориться с самой собой, что все, что она видит, будет являться реальностью. Потому что отделять правду от вымысла стало невозможно. И легче эти два понятия сделать чем-то одним. Так ты, по крайней мере, не сразу сойдешь с ума. Может быть.
Актовый зал сплошь и рядом был занавешен шторами из паутины, плотной, смахивающей на готовый белый шелк, слегка замаранный, но высокого качества. Огромное помещение смердело, воняло чем-то давно разложившимся, что даже падальщики трогать не станут. Стены крошились, большая часть обоев, наклеенных поверх советских деревянных панелей, лежала на полу, а сами панели изъедены червями и плесенью. Ламинат вздулся, сочился чем-то маслянистым. Вика старалась ступать на пол осторожно, опасалась, что ее нога попросту провалится в логово к каким-нибудь плотоядным насекомым. А насекомых здесь было огромное количество, что не счесть. На сидениях восседали фигуры, некогда бывшие школьниками. Теперь все существовали под толстыми бинтами паутины. Скорее всего дети уже мертвы — каждый из находившихся в этом зале. Маленькие тела попадали на пол, какие-то сломались, так как тонкие кости уже не были в состоянии поддерживать конструкцию. А внутри этих «статуй» проживали те самые мухи, что Виктория встретила еще на улицах города. Только теперь они казались более активными, ожиревшими, а их крылья достигали таких размеров, что они могли бы запросто назвать себя бабочками.
Денис вздрогнул и тяжело задышал. Сжимая его руку, Вика нащупала пульс парня. И тот был учащенным, почти что угрожал жизнедеятельности сердца. Девушка и подумать не могла, что сердце человека умеет биться с такой частотой.
— Что здесь происходит, Вика? — тяжело сглотнул он, и по его щекам заструились узенькие слезы.
Впереди раздались шаги. Некто возник на сцене, раздвинул шторы из паутины и вытянулся во весь свой огромный рост перед молодыми людьми. Девушка сразу узнала его. Тот парень в маске, что дрался с Димой в подъезде. На этот раз маска была на все лицо, состояла из плотной черной ткани, оставляла свободными лишь глаза. Его черный плащ с капюшоном, как у смерти с косой, насылал на него еще большую тень таинственности. Про таких говорят:
«очень странный и опасный тип». И он действительно таким был.
— Хотел бы я знать, хотел бы я знать, малышка, — обратился парень в маске к Вике и, судя по всему, улыбнулся, о чем свидетельствовали появившиеся гусиные лапки у внешних уголков его глаз. — Но лучше тебе спросить у своего спутника. Думаю, он найдет, что ответить.
— Кто ты такой? — Денис занервничал еще сильнее, но голос его звучал ровно и без дрожи, будто существовал отдельно от молодого человека.
— Люди называют меня по-разному, — он спрыгнул со сцены на вздувшийся пол и прошелся вдоль ряда кресел, прикоснулся к одному из мертвецов, затем громко ухмыльнулся, почти что с издевкой. Можно было подумать, что вся эта картина вокруг его ничуть не пугала. — Хотя я уверен, что тебе не нужно говорить ничего. Ты и сам догадаешься.
— Краевед?
— Бинго! — радостно захлопал тот в ладоши и засмеялся. — Ты хорошо подготовился, чтобы вернуться. Оставил все необходимое. Но ты не думай, что такими действиями сможешь всех обмануть. Наша дружба, какой бы они ни была, стоит порядком ниже моих идеалов. И не все эти идеалы разделили, к сожалению. Например, моя любимейшая сестра. Она считает твою трагедию едва ли не своей личной. И я ее прекрасно понимаю. Но… Я думаю о спасении этого города. А не о том, что когда-то было в моем прошлом.
Денис краем глаза заметил зеркало на всю стену недалеко от окна. И не удивился, когда вместо своего отражения увидел совершенно другого человека. Дмитрий смотрел на него с грузной усталостью, был истощен, весь измаран и будто желал как можно скорее сгинуть и никогда сюда не возвращаться. Но он стоял и слушал, как красноречиво разговаривал с ним Краевед. Вика проследила за взглядом своего друга и, возможно, увидела то, что увидел он. И это ее нисколько не поразило, она с таким же спокойствием лицезрела Диму и все так же крепко сжимала его горячую руку, не смея отпускать даже на миг.
— Зеркала не врут, — прошептал Краевед. — Только в них заключена правда этого мира. Глаза можно обмануть, а зеркала — нет. И я очень грамотно пользуюсь этим правилом. Ты все еще мой друг, Дмитрий. Я это говорил тебе недавно. И повторяю снова. Но судьба этого города для меня важнее. Мне следует убить тебя, — в его руке возник пистолет, он направил оружие прямо на Дениса и нажал на курок.
Раздался хлопок. Вика вскрикнула и самопроизвольно выставила руки перед собой. Она услышала шум, затем мимолётный свист. Пуля остановилась в нескольких сантиметров от молодых людей, развернулась и полетела в другую сторону. Прямиком в зеркало. Стеклянная поверхность покрылась трещинами и в виде крупнокапельного дождя осыпалась на ламинат. Краевед разочарованно вздохнул, затем, будто повторяя движение девушки, взмахнул рукой.
Вика поняла, что взмыла в воздух, пролетела несколько метров и приземлилась недалеко у двери. Боль последовала не сразу, но, когда возникла, девушка не смогла сдержать отчаянный крик. Она в ужасе уставилась на Краеведа и встретилась с его глазами, излучавшими радиационное самолюбие. Денис обернулся и быстрым шагом направился к девушке, но Краевед таким же образом сбил его с ног, после чего стал перезаряжать пистолет. Денису не хватило времени, чтобы подняться. Парень в маске наставил на него оружие и выстрелил, затем еще один раз. Денис затих и упал на пол. Вика в ужасе вскрикнула и бросилась в сторону Краеведа, выставив руку перед собой. Ее одолела неутолимая ярость, она была готова уничтожить этого человека, раздавить одной лишь силой мысли. Вика представила, как поднимает его в воздух, как что-то невидимое опоясывает его талию вокруг , а потом выплескивает содержимое тела наружу. Но тот словно читал все ее мысли и направил силу девушки против нее самой. Вика поднялась над полом, но пробыла там лишь пару секунд, затем плашмя рухнула вниз.
— Твои фокусы против меня бессильны, — усмехнулся Краевед и направил свой взгляд на Дениса.
Тело молодого полицейского зашевелилось. Тот издал тяжелый вздох и открыл глаза. Но этот взгляд не принадлежал Денису. Вика ясно видела глаза Дмитрия. Огромные, полные ненависти и звериного ужаса. Из его груди выливалась кровь, он прижал к пулевому ранению руку и попытался выпрямиться, но тело оказалось полностью обессиленным.
— Зачем ты вовлек сюда эту девушку? — обратился Краевед к Диме и указал на Викторию. — И какого черта ты сотворил с ней?! — впервые в голосе этого парня слышалось сочувствие, но не к Диме, а именно к Вике.
— Уходи отсюда, если хочешь выжить, — он обратился к девушке.
— Отпусти его! Я не знаю, что с ним такое и кто он такой, но не позволю, чтобы ты его убил, — она с трудом говорила от волнения, но достаточно уверенно, чтобы этот человек выслушал девушку внимательно и даже задумался над ее словами. — Хотя бы потому, что он спас меня…
— Спас? Ты попала в этот кошмар из-за него. Эти пули, — он указал на раны Дима, — сдержат его лишь на некоторое время. Затем в нем пробудится такой монстр, которого у тебя не хватит сил пожалеть. Поверь мне. Думаю, ты уже столкнулась с его второй сущностью.
— Вика… — Дима вновь принял облик Дениса и с мольбой взглянул на девушку. — Пожалуйста… Помоги мне.
— Единственный способ все остановить — отрубить голову проблемы. Я так долго к этому шел, — прошептал Краевед и направился к сцене. Поднявшись на нее, он приблизился к громоздкому пианино, заглянул за него и достал оттуда какой-то длинный чехол. Из чехла он вытащил внушительного размера предмет из блестевшего металла. Как оказалось это был меч, судя по всему, самурайский.
Краевед изящно порезал воздух мечом, затем выставил перед собой и пошел прямиком к Денису, который уже с трудом сидел из-за ослабевшего тела. Вика в ужасе смотрела за всей этой картиной. Она понимала, что сейчас на ее глазах произойдет казнь невинного, как ей казалось, человека. Парень в маске вот-вот замахнется, последует удар, и голова Дениса или Димы, — кем являлся этот молодой человек, она точно не могла сказать, — отлетит в сторону. А она ничего не сможет сделать. Краевед вновь отбросит ее назад, поднимет в воздух, а может даже убьет выстрелом, потому что его главная цель не знает преград.
Парень в маске поднял холодное оружие над собой, меч засверкал в лучах утреннего солнца. Вика плакала от страха, полного бессилия и непонимания. Денис тоже плакал и смотрел на нее. Умолял вмешаться. Она села на пол, поджала под себя ноги и закрыла глаза. Пусть произойдет то, что должно произойти. Возможно, это и вправду закончит весь этот ад на земле. Меч разрезал воздух и раздался удар. Краевед внезапно вскрикнул и выругался. Девушка открыла глаза и увидела рядом с парнем в маске облако черного дыма.
— Решил поиграть со мной? Давай — поиграем!
Позади Краеведа возник образ, сначала туманный, почти как у призрака, а потом обрел видимые черты. Из воздуха стали вырисовываться темно-серые кроссовки фирмы «Найк», небрежные джинсы, затертые до безобразия, последними появились черная ветровка с накинутым на голову капюшоном и, собственно, лицо обладателя всей этой одежды. Это был Денис. Но в нем было что-то такое, что делало его совершенно другим. Белые волосы, почти что седые. Облик белобрысого Дениса не на шутку встревожил Краеведа и тот лихорадочно схватил свой меч.
— Я уже в игре, — на лице Дениса возникла кривая улыбка, и он уверенным шагом двинулся в сторону парня в маске.
Беловолосый полицейский разбежался и, совершенно плюя на то, что у его противника меч, бросился прямиком на Краеведа. Два мужских тела взмыли в воздух и пулей полетели в сторону стены. Та не выдержала удара и позволила сражавшимся проникнуть в соседнее помещение. Вика в непонимании проследила за этим действием и поняла, что ее сознание требует срочного отдыха, так как наступила критическая перегрузка. Она поднялась на ноги, но все время опиралась на спинку сидения, опасаясь, что попросту свалится в обморок. Но девушке удалось уверенно удержаться на ногах. Она обернулась и приметила около сцены валявшийся пистолет. Наверное, Краевед выронил, когда на него набросился Денис. Или все-таки Дима? Вика решила, что больше не будет спрашивать себя об этом. Все равно не поймет без ясных объяснений.
«Просто возьми пистолет и покинь эту чертову школу. А потом что-нибудь придумай».
Совсем рядом раздались крики и звук упавшей стены. Скорее всего через несколько минут от школы останутся одни руины. Лучше уйти отсюда до того момента, когда эти парни полностью здесь все уничтожат.
Пистолет не был тяжелым. Оказался почти что невесомым, будто сделан из пластика. Стрелять Вика не умела, но это не отменяло того факта, что сейчас ей оружие просто необходимо. Она изучила огнестрел более внимательным взглядом и вынула магазин с патронами. Пули не были сделаны из металла. Это были капсулы из твердого материала, прозрачные, а внутри обитала некая жидкость красного цвета. Значит, Краевед использовал это оружие, чтобы… Чтобы обезвредить силу Димы? В любом случае, пистолет окажется полезным. Она убрала его в задний карман и почти бегом направилась к двери, которая едва держалась на петлях из-за сломанных стен.
В коридоре присутствовало много строительного дыма. Целые облака, сделавшие видимость практически нулевой. На полу покоились обломки оконных рам, осколки стекла, какие-то документы, разорванные на части учебники. Даже нашлось место глобусу, который разломился на части, как переспелый арбуз. Девушка остановилась и прислушалась. На всякий случай выставила перед собой пистолет, представила, как будет держать его, когда из-за угла на нее выскочит оживший мертвец, весь в паутине и насекомых. Но никого поблизости не было. Гробовая тишина и свист ветра под ухом. Давящая атмосфера данного места царапала все внутри, наращивала и без того огромные запасы паники. Вика глубоко вздохнула и направилась вперед. Нужно найти лестницу, спуститься на первый этаж, покинуть здание. Ничего сложного.
Только куда пропали эти двое? Неужели переместили свой бой на улицы города? Вполне вероятно, если в здании ничего не слышно. Хотя возможно, что оба уже погибли. Виктория бы этому не удивилась.
Лестница была завалена упавшей стеной. Перелезть через препятствие вряд ли выйдет. Придется искать пожарную лестницу.
«Как это знакомо, тебе не кажется?» Выглянув в окно, девушка все-таки нашла необходимый объект. Она встала на подоконник, вылезла наружу и в страхе посмотрела вниз.
«Вот так и будешь уходить по пожарным лестницам. Пока не погибнешь». И долго ей придется бегать, уходить, спасаться от того, что она не знает и не понимает? Легче было отпустить руки и просто полететь вниз, ощутить, как асфальт разрывает череп на две части, а сознание обретает ту легкость, в которой девушка так нуждалась. Но руки мертвой хваткой вцепились в лестницу, и Вика осторожно стала спускаться вниз.
На улице было тепло, по-летнему жарко. Запахло маем, настолько остро, что девушка почувствовала себя чуточку легче. Она так надеялась, что все это настоящее, что внизу вновь тот самый знакомый мир, без живых мертвецов и каких-то пугающих странностей. Она спрыгнула на землю и огляделась.
Весь школьный двор был покрыт густой растительностью. Трава доходила до подбородка, а деревьев было так много, что стены мегаполиса с трудом удавалось рассмотреть. Само здание школы пребывало в полном забвении. Граффити, мусор и выпавшие окна свидетельствовали о том, что это место заброшено уже несколько лет.
«Значит, все те дети, вся та школьная жизнь — призраки из прошлого? И всех этих трупов в паутине не было?»
В кустах раздалось чье-то шевеление. А из-за школьного леса долетели звуки проезжавших автомобилей. Вика напряглась и стала в страхе искать выход из этого места. Шум усилился, и через несколько секунд в траве возник мужской силуэт. Молодой человек пытался встать, но у него плохо получалось. К тому же он был весь в крови. Парень повернулся к ней и показал свое лицо, скрытое под плотной маской. Вика машинально наставила на него пистолет и тяжело задышала. Ей было так страшно в этот момент, что она боялась попросту описаться. Хрупкая она стоит с предметом, которым даже не умеет пользоваться. Едва не плачет. А перед ней огромный парень, с невероятной силой, способной раздавить хрупкое женское тело, как букашку.
Но Краевед ничего не сделал ей, лишь спокойно вздохнул и поднялся с земли. Он дотронулся до рваной раны на своей шее и зашипел от неприятных ощущений.
— Заживать будет долго. Несколько часов, — с досадой произнес он и посмотрел на Вику. — Опусти пистолет. Все закончилось. Твой друг ушел.
— Объясни мне! — с надрывом прокричала Вика. — Что это сейчас было?
— Я и сам не до конца понимаю, — пожал плечами он и направился к Вике, после с легкостью отобрал у той пистолет.
Вика опешила от его наглости и отошла на пару шагов назад. Коленки задрожали еще сильнее. Но Краевед излучал что-то такое, что позволяло ощущать рядом с ним некое спокойствие. Вряд ли он в данный момент представлял для девушки хоть какую-то угрозу.
— Дима пытается спасти то, что от него осталось. И твой друг стал его заложником. Мне крайне жаль этого молокососа с полицейскими погонами. Но единственный способ спасти Дениса — прикончить. Но сейчас я обнаружил неожиданный сюрприз. Ты и сама его лицезрела. Я предполагал, что такое возможно… Но чтобы вот так…
— Ты хочешь сказать, что это был не Дима и даже не Денис?
— Да. Это я и хочу сказать, — монотонно закивал тот и тяжело вздохнул. — Это кто-то другой. Или нечто другое. Не знаю, как правильно назвать. И оно обмануло и меня, и тебя. Да и насторожил тот факт, что ты вообще здесь. Потому что не знаю, кто ты вообще такая и какова твоя роль в этом спектакле. Твоя сила огромна, хоть и находится в зачаточном состоянии. Это очень интересно, знаешь ли. И может представлять опасность. Но из этого можно сделать выгоду.
— Какую еще выгоду?
— Покажет время, — ухмыльнулся он и стал рукавом вытирать кровь со своей шеи. — Черт, боль невыносимая. Все потратил на твое исцеление.
— Исцеление? — Вика невольно дотронулась до груди и вспомнила о том, что еще недавно там были отверстия от пуль.
— Да. Я бы не смог оставить тебя там умирать. Но это Нечто, походу, воспользовалось этим и заманило нас в свою ловушку. Посреди ночи ты пришла сюда, в эту заброшенную школу. И мне ничего не оставалось кроме как последовать за тобой. Он как-то влияет на тебя. И я хочу понять эту связь. По крайней мере, ты можешь опять привести меня к нему.
— Мне страшно, — прошептала Вика и опустила голову. — Просто хочу, чтобы это закончилось, — она всхлипнула, прижала руку к губам и заплакала.
Краевед подошел к ней и осторожно положил руку на ее плечо.
— Я тоже хочу это остановить.
Он еще некоторое время молча смотрел за тем, как плачет девушка, явно пытаясь придумать утешительные слова. Вика с укором уставилась на него и сердито смахнула руку парня.
— Отойти, — прорычала она и вытерла нос тыльной стороной ладони. — Лучше скажи, что стало с моей подругой.
— Они и ее друг в безопасности. Здесь, неподалеку. В гостинице у заправки.
Вика кивнула и посмотрела на свои волосы, которые по-прежнему были каштанового цвета.
— А почему они снова темные?
— Это побочный эффект исцеления, — хмыкнул Краевед. — Волосы тоже вылечились. Обесцвечивание их сильно повредило. Вот они вернулись в изначальную форму.
— Ладно... Цвет волос меня сейчас мало интересует, — Вика устало поглазела на его проглядывавшую сквозь маску ухмылку. — Отведи меня к подруге. Это все, что я сейчас хочу после всего увиденного и пережитого.
***
Промозглый дождь щипал кожу. Он воздействовал по подобию крутого кипятка: вся телесная ткань разбухала, наполнялась слизистой жидкостью, а потом словно сползала вниз, обнажая внутренние мышцы и спрятанные под ними органы. Денис ощущал себя без кожи, и был уверен, что его ощущения не врут. Молодой человек кричал от боли, падал, царапал сломанными в кровь ногтями землю, рычал, как одичавший волк. Его пытались связать, лишить возможности сопротивляться боли, но силы парня не иссякали. Он дрался с пеной у рта. Что-то кричал, плакал, надеясь, что это снизит кошмарные спазмы, которые, казалось, стремительно убивали.
Влага остывала, становилась леденящей. Боль медленно таяла, смывалась крупными каплями вместе с грязью. Теплые нежные руки обнимали его за плечи, поглаживали по слипшимся волосам. Чей-то приятный голос шептал некоторые слова, но шум непогоды делал их смысл неуловимым. С болью пришла тоска, беспричинная. Парень рыдал, как девчонка, всхлипывал, сжимал расцарапанными пальцами расплавленную ливнем землю, копался в ней, как пес в поисках мифической косточки. На губах чувствовался медный привкус. Кровь. Он прокусил язык, едва не откусил его половину — настолько сильно зубы впивались в собственную плоть. Грусть разрасталась по нему, как злосчастный вирус, заменяла собой ту нестерпимую боль, но не сделала состояние лучше. Теперь везде была только безграничная пустота: в организме, в мыслях, всюду, где он только мог или мог бы находиться. Дождь во тьме — абсолютный мир.
Она обнимала его крепко, со спины, обхватывала руками талию, гладила пальцами его грудь, живот, резко переходила к шее, а потом снова вниз, и так множество и множество раз. Девушка не останавливалась шептать, нежно, как любовница во время жаркого секса. Ее бессмысленные фразы пленили, освещали факелом ту тьму, что вгрызлась в его сознание, как чумная крыса.
— Этого нет, — слышал Денис сквозь усиливающийся с каждой новой каплей дождь.
— Этого ничего нет. Ничего…
Юноша открыл глаза и увидел под собой разрезанную пальцами землю. Она сверкала бликами близстоящих домов, бурлила в лужах и стекала куда-то вниз, кажется, в сторону водосточной канавы. Парень учуял свое надрывное дыхание, хриплое, как у древнего старика, что прощается с жизнью. Грудь хаотично надувалась и сдувалась, заставляла майку скрипеть от натяжения. Руки девушки были на его втянутом животе, острые ноготки гуляли по гусиной коже, изучали дорожку из волосков, слегка проглядывающие кубики пресса. Ее движения действовали как морфий, нагоняли туман на мысли, погружали в некий сон наяву. И Денис не смел этому противиться. Он хотел погрузиться в этот расплывчатый пьянящий мир и не чувствовать этих спазмов, этой режущей тоски.
— Этого ничего нет. Совсем… Дыши… Медленно. Вбирай в себя воздух до последней капли, почувствую жжение в легкий. Вот так.
Денис ее слушал, делал все, что она велит.
Ванесса улыбнулась у его уха и вздохнула, облегченно. Юноша посмотрел на нее. Ее азиатские черты лица казались нереальными, кукольными, слишком идеальными. А европейский носик, прямой, со слегка вздернутым кончиком будто и вовсе сошел со страниц какого-нибудь японского комикса, манги для взрослых, где совершеннолетние школьницы демонстрируют свои узенькие трусики под едва существующей клетчатой юбочкой. Ее нос идеально вписался бы в этот безобразный сексуализированный образ, так как возбуждал ничуть не хуже огромной смотрящей в подбородок груди и огромнейших бедер, которые не помещались ни в одно кресло. Губы бантиком растянулись в скромной улыбке, а на щеках образовались глубокие ямочки — настоящие миниатюрные ущелья на человеческом лице. Смотреть на девушку было сложно. Возможно, потому что она была слишком красивой для Дениса, а может и из-за того, и что она смотрела на него так же, как и он глазел на нее.
Впервые он видел ее без парика. Жгучая брюнетка, прическа — слегка удлиненный боб. Волосы Ванессы зажглись в свете неоновых городских огней, переливались радугой, раскачивались на ветру, как маятники часов.
Она помогла ему подняться, сделала это с такой бережливостью, будто перед ней крошечный ребенок со сломанной ногой. Неподалеку от них стояла машина с горящими передними фарами. Двигатель не был заглушен. Значит, состояние парня вынудило их резко остановить движение по трассе и покинуть транспортное средство. Денис ничего не помнил. В памяти возникла огромная брешь, и все воспоминания недавних событий вылились из него и утекли в водосточную канаву, уже навсегда и безвозвратно. Что вызвало ту боль и ту убийственную тоску, он не имел понятия. Да и не жаждал ничего об этом знать. Он был безумно счастлив, что сейчас ничего этого нет. Только холод, сырость и душевное спокойствие.
Он сел в салон автомобиля, опрокинул голову на спинку сидения и томно вздохнул. Ванесса закрыла за ним дверь, после села на свое место и нервозно погладила кожаный руль. Свет внутри салона позволил разглядеть на ее красивом лице толстый слой беспокойства. Она знала, что произошло. Но говорить не станет. Потому что знает, что Денису это знать необязательно. И он такого же мнения.
— Все теперь хорошо. Я ему не позволю, — она была сердита, а длинные ноготочки впились в руль, как когти хищника. — Не позволю, — она внимательно смотрит на Дениса и ласково улыбается, почти по-матерински. — Мы в Тверской области. Небольшая станция у железнодорожных путей. Поблизости есть «Макдоналдс». Заскочим туда, возьмем перекусить. Тебе надо поесть, потому что нам ехать всю ночь. Также надо заправить машину. Твоя задача просто расслабиться. Это самое важное.
— Хорошо, — кивнул тот, согласившись.
Она потянулась к бардачку и достала оттуда вытянутую пачку «Кент» с двумя кнопками. От сигарет запахло приторными ароматизаторами, но аромат был приятным. Девушка достала две штуки и одну протянула своему спутнику. Денис взял сигарету и зажал между зубов. Ванесса подожгла обоим табак и сделала длительную затяжку, после заполнила салон автомобиля большим облаком дыма. Юноша последовал ее примеру и позволил никотину проникнуть в его организм, так глубоко, что табачное облако чувствовалось даже в самом желудке.
— Ты что-нибудь помнишь? Что вызвало твой приступ? — она явно не хотела об этом спрашивалась, но решилась, хотя заранее знала ответ.
Денис отрицательно помотал головой и вновь засунул кончик сигареты в рот.
— Ты назвал имя. И я многое поняла.
— Имя?
— Краевед. Ты видел его. И между вами что-то случилось. Это вызвало у тебя самый настоящий ужас. Ты кричал от боли, — она приподняла рукав и показала свежую ссадину. — И мне пришлось вытащить тебя из машины.
Денис напряг память, но так ничего и не вспомнил. Снова замотал головой. Нет, нет. В голове пусто.
— Я видел это имя... Краевед, — задумчиво произнес он и вгляделся в огни приближающегося к станции поезда. — В телефоне. Он был в списке номеров.
— Это псевдоним. На самом деле его зовут Петр Гоутс. И он мой брат. Был им, по крайней мере, — девушка произнесла это с таким отвращением, будто говорит о каком-то террористе-смертнике. — Но наши пути разошлись. И никогда не пересекутся. Тебе не следует знать о нем ничего. Это не входит в наши планы.
— Значит, ему нужен я. И он как-то вышел на меня. С помощью моего сознания… — Денис знал, что несет откровенный бред, но по глазам Ванессы можно было понять, что в его рассуждениях присутствует толика истины.
— Ему нужен не ты, а то, что ты в себе несешь. Но я не дам ему это забрать. Можешь не сомневаться.
— Он ищет Диму. Правильно?
— Возможно, — Ванесса докурила сигарету и выбросила ее в открытое окно. — Но меня не интересуют его планы и действия. У меня есть, что ему противопоставить. Так что ни о чем не беспокойся.
— Это его люди напали на меня и на ту девушку, Сару, в кафе? — Денис приблизился к ней поближе и принялся докуривать почти что сгоревшую в его руках сигарету.
Ванесса напряглась от его вопроса и замешкалась, пытаясь подобрать слова для ответа. Она постучала ноготками по рулю и поджала губы.
— И, судя по всему, он не знал о том, кто я такой, пока ему на это кто-то не намекнул. Возможно, он понял это благодаря той Саре, а может и благодаря тебе. Я пытаюсь быть спокойным. Но все здесь видят во мне важный объект. Даже не важный, а враждебный, — Денис сказал это с такой явной издевкой, что заставил Ванессу напрячься еще сильнее и даже опечалиться.
— Сары больше нет. Она мертва. И она сделала все, чтобы ты оказался здесь, со мной. Больше тебе знать нечего.
— Я это уже понял. Но спасибо, что сделала намек. Теперь мне хотя бы что-то известно о том хаосе, что здесь творится.
***
«Макдоналдс» находился поблизости, всего лишь в паре сотне метров. Там же расположилась и заправочная станция. Ванесса остановила автомобиль возле топливораздаточной колонки и заглушила двигатель. Девушка потянулась к заднему сидению и достала оттуда свою миниатюрную кожаную сумочку. Порывшись в ней, вытащила кошелек, а из него банковскую карточку. Немного подумав, она отдала платежное средство своему компаньону.
— Заправишь машину, а я пойду возьму нам перекусить, — распределила обязанности та и без лишних слов вышла из салона автомобиля и, цокая высокими каблуками, направилась в сторону закусочной с большой буквой «М» на крыше.
Денис ухмыльнулся и покрутил карточку перед своим носом. Он догадывался, что та оформлена на поддельное имя. Если Ванессу кто-то ищет, то ее с легкостью можно найти, если та совершит какие-либо операции через свой собственный банковский счет. В таких случаях люди обычно пользуются исключительно наличными средствами, но эта темноволосая красотка не из тех, кто ищет легких путей. На нижней стороне карточки виднелось имя владельца, вырезанное латинскими буквами.
Сара Либер, прочитал парень и удручающе вздохнул. Наличие этого имени его даже не удивило, он догадывался, что встретит его вновь. На душе возникла тоска и разбавленная скорбь. Он знал Сару лишь миг, какие-то несколько часов. Но она помогла ему, была одной из первых, кто хоть что-то знал о происходящем. И теперь ее нет. Ванесса знает о ней. Знает очень много. Но рассказывать не собирается. Может быть, должно пройти некоторое время, а может эта информация из ряда тех, которые огласке не подлежат.
Юноша покинул машину и направился в сторону кассы. «Полный бак», — попросил он и вернулся к колонке. Взяв заправочный пистолет, он всунул его в автомобиль и стал ждать, когда горючее вдоволь напоит транспортное средство. Машина с удовольствием чавкала, поглощала каждую каплю бензина.
Тем временем из кафе вышла Ванесса. Она тащила с собой два пакета еды, а отдельно несла детский набор «Хэппи Мил» в приторно красной упаковке. Девушка на ходу пила «Пепси» из большого пластикового стакана и расслабленно улыбалась.
— Для кого подарок? — Денис указал на «Хэппи Мил» и с удивлением уставился на Ванессу.
— Не твое дело, — отрезала она и положила все пакеты на заднее сидение.
Один из них она вручила полицейскому без формы. Бумажный пакет пах весьма аппетитно и был обжигающе горячим. Заглянув внутрь, молодой человек обнаружил такой же стакан с «Пепси», небольшую порцию деревенской картошки и куриные ножки, прожаренные до золотистой корочки.
— Спасибо, — поблагодарил он и сел на сидение.
Он вытащил пару ломтиков картошки и засунул в рот. Много соли и масла, но вполне съедобно. Парень украдкой посмотрел на девушку и с умилением стал наблюдать, как Ванесса с противной аккуратностью пыталась есть. Ее крохотные губки испачкались в майонезе, и та их старательно облизывала, но соуса на них меньше не становилось. Девушка поймала на себе взгляд юноши и недовольно поморщила нос.
— Что? — вскинула брови та и стала торопливо вытирать губы кончиком салфетки.
— Ничего, — смущенно отвернулся тот, но через несколько секунд снова стал смотреть на нее. — Ты так ешь, что у меня даже аппетит разыгрался, — он достал куриную ножку и стал с жадностью поглощать ее.
Та закатила глаза, но едва заметно улыбнулась. Слова парня так или иначе понравились ей, хотя она и старалась строить из себя колючего ежа.
— Почему твой счет оформлен на Сару Либер? — Денис не сразу понял, что посмел задать этот вопрос, но знал, что не мог не спросить.
— Я и забыла, что сижу рядом с полицейским, — вздохнула она и отложила пакет с едой. — И что тебе так приелась та чокнутая девчонка? — Ванесса говорила о Саре пренебрежительно, будто по неведомым причинам ненавидела ее всеми фибрами души. — Она умерла. Вот и все. Конец истории. Ешь. И мы поедем.
— Ты знала ее. Очень близко. Я это чувствую, — голос юноши задрожал, и он прокашлялся, чтобы скрыть напряженность. — Извини. Знаю. Ты не хочешь со мной об этом говорить. Но мне важно. Эта девушка знала очень много. Я это понял, когда встретил ее, в свой первый рабочий день.
— Она была очень несчастна, — прошептала та и стала теребить пальцы. — Она потеряла все. И была заложницей самой себя. Еще бы чуть-чуть, и собственные страхи съели бы ее.
Ванесса снова потянулась к своей сумке, стала торопливо рыться в ней. Руки ее дрожали, но лицо оставалось невозмутимым. Денис внимательно смотрел на нее, пытался понять смысл слов девушки. Но та, как и полагается, говорила загадками. Из сумки вылез тот ужасный желтый парик. Его локоны спутались, а в некоторых местах и вовсе выпали, выставив наружу белую сеточку. Девушка медленно надела на себя искусственные волосы и стала прожигать Дениса отрешенными глазами. Она смотрела сквозь парня, куда-то вдаль. Юноша серьезно забеспокоился, но отводить взгляд не решался.
Неожиданно лицо Ванессы стало распухать, ходить волнами. Казалось, что под кожей ползают десятки насекомым, рвут плоть, кромсают мышцы и кости, не оставляют ни единого живого места. Девушка же оставалась совершенно неподвижной. Локоны парика стали делаться объемными, волнистыми и… живыми. Теперь не было дешевой желтой мочалки. Были самые настоящие белокурые волосы, сияющие в свете ночных фонарей. На Дениса смотрела Сара, она была уставшей, замученной, но при этом выжимала из себя что-то вроде приветливой улыбки.
Денис потерял дар речи. Перед ним сидела все та же Ванесса, в своей черной вызывающей одежде, но с головой совершенно другого человека, который вроде как должен быть мертвым. Но Сара жива и смотрит на него, изучает его реакцию, а затем тяжело вздыхает.
— Она действительно была несчастна, — тоненький детский голосок Сары озарил салон автомобиля. — Потому что была лишь инструментом, а не полноценной личностью.
Девушка потянулась к волосам и стала стягивать их вниз. Парик вновь приобрел безжизненный вид.
— Я могу изменять только лицо. Чтобы стать кем-то по-настоящему другим, приходится сильно стараться. И парик — одно из средств. Сара действительно стала частью меня, долгое время я жила ею, забывала о себе собственной. Теперь и ты знаешь об этом. Не хотела рассказывать это в такой обстановке. Да и вообще… Не хотела рассказывать. Это мое личное. И…
Денис прикоснулся к милому личику Сары, которое высовывалось из тела Ванессы. Она была такой юной, такой беззащитной. Пухлые губы были поджаты и дрожали.
— Сара — настоящая ты, — улыбнулся Денис и убрал руку. — Но сейчас тебе нужна сила. И Сара, как твоя слабость, стала грузом.
— Возможно, — по щекам Ванессы потекли слезы, но она быстро отвернулась и уставилась в окно, а когда повернулась, то Сары уже не было.
