Шкатулка

Позади шума никакого нет. Все тихо. Даже слишком. Понятное дело — птицы все разлетелись от звуков выстрелов, которые отгремели совсем недавно. А теперь они не рискуют возвращаться обратно, пока заросли прочесывали солдаты. Она чувствовала их присутствие слишком близко. Нужно забраться дальше. Она не могла. Крови слишком много, она быстро покидала тело. Очень-очень плохо. Зато он невредим почти, это хорошо. Элай обернулся в тот момент, когда ощутил неладное. Девчонка будто бы споткнулась обо что-то и повалилась на траву, тихо хныча, сквозь противогаз едва слышно. Вот это влипли. — Да ну вставай ты, — прошипел он, дергая ее за руку и заставляя сесть. Трава под ней уже красная была, а кровотечение и не думало останавливаться. Девчонка только с явным раздражением отмахнулась от него, будто от назойливой мухи, он почувствовал в мыслях ее горечь, и у него перехватило дыхание. Она должно быть издевается над ним? Хватаясь рукой за развороченный бок, безуспешно пытаясь сдержать поток крови, девчонка кивком показала в сторону. Солдаты близко, вот, что она хотела сказать. Скоро они прошарят территорию и найдут их. И так всего-то лишь в нескольких сотнях метрах от них. Сколько минут им понадобится, чтобы их найти? Мало, совсем мало. А из-за этой раненой девчонки шансов сбежать еще меньше. И что толку от ее сил и левитации, если она даже идти не могла, когда оно было нужно. Только… Она глухо икала под этим своим дурацким противогазом, потянувшись ладонью к лицу. Но, грубо отпихнув ее руку, Элай дернул за ремешки ее маски самостоятельно, снимая ее и недовольно кривясь. Нос и подбородок у девчонки были в крови, в темной и страшной. Такой когда плеваться начинают, обычно уже не выживают. Противогаз ее оказался тоже едва только не промокшим насквозь. И она еще умудрялась через него дышать. Неудивительно, что свалилась так быстро. Даже если они уйдут, то у нее ведь и малейшего шанса нет. А девчонка тем временем отползала к поваленному трухлявому дереву, прислонившись к нему спиной. Одного взгляда хватило, чтобы и без ее слов внутри его головы, стало понятно — она никуда дальше и не пойдет. Элай чертыхнулся себе под нос, опустившись рядом. И девчонка только и смогла, что уткнуться ему в плечо, давая ему вдоволь налюбоваться своей раной. Впрочем, любоваться там было нечем. И они оба это прекрасно понимали. А у него так, совершенно не к месту, возникло самое дебильное желание, которое он в смущенном раздражении не успел спрятать за другими мыслями. Сжать ее ладонь, да и только. У нее это вызвало слабую улыбку. Крови снаружи, кажется, уже больше, чем у нее внутри. Пальцы уже совсем ледяные. Отрываться от него ей совсем не хотелось, да выбора особого нет — она обернулась, пожалуй, слишком резко, перед глазами помутнело. Идут. Ничего, он и так понимал ее с полумысли. Хотя и уходить не спешил. Будто ей своей собственной горечи было недостаточно. А солдаты подходили все ближе, уже можно было слышать их — обмундирование тяжелое и плохо подходило для таких зарослей. Скоро их уже увидят. Терпения не хватило, и девчонка сама оттолкнула Элая от себя, растерявшегося всего на мгновение. Шелест воздуха, будто кинули что-то, и она отреагировала инстинктивно. Дымовая шашка пружинисто отпрыгнула обратно туда, откуда прилетела, и завеса заструилась между кустов. А сейчас эти люди уже имеют право и напасть на них. Глупо-то как. «Проваливай отсюда», вот что она хотела сказать, но поперхнулась собственной кровью. Хорошо, что ее невысказанные слова всегда находили отклик в его разуме. Не было у него желания уходить. Сейчас не нужно даже читать его мысли. Уходил поспешно, и даже дважды обернулся. Они оба понимали, откуда такая странная горечь. Больше они точно не увидятся. Дерьмовая передряга. Всего спустя полминуты, когда девчонка уже совсем теряла сознание, она ощутила кого-то рядом. Не одного. Двое или трое мужчин. Она уже не видела и плохо чувствовала их. — Есть одна. Девчонка, тяжело ранена. Черт ее знает, имеет она к этому отношение или нет, слишком молодая на вид. — По рации мужчине отвечали, она не слышала. — Да. Понял. — Забираем ее. Сказали «подлатаем и на допрос».