Шкатулка

Малыш поразительно капризный и требовательный. Постоянно тянет свои маленькие ручонки, пытается схватить за волосы или за нос, и смеется при этом звонко-звонко, что даже нет ни малейшего желания на него злиться. Только держать его на руках, или играть с ним погремушкой или другими его любимыми игрушками. У него их много, мама никогда на них не скупилась, не хочет, чтобы он в чем-то нуждался. Наверное, она его слишком балует. Но об этом думать не хочется, да и не нужно. Главное ее малыш счастлив. Каждый вечер мама нянчит его на руках, дожидаясь, когда он заснет и только после этого кладет его в его кроватку, над которой кружится каруселька с разноцветными звездами. Накрывает его одеялком, целует в лоб. На душе становится тяжело, стоит отпустить его. Малыш просыпается мгновенно, трет глаза маленькими кулачками и тихонько хнычет. Еле слышно поначалу. На плечи ложатся чужие холодные руки. — Не волнуйся, милая, у нашего мальчика просто режутся зубки, вот он такой и беспокойный, — голос знакомый и вкрадчивый звучит над самым ухом. Она не может вспомнить, как зовут этого мужчину, — да, несомненно мужчину, — который стоит позади нее. Уже давно глубокая ночь, а малыш не думает успокаиваться. Весь раскрасневшийся, надрывает глотку в нескончаемом крике, скривив личико в отвратительной гримасе. По его щечкам текут крупные слезы. Она ничего не может сделать. Даже подойти ближе, не то что успокоить своего мальчика — чужие ладони на плечах сдавливают и будто проникают под кожу холодным кошмаром. Руки только сами собой сцепились в замок на груди. Малыш бьется в истерике, вертит головой так, словно она сейчас оторвется как у обычной тряпичной куклы. Слезы наворачиваются на глаза. Она беспомощна точно так же, как ее ребенок, мечущийся в кроватке. — Ты ничего не можешь сделать, милая. Давай просто пойдем спать? Пойдем? Она не может сделать шага ни в одну из сторон. Крик захлебывается надрывно, малыш уже не краснеет, а синеет, задыхается. Как же она хочет взять своего капризного мальчика на руки, обнять, успокоить. Руки не слушаются и тяжелая паника нарастает в груди, будто снежный ком, катящийся с горы. — Пойдем, милая, он скоро успокоится. Нечего нам тут делать. — Мы не можем! Возможность двигаться возвращается совершенно неожиданно, она вскакивает с вскриком, но ее руки хватают только пустоту. Нет кроватки, нет ребенка, только детский задыхающийся плач, эхом отдающийся в ушах. Тяжелые соленые капли падают на одеяло. Кошмары ей снятся из ночи в ночь.