Омегаверс для натурала

      Как оказалось, не так все гладко было в семье Пети. Хотя, если хорошенько подумать, а у кого все гладко? Их отец-альфа умер много лет назад в какой-то аварии. Подробностей я не стал выпытывать, захочет — расскажет. Папа-омега остался с двумя детьми-омегами совсем один, без помощи и без работы, но, несмотря ни на что, он их вырастил и воспитал. История знакомая, что там говорить. Женщина с двумя маленькими детьми — это тяжело. Его младший брат давно женился. Гвен долго описывал их встречу, говорил про какого-то то ли единственного, то ли истинного, короче по-нашему — любовь с первого взгляда, а в их случае — с первого нюха. Если я правильно все понял, брат Вивьен поступал в университет и в приемной комиссии унюхал своего возлюбленного и был повержен наповал. Вернее, упал в обморок от счастья. А после как в сказке: свадьба и жили они долго и счастливо.        — А что именно тебе не нравится? — спросил он, испытующе глядя на меня.        — Мне не нравится, что вы инстинкты ставите выше чувств, — не стушевался я. — Ты хочешь сказать, что жил себе альфа, встречался с омегой, а потом раз, встретил какого-то истинного и все! Чувства ушли, и враз появились новые. И неважно уже, как там выглядит этот другой, главное — пахнет классно.        — Но с этими инстинктами приходят и чувства, — фыркнул он обиженно. Очевидно, эта тема была его больной мозолью.       Даже думать про это не хотел. Как такое вообще возможно? Парень предпринимал попытки втолковать мне всю прелесть этого явления. В конце он просто покрутил у виска, а я приправил крепким словом. Так мы и поставили точку в нашем споре.       По мнению отца, Гвену катастрофически не везло с альфами. Я понимал парня и сочувствовал, но любые слова разбивались об его стену отчуждения. Чем ближе приближались выходные, тем сильнее он замыкался в себе.       Омега, как и обещал, сделал мне документы и даже подыскал работу. При первой встрече я все верно понял: он работал в аналоге нашей полиции, только в отделе наблюдения вроде офисного сотрудника. Мне же нашлось местечко в отделе реагирования. Первый мой рабочий день выпадал на понедельник, поэтому на выходные мы пригласили семью Пети, чтобы отпраздновать нашу скорую и, безусловно, для всех неожиданную свадьбу.       Все дни он ходил, будто в воду опушенный. И сколько-то из них я понаблюдал за ним спокойно, а на третий не выдержал и решил прижать к стене, устроив допрос с пристрастием. Помешал мне лишь неожиданный телефонный звонок.        — Да, — сказал Гвен без энтузиазма. Его тон меня насторожил. — Да-да. Мы ждем. В семь. Хорошо. Нет, это не шутка, он альфа. Нет, не бета. Да-да. В субботу, в семь. Договорились. Пока.        — Это твой отец? — поинтересовался я.        — Папа, — поправил меня он на автомате. Я не мог привыкнуть к их строгому делению: папа-мама, отец-папа. — Да, он. Звонил убедиться, не бросил ли ты меня еще, — прошептал он и отвернулся, словно меня вообще в комнате не было.       Схватив его за плечи, я с силой встряхнул, вынуждая посмотреть на меня. Он и смотрел, но взглядом какой-то побитой собаки. Мысли мои оборвались, а злость угасла, когда он заговорил.        — Я знаю, для чего он придет, — голос его в этот момент звучал отстраненно и бесцветно. А потом он снова отвел в сторону глаза и пробормотал: — Папа хочет еще раз удостовериться, что я никчемный омега. Что я шлюха, которая может только через постель затащить альфу на свадьбу.       От этих слов стало холодно и мерзко на душе. Я не мог даже подумать в таком плане про Гвена.        — Почему? — слово вырвалось до того, как я успел себя остановить.        — Что? Почему шлюха? — омега растерянно заморгал, а я попытался понять, почему мне так обидно за него и грустно на сердце от его слов. Давно я такого не испытывал. В последний раз при разговоре с мамой, которая кричала что-то о том, что я блудливый сын, который не хочет иметь нормальную семью и детей, а способен только путаться с разведенными и никому ненужными женщинами.        — Да почему шлюха? Я ни разу за тобой не заметил распущенности, — спросил в лоб. Для меня почему-то стало важно знать, что он ответит. Понять, что он чувствует.       Гвен отвернулся к окну, тяжело вздохнул и начал свой рассказ:        — У меня непростые отношения с родителем. Все началось тогда, когда я пожелал жить один. Папа старого воспитания. Считает, что омеге не нужно много свободы, что она портит и развращает. Я мечтал работать, завести семью. Мне нравится жить самостоятельно. Потом я попал в центр наблюдения. Ты даже представить не можешь, как тяжело туда попасть омеге, но я смог. Ты будешь смеяться, но я был девственником. Уж и не знаю, для кого я хранил себя? На одной из вечеринок я выпил больше положенного и переспал с альфой. Он тоже был пьян и не понял, что он у меня первый. После этого ничего. А я болел. Да что там говорить, я до сих пор его люблю и ненавижу. Забыть хочу, но при каждой встрече у меня колени подкашиваются, и руки дрожат. Я, как безумный, ищу его взглядом, а натолкнувшись, отворачиваюсь, боясь увидеть в его глазах презрение. По глупости я рассказал все папе. Так он сказал, что я заслужил такое обращение. Что только бесстыжие омеги могут отдаваться не пойми кому и непонятно где, — парень оборвал себя и посмотрел на меня: — Слушай, тебе, наверное, противно все это слушать...       Он все еще смотрел в сторону, а я смотрел на него и не представлял, как буду общаться с его отцом, уже чувствуя к нему неприязнь.       Мы молчали, тишина стала меня уже напрягать. И я взял себя в руки и спокойным, недрогнувшим голосом произнес:        — У нас в селе есть Матрена, до всего интерес имеет, — ухмыльнулся я. — Так она сказала бы, что ты слаб на передок, — я кашлянул, улыбнулся и тут же себя поправил, — но в твоем случае на задок. Мне не противно, потому что я считаю тебя своим другом. И мне все равно, с кем ты спал и сколько раз. Но я бы тебе посоветовал не делать так больше. Мужчины к такому случайному сексу относятся спокойно, а если ты хочешь нормальный союз, то сначала заведи отношения, присмотрись и уж потом прыгай в постель.       Утром в субботу я проснулся огурчиком. Сегодня к нам в гости должны были пожаловать папа Гвена Камиль, брат-омега Вивьен и его супруг Патрис. Забравшись первым в душ, я освежился, а потом решил на скорую руку приготовить завтрак, пока друг будет приводить себя в порядок.       Закончив все приготовления, мы отправились покупать мне что-то вроде нашей туалетной воды. Какой-то специальный распылитель, имитирующий запах альф. Дабы не вызывать подозрения и ненужных вопросов по типу того, почему у меня отсутствует свой.        — Я только одного не понимаю, если у вас есть все эти примочки, то можно легко обманывать своего партнера? — спросил я после получасового рейда парфюмерного магазина.       Способность распознавать запахи у меня отключилась после третьего флакона, поэтому роль нюхача взял на себя Пети.        — Думаю, вот этот подойдет. Неброский, но приятный, — он тут же поднес эту гадость мне, чтобы я оценил букет.        — Мне все равно, — жалостливо посмотрел я в сторону выхода.        — Возвращаясь к твоему вопросу... отвечу так: чем бы ты ни пользовался, твой обман раскроется, — объяснил парень, когда мы покинули ароматную лавку.        — Почему? — удивился я.        — Потому что во время занятия любовью запах усиливается и партнеры еще больше возбуждаются. Если у тебя ненастоящий запах, то твой любовник это поймет.        Ох уж эти заморочки нереального мира.       Скажу честно, гости мне не понравились. Не понравился взгляд Камиля, будто прожигающий насквозь. То, как пытался разговаривать со мной его брат, как ревностно реагировал на это его альфа. Толстый мужик, причем намного старше Вивьена, с неприметным лицом, но внушительным телом.       Камиль выглядел молодо для своих сорока пяти лет. Такие же длинные волосы, уложенные в странную прическу. Правда, цвет был темнее, чем-то напоминал шоколад. Глаза, в отличие от Гвена, у его брата тоже имели цвет ближе к натуральному коричневому, чем необычному бирюзовому. Наверное, единственное, что их объединяло — фигура. Невысокого роста и худые, как спички. Как моя мама всегда любила говорить: ни рыба ни мясо.       Мы все сели за стол, накрытый в гостиной. Гвен расстарался: приготовил столько всего, что, боюсь, и пятерым нам не управиться. Я передал блюдо, и тут Вивьен повернулся к Патрису, интересуясь, не хотелось ли тому чего. И открыл тем самым ужасный шрам на шее. Причем там явно прорисовывались клыки животного. В голове тут же стал перебирать подходящего зверя, который бы мог так его уделать. Черт, как он ему еще голову не откусил? Я настолько завис, что не сразу услышал Камиля, обращающегося ко мне:        — Удивительно, да? Это так волнительно, когда наблюдаешь за истинными парами.        —…что?.. Да, наверное, — уткнувшись в тарелку, проговорил я, стараясь скрыть свой интерес.        — Ник, вы хотели что-то спросить, — накручивая золотой локон на палец, братец кокетливо мне улыбнулся. Я с неодобрением посмотрел на Камиля. Вот кто у него в семье был слабым сексуальным звеном. Но, не выдавая ничем свои мысли, спросил:        — Да, хотел. У вас на шее шрам. Что за животное вас укусило?       Гвен подавился. Через некоторое время с горем пополам откашлявшись, парень начал икать. Все наблюдали за нами в полной тишине. Я что, какую-то глупость сморозил?        — Вы простите Ника. Там, откуда он родом, метки не принято ставить, — оправдывал меня парень, когда смог прокашляться и прийти в норму.        — Да вы что? — тут же подскочил Вивьен от любопытства. — Очень жаль, что у вас такого нет. Это так сексуально, — он водил пальцами по шее, давая возможность рассмотреть все до мелочей. До меня постепенно стало доходить. Это что, его этот пузатый мужик покусал? Меня чуть не стошнило. Что это за страсть? Если мужик мужика за шею цапает до шрама, а потом этим гордится, выставляя напоказ. А у нас случайно поставишь засос, так потом неделю нотации выслушаешь, какой ты изверг.        — Метка, дорогой, — я чуть сам не подавился после такого обращения, — это знак, что омега принадлежит определенному альфе. Во время укуса выделяется слюна, которая наполняет омегу запахом альфы. Все окружающие это чувствуют.       «Как клеймо», — подумал я, не спуская взгляда с отметок на светлой коже.       Потом нас попросили рассказать, как мы познакомились, и Гвен тут же поведал интересный рассказ:        — Ник приехал к дяде Ларазу Форе помочь разобраться с новой установкой. Но того не оказалось дома. Он срочно уехал на конференцию. Вы же знаете, что я отвечаю за безопасность в его отсутствие. Вот и поймал правонарушителя. Так и познакомились.        — Я что-то не помню племянников у Форе, — мужчина глянул на меня с вопросом. Да, такого сложно провести.        — По стороне его отца, — вмешался я, уверенным голосом подтверждая свое родство. Главное самому верить, когда врешь.        — Хорошо. А дальше? — продолжился допрос.        — А дальше мне понравился ваш сын, и я сделал ему предложение, — закончил я и ненавязчиво предложил перейти к десерту.       Дальше разговор стал спокойнее, словно я прошел какую-то проверку на прочность. И только успел расслабиться, как нас огорошили:       — Когда же вы меня осчастливите внуками? — не успокаивался этот Камиль. А во взгляде читалась насмешка.       Так и хотелось въехать кулаком в эту наглую морду, но я мило улыбнулся, обняв Гвена, который задеревенел в моих руках, и сладко пропел в макушку своего супруга:        — Мы над этим работаем. Не так ли, милый? — слово «милый» я особо выделил, возвращая ему ответ за дорогого. Мне казалось, что у моего приятеля за вечер сердечный приступ случится от переизбытка чувств. Он так и не смог нормально ответить, просто закивал головой.       Мужчина вылупился на меня, явно не ожидая такого исполнения, а я продолжил с улыбкой маньяка:        — А насчет вашей квартиры... можете не беспокоиться. Если надо, мы съедем на съемную.        — Я ничего не говорю. Живите, — прохрипел тесть. Или теща? До меня только стало доходить, что по всем законам жанра он являлся скорее моей тещей. Я даже злорадно усмехнулся про себя такому открытию. В душе почему-то от этой мысли стало приятно, словно гадость сделал, а тебя не поймали.       Но в целом вечер прошел нормально. Мне кажется, всем понравилось. Даже Камилю, который, уже выходя из квартиры вместе со всеми, вдруг обернулся ко мне и сказал:       — Я уже не надеялся на такого альфу.       Какое-то время мы просидели молча. Было уже довольно сумрачно, родственники Гвена пробыли у нас больше трех часов.       — Могло быть и хуже, — вырвалось у меня.       Пети, казалось, и не расслышал моих слов, погруженный в свои переживания. Я сам от себя не ожидал такого. Шагнув к нему, обнимая одной рукой за плечи и прижавшись, сказал:        — Я бы выпил чего-нибудь, — настроение было не напиться, а именно душевно посидеть.