First love is pain

— Я его отвезу, — подрывается взволнованный Намджун, на что хмурый Юнги останавливает его рукой. — Ебанутый совсем? А вдруг не сдержишься? — перечит Мин и по-хозяйски лезет в карман брюк альфы, доставая тонкими пальчиками ключи от машины. — Через три минуты начало, ты должен справиться без меня. — Я? — удивлённо округляет глаза Ким, уставившись на Мина. — Но это ведь ты готовил концерт, тебе лучше знать, как его нужно провести. Я же… — Участники сами знают свою очередность, ведущие помогут, если что. А для тебя вот, справишься, — Юнги буквально впихивает в руки Намджуна свои листы. Чимин тихо стонет, привлекая внимание парней, и тут же стыдливо прячет взгляд. — Но почему бы его просто не отправить к Чонгуку? — хнычет Нам, оказавшись совсем не готовым к такому повороту событий. — Н-нет, у него выступление… Я сам сбежа-ммх… — Чимин сильнее цепляется за косяк и еле держится на ногах, чувствуя раздражающее жжение в заднице. — Х-ё-он, умоля-я-ю… — Я вернусь, так что не ссы, — Юнги, похлопав младшего по плечу, быстро натягивает куртку и спешит к омеге, подхватывая его ослабшее тело и помогая покинуть академию.       Чимин хватается за старшего, как за спасительный круг, и еле переставляет ватные ноги, боясь рухнуть прямо здесь. Пак прекрасно чувствует заинтересованные и даже в какой-то мере жадные взгляды мелькающих мимо альф, но сейчас ему не до этого. Низ живота тянет, в паху всё жмёт, а ниже поясницы зудит. Хочется поскорее скинуть с себя неприятно касающуюся одежду и просто облегчённо выдохнуть, позволив телу отдаться в эти пучины влажности и возбуждения.       Юнги усаживает парня на переднее пассажирское сиденье, а сам садится за руль, заводя машину и выезжая со стоянки чисто на автомате. — Чонгук знает об этом? — хмуро интересуется Юнги, нервно сжимая тонкими пальцами руль. Он за рулём впервые за год, и мучающийся рядом Чимин нисколько не успокаивает. — Я н-не знаю… навряд ли он понял, — бормочет тяжело дышащий парень, вцепившись ногтями в сидение. — А ему следует об этом знать? — изгибает бровь Мин, сокращая путь по дворам. Чимин судорожно кусает губы и неловко ёрзает по сидению, пытаясь хоть как-нибудь снять странное ощущение. — Даже если он узнает — всё равно не придёт, — как-то обиженно шепчет омега, разглядывая свою обувь. — Он не хочет этого… — Все альфы хотят, — фыркает Юнги, резко сворачивая и прибавляя скорости. — Чонгук не исключение. — Тогда почему он не берёт, если хочет? — поджимает губы Чимин, вызывая своим поведением улыбку у Юнги. — Скорее всего, он не хочет строить ваши отношения на сексе. Ну, для него они ведь первые, — усмехается старший, мельком взглянув на растерянного Пака. — Никогда об этом не думал? Ну, а теперь представь, что вы встречаетесь с Чоном всего пару недель, а он уже тащит тебя в постель. Это, конечно, очень модно сейчас, но… — Не для Чонгука, — выдыхает Чим и слабо кивает. — Именно поэтому я сбежал от него… Ммм…       Юнги осматривает сжавшегося парня и прикусывает щёку изнутри, невольно начиная волноваться за младшего. Сам он во время течки так не страдает, поскольку ещё не встретил своего истинного и не вкусил его аромата. Паку без Чонгука теперь придётся несладко. — Он не разозлился? — Юнги отвлекает Чимина разговорами, нервно поглядывая на горящий красным светофор. — У него ведь конкурс… Он так долго репетировал… Мы бы не успели, — Чимин невольно краснеет, как спелый помидор, и прячет от старшего взгляд. — Я надеюсь, он поймёт… — А я надеюсь, что вы перестанете ебать всем мозг и переспите, наконец. — П-прости, хён, — пуще прежнего краснеет Чимин, облегчённо выдыхая, когда они подъезжают к знакомому подъезду. Юнги неловко паркуется, перекрыв выезд некоторым стоявшим в ряд машинам, и помогает омеге вылезти из авто, придерживая его за талию. — Ты уверен, что будешь в порядке? — бормочет Мин, заводя трясущегося парня в подъезд и судорожно нажимая на кнопку лифта, двери которого, к счастью, открываются почти сразу. — Мне не привыкать, — грустно улыбается Чим, сильнее вцепившись в куртку старшего дрожащими пальцами. — Ох, ты всё это время мучаешься вот так? — сочувствующе вздыхает Юнги, нетерпеливо поглядывая на сменяющиеся на табло цифры. — Нет, — слабо качает головой Чим, но тут же жалеет, когда перед глазами всё плывёт. — Как только я уехал из Пусана, наша связь с Чонгуком ослабла и течки проходили спокойно… Но теперь… Мне даже кажется, что я не переживу… — А ты знал, что раньше, пару сотен лет назад, всё так и происходило? — усмехается Мин, выводя Чимина на нужном этаже и наблюдая за тем, как парень пытается попасть ключом в замок. — Если омега, встретивший своего истинного, не спал с ним, то погибал в первый день своей течки. — Ты сейчас поддержать меня решил? — нервно смеётся Чимин, наконец открывая злосчастную дверь. — Если да, то у тебя не получилось. — Нет, я просто хотел сказать, чтобы ты берег Чонгука и не отпускал его от себя, — мягко улыбается Мин, заглядывая в растерянные глаза Пака. — И себя тоже береги. — Такое чувство, словно ты прощаешься навсегда, — поджимает губы Чимин, на время даже забыв о тупой боли ниже поясницы. — Нет, конечно нет, — тихо усмехается Юнги. — Что ж, я там Намджуна одного оставил… Так что… До встречи?       Мин, не выдержав, целует Чимина во взмокший висок, и отшатывается, но короткие пальцы ловят его за куртку, притягивая ближе. Нос утыкается в ключицы Юнги, а губы сжимаются в тонкую линию. — И ты береги себя, хён, — Чим крепко обнимает старшего, отчего тот теряется от неожиданности, но вскоре отпускает его, пряча свои глаза, которые уже на мокром месте, и искренне улыбаясь ему. — Спасибо тебе за всё. — Я не прощаюсь, запомни, — улыбается в ответ Юнги и напоследок треплет взъерошенные волосы Чимина.       Когда дверь за старшим закрывается, Пак наконец вспоминает о неприятных ощущениях. Омега тихо скулит и спешит стянуть с себя противную одежду, чтобы поскорее забраться под ледяной душ и охладиться. Температура тела растет, а предчувствие усиливается. В этот раз всё будет не так, как раньше.

***

      Простыни впитывают в себя вязкую, ароматную смазку, стекающую по дрожащим от возбуждения бёдрам, влажные волосы прилипают ко лбу, отчего красивые капли пота скользят вниз по виску и разбиваются об подушку. Чимин тихо хнычет, уже не понимая, отчего щиплет искусанные губы: от пота или от солёных слёз. Омега мечется, пытаясь хоть как-нибудь снять уже приносящее боль возбуждение, но ни одно прикосновение к собственному разгорячённому телу не приносит удовольствия. Пак, тихо всхлипывая, переворачивается на бок и подтягивает колени к груди, ощущая, как противно горячая смазка касается обнажённых ягодиц. Сколько он так страдает, Чимин не знает, но истерзанные губы уже горят, а всё тело сводит от накопившегося напряжения.       Короткие, дрожащие пальцы, неуверенным движением проникают внутрь, касаются нежных стенок и плавно двигаются. Чимин содрогается от мурашек и жмурится, напрягаясь всем телом в ожидании заветной разрядки. Но ничего не помогает: ни умелые скольжения ладошки по аккуратному члену, ни рваные толчки коротких пальцев. Хочется уткнуться в подушку и задохнуться собственными слезами, чтобы не чувствовать раздирающего изнутри возбуждения. Пальцы выскальзывают из текущей дырочки, которая уже изнывает от желания ощутить крепкий член альфы. Одного конкретного альфы.       К напряжённой спине неожиданно прикасаются чем-то холодным, отчего Чим даже вскрикивает. В голове роем проносятся ужасные мысли, которые вмиг испаряются, как только Чимин вдыхает ароматный запах горького кофе полной грудью. Горячие губы сцеловывают с щеки жгучие слёзы, пока длинные пальцы успокаивающе поглаживают поясницу, заставляя Чима перевернуться обратно на спину.       Пак смотрит на младшего сквозь пелену в глазах и цепляется за его рубашку, притягивая к себе. До него поздно доходит, что на Чоне нет пиджака, а сама рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, что значительно упрощает задачу омеги. — Тш-ш, успокойся, — просит хриплым голосом альфа, жадно вдыхая усилившийся аромат своего омеги и утробно рыча куда-то в покрывшуюся мурашками шею. — Чонгук-и, — жалобно тянет изнывающий Чимин, обхватывая торс младшего ногами и притягивая его к себе, марая чистые, идеально выглаженные брюки природной смазкой. — Я здесь, малыш, здесь, — бормочет обезумевший от такой развратной и пошлой картины Гук, вжимая обнажённое тело омеги в постель. Тот же с силой дёргает подолы рубашки Чона, отрывая последние две пуговицы, и срывает с крепких плеч хрупкую ткань, прижимаясь к горячей коже вплотную. — Трахни меня, — шумно выдыхает Чимин, заглядывая в глаза ухмыльнувшегося Чонгука. — Непременно. Но сначала объясни, почему сбежал, — хмурится альфа, позволяя старшему раздеть себя до конца. Пальцы омеги путаются и трясутся, отчего он долго возится с пряжкой ремня и обиженно сопит, поджимая губы. — Не сейчас, молю тебя, — хнычет раздражённый и сходящий с ума от противного зуда в заднице Пак. — Возьми меня, чёрт тебя дери!       Чонгук хрипло смеется куда-то в ключицы омеги и самостоятельно сдёргивает с себя мешающие вещи, вскоре вжимаясь в ягодицы Чимина большим возбуждённым членом. — Какой ты грязный, — бормочет Чонгук, пытаясь насладиться смешением их ароматов, что витает в воздухе и не даёт покоя.       Чимин притягивает младшего к себе и несдержанно целует его, боясь ляпнуть ещё что-нибудь постыдное. Гук невольно улыбается и тянет парня за собой, усаживаясь на кровать и помогая Паку удобнее устроиться на своих бёдрах. Чим льнёт к его обнажённой груди и непонимающе заглядывает в глаза, задавая немой вопрос. — Хочу видеть тебя всего, — шепчет сквозь рваные поцелуи Чон, оттягивая нижнюю губу Чимина и тут же сминая его полные искусанные губы своими.       Длинные пальцы сжимают аппетитные бёдра, пока Пак старательно трётся об пах альфы, желая вывести его из себя. Но Чон держит себя в руках и действует достаточно осторожно, несмотря на огромное желание поставить Чимина на колени и выдрать его так, чтобы ему ещё месяц не хотелось.       Громкий стон тонет в страстном поцелуе, когда Чонгук аккуратно насаживает омегу на себя, придерживая его бёдра и помогая набрать нужный темп. Чимин сильнее сжимает ногами торс Чона, царапая короткими ногтями его плечи и больно кусая за губу. Ему нисколько не больно, наоборот, этот момент слияния так волнителен, что внутри всё бурлит, кипит и взрывается. Омега, не в силах сдерживать громкие стоны, разрывает поцелуй, жадно хватая накалившийся до максимума воздух, и откидывает голову, подставляя шею под горячие поцелуи альфы.       Два тела двигаются в такт, сердца бьются в унисон. Чимин послушно приподнимается и опускается, плотно обхватывая Чона внутри, и нисколько не жалеет о происходящем. Он мечтал об этом все три года, он так часто представлял себе этот момент, что сейчас, выстанывая имя своего альфы, даже не верит в происходящее. Слишком нереально, слишком хорошо, чтобы это было правдой. — Малыш, быстрее, — просит постанывающий Гук, когда всё тело напрягается, а пальцы сильнее сжимают бёдра старшего.       Чимин послушно ускоряется, двигаясь навстречу подвиливающим бёдрам альфы, и через пару движений вытягивается в струнку, больно царапая взмокшую спину младшего. По телу проносится волна удовольствия и накрывает с головой, отчего перед глазами всё темнеет, а тянущий узел внизу живота рвётся от напряжения. Боль в плече ощущается где-то на заднем плане, словно Чимин больше не контролирует своё тело. Чонгук делает финальный толчок и кончает на живот Пака, сдержав громкий стон и прокусив губу до крови. Альфа из-под ресниц оглядывает всё ещё содрогающегося Чима, с ухмылкой размазывая капли их спермы по подтянутому животу омеги. — Т-ты… — Чимин пытается сфокусировать взгляд на младшем и неуверенно касается своего плеча, тут же распахивая глаза. — Ох, неужели… — Теперь все будут знать, кому ты принадлежишь, — ухмыляется Чонгук, довольный своей работой. — Но ты ведь… не хотел, — поджимает губы ничего не понимающий Чимин, опуская голову на плечо альфы. — Зачем…? — Когда я сегодня увидел того парня, что приставал к тебе, я неожиданно понял, что ты просто обязан быть только моим, — хмыкает Чон, откидываясь на спину и укладывая разомлевшего Пака сверху. — Значит, надо было просто заставить тебя ревновать? — тихо смеётся Чимин, прикрывая глаза и чувствуя приятное покалывание во всём теле. — Наверное, — улыбается Чон, утыкаясь носом во взъерошенные волосы омеги. — Ты ведь не злишься, что я сбежал? — шепчет Чим, боясь поднять на альфу взгляд. — Юнги-хён мне все объяснил, но я хочу лично от тебя услышать, что ты сбежал не из-за того, что испугался, — Гук приподнимает лицо омеги за подбородок и внимательно заглядывает в его покрасневшие от слёз глаза, хмурясь. — Испугался, — слабо кивает Чим, не в силах отвести взгляд. — Потому что боялся, что сорву тебе выступление своей неожиданной течкой… — Но ведь для тебя она была ожидаема, — ухмыляется Гук, когда ловит на лице Чимина растерянность. — Откуда ты…? — Я ведь уже не наивный подросток — прекрасно всё вижу и чувствую. Твой запах с каждым днём становился всё сильнее, поэтому ты прятал его за таблетками, которые, к слову, тебе ни черта не помогали, — бормочет Чон, с интересом разглядывая лицо омеги, эмоции на котором меняются буквально за секунду. — Я даже дважды чуть не сорвался. До боли в штанах хотелось засадить тебе. — Дурак, — вмиг краснеет Чимин, пряча лицо на груди Чонгука. Омега несколько секунд молчит, но потом всё же решает задать волнующий вопрос. — Почему ты не сказал, что всё чувствуешь? Почему не пошёл за мной сегодня? — Я ждал именно этого момента, чтобы сделать всё менее болезненно, но я не рассчитывал, что течка начнётся так не вовремя и не подумал, что тебе будет так неприятно и больно, — вздыхает Чон, прижимая омегу к себе ещё ближе. — Прости, если бы я только знал, я бы забил на конкурс и… — Я рад, что ты не метнулся за мной. У меня ещё столько течек будет, что устанешь. А таких шансов показать себя уже на первом курсе очень мало. Тем более, что ты самый лучший в академии, — смущённо улыбается Чимин, крепко обнимая Чонгука в ответ. — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты у меня самый лучший? — шепчет Чонгук, ведя кончиком носа по шее омеги. Пак слабо кивает и аккуратно поднимает взгляд на ухмыльнувшегося Чонгука. — Значит, я был хорошим парнем. — Нет, ты просто был подлизой, — заразительно смеётся Чимин и испуганно охает, когда Чонгук резко переворачивается, вжимая его в кровать и нависая сверху. Взгляд младшего вмиг становится серьёзным, отчего всё веселье пропадает. — Ты попрощался с Юнги-хёном? — тихо спрашивает Чон. — Он сказал, что не прощается. Так что будем ждать его возвращения, — широко улыбается Чимин, приобнимая альфу за плечи. — Так не хочется его отпускать. Такое чувство, словно после его отъезда вся жизнь остановится, — вздыхает Гук, замечая понимание в глазах омеги. — Он много сделал для нас с тобой, а тебе вообще магазин свой передал. Без него будет скучно, — соглашается Чимин и тянет Чонгука ближе к себе. — Мы обязательно с ним ещё встретимся, вот увидишь. — Я знаю, поэтому и позволяю ему сейчас улететь, — усмехается Гук и тут же меняется в лице, пошло ухмыляясь. — Ой, — судорожно выдыхает Чим, вздрогнув от ощутимого шлепка по оголённой ягодице. — Я тут вспомнил, что кое-кто сегодня был плохим мальчиком, — игриво изгибает бровь Гук, заставляя Чимина томно выдохнуть и прикусить губу. — Я заслуживаю наказания, мой папочка, — сладко тянет Чимин и в следующую секунду забывает обо всём на свете. Губы младшего горячие и влажные, а прикосновения обжигающие.       Чимин ни за что не откажется от этого, какие бы преграды ни стояли у него на пути. Он так долго бился за своё счастье, за место рядом с Чонгуком, что теперь готов отдать собственную жизнь, лишь бы это никогда не прекращалось.