Kiss challenge time

      Радость от этой встречи, которую она представляла в своих мыслях более тысячи раз, угасала с каждой секундой под его недоверчивым, чужим и таким холодным взглядом. Презрение, ненависть, то и дело мелькающие в его серых глазах, заставляли её сердце болезненно сжиматься в груди, причиняя нестерпимую боль, разъедающую всё внутри.       — Помнишь, каково это… впервые оказаться с кем-то, кто так же силён, измучен и проклят, как и ты? — Аврора с отчаянием цеплялась за последний шанс, всё же надеясь увидеть в нём тот самый проблеск теплоты, обычно согревавший её сердце и делающий её такой счастливой…       Она всё неторопливо приближалась к нему ближе, сокращая расстояние между их губами, трепетно выдыхая слова в его сочные губы и наконец пробивая маску, сотканную из безразличия и злобы. Клаус на миг дал слабину, погрузился в свои мысли, чтобы вспомнить проведённые вместе с ней моменты, которых было довольно-таки много за такой короткий период его жизни. Так много столь ярких воспоминаний…       — Да, — он сдался, согласно кивая и опуская взгляд, понимая, что не должен показывать свою слабость, тем более перед той, что впервые разбила его сердце когда-то.       — Посмотри мне в глаза и скажи, что не думал о нас каждый день последнюю тысячу лет, — умоляющий шёпот сорвался с её подрагивающих в преддверии истерики губ и она готова была уже вот-вот расплакаться, надеясь обрести покой в его крепких объятиях. — Хочешь знать зачем я пришла? Потому что после тысячи лет попыток забыть твои прикосновения, твой запах, вкус твоих губ… — Аврора шептала в безумстве признания в любви, всё сокращая между их губами расстояние, так желая их коснуться сладостным поцелуем, — Я здесь ради тебя… ради этого.       Медленно, будто бы боясь спугнуть, она невесомо прикоснулась своими губами к его, в блаженстве прикрывая глаза, до тех пор, пока Клаус резко не подался вперёд и не сжал её тело в стальных объятиях, грубо завладевая её губами, напористо раздвигая их языком и устанавливая главенство.       Поцелуй столь долгожданный оказался наполнен горечью и болью долгой разлуки. Он должен был возродить её, сделать самой счастливой на свете. Вот только одна проблема — это больше не её Ник. Его губы больше не дарят нежность, не целуют сладко и в то же время робко. Перед ней вовсе не тот, кому она отдала тогда своё сердце. Пожалуй, лучше бы она жила той сладкой мечтой о долгожданном поцелуе, чем целовалась бы с Клаусом Майклсоном, не имеющим ничего общего с её нежным Ником.