Сделка

Я сидел на кожаном темном диване с резными деревянными подлокотниками, в руках у меня Далмор сорокалетней выдержки. Делаю глоток, горячая жидкость медленно стекает по моему горлу. Закрываю глаза и откидываюсь на спинку. Как же все-таки хорошо, когда дома никого нет. Тишина и покой. Сейчас мой старший братец наверняка обжимается где-то в школьной каморке с Еленой. Я непроизвольно скривился, представляя не лестную для меня картину. Он прекрасно знает, какие чувства я испытываю по отношению к ней, и все-равно открыто смеется надо мной. Можно хотя бы в моём присутствии не сосаться направо и налево. Да что там поцелуи! Помню, как один раз пришёл домой, а они полуголые на моей кровати! На. Моей. Кровати. Черт бы побрал его! Я снова сделал глоток, но уже больше слегка терпкого алкоголя поступило в мой и без того убитый организм. Клацнув кнопку на пульте я включил музыку и уже начал было проваливаться в сладкую дрёму, как послышался знакомый голос, от которого я оцепенел, не в силах пошевелиться. — Ну здравствуй, — как гром средь ясна дня прозвучала режущая слух фраза. Твою ж мать! — выругался я про себя. Медленно развернувшись к своему собеседнику, я произнес: — Чем могу быть обязан своему насильнику, из-за которого я чуть душу не испустил. — Ну, всё же обошлось, не так ли? — голубые глаза игристо сверкнули в полумраке. — Если ты считаешь, что все прошло на ура, то ты глубоко ошибаешься… — Я бы не советовал тебе так рьяно высказывать свое мнение. Имей уважение к старшим. Если ты хочешь, я могу повторить и даже завершить до конца то, что произошло несколько месяцев тому назад, — ядовитая улыбка расползлась по лицу мужчины. Я невольно поморщился, и мое тело заныло, чувство боли глубоко впечаталось в моей голове. Как бы я ни хотел, стереть их было невозможно, как никак, нужен вампир гораздо выше меня рангом. Можно было бы попросить Кэтрин, но от неё давно уже ничего не слышно. Я судорожно вздохнул: — Хорошо. Чего тебе надо? — Вот, сложно было с самого начала так? Или тебе нравится себе мотать нервы? А? Я ничего не ответил, а лишь неторопливо развернулся спиной к собеседнику и наполнил свой бокал. Мощные руки опустились мне на горло, а затем медленно на бедра. Горячее дыхание заставляло меня поежится от страха. — После всего, что было, ты ещё и умудряешься ко мне поворачиваться спиной? Я нервно вздохнул, но ничего не ответил, а лишь сделал громадный глоток алкоголя. Внезапно мужчина приблизился к моей шее, в какой-то момент я почувствовал, как острые клыки вот-вот вонзятся под кожу. Однако, он резко отстранился и продолжил: — Мне нужно найти одного человека, а точнее одного вампира, он умён, благороден, всегда держит своё слово. Я думаю, ты понимаешь, о ком я. Конечно же я понимал, о ком идёт речь, как никак, мой мозг ещё не до конца атрофировался. Он искал своего сына. Элайджу. Не удивительно, что его детки бегают от родного отца, он же просто зверь во плоти. — Так что, ты знаешь где он? Я отрицательно покачал головой, а затем ответил: — Последний раз я его видел полгода назад, когда… — я замолчал и отвёл взгляд в сторону. Майкл надменно усмехнулся, а затем с громким цоканьем сделал круг по комнате, после, остановился возле книжного стеллажа и медленно стал доставать книги стоявшие на четвертой полке сверху: — Когда что? — в воздухе повисла пауза, которая, как казалось, никогда не закончится. — Ничего, — еле слышно пробурчал я. — Ладно, что бы там не произошло, пусть это останется между вами, как никак я не собираюсь погружаться в новое дерьмо. Я облегченно вздохнул, покрутил в руках бокал, сделал глоток, осторожно поставил его на журнальный столик и посмотрел на Майкла. Его слегка розовые губы были поджаты, скулы периодически играли от нетерпения, а серо-голубые глаза игристо сверкали какими-то странными искорками. Честно говоря, мне было не по себе находиться с тем, кто несколько месяцев назад пытался меня убить, но по неизвестным причинам не стал действовать по своему первоначальному плану, а отошёл от него и изнасиловал меня, оставив шрамы, которые, наверное, никто из ныне живущих не сможет залечить. — Сотри мне память, — от этих слов по моим щекам непроизвольно потекли слезы. Я закинул голову назад и тупо уставился в потолок, плотно сжав челюсть. Это было глупо. Глупо и унизительно. — Я не буду этого делать, — грубо отозвался он. Взглянув сквозь молочную дымку на своего собеседника, я с усилием начал тереть глаза в надежде на то, что он не заметил моих слёз. — Хотя знаешь, — Майкл нарочито сделал паузу, — могу предложить вот что - ты помогаешь мне найти моего сына, а взамен я стираю твою память. Что именно тебя не устраивает? — мужчина издевательски улыбнулся. — Ты знаешь, — резко ответил я. — Нет. Не догадываюсь. Я не смогу заставить тебя забыть, не зная, что именно ты хочешь вычеркнуть из своей памяти. — Тот день, когда ты пытался меня убить, — громадный ком обиды, боли и страха подступил к горлу, вынуждая замолчать и лишь сдержанно вдыхать воздух, который по сути мне не был необходим. — По рукам.

***

Мы искали Элайджу на протяжении месяца, однако, все наши попытки были тщетны. Лёжа вечером на кровати я достал из шкафа тот самый лист на котором, аккуратным каллиграфическим шрифтом было написано: « Дорогой Деймон, начиная с этого момента охота закрыта, ведь тем, кто тебя заказал был никто иной, как я. С уважением, Элайджа. „ Перевернувшись на спину я только сейчас увидел то, что было спрятано от меня. Если подставить лист бумаги на свет, то можно было увидеть скрытое послание, которое оставил мне Эл: “ Деймон, если захочешь меня найти, то тебе поможет моя сестра Ребекка. На всякий случай оставлю всё-таки тебе свой адрес, ***. Твой Элайджа. „ Я подскочил на ноги и хотел было сообщить обо всем Майклу, но, остановившись перед дверью, я посмотрел в щель: русоволосый сидел на прикроватном кресле. В одной руке у него был стакан, а в другой он держал фотографию. Уголки рта угрюмо опустились вниз. В какой-то момент он заговорил: — Милая Эстер, прости меня, честное слово, я хотел только лучшего для наших детей. Я и представить себе не мог, какой ценой нам достанется защищенность. Прости, — голос его слегка дрожал, но было видно, что мужчина прилагает огромные усилия чтобы сдержаться, — мне жаль, что ты не увидела, как взрослеют наши дети, не смогла понянчить их детей. Помню, когда ты была беременна Фреей, мы планировали дожить до глубокой старости и умереть в один день. Конечно же мне с пеленок вбивали в голову, что истинный викинг должен погибнуть на поле боя, дабы попасть в Зал Славы… Я с замирание, как это принято говорить у живых, сердца наблюдал за тем, как на огрубевшей с годами коже появились маленькие дорожки. Крупные слезы катились из глаз Майкла. Здесь и сейчас он был уязвим, я мог бы взять кол и вонзить ему прямо в сердце, точнее в то место, где оно по идее находилось когда-то. Однако, что-то мне мешало. Я понимал его. Понимал, какого это - разрушить всё, допустить ошибку, которую нельзя исправить. Он был подавлен, чувство вины сжирало его изнутри. Я уперся лбом в дверной косяк и потер глаза рукой. Осознание того, что суровый и сильный вампир сидит в нескольких шагах от меня и плачет, не наступало. Что мне делать? Сделать вид, что я ничего не видел и просто резко войти и рассказать о том, что я знаю где находится Элайджа? Или же просто уйти и дождаться завтрашнего дня? Был, конечно, и третий вариант: я бы смог зайти в комнату и попробовать его как-то утешить, но вот незадача. Думаю, что после этого моя голова будет валяться где-нибудь в углу комнаты, вырванная вместе с хребтом. Ничего для себя так и не решив, я отправился в свою комнату с одной единственной мыслью: "Даже дьявол может плакать".