***
Плотно поужинав, я словно беременный пингвин поднимался по лестнице в комнату, когда услышал вибрацию мобильного, четыре раза чертыхнувшись и обложив матом любого, кто мог побеспокоить меня в семь вечера, когда кроватка так манила, а глаза уже слипались от недосыпа прошлых ночей. Звонил мой заместитель, воодушевлённо поведав историю об одном нерадивом работнике, который срочно требует разбирательств. Дело, по его словам, было неотложное и очень срочное. В голове мгновенно всплыли все знакомые нецензурные выражения, а руки так и чесались сбросить вызов, но я же начальник, чёрт подери! Сваливать обязанности не на кого. Быстренько одевшись и взяв машину отца, я добрался до клуба, мечтая собственными руками расчленить того упыря, который всё это затеял. — Что случилось? — мрачно спрашиваю у ожидавшего меня возле дверей Минхёка. Парень нервно потёр шею, а затем чуть слышно произнёс: — У нас четыре заявления на увольнение. И все от официантов. Мне довелось узнать, что один из них уговорил остальных, ссылаясь на недовольство вашим руководством. Бунт решили устроить, засранцы. Ну что же. Будет вам бунт. — Где они? — интересуюсь тем же ровным тоном. Они ещё и понятия не имеют, с кем связались и почему со мной не стоит спорить. Минхёк молча кивнул головой в сторону собравшихся работников. В самом центре толпы стояло четверо парней, один из которых самодовольно улыбался. Он и раньше меня бесил своей напыщенностью, а у ж когда я указал ему на ошибки, отметив плохо выполненные обязанности, а тот в ответ лишь ухмыльнулся, и вовсе стал главным объектом неприязни. — По какому поводу собрание? — приподнимаю брови, вальяжно встав чуть с краю и сложив на груди руки. — Мы недовольны вашим руководством, поэтому подпишите заявление на увольнение, — такой маленький (имеется в виду рост), а уже засранец. — А если не подпишу? — оглядывая с ног до головы говорившего за всех четверых парня. Остальные собравшиеся молча наблюдали за исходом. В случае моей слабости они по такому же принципу усядутся на голову. — Тогда поднимите нам зарплату. Вредные условия труда и всё такое, — обрадовавшись моему почти согласию, парень начал наглеть, решая проверить, насколько мной можно помыкать. Без лишних слов протягиваю руку за заявлениями и, получив их от Минхёка, всё так же молча подписываю — Расчёт получите завтра, — протягиваю ошарашенным парням подписанные заявления и с таким же непроницаемым лицом поворачиваюсь к остальным присутствующим. — Надеюсь, больше желающих уволиться нет? А то у меня ручка закончилась, — демонстрирую предмет под молчаливые отрицательные кивки. — Вот и отлично. Всем спасибо. Все свободны. Можете расходиться по рабочим местам. Завтра у нас тяжёлый день. Заместитель Кан, пожалуйста, вызовите на завтра кого-нибудь с замены, а я подберу новый персонал, — киваю в сторону всё ещё не отошедших от шока и не осознавших свою глупость парней и преспокойно, насвистывая под нос какую-то мелодию, двигаюсь к выходу. Возможно, я погорячился, сразу же увольняя их, но стоило мне только согласиться на их условия, показав себя безвольным директором, которым можно помыкать, и от таких наглеющих не было бы отбоя. Кажется, кучка неотложных дел на завтра пополнилась на несколько пунктов благодаря моей горячке и глупому официанту, наивно считающему себя незаменимым.***
Как всегда опоздав на добрые двадцать минут, я занял излюбленное место у окна и молча наблюдал за кипящей работой учащихся. Даже несмотря на свой возраст, идентичный моим одноклассникам, я считал себя намного взрослее. В свои восемнадцать уже почти владелец крупной фирмы и временный директор не менее крупного клуба. Пусть я особо не вникал в тонкости бизнеса, считая, что для управления достаточно включить логику, но развалить так усердно построенную отцом корпорацию не собирался. В моей голове постепенно начали появляться глупые идеи развития бизнеса, и если я всё же не оплошаю, думаю стоит подумать над их реализацией в будущем. — Мин Юнги, вы чем заняты? — строго спросил директор, наблюдая за моим постным лицом, не отрывающим взгляда от окна. — Абсолютно ничем, господин директор. Дурака, так сказать, валяю. А что? Хотите присоединиться? — нахально закидываю ногу на ногу и с вызовом смотрю на побагровевшего мужчину. Ну, давай же! Ты же не станешь это терпеть. — Пошёл вон! — указав на дверь, директор еле сдержался от более нецензурного выражения. Наконец-то, надоело здесь тухнуть. В любом случае мне не поставят плохую оценку, потому, схватив сумку, с довольным лицом топаю на выход. Какой смысл мне вообще сюда ходить, если приходится тупо сидеть и пялиться в окно? На часах было почти десять, когда я шёл по школьному коридору, обдумывая план по поиску персонала. Вокруг ни души, словно ни один учащийся не додумался прогулять пару. Какие же они все примитивные. Аж тошно. — Ты сама виновата, так что заткнись! — послышался грубый голос из класса, мимо которого я проходил. Далее ещё несколько ругательств всё тем же хриплым тоном и какие-то вскрики. Обычно я не лезу в чужие дела, но сегодня прямо потянуло посмотреть. Ну надо же когда-то начинать. В классе было пусто не считая зажатой в углу девушки и державшего её парня. Несколько секунд просто стою, опёршись о дверной косяк, и рассматриваю такую увлекательную картину. С Бекхёном у меня давно были тёрки, но вмешиваться всё равно не тороплюсь. Ещё не хватало, чтобы Асон подумала, что я её пытаюсь защитить. Какое-то время на моё присутствие не обращали внимание, поэтому пришлось тактично покашлять. Бекхён удивлённо вскинул брови, а девушка одновременно облегчённо и раздражённо вздохнула. Облегчённо потому что хватка парня чуть ослабла, хоть по-прежнему не позволяла вырваться, а раздражённо — из-за моего присутствия. — Да вы продолжайте. Я не помешаю. Просто не могу пропустить столь захватывающую драму. Есть у кого-нибудь попкорнчик? — складываю на груди руки, просверлив в парне дыру, жаль только мысленно. — Что надо? Проваливай давай! — огрызается недомачо и вновь сжимает запястья девушки, прижав ту к стене. Он пытается не обращать на меня внимания, да и я не вникаю в суть их разборок, позволяя разруливать всё самим. Просто наблюдаю, хладнокровно глядя на заплаканную отбивающуюся девушку и раздражённого парня. — Помоги мне! Чего стоишь? — Асон пыталась вырваться и в то же время впервые за последние несколько лет просила меня о помощи. Конечно, я мог бы отпинать Бекхёна — давно уже руки чесались, но делать это ради девушки не собирался. Хотелось поддержать имидж плохого парня. Не буду же я изменять своему образу ублюдка. — Прости, малышка, мне лень, — пожимаю плечами, по-прежнему стоя на месте и просто наблюдая. Девушка что-то кричала, а Бек пытался заткнуть ей рот, угрожая и напоминая о каком-то долге. После нескольких минут подобного брыкания он, видимо всё же не выдержав моего любопытного взгляда, в последний раз напомнил девушке о долге и отпустил. Затем, бросив на нас обоих злющие взгляды, покинул класс. — Ублюдок, — со слезами на глазах произнесла девушка. — Я не обязан спасать твою задницу, особенно будучи уверенным в том, что он тебе ничего не сделает, — вновь пожимаю плечами, привычно пропустив мимо ушей ругательство. Я и вправду знал, что парень ограничится лишь словами особенно в моём присутствии, потому не было необходимости вмешиваться. Хотя… Если подумать, я стоял в стороне совсем по другой причине. Такая уж моя мстительная и очень злопамятная натура. — Как же я тебя всё-таки ненавижу, — Асон вытерла рукавом подступившие слёзы, проходя мимо и толкая меня плечом. — Что ты сказала? — хватаю за капюшон кофты, заставляя остановиться. Девушка пытается вырваться, а я молча хватаю её за плечи, развернув к себе лицом. — Повтори! — сжимаю двумя пальцами её подбородок, наблюдая за сузившимися от злости глазами. — Ненавижу! — ядовито выплёвывает, пытаясь отстраниться и размахивая руками. — Хм. Ненавидишь, говоришь? Думаю, по-настоящему будешь ненавидеть после этого, — шиплю в ответ, резко прижавшись к её губам. Асон резко распахивает глаза, а затем упирается ладонями в мои плечи. Инстинктивно толкаю её к ближайшей стене и в итоге получаю по самому мягкому месту коленом. — Ублюдок, — злостно шипит, показательно вытирая губы. — Ненавидишь, говоришь? — больше не держу её, но уходить Асон не торопится, ожидая окончания моей реплики. — Отлично, может тогда всем, кого ненавидишь, позволишь себя лапать? Может мне тебя просто трахнуть, если ты от ненависти заводишься? А Бекхёна, его ты тоже ненавидишь? Может тогда и у него на коленях посидишь? — как обычно в порыве злости пытаюсь сделать побольнее. Давлю на самое сокровенное, наблюдая за увеличивающимися от обиды глазами. Конечно, вот так всё высказывать — это слишком жестоко и бла-бла-бла, какой же я моральный урод. Не спорю, вот только я и не пытался казаться хорошим, а значит не разрушил чьи-то пустые иллюзии. Ничего не сказав в ответ, девушка просто уходит, оставляя меня в полном одиночестве. Что же… Один — один. Теперь ты, надеюсь, поймёшь, как больно было мне шесть лет назад.