«Водой наполненные горсти
Ко рту спешили поднести —
Впрок пили воду черногорцы
И жили впрок — до тридцати».
(Владимир Высоцкий, «Черногорцы», http://otblesk.com/vysotsky/-vodoj.htm )
Впрок, значит, долгий век — до тридцати? Умойся черногорскою водицей: Когда-нибудь и это пригодится На глупом и извилистом пути. И напои — все ей же — мертвецов Своих, уже давно забытых всеми. А дальше что? А дальше — ногу в стремя, И в путь — за револьверами отцов. Отцов чужих, естественно — ну да, Чего тебе еще иного надо? Вон строй себе из матерьялов ада Пригодные для жизни города. И кое-что еще — хотя и странно Сейчас все это может прозвучать: Когда, мол, соберешься подыхать — Иди искать костер у стен Руана. 2«И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
Тебе — через сто лет».
(«Тебе — через сто лет», Марина Цветаева, 1919, http://www.tsvetayeva.com/poems/tebe_cherez100.php)
До какого-то срока — да просто заговоренная, А потом — подыхать. Неизбежно так — подыхать. От петли или рака, законной иль незаконною Смертью — это неважно. Неважно же, чью-то мать? А останется что? Да останется — что доделано: Куча сданной работы, отправленный караван, Ну и пара листов цвета лилий французских — белые, Да еще — вкруг Итаки бушующий океан. Не дойти до Итаки — вон дырка под ватерлинией. Не дойти до Итаки — борта разъедает соль. И валяйся себе, словно идол забытый глиняный. Где там радость твоя? Там же, где твои страх и боль. Вот только сейчас до меня дошло, как же ей не хотелось подыхать в ее тогдашние 27. Смысл же там, по-моему, как раз в этом был. 3 Значит, экономика, говоришь? Общество высокого потребленья? Джинсы старше мира, совок да тишь Без реклам неонового горенья. По-советски, в общем, — немного, да. Правда, делать нечего в комсомоле, Даже если б был он — ну как тогда. Всяких заморочек — большое море. Море это вычерпать нелегко, Да и для чего к его дну стремиться? Сигареты, яблоки, молоко… А, еще похлебка из чечевицы. 4«Прискакали — гляжу — пред очами нерайское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.
Посреди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап тысяч в пять на коленях сидел».
(Владимир Высоцкий, «Райские яблоки»)
За раями-то пойти — просто так, Как в столовку, вон, в моем универе: По талончику, мол, каждый дурак… Только — надо бы во что-то там верить. Да плевать там, по идее, во что: Хоть в стиральную машину — неважно, Или в выигрыш — ага, в спорт-лото, Или в бога на странице бумажной. Только главное — не помнить снегов И мордовского замерзшего леса, Жирноватых и довольных ментов Да чьего-то — не к тому — интереса. Бесконечный, словно жизнь, разговор — Там, в преддверии ненужного рая, Да обычный постсоветский забор — Ну, с «колючкою» по верхнему краю. Если что: имеются в виду вовсе не мордовские лагеря, а езда по Мордовии на «собаках» зимой.