Ещё не время

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
1850
переводчик
elga_v бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1850 Нравится 25 Отзывы 371 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
«Гермиона! У меня получилось. Пока всё в порядке». Гарри не подписывается. Он попросил Гермиону помочь ему найти то, что хранилось в Хогвартсе по крайней мере последние тридцать лет, чтобы Гарри мог оставлять там письма. Это было нелегко, пришлось довериться старым колдографиям из архивов замка. Наконец была найдена огромная ваза в библиотеке. – Я напишу Мародерам, когда буду уходить, – сказал Гарри. – И я стану оставлять письма для тебя в вазе. Так я смогу сообщать тебе, что происходит. Думаешь, сработает? – Нет, – ответила Гермиона. – Не сработает. По-моему, это плохая идея. Потому что письма не будут появляться по одному. Если ты напишешь их, они появятся здесь целой пачкой. Даже если ты сделаешь это, Гарри, я не получу никаких писем таким образом, разве ты не понимаешь? Гарри взглянул на вазу. – Может быть, и не сработает. Это нельзя узнать наверняка, пока я не ушел. Гермиона смотрела на него, закусив губу и скрестив руки на груди: – Возможно. Он не мог забыть прозвучавшего в этом «Возможно» сомнения, бросая неподписанную записку в вазу и слыша, как она падает на керамическое дно. Ваза слишком высокая для того, чтобы Гарри мог туда заглянуть. Может, ему удастся подтащить сюда стул, когда все уйдут, и посмотреть внутрь. *** «Гермиона, я рассказал Дамблдору придуманную нами историю, и это сработало. Посмотри школьные записи – что-нибудь изменилось? С их помощью ты сможешь узнать, сколько я здесь нахожусь». Дамблдор сцепил пальцы, положив локти на стол. – Да, молодой человек, на твоей шее действительно висит министерский хроноворот. Я верю, что ты из будущего. Подозреваю, ты ждал, что я тебе не поверю? У Дамблдора те же очки-половинки – уже тогда…или теперь… Гарри пока не может разобраться во временах. – Но ты не расскажешь мне о цели своего путешествия. Гарри не опускает глаз: – Пока нет. – И чтобы ты рассказал мне об этом, я должен позволить тебе остаться в школе. Пока ты не выполнишь то, зачем прибыл. – Дамблдор встает, делает несколько шагов к окну. – Сейчас я не вижу в тебе никакого злого умысла, Гарри, и боюсь, что не смогу понять, что ты меня просто вводишь в заблуждение. Однако я готов исполнить то, о чем ты просишь. Появляется незнакомец с просьбой ко мне, и я чувствую, что его нужно принять всерьез. Я не пытаюсь объяснять себе, почему, предпочитаю полагаться на чувства. Дамблдор улыбается: – Видишь ли, никто никогда не пытался писать книги, основываясь на чувствах – только на фактах. Думаю, время от времени надо доверять и им. – Это... Спасибо, сэр. Дамблдор поглаживает бороду. – Судя по твоей одежде, мы должны определить тебя в Гриффиндор? И если ты не назовешь свою реальную фамилию, мы должны её придумать. Поскольку Гарри не мог назвать себя Поттером, не мог использовать фамилии Джеймса или Лили и даже не рискнул назваться Дурслем, он позволил выбирать Дамблдору. Тот сказал, что Гарри будет Фостером – так звали щенка, который был у Дамблдора в детстве. Ему кажется, что это забавно. *** «Гермиона! Сириус. Я едва помню родителей, Ремуса я только что оставил там, где сейчас ты, – живым и здоровым. Но Сириус... Видеть его снова...» Нет никакого громкого объявления в Большом Зале – Дамблдор просто сообщает профессору Макгонагалл, та – старостам Гриффиндора, те – всему факультету. Во время первого обеда на Гарри с любопытством смотрят однокурсники, но ему удается сохранять самообладание, что он рассматривает как серьезную победу, ведь Гарри чуть было не повис у них на шее – особенно у Сириуса, – рыдая, как плаксивая девчонка. Ремус – староста – громко здоровается с ним, Сириус говорит: «Привет», слегка улыбаясь, а Джеймс с Питером кивают в знак признания – для семнадцатилетних мальчишек этого достаточно, чтобы принять его в компанию. *** «Гермиона! Они так молоды. Мои родители, Сириус и Ремус так молоды, беззаботны и глупо счастливы, что мне больно». – Есть перо? – спрашивает Ремуса Джеймс. Тот закатывает глаза и вручает ему запасное. – Спасибо, Лyнатик. Ремус делает некий таинственный жест и многозначительно кашляет, после чего Джеймс усаживается ближе. Ремус пинает его под столом. – А, не беспокойся, Лунатик, – он смотрит на Гарри. – Фостер – наш человек. Гарри просто не знает, куда смотреть. Питер, щурясь, таращится на него. – Да. Он свой. – Сириус бросает комочек пергамента в Гарри. Тот машинально его ловит и бросает назад. Сириус усмехается: – Это Лунатик, Фостер. Я Бродяга. Но не называй нас так там, где все могут услышать, ладно? Это секрет. Гарри кивает: – Хорошо. – Я же сказал, что он наш человек, – говорит Джеймс, возвращаясь к свитку. *** «Гермиона! Я всё ещё не признался. Я им нравлюсь. Это только начало. Я волнуюсь – скоро придется всё рассказать». – Я понял, – говорит Сириус, падая на стул рядом с Гарри, – почему ты так похож на Сохатого. Но не волнуйся, приятель, – он странно усмехается. – Я умею хранить тайны. Во рту у Гарри пересыхает: – Что? Сириус наклоняется к нему: – Папаша Джеймса, – его шепот – просто образец всех заговорщических шепотов. – Сеет свой овёс на другом поле, а? И Сохатый не знает об этом. Не должен знать. Что глупо. Он хотел бы иметь брата. Вроде тебя. Если бы он знал... Потому что единственный брат, с которым он знаком, – мой, а никто не хотел бы такого братца, как Рег. Ты должен рассказать ему. Неважно, если... – Погоди, – говорит Гарри и приподнимает руки, пытаясь остановить этот поток слов. – Эй, эй, стоп. Нет, всё совсем не так. – Должно быть. – Сириус прямо-таки дуется. И он вовсе не выглядит при этом глупо. С оттопыренные губами и бровями, опущенными как у ребенка, Сириус смотрится всё равно мило и не по-идиотски. По крайней мере, все девчонки, кажется, думают именно так. – Моя версия слишком хороша. Давай, колись. – Слушай. – Гарри вздыхает. – Моя мама никогда мне ничего не говорила о папе Джеймса. Мы… не живем рядом с семьей Джеймса. – Лучше он не будет возражать, а скажет нечто неопределенное. – Если честно, я ничего об этом не знаю. Я могу спросить её, почему Джеймс так на меня похож, когда поеду домой в конце семестра. – О, хорошо. – Сириус ослепительно улыбается. – Звучит вполне невинно. Следи за её лицом и увидишь, прав ли я. Конечно, это так, ведь я всегда прав. Он налетает на Гарри, обхватывает рукой его шею и вворачивает костяшки другой руки в волосы Гарри, пока тот не начинает кричать. Дверь в гостиную открывается, и входит Питер: – Отстань от него, Бродяга. Ты прям как педик. Гарри надеется, что Сириус не заметит, как присутствие Петтигрю всегда отрезвляет Гарри. Может быть, он спишет это на слова Питера. – Не надейся. Не воображай, что можешь кого-нибудь заполучить! – весело говорит Сириус. *** «Гермиона, Питер совсем обычный. Не думаю, что он был плохим с самого начала. Он просто не был таким же сильным, как остальные Мародеры. Он оказался на другой стороне потому, что был трусом, вот и всё. Хотел бы я, чтобы мне было легко рассказать Д., С. и Р., что ему нельзя доверять, но, думаю, мне нужно немного времени. Иначе они не поверят мне – ещё рано». Он слышит, как записка падает на дно вазы к другим запискам. Гарри ждал, когда сможет предупредить Сириуса, Ремуса и Джеймса. И Дамблдора, конечно, – он расскажет всё, в конце концов, Дамблдору. Нельзя сказать, что Гарри не доверяет Дамблдору, чтобы сделать это сразу, но он в долгу перед другими и обязан предупредить их раньше. Он бы сам этого хотел – будь он на их месте. Гарри не ожидал, что сможет общаться со своей матерью. Но они вместе работают на зельях, и Снейп следит за ними обоими. (Снейп и его мать? Снейп? Не может быть. Он называл её грязнокровкой. Не может быть.) Лили Эванс – серьезная студентка, но в ней есть озорная жилка, и в этом она может посоперничать даже с Джеймсом. Гарри в долгу перед ней не в меньшей степени. Он не должен думать, что скоро расстанется с ней, – так ему становится ещё тяжелее. – Фостер! Не хочешь попозже встретиться со мной – полистать конспекты перед экзаменом? – Я... – дюжина глаз обращена к ним, кругом удивленно присвистывают. Джеймс выглядит так, будто под столом ему в пах когтями вцепился низзл. Гарри должен рискнуть. Он все объяснит Джеймсу потом. – Договорились. *** «Гермиона, я все еще работаю над этим». – У Торна и Чоудхери травмы, они ищут замену в квиддичную команду. Попробуешь? Что? Она же не видела, как он летает. – Любишь квиддич? – Немного. Знаю, что ты любишь, – ты говорил. – Лили прикасается к книге, которую он прижимает к груди. – Тебе пора. Я приду посмотреть, как ты играешь. Что-то панически поднимается в его груди: – А ты приходишь посмотреть как играет Джеймс? Ему бы этого хотелось. Лили поджимает губы: – Не дождётся. Ненавижу тех, кто выпендривается, как он, – будто ждёт, что все будут вешаться на него только потому, что он красавчик. Лили опускает книгу, и Гарри понимает, как близко она к нему подобралась. – Ты будто Джеймс, если бы он не был таким кретином. «Она собирается поцеловать меня», – понимает Гарри. – Эванс, – вскакивает он. – Мне пора. Я...Я передам тебе мои конспекты потом. Мне жаль. Мне правда жаль. *** «Гермиона! Что делать, если они мне не поверят? Что делать, если они возненавидят меня за то, что я не расскажу им всё прямо сейчас?» – Фостер! Ну ты и бабник! Расскажи-ка, что было. – Нет, я... – он не хочет говорить об этом в коридоре. Он вообще не хочет об этом говорить. – Давай же, – не отстает Сириус. – Где она подцепила тебя? За статуей горбатой ведьмы? Это классика. Кто полез обниматься первый? – Сириус, хватит. – Ой, только не говори, что вы не целовались, хватит лапшу на уши вешать, Фостер. Что тебе обломилось? За сиськи её трогал? Джеймс просто кусаться готов – он так ревнив. Не волнуйся, он переживет. Она никогда не была... – Сириус, чёрт, я серьезно, прекрати! Гарри трясет. Сириус замолкает. – Что? Что случилось? – он подходит ближе. – Мерлин, ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит. Вас кто-то застукал? Гарри вытирает рот тыльной стороной ладони, слишком поздно понимая, что это выглядит, будто он вытирает след от поцелуя, но с этим теперь ничего не поделаешь. – Слушай. Я не... интересуюсь Эванс. Скажи Джеймсу, ладно? Я и сам ему скажу – мне хочется, чтобы он был в курсе. Сириус удивленно открывает рот. – Тебе… не нравится Эванс? – Я не интересуюсь ей, – повторяет Гарри. Сириус засовывает руки глубоко в карманы. Есть что-то странное в его позе. – О. Хорошо. Он отбрасывает волосы с глаз, и это движение тоже кажется странно неуклюжим для него. – Это... Это потому, что у тебя есть кто-то другой? Гарри понимает, что это сейчас наиболее простое объяснение. – Да. Именно так. – О. Ну тогда ладно. А кто? Чёрт. Конечно, этот вопрос должен быть следующим. – Я, правда, не хочу сейчас об этом говорить. – Ты можешь сказать мне это, да? Гарри, – Сириус опять отбрасывает-волосы-с-глаз-тем-самым-жестом. – Это же мы. То есть это же я. Мы же друзья, правда? В смысле, я могу объяснить насчёт прозвищ – почему у нас они есть, а у тебя нет – правда, могу, Лунатик к этому нормально отнесется, потому что ты... Сириус собирается рассказать ему об этом. Если Гарри было нужно подтверждение, что они готовы поверить ему – по крайней мере, Сириус, – вот оно. Они доверяют ему. Доверяют. Сириус говорит с напором: – Значит ли это, что ты не любишь девчонок? Нет, просто она моя ма... Что? Гарри просто шокирован. – Что? – глупо спрашивает он. – В смысле, ты можешь мне сказать. Если это так. Если не любишь. Не думаю, что это как-то неправильно. – Сириус все еще находится в этой странной позе, и его голос ломается при каждом слове. – Правда. Многие парни такие. В смысле, это всё чертова школа. Практически все по крайней мере пробовали это. Ну, знаешь. Некоторые из нас играют за обе команды. Это тоже нормально. Так ты…? Я серьезно. Можешь признаться. Я никому не скажу. Честно. Я умею хранить секреты, я же говорил. – Сириус пододвигается всё ближе, и Гарри не может сообразить, что, черт возьми, ответить. Вообще не может. – Я никому не расскажу. Ты мне нравишься, Гарри, честно... И Сириус – дерзкий, умный, молодой Сириус Блэк – запинается, как первокурсник, который только что пересек озеро. Он ужасно неуклюже тянется к плечу Гарри, и Гарри не может сказать, кто из них сейчас испуган больше. Сириус наклоняется и прижимается своими губами к губам Гарри, его язык врывается в Гаррин рот, и по технике это самый худший поцелуй всех времен и народов, Гарри размыкает губы и понимает, что судит о поцелуе так, как если бы он целовался с девчонкой, – этот поцелуй жёсткий, грубый и в нем нет никакой сладости – Гарри ощущает вкус кофе и пудинга, и отвечает на поцелуй, и тянется к Сириусу, думая: «О, черт, да» И Сириус смеётся, потом замолкает, и этот смех напоминает прежнего Сириуса, и в его голосе чувствуется облегчение, когда он говорит: – Я думал об этом. Надеялся на это. Мерлин... – он лизнул щеку Гарри. – Хотел, чтобы это был я. Чтобы тебе понравилось. Пошли. – Он дергает Гарри за руку, тянет его в глубь темного коридора. – Сказал Сохатому, – говорит Сириус, ещё смеясь, ещё не переведя дыхания. – Сказал ему: «Я, блин, так хочу трахнуть этого парня, я еще никого никогда так не хотел». Он ответил: «Ладно, может, теперь ты оставишь меня в покое». Можно подумать, его гетеросексуальной заднице что-то угрожало. Ну же... Сириус опускается на колени перед Гарри. – Можно? – спрашивает он, глядя Гарри в глаза, и во взгляде Сириуса столько надежды, что Гарри спрашивает себя: что, если он сейчас его остановит – сейчас, когда выяснилось, что Сириус так его хочет. Сириус замолкает, чтобы услышать в ответ «Да», и тянется к пуговицам на брюках Гарри. – Давай-ка сюда, – бормочет он, прижимая Гарри спиной к стене, немного разводя его лодыжки, чтобы он мог встать между ними. Сказав это, он замолкает на некоторое время. Гарри прислоняется к стене, и Сириус вытаскивает его рубашку из брюк, нагибается и берет возбужденный член Гарри в рот. О боже! Рот Сириуса влажный, тёплый и не слишком нежный, Гарри втягивает воздух сквозь зубы, кладет руки на голову Сириуса и запускает пальцы в его волосы. Гарри, задыхаясь, запрокидывает голову, и когда Сириус берет в руку его яйца, Гарри приходится укусить себя за руку, чтобы не заорать на весь коридор. Он долго не выдерживает. Посмотрев вниз, Гарри встречается глазами с Сириусом, и именно то, как он смотрит, доводит Гарри до грани. Глаза Сириуса черные, как у Бродяги, расширенные зрачки затеняют все, кроме самого края синей радужки. Гарри ещё сильнее кусает руку, приглушая стон, когда кончает в рот Сириуса, его бедра и живот содрогаются под ладонью Сириуса, горло Сириуса сжимается вокруг члена Гарри, когда он глотает. Наконец Сириус откидывается назад, вытирая рот тыльной стороной руки – словно повторяя недавний жест Гарри. Он аккуратно убирает член Гарри назад в брюки, потом встает: – Я могу показать тебе кое-что? – спрашивает он, прижимаясь к Гарри. Тот кивает, не в силах выговорить ни слова: – Да. Конечно. Сириус берет правую руку Гарри в свою левую, расстегивает пуговицы на собственных брюках и подносит руку Гарри к своему паху: – Просто делай как себе. Сюда, дай-ка... – он вдруг поднимает руку Гарри и облизывает его ладонь от запястья до кончиков пальцев. – Давай, – он направляет руку Гарри вниз, пальцы Гарри задевают волосы на животе Сириуса, когда он берет твердый и пульсирующий член. И Гарри двигает рукой так, как нравится ему самому. – Так хорошо? Сириус закрывает глаза: – Хорошо. Черт, Гарри... Проходит немного времени, и вот Сириус, задыхается и толкается бедрами в руку Гарри, хватает его за плечи, вжимаясь в него и не замечая, как сперма пачкает одежду Гарри. Сириус прижимается губами к шее Гарри, чтобы приглушить крик, когда кончает, Гарри чувствует его сдавленный стон, пульсирующий член Сириуса по-прежнему в ладонях Гарри, и он глупо усмехается в темноту. *** «Гермиона, мне нужно ещё немного времени». Они осторожны. Никогда не показывают, что любят друг друга, даже при Мародёрах, потому что это приводит лишь к шуткам и крикам Лунатика, Сохатого и Хвоста «Найдите комнату!», и они отвечают: «Уже нашли – вашу». Иногда они притворяются, что соперничают, и Гарри даже пару раз ходил с Лили на свидания, пока не сел рядом с Джеймсом и не объяснил, что ему надо делать, чтобы понравиться Лили. Скоро она это замечает, бросает Гарри и начинает встречаться с Джеймсом. Гарри нарочито переживает, что ему дали отставку. Это прекрасно работает. – Гарри. Мы хотим спросить тебя кое о чем. Ты... ты знаешь, кто такие анимаги? Всё отлично. Кроме... Кроме того, что Дамблдор наблюдает за ним. Кроме того, что Гарри приходится избегать его, оправдываясь, когда встреча с ним не может быть отложена. Ещё не время, повторяет он. Ещё не время. Гарри не может потерять это. Ещё не время. – Хорошо... Гарри, мы хотим научить тебя, как им стать. Может быть, это время не придет никогда. Поздно вечером он идет в библиотеку. Находит стул, встает над вазой. Видит кучу записок в ней. И стоит там, держа в руке последнее письмо к Гермионе. Медлит. Медлит, решая, бросить ли его... Или вытащить все остальные.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.