Ханан

Будущий калиф прогуливался по оранжерее и рассматривал Астарху. Огромный город раскинулся на краю Айзерейской пустыни, словно райский оазис, привлекающий путников со всего света. Если смотреть вперед, то не увидеть ни конца, ни края этого моря красных песков, но стоит только повернуть голову — и перед глазами открывается сверкающий в лучах яркого солнца океан. Анвар любил свой город, страну и мечтал стать достойным преемником отца — нынешнего калифа Икраама. Вот уже триста лет их род правил Гелиси, великим древним государством, чья история уходила так глубоко, что даже летописи не могли сказать, когда оно возникло. Большинство людей боготворили калифа и его семью, приносили богатые дары за то, что государство продолжало процветать, ни на минуту не теряя былого могущества. Нет, Гелиси не были чужды междоусобные распри и борьба за власть, претензии на трон со стороны тех, кто не считал Икраама законным правителем. Но раз за разом мятежи сходили на нет, сохраняя устоявшийся государственный уклад, и больше всего в жизни Анвару хотелось, чтобы при его правительстве все оставалось также, как и сейчас. Только бы не подвести отца и родину. — Вижу, мой подарок тебе не понравился, — раздался сзади голос Динара, преданного своей державе воина и гражданина. Однажды он спас правителя страны от смерти в бою, с тех пор у калифа нет человека ближе и вернее, чем этот. Анвар так же, как и отец, доверял этому господину, и часто спрашивал его советов, когда повелитель не мог выделить ему времени. С самого детства у него словно было двое отцов, достойных для подражания, и он всегда лез из кожи вон, чтобы заслужить похвалу от них обоих. — А я так старался выбрать того, кто будет тебе по душе. Анвар повернулся к говорившему, убрал упавшую на лоб черную прядь и улыбнулся мужчине: — Ты ошибаешься, раб хорош. Молод, красив, горяч, как и все люди пустыни, и непокорен, словно песчаная буря. Но ты знаешь, как я отношусь к подобного рода подаркам – раб он или нет, это не отменяет того, что он живой человек, со своими мыслями и желаниями. Мне же, будучи наследником калифа, приходится указывать им на их место, заставлять слушать приказы и наказывать за неповиновение, чтобы не допустить даже малейшего сомнения насчет того, кто является их господином. — Ты слишком мягок. Когда займешь место отца, тебе придется быть жестоким, — мужчина с нажимом произнес последнее слово. — Неужели ты думаешь, что калифу Икрааму тоже все нравится? Нет. Но в стране должен быть порядок, а иначе... иначе приходится жертвовать чем-то дорогим, — голос Динара заметно надломился. Прошло столько лет, а он до сих пор не мог говорить о случившемся спокойно. — Я понимаю, Динар. И не собираюсь противостоять сложившимся традициям и устоям, потакать собственной жалости к тем, кого судьба сделала невольниками, – голос Анвара был как всегда спокоен и невозмутим – в правильности своих слов и суждений он не сомневался. Динар одобрительно кивнул. — Рад, что ты понимаешь. И вообще, хватит думать об этом! — мужчина весело улыбнулся и приобнял Анвара за плечи. — Нечего забивать голову всякой ерундой. Ведь сегодня такой день! Ты уже придумал, кто будет сопровождать тебя на приеме? Я слышал, что приедут галийские музыканты… — продолжал болтать Динар. Губы будущего калифа тронула усмешка -— Аль-Вахад, один из самых ярких и шумных праздников, с размахом отмечаемых в как в Гелиси, так и соседнем Ирхмаане, откуда родом Динар. Там его называли Рашу, что значило «солнце». Однако со временем там этот праздник стал терять свой былой блеск, и даже самые оживленные гуляния не могли сравниться с празднованием в Гелиси. Испокон веков жители этих земель преклонялись перед могуществом небесного светила, Гели, как называли его они. И в единственный день в году, Аль-Вахад, праздник рождения солнца, неизменно выражали богам благодарность за подаренное чудо.. Анвар перевел взгляд направо, увидев там сидящего и, очевидно, задумавшегося о чем-то Хаифа. «А почему нет?» — подумал мужчина, и кивнул в сторону раба: — Как думаешь, он будет достойно смотреться рядом с сыном калифа? Динар усмехнулся: — Только не порть мальчишке настроение уж очень сильно. Вижу, что он еще до сих пор до конца не понимает, что теперь твоя игрушка, — мужчина похлопал Анвара по плечу и ушел. С лица будущего калифа сошла улыбка. Последняя фраза Динара показалась ему жуткой. — Хаифа! — позвал он и, подождав, пока парень не повернется, поманил его к себе пальцем. Но тот даже не двинулся с места. Анвар удивленно приподнял бровь и сложил руки на груди, словно решая, что делать дальше. В итоге, бросив на раба недовольный взгляд, калиф вышел из оранжереи и направился в сторону балкона, где и заметил нахала. Не дожидаясь, пока тот встанет с перил, мужчина быстро приблизился к нему и с силой дернул на себя. Спустя мгновенье Хаифа почувствовал холодную сталь острого кинжала возле своего горла. — Ты испытываешь мое терпение, мальчишка, — прошипел Анвар у него над самым ухом. – Советую слушаться меня сразу, а не то… — Убивай. Я не боюсь смерти, — холодно ответили ему. Сегодняшний день подходил к своему логическому завершению, и желание жить угасало вместе с ним. Чем сегодня только не приходилось заниматься Хаифа. Он даже не думал, что способен выполнять некоторые вещи. Но чего не сделаешь ради хоть какой-то еды. Особенно тогда, когда уже более суток во рту не было и корки хлеба. Нет, юноша был приятно удивлен отношением к царской прислуге. Не было той хладной жестокости, которую он ожидал, но и никаких поблажек или милосердия. Скорее, к рабам здесь относились нейтрально, а тем более к собственности калифа младшего. Здесь Анвара боготворил буквально каждый питомец, не говоря уже о людях. Все говорили, что он человек справедливый, но если это на деле было так, то Хаифа не понимал, почему он держит рабов. Разве это справедливо, что их судьбы принадлежат не им, а их хозяевам? Хаифа ненавидел себя буквально с каждой минутой сильнее. Казалось, каждый его вдох и выдох разил унижением. Юноша чувствовал, что дает слабину, говоря такие слова своему противнику, однако, вместе с тем, в них чувствовалась и какая-то сила. Пускай он умрет как трус от руки самого ненавистного для него человека, тем не менее, так и не преклонив голову перед ним. Калиф хмыкнул, услышав подобные слова от парня. Хотя, собственно, попроси его Хаифа о пощаде, он бы сильно разочаровался в нем и, возможно, перерезал бы горло, не задумываясь. Поэтому сейчас мужчина лишь провел лезвием по гладкой коже, оставляя небольшую царапину. — Это было бы слишком просто, Хаифа. Не разочаровывай меня, пытаясь найти самый легкий выход из всей этой ситуации. — Не разочарую, — усмехнулся парень. — Мой господин, — тут же не без нотки ехидства в голосе добавил он. — Хорошо, — Анвар спрятал кинжал и отошел на шаг назад, не отрывая взгляда от своего наложника. В целом парень выглядел очень даже неплохо — достаточно высокого роста миловидный молодой человек, довольно стройный и подтянутый. Под одеждой безошибочно угадывались контуры мышц — не таких, как у дворцовой стражи, которые были похожи на несгибаемые горы из-за постоянных тренировок, а, скорее, полученные естественным путем. Загорелую кожу выгодно оттеняли темно-каштановые непослушные волосы, которые хоть и были коротко подстрижены, все равно слегка вились. А вот серо-зеленые глаза, которые были большой редкостью в здешних землях, очень понравились калифу. Он даже представил, какого цвета одежды лучше подобрать Хаифа, чтобы она сочеталась с таким щедрым даром богов. – Ты знаешь, какой праздник сегодня? Раб хмыкнул, посмотрев на калифа, словно на умалишенного. — Я хочу, чтобы ты сопровождал меня на праздновании Аль-Вахада, – продолжил калиф, не дожидаясь ответа от наложника. — Мое мнение, я так понимаю, тебя не интересует? — Отчего же. Просто я не думаю, что ты откажешься от возможности оценить количество стражи, охраняющей дворец, рассмотреть возможные варианты своего побега… Я даже представлю тебя, как своего личного стража, а не раба. — С чего ты решил, что я хочу убежать? – парень с вызовом посмотрел на калифа. – Есть множество других способов снова стать свободным… — он широко улыбнулся. – Учитывая повсеместную любовь к тебе, думаю, проблем с поиском сопровождающего не найдется. Зачем же брать с собой строптивого раба? — А что, разве ты не мечтаешь о побеге? Каким бы ни был способ, исход одинаков – больше всего на свете ты хочешь снова оказаться на свободе. – Анвар усмехнулся. – Что же касается уступок, расценивай их как хочешь, не думаю, что ты хотел бы выйти на городскую площадь с рабским ошейником на шее. Хотя, я могу обеспечить и это. — Я вообще не хочу выходить на городскую площадь бок о бок с таким человеком, как ты! — Вот даже как? И чем же я тебя так не устраиваю, Хаифа? Тебя могли продать на рудники, на которых ты загнулся бы через пару лет, или стражем в гарем, где сделали бы евнухом. Для тебя предпочтительнее такие перспективы? – голос Анвара оставался спокойным, в нем слышалась легкая ирония. – В любом случае, выбора у тебя все равно нет, ты идешь со мной. Только определись, в качестве кого идешь. — Это решать не мне… мой господин, — юноша отвесил смешливый поклон, не отрывая гневного взгляда от калифа. – На все Ваша воля. — Найди Латифа, он поможет с одеждой и объяснит правила поведения личного стража. Ты свободен, — Анвар указал парню на дверь. Латиф нашелся сразу. Даже не зная его, юноша никогда бы не прошел мимо этого раба, не обратив на него внимания. Тронутая легким загаром молочного цвета кожа и волосы цвета золота, собранные в косу, притягивали взгляд. Парень был высок, быть может, даже выше самого Хаифа, с точеными чертами лица и хорошо сложенным стройным телом. Когда юноша сказал, кто и зачем послал его к Латифу, тот только улыбнулся и тут же потащил юношу в одну из ближайших комнат, где оказалась целая гора одежды. Хаифа удивленно наблюдал, как парень перебирает многочисленные туники, шаровары, придирчиво выбирая среди, казалось, совершенно похожих вариантов. Наконец, он протянул юноше темно-зеленое одеяние, и буквально затолкнул за ширму, чтобы он переоделся. Когда Хаифа оделся и вернулся к юноше, тот удовлетворенно хмыкнул, лицо озарила яркая улыбка. — Надеюсь, Анвару понравится. Этот цвет очень подходит к твоим глазам. — Необязательно, чтобы ему вообще нравилось, — огрызнулся Хаифа, с ужасом наблюдая, как Латиф роется в шкатулке с украшениями. Парень усмехнулся в ответ на эту фразу Хаифа. — Зря ты так относишься к Анвару… Многие мечтают оказаться на твоем месте, ибо есть хозяева куда хуже, чем калиф и его дети, — проговорил парень и вытащил из шкатулки небольшой камень такого же темно-зеленого цвета, как и одежда, на тонкой серебряной цепочке, и протянул его Хаифа. — Я мечтаю только об одном. Снова стать свободным, – юноша взял украшение в руки. – Думаю, тебе тоже хотелось бы вернутся домой… — Свобода? О какой свободе ты говоришь? – губы Латифа тронула горькая усмешка. – Меня продал родной отец, чтобы расплатиться с долгами перед ростовщиком. И, знаешь, что я получал от первого хозяина? Унижение, побои, после которых едва мог передвигаться, — в подтверждение своих слов он продемонстрировал цепочку тонких шрамов на своей шее, оставшихся после кинжала. – Ему нравилось причинять мне боль, смотреть на контраст алой крови и белой кожи. Мне тогда едва исполнилось шестнадцать. Не знаю, сколько бы я протянул, если бы Раад и Анвар не выкупили меня у него. — Прости, — Хаифа удивленно смотрел на юношу перед ним. – Я… не знал… — Ничего. Оказавшись во дворце, я сопротивлялся, не хотел признавать Раада своим господином, даже пытался покончить с собой. Мне не хотелось снова быть игрушкой в руках избалованных хозяев. Лишь потом понял, насколько ошибался. Раад дал мне кров, еду, оградил от унижений, которым подвергались рабы других хозяев, и через какое-то время я научился любить его. И ничуть не жалею о том, что оказался здесь. Чем больше Хаифа слушал Латифа, тем больше путаницы было в его голове. Любить? Любить своего хозяина? Человека, который может распоряжаться твоей жизнью направо и налево? Ему ничего не стоило купить ее и, наверняка, ничего не стоит сломать Латиф помог юноше одеть красивый кулон на шею. Он настаивал еще на нескольких браслетах, только Хаифа упрямо замотал головой. Не хватало только, чтобы его наряжали, словно танцовщицу на праздник. Как-никак, он просто сопровождает Анвара. Ему, быть может, и нужно выделяться среди толпы, а вот Хаифа это точно необязательно. Однако оказалось, что калиф одет не так уж и празднично, как юноша предполагал. Мужчина облачился в белоснежные одежды, и этот контраст с его темной, загорелой кожей смотрелся восхитительно. Единственное, что говорило о богатстве и всесилии этого человека, был тюрбан, который присуще было надевать лишь членам семьи главы государства. — Что ж, ты превзошел мои ожидания, — удовлетворенно проговорил Анвар, рассмотрев Хаифа. А парень скосил взгляд в сторону, где успел заметить Латифа, улыбающегося мужчине, очень похожему на Анвара. Видимо, это и был Раад. В глазах обоих он увидел неподдельное счастье и наслаждение обществом друг друга. — Ты идешь? – позвал его калиф. – Или так нравится наблюдать за отношениями между другими? Хаифа только фыркнул в ответ и пошел следом за мужчиной, который тут же протянул ему свою руку. — Зачем? – возмутился парень. – Я не маленький ребенок и не твой возлюбленный! Если ты думаешь, что я вот так сбегу, не сделав тебе какую-то гадость перед этим, то ты не за того меня принимаешь. Анвар резко дернул его на себя и тихо зашептал в самое ухо: — Знай свое место, мальчишка. Сейчас ты мой сопровождающий, заметь, не раб, коим я мог тебя представить. Имей уважение и скажи спасибо, что я оказываю тебе честь и веду тебя за руку, а не на цепи, словно собаку. — Это было твое личное решение. Я тебя ни о чем не просил, поэтому никаких слов благодарности ты не услышишь, — Хаифа взял его за руку, и намеренно крепко сжал. – Надеюсь, теперь мой хозяин доволен? – спросил юноша елейным голосом. Внезапно Анвар крепко прижал парня к себе и впился в губы жестким поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Грубо проник внутрь, заставляя разжать зубы. Хаифа попытался вывернутся из сильных объятий, но будущий калиф держал его так, что он не мог и пошевелиться. Юноше только и оставалось, что делать безуспешные попытки ударить или укусить Анвара, но тщетно. Мужчина все равно закончил эту пытку первым. Он оторвался от покрасневших губ своего раба, победно улыбнувшись и заметив, как широко распахнуты были у того глаза. — Вот теперь доволен, — хмыкнул Анвар, приподнял пальцами подбородок парня, и, заметив капельку крови на прокушенной губе, аккуратно промокнул ее белоснежной тканью платка. — Подонок, — тихо промолвил Хаифа и продолжил уже чуть громче. – Да что ты… гад! Тварь, подлец, паршивец, сволочь! – не останавливался парень, абсолютно не заботясь на счет того, что на них смотрят. Латиф перевел удивленный взгляд на парня, явно позволявшего себе много лишнего, и вздрогнул, услышав холодный голос наследника калифа. — Что ж, в таком случае для тебя праздник закончился. – Анвар сделал едва заметный знак страже, которая тут же подхватила парня под руки. После чего произнес так, чтобы услышало как можно больше народа. – Двадцать ударов кнутом. Дождаться меня, я хочу видеть это.