Это уже не смешно, Чон Чонгук

Тэхену душно. И холодно. Кровать у них слишком твёрдая, и Тэ приходится постоянно ворочаться. Омега опять вздыхает и крутится. Бочком притирается к своему истинному и удовлетворенно прикрывает глаза. Разморенный от тепла Гука, омега уже проваливается в вязкую дрёму, но малыш опять толкается и Тэ, бурча от возмущения, говорит этому маленькому негоднику-альфе, — а он уверен, что это альфа, — что он копия своего отца. Его в ответ ещё раз настойчиво пинают, и он опять ворочается в поисках удобной позы. — Ну малыш, хорош пинаться. Папочка хочет спать, — Тэхен сдувает надоедливую чёлку и косится на своего альфу. — Гукки, — умирающим голосом зовёт Тэхен и чувствует, как на его внушительный животик с поглаживаниями опускается рука мужа. Чонгук легонько поглаживает животик и, не открывая глаз, сползает пониже, чтобы достать до него губами. — Успокойся, маленький, — бормочет полусонный альфа, целуя округлый живот омеги. — Не пинайся и дай папочке поспать. Тэхен довольно мурлычет и зарывается рукой в волосы альфы. Он уверен, что малыш будет копией его мужа: такой же своенравный, упёртый, только отца и слушается. Ребеночек действительно перестаёт толкаться, и Тэ даже удаётся подремать пару часов. А когда непоседа-малыш в омежьем животике опять разбушуется — мы разбудим нашего любимого папочку. Пусть целует, гладит и лелеет. Тэхен цокает языком и думает, что в одном сынуля на него очень похож — поцелуйчики от отца им обоим по душе. Ради такого и покапризничать можно. Посреди ночи омега просыпается от жуткой тошноты. Толкает локтем Чонгука в ребра, и тот мигом открывает глаза. — Да, малыш, что такое? — обеспокоенно смотрит альфа. — Кукки, мне в ванную надо срочно, — и зажимает рот ладошкой. Альфа перекатывается и аккуратно помогает Тэ встать. Пока омега на коленках мучается над унитазом, выплевывая ужин, Чонгук разогревает оладьи и делает какао. Если ночью Тэ Тэ тошнит, значит он захочет кушать, поэтому Гук, зевая, помешивает какао, чтобы было достаточно тёплым, но не горячим. Всё-таки оно того стоит. Улыбка появляется сама собой. За три года совместной жизни Чонгук ни разу не пожалел о своём решении. Его маленькое чудо — Тэ Тэ, самое лучшее, что могло с ним случится, и сейчас он носит их общего ребёнка… Что может быть чудеснее? На кухню вразвалочку заходит пингвинчик-Тэ и сразу же садится за стол. — Официант, я буду оладьи со сгущенкой и какао, — взгляд, полный лукавства. Улыбается, гаденыш — знает же, что сгущенка кончилась. Чонгук смотрит жалостливо и до последнего надеется, что Тэхен шутит. Но видя, как дрожит от обиды нижняя губа его омеги, подходит к нему и нежно целует в лоб. — Я быстро, малыш, — ищет бумажник, мимоходом кидает взгляд на часы: 02.31, и вздыхает. Чего только не сделаешь ради любимого. Тэхен счастливо смеётся. — Значит любит, — и принимается за оладушки.