Битва за Арракис

Мать, сестра, все слуги и приближенные искали Кассиуса целую ночь и на протяжении следующего дня, но безуспешно — все это время новый герцог Атрейдес провел у леди Джессики и вернулся домой только через сутки в промокшей насквозь одежде — по дороге он попал под проливной дождь. Заплаканная Фиона накинулась было на сына с упреками, но тот остановил ее властным жестом. — Прекратите, матушка. Я знаю о том, что произошло. Как вы разговариваете с герцогом Атрейдесом? Женщина опешила. — Ты опять был у этой рыжей ведьмы? — Не ведьмы, а леди Джессики. Имейте к ней уважение, вы не обязаны ее любить, но будьте любезны отзываться о ней подобающим образом. Более того, я теперь герцог и не обязан ни перед кем отчитываться в плане того, куда, когда и к кому я хожу. Сейчас я вам кое-что объясню уже не как герцог, а как ваш сын, чтобы вы не волновались. Да, я действительно был все это время в гостях у леди Джессики, потому что идти домой было не особо безопасно. Ее внучка наведалась в город и сообщила мне о том, что произошло с отцом, а после всего, когда бунтовщики немного утихомирились, я вернулся к вам. Теперь мне как новому герцогу надлежит выйти к народу и объявить ему свою волю. Фиона Атрейдес, которую сильно удивили непривычный резкий тон и решительный настрой сына, попыталась было вяло протестовать, призывая ментата ее поддержать и вмешаться, но добилась лишь того, что Кассиус стукнул кулаком по столу и твердо, но вежливо попросил мать замолчать. — Прекратите, пожалуйста, — потребовал он. — Я герцог, вы забыли? Вам незачем вмешиваться в политику, лучше позаботьтесь о том, чтобы погребение моего отца и вашего супруга было организовано надлежащим образом. Что же касается всего остального, это я беру на себя. Донельзя потрясенная Поликсена внимательно наблюдала за происходящим, ожидая, что еще скажет ее брат. Тот в свою очередь велел подавать на стол, а после трапезы предложил родным разойтись по своим спальням, ментату же сообщил, что завтрашним утром тот обязательно должен будет присутствовать при его обращении к народу. * Доведенные до предела отчаяния жители Каладана, по неосторожности убившие собственного герцога, не ждали от жизни уже ничего хорошего. Их менталитет был таков, что они были довольно покорными, терпеливыми, соблюдали традиции и, как правило, безропотно повиновались властям, выполняя все их требования, но тут ситуация оказалась настолько невыносимой, что они попросту вышли из себя и сами испугались содеянного. Стихийный бунт угас так же быстро, как и вспыхнул, люди расползлись по домам в ожидании строгой кары и в страхе ждали, чем кончится дело. Никто не знал, кто именно швырнул в голову Ахиллусу тот роковой булыжник — не знал этого наверняка и тот человек, чья рука нанесла смертельный удар, но что теперь будет? Люди думали, что всех тех, кто волей случая оказался в тот день в Кала-сити среди бунтующих, скорее всего, арестуют и бросят в тюрьмы, а потом еще и начнут выяснять, кто конкретно убил герцога Атрейдеса, но, к удивлению жителей столицы, ничего ужасного не произошло. Напротив, утром следующего дня юный герцог Кассиус, облаченный в траурные одежды, обратился к гражданам; он оказался не по годам мудр, что признали практически все без исключения. Выразив свое сожаление по поводу произошедшего, он принес соболезнования семьям тех, кто тоже погиб во время массовых беспорядков, а потом внезапно объявил, что будет придерживаться кардинально иной политики, нежели его покойный родитель. — Жители Каладана, — сказал он, — мой дорогой отец, который также лишился жизни в ходе этого досадного конфликта, хотел как лучше — как будет лучше для Дома Атрейдесов, для обитателей нашей планеты и для всей галактики в целом, но он не понимал того, что у нас нет для этого достаточного количества ресурсов, и эта ошибка привела его к гибели. Я не стану преследовать тех, кто мог его убить, и я прощаю тех, кто участвовал в недавних беспорядках — вы можете не бояться, вам и вашим семьям ничто не угрожает. Мой отец пытался завладеть Арракисом, думая об общем благе, но не осознавая того, что наши силы и возможности не беспредельны, поэтому я отказываюсь от этой идеи. Завтра же наши войска начнут покидать Дюну. Ментат ахнул от удивления и ужаса, а потом попытался что-то втолковать юному герцогу, но Кассиус был неумолим. — Хватит со мной спорить, Калинар, и леди Джессика тут ни при чем, я и сам, в отличие от вас, не глуп и не слеп, да и вам советую не быть дураком! Наша казна пуста, народ взбунтовался из-за непомерных налогов, денег на новую технику просто нет, а вся старая в откровенно негодном состоянии! Или вы хотите выйти против отборных частей барона, вооружившись кочергой или табуреткой? Вперед, желаю удачи — сколько секунд продержитесь против бойца с огнеметом? Мои собственные родичи гибнут на фронте один за другим, недавно нам сообщили о смерти генерала Тириса, я уж не говорю о простых солдатах, поэтому всю эту жалкую пародию на военные действия пора прекращать! Вследствие неподобающего поведения моего отца нам так и не удалось сделать фрименов нашими союзниками, и население Карфага открыто высказало намерение в случае нужды сражаться на стороне барона — правильно, кому же понравиятся наглые требования, наиб Корлин не стал исключением! Я приказываю вывести наши войска с Арракиса — такова моя воля, и это не обсуждается! Нам нужно обратить внимание на другое: раз уж мы не в состоянии противостоять нашим врагам на Арракисе, нам придется со значительной степенью вероятности оборонять от них собственную планету! Затем новый герцог зачитал список налогов, которые с этого дня отменялись согласно его указу — в отличие от своего папаши, он прекрасно понимал, что брать с народа уже просто нечего, а в довершение всего приказал всем готовиться к обороне Каладана. Услышанное одновременно и обрадовало, и напугало людей: с одной стороны, теперь им будет значительно легче жить, с другой — а что, если к ним и в самом деле заявятся Харконнены и сделают всех своими рабами? Одного из советников Кассиуса сильно напугала такая перспектива, и он высказал свои опасения вслух, но герцог как следует выбранил его за трусость. — Немедленно прекратите подавать всем дурной пример, — отчитал его юноша. — Такая угроза есть, и я о ней знаю, но, в отличие от вас, не паникую. Стыдно быть таким боязливым. Если враги придут сюда, мы возьмем оружие в руки и будем сражаться. И я тоже буду. Вы меня поняли? Вместо того, чтобы публично признаваться в своем малодушии, возьмите-ка лучше сегодня вечером винтовку, ступайте в тир и поупражняйтесь в меткости, потому что лично я собираюсь провести вторую половину дня именно так, а не причитать, словно старая бабка! Тот с пристыженным видом поспешил удалиться. * Когда старого управляющего, который лишился руки на Арракисе, выписали из больницы, он по договоренности с генералом Тирисом вернулся на старое место работы, чтобы присматривать за усадьбой до его возвращения с войны — людей не хватало, и все закрывали глаза даже на возраст и инвалидность работников. Как-то раз к нему пришла какая-то немолодая женщина в поисках заработка; управляющий попросил ее убрать в комнатах, постирать гардины, а в середине дня, будучи человеком добрым, предложил поденщице немного перекусить. Они разговорились, и старик понял, что эта женщина и есть мать его бывшего сослуживца Тоньо; новые указы молодого герцога вселили надежду в сердца пожилого калеки и его собеседницы — оба они еще не знали о страшной трагедии, недавно разыгравшейся на пустынной планете, ведь письма с фронта на Каладан не приходили, да если бы и приходили, неграмотная мать Тоньо все равно не смогла бы их прочитать. — У вас сынок такой хороший, воспитанный, уважительный, — делился своими впечатлениями управляющий. — Сейчас вот герцог Кассиус указ издал, может, все и к лучшему, скоро ваш мальчик вернется, будет вам помогать и тут в саду работать. Он парень старательный, добрый, очень мне понравился. Женщина улыбнулась — она была очень рада тому, что этот человек говорит такие хорошие слова о ее сыне, которого она, выходит, даже без отца смогла воспитать порядочным и приличным человеком, но ни она, ни управляющий, который так симпатизировал Тоньо, даже не подозревали о том, что юноша уже остался навеки лежать в песках Арракиса. * После похорон герцога Ахиллуса Кассиус преподнес матери еще один неприятный сюрприз. Забросив все учебники в дальний угол, он стал проводить все время в тире или тренировочном зале, а потом в один прекрасный день велел сестре идти с ним, вручил ей пистолет, рассказал про его устройство и пояснил, что она теперь тоже должна учиться стрелять, чем привел вдову Ахиллуса Атрейдеса в дикий ужас. — Кассиус, ты что, с ума сошел?! О чем ты?! Она же девушка! Фионе и без того казалось, что ее сын в последнее время стал совершенно другим человеком, но тут юный герцог метнул в нее испепеляющий взгляд и в жесткой форме приказал замолчать, а желательно еще и научиться пользоваться мозгом по назначению. — Знаете ли, матушка, — сурово сказал он ошалевшей от такой отповеди и наглости родительнице, — в армии Харконненов тоже служат, как вы говорите, девушки. Они же девушки, но с огнеметами и прочим опасным оружием, и со всем этим, а то и вообще со своим ядерным арсеналом они придут сюда. Что мы сможем выставить против них? Буду с вами честным — лично мне тоже не нравятся вульгарные девицы, которые носят военную форму, утратили свою женственность, убивают и сквернословят наравне с солдатами-мужчинами, а их рукам куда более привычен автомат, нежели кружево, но в одном у них есть серьезное преимущество: Поликсена не отобьется ткацким станком или пяльцами от вооруженного штурмовика! Его мать пробурчала себе под нос что-то невнятное, но разгневанный Кассиус продолжил читать ей нотации. — Я у леди Джессики в гостях не только чай пил и от бунтовщиков прятался. Я говорил с ней о разном — вам известно, что ее дочь замужем за главнокомандующим Дома Харконненов, Раднором. При упоминании этого имени Фиона Атрейдес резко переменилась в лице, побледнела и отступила на два шага назад — такой ужас внушал всем этот человек. — Так вот, она поведала мне о том, какими странными наклонностями славится ее зять, — Кассиус намеренно понизил голос. — Вы хотите испытать все это на себе? Не думаю, что вам это понравится, я уж молчу о Поликсене, мне совершенно не хочется, чтобы с моей дорогой сестрой что-нибудь случилось! Он хотел было сказать что-то еще, но тут в дверь заглянул начальник охраны. — Простите, милорд, что отвлекаю вас от занятий, — обратился он к молодому герцогу, — но вам тут пришло срочное донесение с Арракиса. Ваша родственница, госпожа Кассандра Атрейдес, так и не найдена, среди живых, кто уцелел во время сражения с Ордосами, ее нет, среди убитых тоже. Она бесследно исчезла и… — Так, — оборвал его Кассиус, грозно сдвинув брови. — Я предполагаю самое худшее, потому что мне докладывали о том, как чуть позже Ордосов выбили с этой территории Харконнены, и мы обязаны спасти Кассандру. Я приказываю вам немедленно связаться с кем-то из дипломатического корпуса Гайди Прайма, потому что наверняка… — Мы уже это сделали, — возразил тот, — объяснили им ситуацию и даже предложили вознаграждение за свободу госпожи Кассандры или любые сведения о ее местонахождении, но те ответили, что не могут нам ничем помочь, потому что вашей родственницы у них нет и они ее даже не видели. Юноша огорченно покачал головой. — Что-то здесь не так, не могла же она сквозь землю провалиться. Среди живых ее нет, среди убитых тоже, в плен не попадала, что остается? Возможно, она попыталась выбраться с базы сама и попала в пасть к песчаному червю либо даже нашла приют у фрименов, или вы просто пока не обнаружили ее тело. В общем, продолжайте поиски. * Когда молодой Ордос с рыжими волосами попросил ее остановиться, Кассандра с удивлением замерла на месте — что такое он придумал? — У вас есть два выхода на ваш выбор, — предложил он таким тоном, словно показывал покупателю в магазине тот или иной товар, а не разговаривал с человеком, попавшим в большую беду. — Вернее, даже три на ваш выбор. Вы можете остаться здесь и ждать помощи, пока вас не обнаружат свои. Однако нет никакой гарантии, что первыми вас не найдут наши общие враги Харконнены, последствия, думаю, нет нужды перечислять. Вы можете также попытаться уйти отсюда и искать помощи самостоятельно — тоже не факт, что у вас для этого есть все необходимые навыки и средства и вы окажетесь в состоянии добраться до нужных людей, в свое время Полу Муаддибу из вашего Дома сильно повезло, что он не нарвался на кого-то типа нынешних фрименов Карфага, которые, как говорят, открыто симпатизируют барону и даже помогают его головорезам. Я предлагаю вам третий вариант: лететь с нами на Сигму Драконис. Какое-то время вы сможете пожить там, но при соблюдении пары условий: вы не станете доставлять нам неудобств, уважительно отнесетесь к нашим порядкам и обычаям, а потом, когда вернетесь на Каладан, рассчитаетесь со мной за все, поскольку, как вы должны понимать, любая помощь требует вознаграждения. На всякий случай, если вас это беспокоит — мне известно, что ваш Дом является поборником строгих нравов — вы сами как женщина никому не нужны. Никакой оплаты натурой, исключительно деньгами или иным материальным эквивалентом, например, каладанский жемчуг подойдет. Надеюсь, мы друг друга поняли, я жду вашего ответа. Кассандру покоробило — этот молодой мужчина вел себя и впрямь как расчетливый делец, а она почувствовала себя даже не покупателем в магазине, а клиенткой в банке, которой оператор рассказывает о различных типах вкладов и просит принять решение, вот только речь идет не о вкладе, а о помощи попавшему в неприятности человеку, за которую он еще и просит с него деньги! Однако, с другой стороны, Ордос, к ее удивлению, вел себя вполне благородно и не пытался предлагать ей ничего непристойного. — Ну хорошо, — она, не колеблясь, приняла решение. — Я лечу с вами. И сколько же я буду вам должна? Рыжеволосый, казалось, совершенно не заметил иронии в ее голосе — а может, и в самом деле не заметил. — А это зависит от того, какие расходы повлечет за собой ваше содержание, — девушку снова неприятно поразила холодность собеседника и его манера переводить все в область товарно-денежных отношений. — Вы, как и любой из нас, едите, пьете, моетесь, носите одежду, плюс отопление чего-то стоит. Вот и будем исходить из этого. Однако я вам уже сказал: все расчеты — потом, когда вы вернетесь домой. Давайте-ка, забирайтесь вон в ту машину, — он указал на один из трайков. — Еще пара условий: я знаю, что у вас на планете не принято уважать чужое личное пространство, зачастую семья из десяти человек может жить в одной комнате, а муж с женой спать в одной постели, так вот, у нас, напротив, не принято беспокоить других. Я поселю вас в свободном помещении, пока ваши не успокоятся и вам не удастся связаться с родными, но будьте добры никому не мешать. Ешьте, пейте, спите или читайте сами, когда хотите, я дам вам все необходимое, но без совсем уж крайней нужды к нам не лезьте. Кассандра кивнула. — Я все поняла. На самом деле девушка только сделала вид, что поняла — она согласилась на условия Ордоса, который так и не соблаговолил ей представиться, лишь потому, что не видела иной возможности даже просто выжить, не говоря уже о том, чтобы выбраться с Дюны. Уже сейчас его слова приводили ее в полнейшее недоумение: как эти люди вообще живут и появляются на свет? Она привыкла к тому, что покойные родители могли зайти к ней в комнату и поинтересоваться, чем она занимается, что она сама могла в любое время обратиться к ним по волнующим ее вопросам, что вся семья всегда завтракает, обедает и ужинает вместе, а в гостях она спрашивала разрешения хозяев дома на любое действие — можно ли выйти в туалет, посмотреть ту или иную вещь, но быт и нравы Ордосов, судя по заявлениям этого типа, были совершенно другими. Интересно, а у него самого-то есть родители или жена? На вид ему лет двадцать, по возрасту, по идее, уже пора иметь свою семью. Отец с матерью должны быть, не в аксолотлевом же чане он на свет появился. И как он тогда с ними общается? А с ней самой-то как разговаривает… будто и в самом деле торговать собрался! С такими мыслями девушка вытряхнула песок из волос, забралась в трайк и, усевшись сзади на пассажирское сиденье, пристегнулась ремнями безопасности.