Битва за Арракис

Эттан снова открыл глаза, когда корабль заметно тряхнуло — ему внезапно вспомнилось, что такое должно быть, если ты входишь в плотные слои атмосферы. Значит, уже Гайди Прайм… или нет… кто его знает, все было словно в тумане. В любом случае он был убежден, что хуже ему уже не будет. Он попытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь из того, что его окружало, чувствуя, что ему по-прежнему не хватает воздуха, пусть боль была уже и не такой сильной, как поначалу. — Говорит Самад Эриллик, глава Дома Тлейлаксу. Со мной в корабле на-барон Харконнен и еще четверо представителей вашего Дома. Разрешите посадку, — Эттана окончательно вернул к реальности чей-то голос, и он наконец смог рассмотреть того, кто сидел в кресле пилота: средних лет мужчина с заметно тронутыми сединой волосами, заплетенными в косу сбоку головы. В динамиках послышалась какая-то возня и шепот — по всей видимости, диспетчер что-то уточнял. — Посадку разрешаем. — Эй, Ордос, — окликнул его Норэт Харконнен, — ты живой? Эттан слегка повернул голову в его сторону. Теперь он понимал, с кем в сговоре были сыновья барона: по какой-то причине им помог предводитель Тлейлаксу. — Кажется, да. Норэт радостно заулыбался. — Довезли-таки, а Ксенар меня в обратном уверял. — Будешь говорить, как я неправ, когда он окажется в отделении травматологии, — скептически хмыкнул его старший брат. — Подтверждение: посадку разрешаем, — снова донесся из динамиков скрипучий металлический голос. — Срочно скорую к посадочной полосе, — потребовал Эриллик. — У нас на борту тяжелораненый, нужна помощь. — Вас поняли, сейчас все организуем. * На Гайди Прайме на-барона и его спутников встретили как героев: благодаря их смелому, пусть и крайне рискованному, предприятию Дом Харконненов мог чувствовать себя практически в полной безопасности. Около посадочной площадки уже дежурила целая бригада врачей-травматологов, которым передали Эттана; Фондиль уже давно успел очухаться после того, как Норэт дал ему в рожу, и угрожал Харконненам страшными карами со стороны своего папаши, но те только подняли его на смех. — Великий Коррино напугал ежа голым задом, — издевался над ним Мори Хэллек. — Ты вообще стрелять умеешь или за всю свою жизнь не поднимал ничего тяжелее вилки? Только я тебе не верю, вы же не Ордосы, твой папашка тебя на произвол судьбы не бросит. Сейчас мы тебя на видео снимем и отправим ему ультиматум — будет ему веселая сказочка на ночь, вернее, уже не сказочка, придурки. Барон Фейд, глядя на своих детей, испытывал смешанные чувства — гордости, облегчения и отчасти злости: они так рисковали собой, а Раднор тоже хорош — все скрыл и не сказал ему ни слова, как будто так и должно быть! Однако если бы он проболтался… это могло бы кончиться утечкой информации и привести к куда более неприятным последствиям. Норэт и Ксенар совершили настоящий подвиг, но ему было не по себе от одной мысли о том, что он мог потерять кого-то из них, а то и обоих. Когда среди ночи Фейда и его жену разбудил срочный звонок — дежурный офицер сообщил о том, что Ксенар и Норэт вернулись — он поначалу решил, что один из его сыновей при смерти, и сильно испугался. — Дети, вы, конечно, молодцы, но вы меня так до инфаркта доведете, — начал в шутку упрекать их барон. — Папа, не болтай глупостей, молод ты еще от инфаркта умирать, — ответил ему Норэт. — Когда Самад потребовал скорую к посадочной площадке, у меня и в самом деле чуть сердце не отказало. Я решил, что у него на борту кто-то из моих детей кровью истекает, и перепугался до полусмерти. — Не перегибай палку, ничего с нами не случилось, не стоило так волноваться. — Свои дети будут, тогда поймешь, — недовольно ответил барон. — Я в детстве тоже не понимал, почему дядя и родители мне того и этого не разрешают. Когда вы с Ксенаром решили вылезти через чердак на крышу школы, отлично понял. Даджера, который присутствовал при их разговоре, внезапно осенило. — Барон, у меня идея. У вас тут в Харко-сити есть какая-нибудь киностудия? Фильмы вы снимаете? — Конечно, — ответил тот, еще не понимая, куда клонит ордосский советник. — А мясокомбинат? — Естественно. — У меня такая мысль: можно позвать сюда какого-нибудь специалиста по гриму с киностудии и взять с мясокомбината пару литров крови, а потом загримировать меня под жертву жесточайших пыток и показать это шакалу — типа, не угомонишься, сделаем такое же с твоим сыночком! Фейд злорадно усмехнулся. — Гениально. Так и поступим, будет шакалу приятный сюрприз! И еще я думаю дождаться Раднора — его появление обычно производит на всех неизгладимое впечатление, могу себе представить, какое будет шоу. — Только у меня встречная просьба. — Выкладывай. — Поговорить с нашим на-герцогом. Пять минут. Можно в вашем присутствии, если вас это смущает. — Меня это не смущает, — спокойно ответил барон Харконнен, — это ты с лечащим врачом обсуждай, можно или нельзя, сам знаешь, что его шакалий выблядок ножом ударил. Мои ребята тебя туда проводят, но имей в виду, что к человеку в тяжелом состоянии могут и не пустить, пока ему не станет лучше. * Вечером Эленар решил прогуляться в город, чтобы подцепить там очередную юную дурочку, которая наверняка понадеется на то, что после танцев и бурной ночи с наследником престола станет следующей императрицей, навешать ей лапши на уши и славно повеселиться, но в тот момент, когда он брызгался дорогостоящим одеколоном, в дверь его комнаты постучал один из элитных гвардейцев его отца. — Что тебе надо?! — заорал на него юноша. Тот вежливо поклонился. — Простите, принц Эленар, но вас зовет ваш отец. — Ты не видишь, что я ухожу?! — Его Величество говорит, что дело срочное. Он требует, чтобы вы немедленно пришли к нему в кабинет. — Твою мать! — он выругался, плюнул на пол и быстро пробежал мимо сардукара. Что отцу такое в голову взбрело? Надеясь поскорее разобраться с этим срочным делом, отделаться и пойти развлекаться, он поспешил к отцу, но тот вместо приветствия встретил старшего сына смачной пощечиной. Эленар замер на месте, схватившись за пылающее лицо. — Папа, ты что?! Ашиар оскалился, вид у него был как у разъяренного хищника. — Тупой, тупой, тупой кретин! — истошно заорал он. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты подставил меня, брата и вообще весь наш Дом! Я на тебя все надежды возлагал, любил тебя всей душой, а ты вон что натворил! — он влепил Эленару вторую оплеуху. — За что? Сначала этот ордосский ублюдок, теперь ты? Ты же мой отец! Меня еще никогда в жизни так не унижали! — Замолчи! За дело! Ана говорит, она тебя предупреждала! Я просмотрел запись с камеры видеонаблюдения! Я отлично знаю, как было дело и что ты натворил! Твоими стараниями Фондиль в заложниках у наших врагов, и теперь я не могу никак и ничем им ответить, иначе они его прикончат! Эленара трясло — он привык к безнаказанности и даже не ожидал, что дело может повернуться таким образом. — Он меня первый ударил! — Ну так ударил бы его в ответ! Ссора и драка — совсем не то, что убийство или покушение на него! Если бы ты держал себя в руках, никто не обратил бы внимания на очередной конфликт в семье! Многие люди между собой ссорятся, но за ножи не хватаются! Теперь я не знаю, что делать, если все узнают о произошедшем, нам будет очень плохо! Ландсраад соберется на срочное заседание… — Ашиар Коррино подавленно замолчал, уже не зная, что предположить; несмотря на все произошедшее, ему даже не пришло в голову в первую очередь искать в случившемся свою вину — ведь это он долгие годы приучал своего любимчика к абсолютной вседозволенности и прощал ему даже самые дикие выходки. — Эттан считался моим законным сыном, пока я не доказал бы обратного, а ты все испортил! Если бы я смог это сделать, то виноватой стала бы его мать, а так теперь во всем твоими стараниями окажусь виноват я! Эленар побелел как свежевыкрашенная стена в кабинете своего родителя. — Папа, прости, я не хотел… Тот снова ударил старшего сына по щеке. — Не хотел он. Врешь. Когда не хотят, то и не делают. Может, ты еще скажешь, что нож своей родной сестре к горлу приставил совершенно случайно, да? Или что еще? Ты случайно отправил Фондиля следить за Эттаном и приказал ему сообщить тебе, когда тот наконец-таки умрет, и благодаря тебе теперь твой младший брат попал в лапы к Харконненам! Все случайно! Если баронские выродки прирежут Эттана, это еще ладно, хоть и нежелательно, но Фондиль! Это мой сын и твой брат! Наследный принц покорно выслушал бранную тираду, ожидая, когда праведный отцовский гнев утихнет. — Папа, мне можно идти? — Куда?! — рявкнул Ашиар. — Я гулять в городе собирался. Император уже в четвертый раз ударил старшего сына. — Еще чего. Ты пойдешь в свою комнату и будешь там сидеть, и попробуй только выйти или попытаться сбежать. Я пока подумаю, как нам выпутываться из того, что ты натворил, и как мне теперь с тобой поступить. Эленар внезапно заплакал, размазывая по лицу слезы — он рассчитывал надавить на жалость, поскольку отлично знал, как отец его любит и все ему прощает. — Папа, прости, я не хотел… — Не ври! — грубо оборвал его император. — Нечего тут устраивать мне театр и лить крокодильи слезы! Я тебе не верю! Раньше думать было надо! Я поверил бы в то, что вы с Эттаном просто поссорились, вы всегда не ладили, но сестра твоя здесь при чем? — Я не хотел, чтобы она все рассказала! — Ты совсем глуп?! Ты искренне думал, что твоя выходка не выйдет наружу? — Я не знал, что там камера! — Если бы ее там не было, это бы тебе не помогло! — Папа, прости… — Не прощу! Марш в свою комнату, и не смей оттуда выходить! Подумай как следует над своим поведением! Что теперь будет с Фондилем? Думаешь, с Харконненами можно вести переговоры? Когда за Эленаром закрылась дверь, глава государства бессильно рухнул в свое любимое кожаное кресло, впервые в жизни ощущая странную смесь беспомощности и злости. Его любимый старший сын, его надежда и опора — и так его подвел! Теперь ему предстояло выпутываться из крайне сложной ситуации, которой в принципе могло бы не возникнуть, если бы не Эленар! Ему казалось, что его голова буквально переполнена мыслями, словно кипящая кастрюлька, но в какой-то момент наконец пришло решение, которое он счел единственно верным. Он не мог вернуться назад во времени, чтобы исправить ситуацию и остановить сына, но он мог попробовать кое-что предпринять, чтобы большая проблема не превратилась во всесокрушающую лавину, сметающую все на своем пути. Поднявшись на ноги, он вышел за дверь и жестом подозвал к себе одного из сардукаров. — У меня для тебя будет важное поручение. Никому ни слова.