Битва за Арракис

Под покровом ночи Йире благополучно выбралась из дворца, но теперь перед ней стояла еще одна сложная задача — нужно было улететь с этой треклятой планеты. Для человека, который регулярно путешествует по долгу службы или просто ради удовольствия, это обычно не составляет никакого труда, в конце концов, чего тут сложного — купить билет, тем более если для этого не требуется удостоверение личности, или тем более просто сесть на уже заранее оплаченный корабль, но она никогда в жизни не покидала своего жилья в одиночку и не знала, как пользоваться общественным транспортом. Однако Йире была пусть и наивна, но отнюдь не глупа — она быстро сообразила, что нужно делать, и, дойдя до космопорта, минут двадцать стояла в сторонке, наблюдая за надписями на табло и за тем, как ведут себя другие люди, после чего достала из пакета свой билет, который купил для нее племянник Ашиара, кое-как прочитала на нем всю информацию и пошла к своему кораблю. — Это рейс на Ланкивейл? — спросила она, аккуратно подбирая слова на галахском. — Да, мы вылетаем через полчаса, у вас есть проездной документ? — поинтересовался проводник, сопровождавший рейс. Она протянула ему билет. — Проходите внутрь, занимайте свое место, оно в самом конце вон там возле окна. Счастливого пути. Йире села в кресло и сидела, крепко вцепившись в подлокотники, пока корабль наконец-таки не поднялся в воздух; только после этого она окончательно почувствовала себя в безопасности и понадеялась, что ненавистный муженек не станет ее преследовать. Тяжело вздохнув, она дала волю слезам; конечно, плакать на людях в представлении ее соотечественников было не слишком прилично, но у нее уже не было сил держать внутри все накопившееся горе. Она надеялась, что никто не заметит, как она рыдает, но примерно полчаса спустя какой-то человек рядом осторожно поинтересовался, не мужа или ребенка своего часом она так горько оплакивает. Йире промокнула глаза рукавом. — Сына. — Что с ним случилось? На Дюне, что ли, погиб, в армии служил? — участливо поинтересовался другой пассажир, который, по всей видимости, подумал, что она тоже родом с Ланкивейла и ее сын служил под началом Раднора. — Да, — односложно ответила она, не вдаваясь в подробности. Мужчина сочувственно покачал головой и не стал задавать больше никаких вопросов. * я избавил бы тебя от любой опасности, я убил бы для тебя любого врага, потому что ты для меня — все. Стихотворение неизвестного автора Через какое-то время корабль приземлился — Йире не знала, сколько времени прошло, она не смотрела на часы и не следила за этим, и ей казалось, будто большую часть дороги она провела в каком-то полузабытьи. Бортпроводник попрощался с пассажирами, пожелал им удачного дня, и она вслед за остальными покинула корабль; теперь ей предстояло как-то разыскать Гансенга и устроиться на новом месте. Снаружи оказалось довольно прохладно, но эта прохлада показалась молодой женщине очень даже приятной — такая погода всегда ей нравилась, поскольку она привыкла к ней еще в детстве. Однако на улице быстро смеркалось, и Йире подумала, что было бы неплохо сначала подыскать место для ночлега, а утро вечера мудренее, она как раз хоть немного выспится, придет в себя, разыщет Харконнена и, возможно, даже поквитается с его помощью с Ашиаром — члены Ландсраада наверняка будут очень рады узнать обо всех его подвигах! Неподалеку от космопорта находилось невысокое здание с надписью «Гостиница»; именно туда и решила отправиться Йире. Стоило ей открыть дверь, как к ней тотчас обратился администратор с вопросом, что ей угодно. — Добрый вечер, — поздоровался он. — Вам какой номер, подороже, подешевле, на сколько персон и ночей? — Я одна, — смутилась она. — Пока на одну ночь… наверное… да. Администратор назвал сумму, получил деньги, вручил ей электронный ключ и предложил ей пройти на второй этаж. Поднявшись в номер, она почувствовала, что ноги ее практически не держат, и почти без сил упала на постель, после чего провалилась в глубокий тревожный сон, который длился, как ей показалось, бесконечно долго, но в какой-то момент все равно закончился. Она проснулась, потому что кто-то тряс ее за плечо. Йире с трудом открыла глаза — они опухли и покраснели от слез, голова раскалывалась от боли. В комнате было темно, горел только фонарик в руке Гансенга Харконнена, стоявшего у ее постели. — Что с тобой? Ты в порядке? Она вскочила с кровати, но тут же пошатнулась, прижав руку к голове — она уже сама не помнила, когда ела в последний раз. — Лежи, — остановил ее Гансенг. — Давай я принесу тебе все, что нужно. Поесть, попить, может, какое-нибудь лекарство? Она пару минут пыталась сообразить, что ответить. — Подожди, сейчас немного в себя приду… Йире чувствовала бешеное сердцебиение и не понимала, что такое с ней творится — наверное, ей и впрямь нужно было съесть хоть кусок хлеба и выпить стакан воды. Сделав несколько глубоких вдохов, она поняла, что ей стало лучше. — Здравствуй, Гансенг. Мне больше некуда идти, и я прилетела к тебе. Тот остановил ее жестом. — Подожди. Я сейчас попрошу у администратора что-нибудь съедобное, а потом поговорим. Не беспокойся, все будет в порядке, здесь ты в безопасности. Он вышел и через пару минут вернулся с чашкой горячего чая и шоколадным батончиком. Йире откусила кусок, отпила несколько глотков и почувствовала себя значительно лучше. — Как ты меня нашел? — спросила она, отставляя чашку. — Мне ребята из службы безопасности сообщили. Они увидели тебя в космопорту. Я сразу понял, что тебе нужна помощь. — Спасибо тебе, — тихо проговорила Йире. — Хотела тебе сказать… сейчас, наверное, уже поздно, но мне нужно было принять твое предложение. Изначально. Принять и бежать с тобой и Эттаном с Кайтэйна. Вот только я все равно люблю другого человека, и если тебя это не смутит… — Знаешь, — ответил он, — вот только не надо делать что-либо для меня через силу. Одно дело, если ты сама бы этого хотела, а так… не следует пытаться переступать через себя. Любовь — это наивысший дар, и человек может только преподнести его другому по собственной воле, а не выпросить у него и не взять силой. Лично мне было бы даже неприятно получить подарок, который мне вручили не по доброму желанию, а по принуждению или под давлением обстоятельств. Большинство людей не в состоянии это понять, потому что любят не другого, а себя, и для них важно заполучить объект своей страсти любой ценой, однако они не осознают, что вместо любви довольствуются жалкими суррогатами, потому что не может зваться любовью то, что получено посредством силы, угроз, шантажа, подкупа или мольбы. Поэтому я просто помогу тебе, чем смогу, не требуя ничего взамен. Мне от тебя ничего не нужно, лишь бы у тебя все было в порядке. Йире тяжело вздохнула. — Если бы я сделала все иначе, Эттан был бы жив и с ним ничего бы не случилось. Гансенг улыбнулся. — Успокойся, незачем заранее кого-то оплакивать. Жив твой Эттан благодаря моим двоюродным братьям, успели они его до Гайди Прайма довезти. * О своевольном поступке Фарад’на, который, как оказалось, больше всего на свете ценил отнюдь не власть и богатство, а свою и чужую свободу, довольно скоро стало известно его дяде — вернее, относительно скоро, когда преследовать беглянку было уже поздно. Подручные доложили Ашиару Коррино о том, что его законная супруга исчезла, и помог ей в этом, если судить по записям с камер видеонаблюдения, не кто иной, как Фарад’н! Император недолго размышлял о происходящем — ему все стало ясно, вернее, он думал, что понимает причины происходящего, а на деле в очередной раз рассуждал обо всем со своей колокольни. Он вызвал к себе начальника охраны и потребовал незамедлительно позвать к нему Фарад’на. — Будет сделано, — тот поклонился и вышел. В ожидании младшего родственника Ашиар метался от стены к стене, точно пойманное в ловушку дикое животное: нет, этого просто не может быть! Все его предали, все, все, все, и даже любимый племянник поступил по отношению к нему в высшей степени подло! Как он мог пойти на подобное? И ведь все у него было, ни в чем ему не отказывали, любили, берегли, пылинки с него сдували, а он что в итоге натворил? Дверь скрипнула; внутрь шагнул Фарад’н. — Дядя, вы меня звали? — Я тебя сейчас убью, мерзавец! — заорал его старший родственник так, что во дворце затряслись стены. — И ты знаешь, за что! Тот решил не отпираться. — Знаю, — ответил он совершенно спокойным тоном, как будто ученик, которого учитель спрашивает, знает ли он ответ на какой-нибудь простейший вопрос. Ашиар сделал глубокий вдох. — И что ты можешь сказать мне в свое оправдание? — А я не стану оправдываться, — пожал плечами его племянник. — Я могу сказать вам, любезный дядюшка, уж простите за прямолинейность, только то, что вы мерзавец и поломали жизнь множеству ни в чем не повинных людей. Я решил положить этому конец и настоятельно советую вам прекратить издеваться над окружающими, пока все не кончилось для вас очень и очень плохо. Может быть, вы все же сделаете выводы, пока не поздно? У главы государства от ярости перехватило дыхание. — Теперь я все понимаю. Все сходится. Вот почему ты на Ганиму засматривался, решил скинуть меня с трона при помощи Харконненов, они же у твоей зазнобушки в родне. Ты хоть бы думал, что делаешь, я и так готов был сделать тебя своим наследником! — А ты думал, что делаешь? — Не дерзи! — поддержала брата Венсиция. — Мама, а может быть, хватит? — твердо ответил Фарад’н. — Я буду делать то, что захочу, и не позволю вам калечить чужие жизни. Ашиар сжал кулаки. — Нет, Фарад’н, ты мне объясни — почему и за что? Мы с твоими родителями ни в чем тебе не отказывали, с раннего детства все для тебя, я был даже готов сделать тебя наследником престола в обход своих собственных детей, но ты отплатил мне за мою доброту предательством! Вот она, благодарность! Юноша сохранял спокойствие. — Дорогой дядюшка, — с нескрываемой иронией ответил он, — ты так ничего и не понял. Ничего. И не поймешь, потому что уровень твоего эмоционального развития гораздо ниже, чем у среднестатической улитки. Тот скрипнул зубами. — Предатель, — прохрипел он. — Лживый предатель, а еще мой племянник! — Странная у тебя логика. Я тебе клятву верности не давал и ничем не обязан, я просто действовал, как считаю нужным, а меня теперь обвиняют в предательстве. Кого и почему я предал? Взбешенная Венсиция заорала нечто неразборчивое едва ли не в диапазоне ультразвука. — Выговорились? — юноша посмотрел на них с брезгливым презрением. — Если да, то я, пожалуй, пойду. — Вы сговорились, что ли? — завопил Ашиар, который уже с большим трудом держал себя в руках. — С кем? — хмыкнул его племянник. Дядюшка тотчас изложил ему свою теорию насчет возможной реакции Ландсраада на все случившееся. — Вы оба мне все испортили, — бесновался он. — Ты и Эленар. Я возлагал на вас такие надежды, а вы что натворили? И как мне теперь выбираться из этой ситуации? Я даже себе не представляю! Вернее, я очень даже могу себе представить, что именно произойдет. Сейчас эта ордосская шлюха доберется до кого-то из тех, кто помогал Харконненам устраивать диверсию, а ты прекрасно знаешь, что Ордосы — это личности без моральных принципов, им глубоко плевать, что их Дом враждует с Домом Харконненов, для них главное — это напакостить нам. -…сказал образец целомудрия, который всегда хранил верность одной-единственной женщине, а она вот, шлюха такая-сякая… — с издевкой ответил Фарад’н. — Обидно, не правда ли? Я бы понял твое возмущение, если бы ты сам соответствовал идеалам нравственности, но странно требовать этого от других, когда ты сам творишь невесть что. Ашиар, по всей видимости, собирался слушать только себя. — Соберется срочное заседание Ландсраада, а ведь мне так и не удалось доказать, что Эттан не мой сын, — продолжал вещать он. Фарад’н хихикнул. — Да ты так и не понял, что виноват в этом ты и только ты. Подал бы сразу на развод, женился бы официально на Сионе, и проблем бы никаких не было. — Соберется заседание, и там все будут обсуждать, что натворил Эленар из-за моего недосмотра! — продолжал причитать глава государства. Племянник Ашиара с невозмутимым видом стряхнул соринку с рукава. — Простите, дядюшка, но вы с моей дорогой матушкой порядком утомили меня своим бредом. Я, пожалуй, пойду-ка к себе и посплю, а вы тем временем подумайте над тем, что натворили и как это все можно исправить, потому что это уже не моя забота. Приятного вечера. Он повернулся и вышел из дядиного кабинета. Тот бессильно рухнул в кресло и несколько минут с укоризной смотрел на сестру, подперев голову руками, а потом нажал на кнопку связи. — Эленара ко мне. Срочно. И главнокомандующего тоже. Венсиция недоуменно посмотрела на брата. — Я попробую хоть что-нибудь исправить, пока еще не стало слишком поздно, — ответил он на невысказанный вопрос сестры.